— Пошел к черту, дурак! — поддержала его Светлана, стремительно приходя в себя и снова вживаясь в образ. — Займись вон лучше клиентом! — Джулия ткнула наманикюренным пальчиком за спину Казимиру, где Коготь уже обездвижил противника парализующими ударами в нервные узлы и теперь пытался найти что-нибудь, чем можно было бы его связать.
Бампер-Казимир печально покачал головой: господи, какой вопиющий непрофессионализм! Прав был Клык, ни разу не бабское это дело. А он-то после многолетнего общения с Рысью уж было поверил, что из них тоже могут получаться отличные бойцы. Но нет, рано или поздно бабская натура себя проявит какой-нибудь вопиющей глупостью в самый ответственный момент операции. Чтоб он еще раз с бабой на серьезное дело…
Безнадежно махнув рукой, Лось проговорил:
— Босс, вам лучше перейти в более защищенное помещение. Боюсь, из-за разбитого окна здесь сильно сквозит.
— Хорошо, Кенни. — Глам тоже быстро справился с потрясением. — Переместимся в мой кабинет и допросим предателя. Только сначала мне хотелось бы наедине перекинуться со своей невестой парой слов.
Бампер устремил на Джулию настороженный взгляд. Та сделала едва заметный жест: не беспокойся, все под контролем.
— Э-э-э… Конечно, босс, — проговорил Казимир. — У меня здесь звуконепроницаемое помещение для отдыха. Только времени совсем нет…
— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо прервал его босс. — Это не займет больше пары минут.
Глам и Джулия прошли в комнату отдыха начальника службы безопасности, и Бампер плотно прикрыл за ними дверь.
— Присаживайся, дорогая, — Саггети указал на одно из стоявших здесь релаксационных кресел. Второе он занял сам. — Мне хотелось бы поговорить с тобой по душам.
Джулия серьезно посмотрела на него. Она уже понимала, что сейчас ей зададут много неприятных вопросов, и мысленно уже выстраивала линию защиты. Лучшая защита, как ей было известно, это нападение.
— Милый, послушай меня, — мягко проговорила она. — Если ты думаешь…
— Тш-ш-ш-ш! — Саггети приложил палец к губам, дождался, пока Джулия замолчит, подмигнул ей и полез в карман. — Посмотри-ка, что я нашел в кабинете у Бампера, — сказал он, доставая из кармана гранату. Джулия подобралась, изготовившись к броску, но Глам молниеносно вырвал чеку, зажав рычаги взрывателя между пальцев. — Нет-нет-нет! Не стоит, а то я, чего доброго, не удержу эту штуку. Видно, ее выронил Оззи, когда Кенни сбил его глидером, — спокойно пояснил Саггети, кладя руку с зажатой в ней гранатой себе на колено. — А теперь мы с тобой поговорим, красавица.
— Глам, это какая-то ошибка… — сдавленно начала Джулия, но жених снова оборвал ее:
— Тш-ш-ш-ш! Говорить буду только я, идет? А то ведь вас наверняка обучают каким-то практикам вербального гипноза. Заговоришь мне зубы, милая, и стукнешь пепельницей по затылку. М?
— Я вообще не понимаю, о чем ты…
— Тш-ш-ш-ш! Еще раз откроешь рот без спросу, и я разожму руку. Я теперь понимаю, что у тебя важная миссия и вы все это время использовали меня. Кенни тоже из ваших? Впрочем, какая разница… Каким же я был слепцом, мальчишкой…
Джулия молчала, пристально глядя на него.
— Колхейн, Вагнер, Мэннинг — это же ваша работа? — поинтересовался он. — Вы разрушаете один мафиозный клан Тахомы за другим, используя меня в качестве орудия. Вы русские, верно? Вы мстите нам за Дальний Приют?..
Джулия молчала, лишь в ее глазах блеснуло что-то хищное, кошачье, безжалостное.
— Отец иногда говорил, что русские рано или поздно спросят с нас за Дальний Приют, — задумчиво продолжал Глам. — Операция пошла не по плану, наше участие не удалось сохранить в тайне… — Он покосился на Джулию. — Моего отца тоже вы?.. Впрочем, нет, молчи, не отвечай! Не хочу знать! — Уперев локоть в колено, он положил подбородок на кулак с зажатой в нем гранатой. — И ведь я сам, Мадонна, сам сунулся в вашу ловушку! Угораздило меня влюбиться в русского спецагента, убийцу, монстра…
Повисло тягостное молчание.
— Послушай, Джулия! — сдавленно проговорил Глам. Поднял на нее взгляд. Коротко вздохнул, словно готовясь броситься в ледяную воду. — Я не могу без тебя жить. Я обо всем догадался насчет тебя, но на самом деле мне наплевать, кто ты, что ты и как тебя зовут на самом деле. Выходи, наконец, за меня замуж!
Рысь встретила его взгляд. С трудом прочистила горло. Такой поворот беседы явно ошарашил ее.
— Я могу говорить? — поинтересовалась она.
— Конечно!
Она снова сделала паузу. Наконец проговорила:
— Мне еще ни разу не предлагали руки и сердца, угрожая гранатой.
— Да, конечно. — Он с натугой вставил чеку обратно в гнездо и протянул обезвреженную гранату Свете. — Вот, возьми. Я готов быть вашим агентом, осведомителем, палачом, кем угодно. Я готов вас финансировать, в конце концов. Только выходи за меня замуж.
— Интересная получается помолвка, — задумчиво проговорила Рысь, принимая подарок. — Ты предлагаешь мне гранату вместо кольца?
— Я предлагаю тебе собственную жизнь, — с достоинством произнес благородный дон. — Ты можешь прямо сейчас убить меня голыми руками, я даже не стану сопротивляться. Я ведь видел, как ты расправилась с убийцами, которых послал Пастор.
— Глупый. — Она взяла его голову в ладони, нежно поцеловала в лоб. — Я не допущу, чтобы тебе причинили вред. Ты мне очень нравишься. Но дай мне время немного разобраться в своих чувствах. И дай нам всем время разобраться с Каперони и Бенуцци. Сейчас на счету каждая минута.
Глам помолчал.
— Что ж, — проговорил он наконец, — по крайней мере, ты не сказала «нет». Ты ведь только что пыталась прикрыть меня собой… Ты действительно меня любишь?..
Джулия засмеялась, поцеловала кончик пальца и мазнула им по губам Саггети.
— Давай вернемся к этому вопросу чуть позже, — сказала она. — Когда у нас не будет неотложных дел.
— Значит, еще не скоро, — вздохнул Глам.
— Это будет быстрее, чем ты думаешь. — Она вернула ему гранату. — Спасибо за доверие, милый, для меня это было очень важно.
Она встала и направилась к двери. Саггети проводил ее долгим задумчивым взглядом.
Глава 15
Песец, Лось и Рысь расположились в кабинете Глама перед огромным монитором, на который транслировалась виртуальная карта Тахомы. Сам Глам все-таки остался в кабинете Кенни Бампера, продолжая самостоятельно руководить обороной здания. Прежде чем умереть от последствий взлома ментального блока, Оззи Пастор успел рассказать им много интересного о мятеже и роли, сыгранной в нем доном Гвидо. Главным из рассказанного было следующее: в случае успеха Пастор должен был оповестить мистера Каперони и тут же попросить его покровительства.
— Значит, Каперони у себя в кабинете, — сделал вывод Пестрецов. — Ждет результатов на капитанском мостике, чтобы в случае чего вмешаться.
— С тем же успехом он может руководить из какого-нибудь убежища, — возразила Рысь. — По-моему, оставаться в своем здании для него сейчас слишком рискованно.
— Нет, — мотнул головой Родим, — ты не понимаешь. Это гонор благородного мафиозо. Дело практически беспроигрышное, за него играют американские спецслужбы. Значит, он должен сполна ощутить свой публичный триумф, при этом он почти ничем не рискует. Я уверен, что если бы Пастор все-таки приехал через пару часов проситься под руку дона Гвидо, там бы его встречал духовой оркестр и три сотни благородных свидетелей.
— И куратор от спецслужб наверняка с ним, — поддержал Казимир. — Разведчик должен постоянно держать Каперони за ошейник, чтобы он не наделал лишнего. Думаю, куратор тоже абсолютно уверен в своей безнаказанности.
— Значит, надо их обоих немного разочаровать, — заявила Света.
— О чем и речь, — откликнулся Пестрецов.
При помощи трекбола Рысь увеличила интересующий их участок карты.
— Вот он, голубчик. На пересечении Риджент-стрит и Четырнадцатой авеню. Пять небоскребов вокруг, три из них выше «Каперони Инкорпорейтед».
— «Кэпитал Билдинг», — ткнул пальцем Лось. — Вот это может быть интересно. Небоскреб, офисы в котором снимают мелкие конторы и организации. Соответственно, безопасность ниже плинтуса. То есть там, безусловно, есть своя служба охраны, но с ними вполне можно будет договориться. Это не корпоративное здание, куда человек с улицы дальше ресепшн не проникнет.
— Только не покалечь никого, когда будешь договариваться, — предупредила Рысь. — Охранники «Кэпитал Билдинг» ни в чем не виноваты. И так работают за копейки.
— Глядите, какой гуманизм прорезался! — Витковский поднял бровь. — Подруга, общение с Саггети определенно не пошло тебе на пользу.
— Иди к черту, — отмахнулась Светлана. — У тебя еще будет время поизощрять на мне свое остроумие, когда я стану миссис Саггети.
— Глам сделал тебе предложение?! — поразился Родим. — После всего, что сегодня произошло?
— Так точно, — отозвалась Рысь. — И я не сказала «нет».
— Хорошо. — Пестрецов снова уткнулся в карту. — Значит, какой у нас запас высоты?
— Тридцать два этажа, — поведала Светлана. — Если ты собираешься прыгать прямо в кабинет Каперони.
— Нет, — мотнул головой Песец, — угол слишком велик. Лучше вот сюда. Здесь у них зимний сад с прозрачной крышей.
— Все равно высоковато… — проворчал Казимир.
— Что мы, не Горностаи, что ли? — фыркнула Рысь.
— Все равно высоковато… — упрямо проворчал Витковский.
Рысь, Лось и Песец стояли на кирпичном бордюре крыши «Кэпитал Билдинг» и смотрели вниз, на видневшееся далеко внизу стеклянное кружево тропических оранжерей, венчавшее крышу «Каперони Инкорпорейтед». Все трое были одеты в черные глухие диверсионные комбинезоны, оставлявшие открытыми только глаза.
— Что за глупости, Казимир! — возмутилась Света. — Кто не рискует, тот не пьет кофе из китайского фарфора!..
— Да мне и из пластиковых стаканчиков было неплохо, — буркнул Лось.
— Все в порядке, Горностаи, — проговорил Пестрецов. — Напоминаю, что дело это сугубо добровольное. Вы уже сделали больше, чем могли и должны были. Я никого не собираюсь посылать на смерть. Это личное дело каждого.
— Брось, командир, — отмахнулся Казимир. — Должен же я сказать какую-нибудь гадость перед операцией. Это добрая традиция и хорошая примета…
— Ладно, — кивнул Родим, не желая вступать в долгие препирательства. Он по-прежнему неотрывно смотрел на крышу «Каперони Инкорпорейтед», сжимая в руках небольшую серую коробку. Точно такие же коробки были в руках у остальных членов команды. — Готовы, бойцы?
— Так точно, — откликнулась Рысь.
— Всегда готов, — буркнул Казимир.
— Пошли!
Они одновременно резко оттолкнулись от бордюра и взмыли в воздух. Долю секунды казалось, что они устремятся в небо на невидимых крыльях, однако затем планетарное тяготение все же перебороло тягу к полету, и трое Горностаев начали синхронно падать вниз, чуть расходясь в стороны, словно выступающие командой прыгуны в воду.
…Три мощных взрыва, практически слившихся в один, сотрясли этаж, и где-то далеко, за множеством стен, послышался глухой звон множества обрушившихся стекол.
— Черт возьми! — Каперони вскочил, приоткрыл дверь кабинета и высунул голову в приемную.
Маккейн с досадой отставил бокал, половина содержимого которого в результате сотрясения пола оказалась у него на брюках, промокнул колени салфеткой и устремил выжидающий взгляд в спину благородного дона, оживленно общавшегося с референтом.
— Может быть, нам лучше спуститься в убежище? — поинтересовался разведчик, когда пауза затянулась. — Вам не кажется, что здесь становится несколько жарковато?
— Нет-нет, ничего страшного! — оптимистично улыбнулся дон Гвидо, возвращаясь на место. — Это всего лишь агония Саггети. Все в порядке, никакой опасности нет. Больше им не удастся ничего сбросить на нашу крышу: я распорядился поднять в воздух три боевых катера и патрулировать окрестные небоскребы. В любом случае это место совершенно безопасно — мой кабинет выдержит даже прямую бомбардировку. Считайте это просто небольшим салютом в честь нашей общей победы.
Маккейн нахмурился.
— Я предпочитаю салюты по окончании боевых действий, а не во время них, — проговорил он. — Впрочем, если вы полагаете, что опасности действительно нет… А вы уверены, что никто не проник в здание через проделанную взрывом дыру?
— Это совершенно невозможно. — Каперони снисходительно улыбнулся. — Радарная система не зафиксировала ни парашютистов, ни воздушных машин, с которых могли высадить десант. Нет, просто с крыши соседнего небоскреба на наш зимний сад сбросили пару бомб. Крышу этого здания сейчас обыщут мои люди, и надеюсь, что террористы скоро окажутся в пыточных подвалах «Каперони Инкорпорейтед». Охрана моего здания приведена в повышенную боевую готовность, все под контролем. Не стоит беспокоиться.
Мистер Маккейн с сомнением покачал головой. В отличие от этого надутого индюка, он читал об одном интересном методе проникновения в хорошо охраняемые здания. Боевик без всяких страховочных средств прыгает с большой высоты на крышу. В прыжке швыряет вниз специальную десантную бомбу, которая пробивает перекрытие и одновременно гасит скорость падающего боевика почти до нуля. Пламя и основная ударная волна направляются в ту точку, в которой бомба соприкасается с твердой поверхностью, разрушая препятствие, а направленные в обратную сторону отголоски ударной волны эффективно, хотя и грубо тормозят падающего боевика, быстро гася набранную им скорость и позволяя ему приземлиться без особого вреда для себя. Что касается радарной системы, то человека, одетого в специальный диверсионный комбинезон, радар может и не зафиксировать. В отличие от бронежилетов, эти комбинезоны слабо защищают от кинетического оружия и пробиваются даже мощными пистолетами, но зато позволяют серьезно сократить излучение в инфракрасном спектре и коэффициент радиоотражения. Так что радарная система, в зависимости от уровня чувствительности, либо вообще ничего не увидит, либо распознает метку нарушителя как небольшой булыжник или летящую птицу. Слишком мелкая метка получается… Эти сведения содержались в одной из тех тоненьких распечаток с грифом «Совершенно секретно. Код 0073», доступ к которым Маккейн получил, только когда занял место покойного Фробишера.
— И все же я, на вашем месте, принял бы дополнительные меры безопасности, — произнес секретный агент.
В принципе он не слишком опасался, что кто-то рискнет воспользоваться этим самоубийственным способом проникновения в здание. Ибо это означало бы, во-первых, что диверсанты сразу раскроют себя — потому что это была уникальная технология русского спецназа, и никто, кроме русских, ею не владел. И, во-вторых, вряд ли у тех ребят, что орудовали на Талголе последнее время, имелась возможность поддерживать должный уровень мастерства. А эта технология требовала чрезвычайно точного расчета и глазомера, в противном случае боевик либо влетал в зону взрыва собственной бомбы, либо остаточная взрывная волна не успевала затормозить его до хотя бы минимально безопасной скорости, и он просто ломал себе ноги или шею.
Каперони пожал плечами.
— Хорошо. Если вам так будет спокойнее, я распоряжусь, чтобы в моей приемной дежурила группа вооруженных бойцов. — Он отдал соответствующие распоряжения по внутренней связи, выдвинул верхний ящик своего роскошного стола и рукоятью вперед подал гостю армейский разрядник. — И вот, возьмите. Вещица не самая изящная, но необычайно эффективная. Надеюсь, с ней вам будет спокойнее.
Маккейн поморщился, но разрядник принял. Проверил заряд батареи, сунул оружие в карман пиджака.
— Вы зря смеетесь, мистер Каперони, — проговорил он. — Осторожность многих спасла от больших неприятностей и уж точно никому еще не повредила.
— Что вы, мистер Маккейн! Я вовсе не смеюсь. — Дон Гвидо отогнул полу пиджака, продемонстрировав подмышечную кобуру. — Просто я в курсе, что вооруженный мужчина чувствует себя гораздо увереннее, чем безоружный, даже если его охраняют лучше, чем президента Соединенных Миров.
— Что ж, прекрасно.
Каперони поднялся и лично вновь наполнил бокал гостя, что свидетельствовало о высочайшем уважении.
— Дождемся обнадеживающих известий, — предложил он, снова откидываясь в кресле. — Полагаю, они не замедлят появиться. Не отведать ли нам пока свежей камши? У меня прекрасный повар.
— Спасибо, я не голоден, — холодно отозвался разедчик.
Он поднялся и подошел к окну. Пригубил вино, лениво, из-под полуприкрытых век разглядывая панораму города. Где-то там, за стенами небоскребов делового квартала, через парк, стадион и несколько кварталов, в здании «Хайтауэр Билдинг» сейчас уничтожалось могущество «Вольных рейнджеров Саггети». Там сейчас изготавливали для патриота Маккейна очередной орден за заслуги перед отечеством и вносили в его личное дело столь необходимую для успешной карьеры запись о блестящем руководстве крупной операцией. Правда, непосредственный полевой командир операции только что доложил ему, что продвижение спецназа затруднено, однако это наверняка были всего лишь временные затруднения. Никто не мог устоять против элитных флотских подразделений, даже немногочисленные русские.
По потолку что-то заскребло. Развернувшись, разведчик оторопело уставился вверх.
На потолке появилось коричневое, быстро расползающееся пятно, которое начало приобретать черный цвет. Через мгновение из его центра выскользнул едва заметный бесцветный кончик плазменного языка. Струя жидкого огня поползла в сторону, быстро превратив пятно в полосу. Выхватив оружие и разом взяв ее на прицел, дон Гвидо и мистер Маккейн с изумлением наблюдали, как обугленная полоса быстро превращается в квадрат. Все заняло от силы несколько секунд, но Каперони успел дважды нажать на тревожную кнопку. Однако двери кабинета так и остались закрытыми. Дон Гвидо глухо выругался и, скользнув вдоль стены, чтобы не оказаться прямо под гудящим языком плазмы, попытался проскочить к двери, но уже не успел. Вырезанный квадрат потолка с грохотом обрушился вниз, и тут же в образовавшееся отверстие неуклюже спрыгнул человек, с ног до головы затянутый в черное.