Воля и простор притягивали. Но пока было рано помышлять о полете. Капитан вернулся в комнату, стащил пижамную куртку, повернулся спиной к зеркалу. Лопатки заметно увеличились в размерах, на них проступил пушок оперения. Трансформация происходила не сразу. Пройдет несколько недель, прежде чем крылья вырастут, покроются маховыми и рулевыми перьями, обретут силу и смогут выдержать вес тела. Кости крылатых истончались, они становились легче. Говорили, будто эта легкость ощущалась и на земле. Но пока Сенцов ее не чувствовал. Напротив, после процедур он ощущал себя больным. И только сейчас подумал, что, скорее всего, совершил ошибку.
Через некоторое время в двери открылось окошко.
– Ваш завтрак.
Сенцов принял из рук служащего поднос. На нем стояло несколько стаканов с разноцветными питательными коктейлями – пахли они отвратительно и аппетита не вызывали, и стеклянная вазочка с овощным салатом. Хотелось мяса, но не просить же у врагов разнообразить меню. Капитан решил стойко переносить все лишения, взял стакан и поднес ко рту. Сначала он пил коктейль, пересиливая отвращение, но постепенно вошел во вкус – на поверку, напиток оказался вовсе не так плох…
К концу недели оперение на крохотных крылышках стало темнеть. А с началом второй недели стало заметно – крылья у Сенцова черные. Это открытие сильно не понравилось капитану. В этом несоответствии общему канону явно содержалось какое-то послание от «бога». В тот же день он попытался вскрыть запертую дверь. Попытки не увенчались успехом. А когда принесли еду, Сенцов потребовал, чтобы ему дали поговорить с профессором.
– Это невозможно, – ответил бесцветный голос.
– Я требую! – выкрикнул капитан и выругался.
Пару часов он простоял на балконе, строил планы, как выбраться из заточения – один утопичнее другого.
– Да, оно отличается цветом, – послышалось из комнаты. Этот голос Сенцов не спутал бы ни с одним другим.
Сенцов метнулся в комнату.
На большом экране, вмонтированном в стену, появился профессор Кравченко.
– Я вижу тебя, новообращенный, и даже слышу твои мысли, – поведал «бог».
– Слышишь мои мысли? – капитан чувствовал себя обманутым. Он надеялся на личную встречу.
– Именно так. Я чувствую твои волнения. И решил объясниться. Да, я решил дать тебе особый цвет, ведь ты – отступник. Ты не желал быть со мною. Не желал быть в пантеоне ангелов, одним из нас. Теперь ты – носитель уникальных крыльев. Черное оперение. Особый цвет. Пришлось существенно увеличить концентрацию соответствующего пигмента – меланина. Тебе нравится мой подарок?
То ли Кравченко издевался, то ли, и правда, решил таким образом его облагодетельствовать. Сенцов не нашелся, что ответить. Мысли его мешались. С одной стороны, он пребывал в диком раздражении, ему хотелось разбить экран, чтобы избавиться от дьявола в человеческом обличии. С другой, у него была иная задача – он должен приложить все усилия, чтобы добраться до профессора.
– Спасибо, – сказал Сенцов. – Мне нравится.
– Рад. Но я хочу заметить, что ты все еще пребываешь в плену заблуждений. Мне хотелось бы просветить тебя. Как знать, если ты внимательно выслушаешь меня, возможно, ты изменишь свою точку зрения. Скажи, капитан, знаешь ли ты что-нибудь о теории эволюции?
– В каком смысле? – буркнул Сенцов.
– Можешь не отвечать. Я и так знаю, что для тебя этот вопрос предполагает лишь поверхностные знания. Ты солдат, а не ученый. Я вовсе не хочу тебя обидеть. Быть солдатом ничуть не хуже, чем ученым. Вот только недостаток образования порой сказывается. И возникают заблуждения. Я попытаюсь прояснить для тебя то, чего ты пока не понимаешь. Видишь ли, я много думал, и пришел к выводу, что эволюция всегда происходит скачкообразно. Раньше считалось, что толчком к стремительным изменениям служит неблагоприятная среда. Но теперь я знаю, что среда ни при чем. Для скачка эволюции важна личность, некто, равный богу. Только он способен проникнуть в самые тайные области знаний, чтобы создать сверхчеловека – новую эволюционную ступень. После чего цивилизация начинает развиваться совсем по другому пути – этот путь невозможно представить. Но наука не может бесконечно двигаться вперед. На определенном этапе она упирается в стену. И начинается постепенный регресс. А затем в мир вновь является бог, и наука совершает очередной скачок…
Странная идея, подумал редактор. Скачок эволюции провоцирует генетическое открытие, сделанное гением? Скорее уж верна теория магнитных полей планеты. Когда они смещаются, биосфера оказывается незащищенной от воздействия космических лучей – и наступает период бурных мутаций. А если принимать в расчет буйную фантазию автора, то скачок провоцирует человеческий разум. Но позвольте, как быть с нашим далеким предком, как случилось, что он обрел новые возможности? Кто воздействовал на него? Вряд ли гений науки. Слишком неразвита была наука в те дикие времена. Он был настолько физиологически несовершенен, что вряд ли обладал зрелым разумом. Быть может, скачок эволюции спровоцировал инопланетный гений? Ну, это уже ни в какие ворота... Скорее всего, эта теория – продолжение религиозно-мистических бредней. Впрочем, в этих бреднях автор удивительно последователен. Надо отдать ему должное. Дело идет к финалу. Посмотрим, чем он нас удивит…
Сенцов получил целый ворох учебных пособий. В них рассказывалось, как будут выглядеть его новообретенные крылья, какова их физиология, как за ними следует ухаживать, особенно – в период зимней линьки. Имелся также проспект с информацией о новых видах техники, архитектуры и одежды, чье предназначение было – сделать жизнь летающих людей максимально комфортной.
Капитан каждый день с отвращением рассматривал в зеркале новые конечности за спиной, отмечая их быстрый рост. Так больной раком с ужасом наблюдает за разрастанием злокачественной опухоли. Крыльями можно было без труда шевелить, даже издавать громкие хлопки. Перья росли на них рядами. Поначалу в мягком пушке появились темные точки углублений. Из них затем показались стрелы побегов. Они взошли плотными стержнями и обзавелись черными опахалами…
В один из дней, – в стенах центра они тянулись унылой чередой, – капитан взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Затем осторожно опустился, удерживая маховые поверхности горизонтально полу. Он мог летать. Но пока не был уверен в собственных силах. Ему было бы куда комфортнее покинуть комнату через дверь…
К вечеру на экране вновь возник профессор – каждый день он приходил, побеседовать с отступником. Мятежный капитан его забавлял – от бессилия чернокрылый испытывал постоянную ярость. Эта ситуация казалась всеведущему «богу» необыкновенно комичной.
– Я бы хотел поговорить с глазу на глаз, – процедил Сенцов.
– Ты и так говоришь, – деланно удивился Кравченко.
– Я прошу личной встречи.
– Это невозможно, – профессор улыбнулся. – То, что ты видишь на экране, лишь удачная копия меня. Боюсь, тебе не понравится, как я теперь выгляжу. Я стал сверхсуществом. Для вас, простых смертных, мой вид слишком необычен… Но я верю, со временем все обретут такое же могущество, как и я. Нужно лишь проработать все детали…
Сенцов надолго задумался. Кравченко творил с людьми ужасные вещи, искажал их природу, божественный замысел, сам образ бога. Он безумен, и вполне способен сотворить что-то ужасное с собой. А потом проделать то же с теми, кто находится в стенах центра. Ученые часто препарируют подопытных крыс – в порядке эксперимента, на благо будущих поколений. Похоже, он в ловушке. По собственной глупости.
– Я снова слышу в твоих мыслях отрицание и беспокойство. Не надо думать, будто тебя удерживают силой, – проговорил Кравченко. – Это не так. Твои крылья полностью сформировались. И теперь ты свободен, ты волен направиться, куда посчитаешь нужным.
– Мне твои разрешения не нужны, – заявил Сенцов. Он знал, что проиграл. Во всяком случае, этот раунд. Но не всю партию. Он еще вернется.
Капитан ринулся к балкону, оттолкнулся от портика и полетел. Он воспарял все выше и выше, чувствуя поддержку восходящих потоков. При этом Сенцов испытывал такое острое наслаждение, что кружилась голова. Он так опьянел от свободы и упоительного чувства полета, что готов был в этот момент все простить гениальному самозванцу.
Потом случилось страшное. Левое крыло с сухим хрустом сломалось. Острая боль пронзила лопатку. Сенцов закричал и, вращаясь по спирали, начал падать. Второе крыло трепетало в бессильных попытках удержать тело. Но затем и оно надломилось. Капитан понял, что все кончено… Говорят, в последние секунды вся жизнь проносится перед глазами. Перед мысленным взором Ивана Сенцова успел возникнуть единственный образ – смеющийся профессор Кравченко.
– Низвергнут, – бог взирал с головокружительной высоты на распростертое на земле крохотное тельце, – падший ангел. Третий за месяц. Сакральное число.
Нет, это никуда не годится, заключил редактор и швырнул рукопись в ведро, абсолютно болезненная фантазия. Жаль этого милого юношу – когда-то он делал успехи. Но теперь совершенно рехнулся.
Надо бы перекусить – явилась здравая и очень своевременная мысль – в каком-нибудь милом ресторанчике под самой крышей, а то что-то я вконец заработался. Порадую желудок, дам отдых мозгам.
Редактор поднялся, подошел к окну, нажал на кнопку открытия жалюзи. Встав на подоконник, пару секунд он обозревал широкий проспект. А затем, раскинув крылья, шагнул в пустоту – в кафе «Встреча» на проспекте Солидарности подавали отличные морковные котлеты.