Драгоценный камень! Прозрачный, а в самом сердце горит льдистый голубой огонек! Янси благоговейно повернул его — грани заискрились всеми цветами радуги.
— Что это, Янси? — спросил Кэбот шепотом.
— Бриллиант. — Голос Янси сорвался, — Бриллиант, как видишь, — с кулак величиной!
— Вот именно! Камень, ограненный мастером-ювелиром!
Янси кивнул:
— Остается понять, что делает ограненный алмаз в раннем палеолите.
Глава 4 ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ!
Одноглазый указал пальцем в устье пещеры и возбужденно залопотал. Янси ласково потрепал его по плечу, и неандерталец затанцевал от радости.
— Ну вот мы и пришли, — сказал Янси.
— Очень надеюсь, — заметил Камерон, — Пришлось-таки попотеть, объясняя, что нам нужно. Я и сейчас с трудом верю, что у нас получилось.
Кэбот помотал головой:
— Все равно я ничего не понимаю! Неандерталец и бриллианты. Бриллианты величиной с кулак!
— Пойдемте посмотрим, — предложил Янси.
Устье пещеры круто уходило вниз. Вслед за Одноглазым путешественники во времени друг за другом соскользнули в круглую камеру, тускло освещенную отблесками дневного света от входа. Кэбот включил фонарик и не сдержал изумленного возгласа.
На полу пещеры, вдоль стен, сложенные в пирамиды, как пушечные ядра, и просто россыпью, в лучах фонарика сверкали и переливались драгоценные камни.
— Ура! — завопил Камерон.
Стоя на коленях, Паскаль запустил руки в груду камней, вытащил горсть, ссыпал обратно. Пещера наполнилась деликатным шепотом.
Кэбот посветил фонариком вокруг. Груды камней; аккуратные штабеля золотых слитков, отлитых будто вчера; серебристые бруски иридия и платины; сундуки кованой меди; кожаные мешки, переполненные золотыми самородками.
Дрожащей рукой Янси оперся о стену.
— Боже милостивый! Сокровищница императору впору!
Луч фонарика на мгновение выхватил из мрака потрясенное лицо доктора Паскаля.
— Но как?! Откуда здесь взяться металлургам и ювелирам?
Из темноты раздался рассудительный голос Камерона:
— Объяснение обязательно должно найтись. Сокровищница погибшей цивилизации, например…
— Не похоже, — сказал Паскаль, — Слитки будто вчера отлиты. Да и платина известна лишь с недавних пор, не говоря уж об иридии.
В голосе Кабота зазвенел металл.
— Спорить о происхождении всего этого будем потом, — сказал он, — Паскаль, ты и Хью — подгоните сюда машину. Мы с Янси начинаем выносить ценности наверх прямо сейчас.
Подниматься к устью пещеры с грузом на плечах было нелегко. Выбравшись наружу, Янси сбросил мешок с драгоценными камнями на землю и отер пот со лба.
— Работенка, однако, — сказал Янси Камерону.
Камерон кивнул:
— Ничего, конец уже виден, — утешил он. — Еще часок-другой — и мы все погрузим. Потом можно и домой.
— Разумная мысль, — согласился Янси, — Мне тоже не по себе. Кто-то ведь все это здесь спрятал. Понятия не имею, кто и как, но только мне почему-то кажется, что лучше нам не попадаться на глаза хозяевам.
Паскаль выбрался из пещеры и сбросил на землю золотой слиток.
— Пойду к машине, попью водички. Потом поволоку эту чушку дальше, — объявил он.
И когда Янси наклонился за своим джутовым мешком, раздался и заметался эхом между скал крик доктора Паскаля.
Мгновение назад на склоне холма, на вершине которого стояла машина, не было ничего, кроме нескольких валунов и отдельных деревьев. Сейчас там стоял обтекаемый черный аппарат с кургузыми крыльями, чем-то похожий на самолет. Его контуры были размыты, как у миража в пустыне; мгновение спустя силуэт его стал ясным и четким.
Догадка оглушила Янси, как удар в челюсть: вот они, хозяева сокровищ!
Охотник выхватил револьвер.
Люк открылся, и наружу выпрыгнул человек… Но человек ли? Существо щеголяло длинным хвостом, чешуей и парой трехдюймовых рожек на лбу.
И еще пришелец имел в руке оружие — да такое, какого Янси в жизни не видел. Дуло загадочной «пушки» пошло вверх, и револьвер сорок пятого калибра в руках охотника ожил. Краем глаза Янси заметил револьвер в руке Камерона, услышал грозный щелчок взведенного курка.
Первый пришелец упал, но из люка уже сыпались другие.
Отрывисто пролаял револьвер Камерона, и тут же солидно взбрыкнула пушка Янси, который и не почувствовал, как нажал на спуск.
«Ствол» в руках одного из чешуйчатых чудовищ плюнул карандашным лучом лилового пламени; горячее дыхание обожгло Янси щеку.
Перед машиной времени неподвижно, как пустой мешок, лежал доктор Паскаль. Над ним стоял Кэбот, энергично отстреливаясь. Еще один лиловый луч протянулся к Янси, но попал в булыжник поблизости. Булыжник раскалился и начал крошиться.
Гигантскими прыжками Янси спустился вниз по склону, туда, где лежал Паскаль, подхватил старого ученого под мышки и рывком приподнял. Он успел бросить взгляд в сторону чужой машины: в открытом люке виднелись какие-то приборы, масса светящихся трубок…
В следующее мгновение вся эта техника с оглушительным грохотом взорвалась. Янси глянул на соседа, чтобы увидеть на лице Кэбота выражение варварского триумфа: его работа!
Шатаясь, Янси подтащил Паскаля к люку машины времени. Навстречу протянулись руки и помогли забраться внутрь.
Постепенно в голове охотника несколько прояснилось. Янси сидел на полу, рядом неподвижно лежал доктор Паскаль. Теперь было ясно, что он мертв: грудь сожжена одним из лиловых лучей.
Кэбот тщательно задраил люк и повернулся к товарищам.
— Кто это такие, Джек? — спросил Янси, все еще плохо соображая.
Кэбот устало покачал головой вместо ответа.
— А ты не узнал? — спросил Камерон. — Рога, копыта, хвосты — черт собственной персоной, в нескольких экземплярах. Вот откуда пошли рассказы о дьяволе.
Янси поднялся на ноги, не сводя глаз с Паскаля.
— Не могу поверить, — прошептал он, — Такой славный был старикашка…
Камерон только кивнул, поджав губы.
От иллюминатора подал голос Кэбот:
— Эти черти что-то затевают! Боюсь, нам мало не покажется… — Он повернулся к Камерону: — Ты можешь сплавить нас куда-нибудь отсюда, Хью?
— Пожалуй, — сказал Камерон, секунду поразмыслив, — Но я бы предпочел не спешить. Думаю, несколько минут у нас еще есть. Этот темпоральный мозг — капризная штука. Зная общий принцип и располагая временем, я был бы более уверен в успехе. Но если времени нет, придется рисковать.
Он подошел к темпоральному мозгу и перекинул тумблер. Хрустальный шар засветился призрачным зеленым светом.
— Та штука — тоже машина времени, — сказал Янси, — Это объясняет бриллиантовую заначку. Закопать награбленное в иные времена здесь — блестящая идея!
— Забрались в прошлое чуть дальше нас, чтобы припрятать очередную порцию, а тайничок-то пуст! Потом сдвинулись обратно и нашли воришек…
Камерон хлопнул себя по бедру:
— Я придумал! Все это означает одно: в нашем будущем путешествия во времени — обычная практика, и тогда эти копытные — тамошние преступники. А раз так, мы можем рассчитывать на признательность тамошних правоохранительных органов!
— Это здорово, но как послать им весточку? — спросил Кэбот, — Как они узнают, что нам нужна помощь?
— Есть один маленький шанс, — ответил Камерон, — Если не сработает, я всегда могу попробовать вернуться в двадцатый век, хотя тут девять шансов из десяти, что я нас всех угроблю.
— Ну, так что же ты придумал?
— Паскаль говорил, что «темпоральная энергия», которую генерирует этот самый мозг, сродни обычному электричеству. Насколько глубоки различия, я не знаю, хотя это жизненно важно. По крайней мере, темпоральный привод работает на темпоральной энергии, хотя другие системы работают на обычном электричестве.
— Хотел бы я знать, — продолжил Камерон после паузы, — сгодится ли темпоральная энергия для питания радиостанции?
— А какая нам разница? — огрызнулся Янси.
— Может, нам удастся отправить радиосигнал по всем временам? — предположил Камерон.
— Насколько я понимаю, темпоральный мозг довольно маломощный, — усомнился Янси.
— Я рассчитываю, что особой мощности нам и не понадобится, — сказал Камерон. — Это ведь не более чем выстрел наудачу…
— Звучит неплохо, — заключил Янси, — Почему бы не попробовать?
Камерон перекинул тумблер вниз, забрался в потроха темпорального мозга и электрическими проводами подключил его к радиостанции, затем снова включил питание. Передатчик негромко загудел.
— Ты бы особо не тянул, — забеспокоился Кэбот, — Они там, знаешь ли, начали пробовать на нашей машине эту лиловую гадость…
Камерон твердо заговорил в микрофон:
Камерон твердо заговорил в микрофон:
— SOS… SOS… Экспедиция путешественников во времени терпит бедствие в долине Темзы близ деревни Эйлсфорд, примерно за семьдесят тысяч лет до наступления двадцатого века. Экспедицию атакуют существа, напоминающие дьявола, каким он описан в позднейших мифах. SOS… SOS… Экспедиция путешественников во времени терпит бедствие в долине Темзы…
Камерон повторял сообщение снова и снова.
Янси и Кэбот не отрывались от иллюминаторов.
Чешуйчатые черти, окружив машину, методично поливали ее лиловыми лучами, стоя спокойно и равнодушно, как статуи. Воздух в машине уже начал разогреваться, обшивка стала теплой на ощупь.
Внезапно внутренность кабины осветила изумрудная молния. Янси и Кэбот обернулись.
Темпоральный мозг превратился в груду обломков.
— Взорвался, — констатировал Кэбот. — Лиловые лучи, надо полагать. Так что, если наш сигнал бедствия не прошел, нам конец. Темпоральный привод без мозга не работает.
— Смотрите! — закричал Кэбот.
Камерон и Янси бросились к иллюминаторам.
На склон холма опускалась черная машина, точно такая же, как у чешуйчатых чертей.
Те в ужасе бросились кто куда, но тщетно: лиловые молнии нашли их всех и обратили в пепел.
— Сработало! — задохнулся от восторга Янси, — Наше радио сработало!
Глава 5 ОХОТНИКИ ЗА ОСТРЫМИ ОЩУЩЕНИЯМИ
— Мы не можем вернуться в пятьдесят шестой век. Стив и я угнали машину времени. Вам, наверное, в этом смысле повезло, потому что никто другой, кажется, вашего сигнала не принял. Если нас поймают — это пожизненный срок на Меркурии. За все время были угнаны две машины. Первая — вон там. — Энди Смит указал на обломки, разбросанные по склону холма.
— Зачем забивать себе голову всякой ерундой? — спросил Янси. — Есть машина, которая доставит нас в любое место в любом времени, куда мы захотим. Места в ней хватит на всех, а сокровищ и подавно. И стоит ли ломать голову, куда отправиться? Можно просто полетать там и тут, а где понравится — задержаться. Как центавриане. Лично мне возвращаться в двадцатый век ни к чему: меня там никто не ждет.
— У меня есть тетка, старая дева, — сообщил Кэбот. — Но я ей никогда не нравился. Она всегда считала, что я должен остепениться и делать деньги — приумножать семейное достояние. Охота для нее — детские глупости.
Все четверо повернулись к Камерону. Он ухмыльнулся:
— А мне интересно узнать, чего достигнет мировая наука в ближайшую пару-тройку сотен тысяч лет. Может, удастся освоить парочку самых интересных фокусов из тех, что тогда будут в ходу. Снять сливки, так сказать. А если повезет, сможем и машину времени усовершенствовать.
— Жаль, что мы так мало знаем о темпоральном мозге, — кисло заметил Смит, — Я, например, не понимаю, как он работает. В пятьдесят шестом ничего такого нет. Наши машины перемещаются за счет искривления линий мирового континуума.
Друзья замолчали. Со стороны реки донесся рев мамонта.
— А кто последний раз видел Одноглазого? — спросил Янси.
— Я не видел, — сказал Камерон. — Думаю, он спрятался от этого фейерверка куда подальше.
— Кстати, — спросил Стив Кларк, — как мы поступим с телом доктора Паскаля?
— Оставим здесь, — предложил Янси, — в старой машине. Трудно представить для него более подходящий склеп. Пусть спит рядом со своим творением — темпоральным мозгом. Доктор не оставил никаких записей, и второй такой никто никогда не построит. Он собирался написать книгу, но так и не написал. Везти его обратно в двадцатый век тоже нет смысла: никто, в особенности власти, нам не поверит. Там нас попросту посадят, и еще хорошо, если в сумасшедший дом.
— Мы можем просто вернуть его домой, — сказал Кабот. — Рано или поздно кто-нибудь найдет тело.
Янси покачал головой:
— Бессмысленная затея. Представьте, что начнется, когда его найдут. Вообразите себе результаты вскрытия, и что будет делать Скотланд-Ярд с новой криминальной тайной… Доктор бы предпочел, чтобы его оставили здесь.
— Звучит разумно, — согласился Камерон.
— Значит, решено, — сказал Смит, поднимаясь на ноги, — Может, начнем? У нас много дел.
Кларк рассмеялся.
— А забавно вышло с центаврианами, — сказал он, широким жестом указывая на обломки, — Пять сотен лет эти хвостатые бандиты грабили кого хотели и как хотели, и прятали добычу в доисторические времена. И все только для того, чтобы пятеро землян могли провести остаток своих дней, странствуя где и когда хочется.
Энди Смит задумался.
— Но ведь у центавриан тоже была какая-то цель! Они накопили миллиарды долларов в виде драгоценных материалов. Зачем? Уж наверняка не для того, чтобы любоваться. И не из спортивного интереса. На что они собирались все это употребить?
— Вот вопрос, на который мы никогда не узнаем ответа, — сказал Камерон.
Старик Одноглазый сидел на корточках.
Снаружи шел снег, но внутри машины времени было хорошо. В ворохе мехов тепло, в сторонке сложены запасы еды — что еще человеку надо?
Одноглазый клевал носом, завернувшись в шкуру мастодонта. Для старого неандертальца настали легкие и приятные времена. Чужое племя, которое забрело в долину Темзы, нашло Одноглазого живущим в сверкающей пещере и приняло за бога. С тех пор они приносили ему еду, меха и оружие, чтобы умилостивить его и снискать благоволение. Это было правильно, потому что кто, кроме бога, может жить в прекрасной пещере из сверкающего гладкого камня, куда не проникают ни сквозняки, ни хищные звери?
Одноглазый дремал, и ему снился день, когда из любопытства и от нечего делать он подергал за рукоять крышки люка. Открылась металлическая дверь, и началась новая жизнь.
С того дня машина времени стала его пещерой. Он прожил в ней много лет и зим и проживет остаток своих дней.
Одноглазый не забыл необыкновенных друзей, которые явились к нему в этой сверкающей пещере. Их нет, они ушли, давным-давно. Одноглазый скучал: без друзей ему было одиноко. Он надеялся, что они когда-нибудь вернутся.
Неандерталец глубоко вздохнул, шлепая губами. Настанет день, когда они вернутся. А пока ему надлежит ревниво охранять и почтительно заботиться о том из них, чьи кости аккуратно уложены там, в углу.
Уходя, друзья тоже не забыли об Одноглазом. Разве они не оставили специально для него тот большой сверкающий камень, что он преподнес им в обмен на острый, блестящий нож?
Одноглазый удовлетворенно пошлепал губами, глядя, как искрится и сверкает в руке внутренним огнем драгоценный камень.
На самом деле камень забыли случайно, но старик об этом не знал. Одноглазый бережно хранил в сердце своем мысль, что друзья оставили ему символ — залог того, что когда-нибудь они вернутся и вновь будут сидеть вокруг костра, давать ему лакомые куски и чесать спину — там, где больше всего чешется.
Снаружи тоскливо завывал ветер, косо летели снежные облака. В долине Темзы бушевала метель.
Но Одноглазому, зарывшемуся в меха, было тепло и уютно. На склоне лет он сыт и спокойно смотрит в завтрашний день; для своих современников — бог, играет бриллиантом с кулак величиной и плюет на погоду.
---
Clifford Donald Simak, "The Loot of Time" [= S.O.S In Time], 1938.
Сб. "Мир красного солнца". М.: Эксмо, СПб.: Домино, 2006 г.
Перевод А. Орлов
Первая публикация: журнал "Thrilling Wonder Stories", December 1938[2]
Примечания
1
Подполковник Джордж А. Кастер, командир отрада федеральных войск, погибшего до последнего человека в сражении с индейцами на берегах реки Литтл Бигхорн, Монтана, 25 июня 1876 года.
2
Обложка журнала "Thrilling Wonder Stories", December 1938