– Искали кортик.
Вернон кивнул.
– И это же объясняет, почему имени Терна-младшего в списках братства не было.
– Терн-младший умер задолго до того, как мы захватили Рассветный... – пробормотал Дан. – И нас не слишком интересовало, почему его имя не упоминается. Равно как и имя его закадычного друга Грея, которого поймали на одном из ритуальных убийств.
– Да, тогда было не до прошлого, – с грустью согласился Вернон. – В результате мы пропустили намёк. Впрочем... не думаю, что он бы помог. Ведь убийства и похищения прекратились, у нас не было поводов подозревать, что часть братства выжила. И зацепок для поиска не было.
Вернон потянулся к бокалу, потом опять в тарелку уткнулся, и разговор временно прервался.
– Убийства прекратились? – переспросил Дан, отставляя тарелку и подхватывая следующую. – А как же банки с кровью, которые вы нашли в подвале?
– Там не так много, – угрюмо признался Вернон. – В этот раз братство по другому пути пошло – они сосредоточились на списках магически одарённых и наделённых уникальными талантами. Ведь прежние списки – те, что составлялись в Рассветном, уже недоступны.
– То есть они собирались убивать после того, как отыщут кортик?
– Именно. По крайней мере, это следует из показаний арестованных.
– Кстати об арестованных. Те, кто состоял в банде, в которую тебя внедряли...
– Да, все тут нашлись, – с горькой улыбкой перебил Вернон. – Только, судя по показаниям, им неизвестно и половины того, что знают приближенные главарей.
– Выходит, им не доверяли? Но зачем же их тогда держали?
– Мелкие поручения, человеческий резерв. Плюс – они маги, и не слабые, для первых заборов силы вполне подходят.
Мне вспомнилось, как «первый» испытывал кортик на арбалетчике и к горлу подкатил комок тошноты. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов – просто обидно будет расстаться со съеденным тортиком из-за каких-то гадов.
– Моё появление в банде, вернее – моё разоблачение, послужило катализатором, – со вздохом продолжил Вернон. – Главари решили – медлить дальше нельзя. Нам ещё предстоит выяснить, как им удалось подмешать яд в пищу леди Жанетт, но в том, что это попытка замести один из следов, сомневаться не приходится.
– А Люсси?
– С Люсси всё в порядке. Горничная не имела никакого отношения к банде. И, судя по всему, присоединилась к леди Жанетт в последний момент.
– Что с ней будет? – Вопрос, разумеется, касался не «солнышка», а судьбы Люсси.
– Думаю, в её случае суд ограничится наказанием в виде публичной порки и запретом на работу в столице.
Я представила, как бледную поганку раскладывают на позорном камне на одной из площадей, как палач перехватывает рукоять отмоченного в воде кнута... Наверное, мне должно быть стыдно, но жалости в этот миг я не испытывала.
– Леди Жанетт была приставлена, чтобы следить... – сказал герцог Кернский. – Она сразу сообщила о кортике. В братстве не могли не знать о намерении Жанетт выкрасть кортик – следовательно, о её неудаче тоже были осведомлены. Если учесть, сколько лет братство охотилось за этим артефактом... мне неясно, почему они напали только сейчас. Чего ждали?
– Я тоже этим вопросом озадачился, – кивнул Вернон. – Но тут показания расходятся. Одни утверждают, что медлили, потому что выжидали момент – хотели сделать всё тихо. Другие говорят, что причина в тебе.
– Во мне? – удивилась светлость.
– Ты один из тех, кто взял Рассветный, – с улыбкой напомнил маг. – И у тебя иммунитет к магии внешнего воздействия. Неудивительно, что тебя опасались.
Блондинчик скорчил недовольную мину и бросил быстрый взгляд на меня. А я что? Я ничего. Сижу, уши грею.
– В любом случае, захват должен был состояться раньше, – сказал Вернон. Дантос мгновенно насторожился, я тоже. А брюнет продолжил: – Они планировали забрать кортик позавчера, но твоё внезапное возвращение с охоты заставило их отступить. Кстати, а чего ты домой-то сорвался? Да ещё в ночь.
– Предчувствие, – пробормотал герцог Кернский и снова на меня уставился.
Я же испытывала очень противоречивые чувства. С одной стороны – невероятный жар, вызванный воспоминанием о той ночи. С другой – леденящий ужас от осознания того, что меня мог застать врасплох не Дан, а один из головорезов братства.
Кажется, блондин подумал о том же. По крайней мере только этим могу объяснить «прости», которое прочла по его губам.
– Они следили за моей семьёй все эти годы, – хмуро вздохнул Дан. – И за мной следили, но я ничего не заметил. Вернее... до появления Жанетт было несколько случаев, но я списал их на собственную паранойю.
Хм... у Дантоса паранойя? А по какому поводу? Впрочем, не важно.
– Поверь, Дан, у тебя не было шансов. Их половина управления вычислить пыталась, а на след напали по чистой случайности.
– Всё равно, – герцог Кернский был очень хмур. Драконье чутьё подсказывало – он пришел к каким-то выводам, и принял какое-то очень... объёмное решение. Жаль, проникнуть в мысли блондина драконьей сущности было не под силу. – Кстати о магии...
– Кортик по-прежнему на экспертизе, – сделав очередной глоток вина, сообщил Вернон. – Говорить о его свойствах рано, но это точно не новодел. Кортик очень старый и, судя по всему, действительно был создан во времена рассвета Доранской империи.
– Но кортик не сработал, – напомнил Дантос. – Он не обладает теми свойствами, которые ему приписывают.
Вернон опять пожал плечами, повторяя просьбу, которую озвучил накануне, когда герцог Кернский лежал в кровище и тратил остатки сил на то, чтобы рассказать другу о событиях, предшествовавших штурму особняка. Версия, разумеется, была урезанной. В частности, по ней, всё, что мы вычитали в дневниках, Дантос узнал от главарей братства.
– Дан, позволь нам ознакомиться с дневниками.
– Нет. Это семейная реликвия. К тому же вы всё равно не сможете их расшифровать.
– А вдруг сможем?
– Вернон, нет.
Я понимала, почему он так поступает и молчаливо благодарила. Незачем привлекать внимание к ведейскому языку. Вот незачем и всё тут.
– Ладно. Но мы ещё вернёмся к этому разговору.
– Посмотрим, – хмуро буркнул Дан.
А потом разговор стал куда интереснее, потому что свернул к теме маленького красивого дракона...
– Астра была неподражаема, – взглянув на икнувшую от переизбытка тортиков в организме меня, сказал Вернон. – Такого шороху навела... Знаешь, лучшего оружия устрашения в жизни не видел.
– Да, Астра умница, но... не надейся.
– Не надеяться на что?
Вот я тоже самое спросить хотела.
– На то, что передумаю, – пояснил блондин. – Астра вернётся к драхам. Это решено.
– Но драхи, как мне стало известно, на возвращении дракона не настаивают...
– Откуда такие сведения?
– Ронал при твоём разговоре с вождями присутствовал...
Герцог Кернский не дрогнул.
– Астра вернётся к драхам, – уверенно повторил он.
– Но Дан... Даже если она вырастет до обычных размеров... ты понимаешь? Нет, ты точно не понимаешь. Это же дракон! Единственный на всю империю! Сам содержать не хочешь – отдай нам.
– Сейчас поругаемся, – сообщил герцог Кернский тихо, и маг тут же замолчал.
Но я чувствовала – этот разговор, как и разговор о дневниках, ещё не закончен. Вернон будет настаивать.
– Кстати, а узор заклинания с её ошейника? – вновь подал голос маг. – Понимаю, что это уже не актуально, но мне интересно посмотреть...
– К сожалению, я так и не успел его перерисовать.
– Быть не может.
– Астра всё врет вертелась, – решил очернить маленького дракона Дантос. – И вообще... давай ты сперва с расследованием закончишь, а?
Вернон насупился и кивнул. Но вскоре снова не выдержал...
– А кузи...
– А про кузину мою вообще забудь! – рыкнула светлость, зверея.
– Троюродную, – поддел брюнет.
Вот после этого магу срочно потребовалось домой. Он, правда, упирался всеми четырьмя и обещал больше ни слова о кузине не говорить, но Дан был непреклонен. И даже извинения, которые прорывались сквозь хохот, герцогское сердце не смягчили.
Зато, едва Вернон покинул спальню, на меня посыпалось:
– Обернись... Ну пожалуйста... Очень прошу...
Я честно обернулась – в смысле повернулась и назад посмотрела. Потом ещё раз обернулась – чтобы опять на светлость уставиться.
К счастью, минувший день раненого утомил, и он довольно быстро угомонился. А вот дальше... эта просьба стала звучать куда чаще. И вот опять...
– Совести у тебя нет... – выдохнул Дантос, приобнимая чешуйчатое тельце здоровой рукой. Моя голова по-прежнему покоилась на его плече, где-то рядом валялась книга с отпечатками драконьих зубов. – Совсем-совсем. Ни капли, ни крошки... И никакого сострадания к раненому. Бессердечная девчонка.
Р-р-р! Шантажист! Манипулятор!
– Ну вот откуда? Откуда в такой красивой девчонке столько вредности, а?
Оттуда.
– В такой невероятно красивой, безумно притягательной, нежной... – Дан перешел на шепот, а я почему-то смутилась.
В бытность мою... ну почти человеком, меня не раз называли красивой. А вот слышать, что я притягательная и нежная как-то не доводилось.
– Голову рядом с тобой теряю, – продолжал нашептывать блондин. – С ума схожу. Всё на свете забываю.
Так, может, дело не во мне? Может, это ранний склероз? – продолжая бороться с приступом смущения, мысленно буркнула я.
– Девчонка... Моя маленькая, вредная девчонка...
Я засопела и попыталась отползти, но увы – одно неосторожное движение, и чуткий нос уткнулся в герцогскую подмышку. В этой форме нюх и без того чуткий, а тут... драконья с)тцность растаяла и заявила, что с места не сдвинется.
Дантос тихо хмыкнул. Ну да, странноватое поведение, не спорю. Но поделать ничего не могу. Таю. И едва сдерживаюсь, чтобы не замурчать.
– Может, всё-таки превратишься? – А теперь меня не уговаривали. Меня... соблазняли! Самым наглым, самым бессовестным образом! Нет, ну а чем ещё объяснить эти хрипловатые, проникновенные нотки, которые в его голосе появились?
Стоило вообразить, как пальцы Дана скользят по коже, как его губы накрывают мой рот, и по телу прокатилась волна нестерпимого жара. Драконья сущность тут же заворочалась и как будто застеснялась.
– Астра...
Меня словно молнией пронзило. Я подняла голову и взглянула на Дантоса. Его глаза потемнели, дыханье стало тяжелей.
– Превратись...
Я нервно сглотнула и уже хотела кивнуть, как раздался уверенный стук в дверь.
– Дан, к тебе можно? – донеслось снаружи.
Дурман, которым меня овеяло, никуда не делся. Но голос императора всё равно узнала.
– Входи! – выдержав ну очень долгую паузу, крикнул герцог. Вздохнул печально.
Я повернула голову, чтобы увидеть, как распахивается дверь и в комнату входит высокий полноватый брюнет. Жакар шагал следом, тащил перевязанную алым бантом коробку. Большую и явно тяжелую.
– Ого. А что это? – озвучил мои мысли Дантос.
– Подарок, – просиял Ронал. И добавил с какой-то особой, потрясающе светлой улыбкой: – Для Астры.
Нет, о страстных взглядах, горячих прикосновениях и прочих поцелуях я не забыла. Но у меня появился повод сделать вид, что ничего такого жутко смущающего не было, и я этим поводом воспользовалась.
Вскочила, спрыгнула с кровати и бодро подбежала к Жакару...
Подарок! Подарок мне! Дай-дай-дай!
Мажордом поставил коробку на пол и моё сердечко замерло в предвкушении. Люблю подарки. Особенно большие и алой ленточкой перевязанные.
– Прикажите подать чаю? – спросил Жакар у светлости.
Дан бросил взгляд на Ронала и отрицательно качнул головой.
– Ничего не нужно, Жакар. Иди.
Дедок отвесил учтивый поклон и вышел, а император...
– Дан, ну ты даёшь! Приезжаю с охоты, а тут такие новости. Не смей больше так меня пугать. Понял?
На лице светлости, уже далеко не бледном, а очень даже румяном, вспыхнула сдержанная улыбка.
– Да ладно, – отмахнулся он. – На мне всё равно, как на собаке, заживает.
– Угу. Нашел чем гордиться. – Ронал был хмур, а драконье чутьё подсказывало: он в самом деле о друге тревожится.
Император опустился в стоящее подле кровати кресло, обернулся, чтобы взглянуть на маленькую красивую меня.
– Спасибо, малышка, – тихо сказал он. – Этот дурак мне очень дорог.
– Почему сразу дурак?
– Ну а кто постельный режим в первый же день нарушил? – рыкнул император.
– Доложили... – Не вопрос, констатация факта.
Ронал отпираться не стал.
– Конечно. И не только об этом.
Дан вопросительно изогнул бровь, а император не постеснялся пояснить:
– Мне обо всём доложили, Дан. И даже о том, что ты намерен девочку к драхам отправить.
– То есть ты ради этого пришел? – в голосе герцога Кернского послышался холодок. – А я-то думал, о здоровье моём волнуешься.
– А что о нём волноваться? На тебе же всё как на собаке заживает, – вернул реплику монарх. И уже действительно хмуро, с чувством, и почему-то шепотом: – Дан, ты сам заверял, что Астра – то самое счастье, которое тебе провидица из Рассветного предсказала. Ты не имеешь права её отпускать, потому что иначе...
– Я помню, что сказала старуха, – перебил Дантос жестко. – И я знаю, что делаю.
Счастье? Предсказание? Иначе?..
Я невольно навострила уши, но... сделала это по-умному.
– Ву! – сообщила нетерпеливо и обошла вокруг оставленной Жакаром коробки.
Кто там про совесть вспоминать любит? И как этот кто-то смотрит на факт: подарок принесли, а открыть не удосужились? А у меня рук нету! Только лапки!!! Как мне эту коробку распечатать? Ну как?!
Удивительно, но мой гениальный план не сработал. Тема предсказания, старухи и моего возвращения на «родину» была закрыта.
– Я знаю, что делаю, – решительно повторил Дантос.
– Ладно, – отозвался Ронал. Потом одарил прогуливающегося вокруг коробки дракона пристальным взглядом и полез во внутренний карман камзола.
– Что ещё?
– Да так... – в голосе императора послышались ворчливые нотки. – Вернон просил передать.
Я опять обернулась, чтобы увидеть до боли знакомые ножны.
– А почему ты? Почему не сам? – спросил блондин.
– А... Вернон сказал, что ты в последнее время неадекватно на шутки реагируешь.
Герцог Кернский поджал губы и насупился.
– Я надеялся увидеть результаты экспертизы, – пробормотал он.
– Да что там... – отмахнулся Ронал. – Результаты как результаты... Артефакт неактивен. Вернее – сломался артефакт. И восстановлению не подлежит.
– Как это?
– Там, как выразился Вернон, рабочее тело сдохло.
– Что-что? – пораженно переспросил блондинчик.
– Рабочее тело. Запас магии, который обеспечивает передачу энергии от объекта к субъекту, – Ронал явно цитировал, и я мысленно поаплодировала его памяти. Я б такое не запомнила.
– Запас? А разве его нельзя пополнить?
– Там какая-то очень хитрая смесь была, – пояснил Ронал. – Определить её состав не задалось, следовательно, пополнить, чтобы вернуть кортик в активное состояние, не получится.
Хм... я, конечно, всё понимаю, но какая, к бесу, смесь? Там древняя магия в чистом виде! Впрочем... а знают ли спецы из управления про этот особый вид? Как-то... никогда не задумывалась.
Ну и потом, Дан... при всём моём уважении и доверии... если бы артефакт подлежал восстановлению, я бы его не вернул.
Я по-прежнему делала вид, что бесконечно увлечена коробкой, но всё равно заметила – герцог Кернский улыбнулся. Не горько, не зло, а понимающе.
– Проехали, – с той же улыбкой сказал он.
– Одно проехали, к другому приехали, – пробормотал Ронал. Мне послышалась в его голосе не просто хитринка – настоящее озорство!
– То есть?
Повисла пауза. Она была такой странной, такой волнующей. Вот прям настолько волнующей, что маленький дракон не выдержал и решил улучшить маскировку.
Я подкралась к коробке, кровожадно оглядела бант и впилась зубами в кончик алой ленты. В смысле – я занята! Я не то что не подслушиваю – вообще этого разговора не слышу! Мне не до вас, мальчики! У меня подарок!
– Дан, что за кузина? – прошептал Ронал.
Не заверена, но кажется блондинчик закатил глаза и стиснул зубы.
– Вернон – трепло... – тихо процедил он.
– Трепло – не трепло, а я всё равно настаиваю, – в шепоте императора послышалось неподдельное веселье.
– Кузина! – рыкнул герцог Кернский. – Просто кузина, и всё.
Я дёрнула за ленту и бант таки развязался. Но легче от этого не стало, потому что под бантом обнаружился узел.
– Дорогой друг, я лично проверил генеалогию твоего рода. У тебя нет кузин!
– Троюродная...
– И троюродных нет, – сообщил Ронал самодовольно и улыбнулся.
– Внебрачная, – нашелся герцог.
А в ответ услышал:
– Дан, не смеши меня! – И уже совсем тихо, так, что не обладай я драконьим слухом, ни за что бы не расслышала: – Я же и насчёт внебрачных осведомился. Тайная канцелярия голову на плаху положить готова – нет у тебя внебрачных кузин.
Герцог Кернский засопел. Сердито так, громко.
– Ладно, Дан, я понял...
– Что ты понял?
– Нас ждёт жесткий мезальянс, – сказал император весело. – И будь на твоём месте любой другой, я бы воспротивился, но ты... я благословляю, Дантос.
Ужас. Ужас-ужас-ужас! Понимаю, что это всё глупости невообразимые, но... но так приятно, что даже о коробке забыла.
– О свадьбе говорить пока рано.
– Ну да, ну да... – вконец развеселился император. – То-то ты из– за неё на друзей бросаешься.