Элфи снова попробовала подать голос.
– Где… где я?
Человеческая особь восторженно захихикала и захлопала в ладоши. Ногти у нее были длинные и накрашенные.
– Так вы говорите по-английски?! Ой какой у вас акцент интересный, похож на все акценты сразу.
Элфи поморщилась. Голос девушки вонзался в ее больную голову, как буравчик. Она приподняла руку. Пеленгатора на запястье не было.
– Где мои вещи?
Девушка погрозила ей пальцем, словно непослушному ребенку.
– Артемису пришлось забрать ваш пистолетик. И все остальное он тоже забрал. Чтобы вы случайно не поранились.
– Артемис?
– Артемис Фаул. Это была его идея. Это он у нас все придумывает.
Элфи вздрогнула. Артемис Фаул. Одно это имя заставило ее содрогнуться. Плохой знак. Интуиция никогда ее не подводила.
– За мной придут, – выдавила она; слова с хрипом срывались с ее пересохших губ. – Вы даже не понимаете, что натворили.
– Вы совершенно правы, – согласно кивнула девушка. – Я понятия не имею, что происходит. Поэтому даже не надейтесь, из меня вам ничего не вытянуть.
Элфи нахмурилась. Пожалуй, что так: с этим человеческим существом и вправду нет смысла вести какую-либо игру. Да и вообще, оружие отобрали, волшебной силы нет. Только чары остались, но глаза девушки надежно защищают зеркальные очки. Черт возьми, откуда эти людишки столько знают? Впрочем, неважно, над этим потом можно будет подумать. Сейчас есть задачи куда более важные. Любым способом нужно заставить девицу снять очки.
– А вы – красивая, – сказала Элфи голосом, так и сочащимся лестью, сладким, как мед.
– Гм, спасибо…
– Элфи.
– Спасибо, Элфи. Мой портрет однажды поместили в местной газете. Я выиграла конкурс «Мисс Ярмарка сахарной свеклы – 1999».
– Я так и знала. Ваша красота – она естественная. Держу пари, у вас потрясающие глаза.
– Мне все это говорят, – кивнула Джульетта. – Ресницы, словно стрелки у часов.
– Жаль, их не видно из-за очков, – с притворной грустью вздохнула Элфи. – Вот бы взглянуть хотя 6 одним глазком…
– А почему бы и нет? – Пальцы Джульетты взялись за дужки очков, но вдруг девушка засомневалась. – Хотя, наверное, не стоит…
– Почему? Всего на секундочку.
– Не знаю. Артемис строго-настрого запретил мне снимать очки.
– Он ничего не узнает.
Джульетта показала пальцем на прикрепленную к стене видеокамеру.
– Ошибаетесь. – Она наклонилась к эльфийке поближе. – Артемис знает все и обо всем. Иногда даже кажется, будто он вас насквозь видит, все-все ваши мысли.
Элфи нахмурилась. Опять этот вездесущий Артемис.
– Да бросьте вы. Чего тут бояться? Сняли да обратно надели. Что в этом плохого?
Джульетта сделала вид, будто тщательно обдумывает ее слова.
– Наверное, ничего, – нерешительно промолвила она наконец. – Если только вы не попытаетесь зачаровать меня. – Тон девушки вдруг изменился. – Вы что, держите меня за полную дуру?
– Знаешь, у меня появилась другая идея, – прищурилась Элфи. В глазах ее промелькнул холодный блеск. – А что, если я сейчас поднимусь с кровати, как следует тебе врежу и стащу с тебя эти дурацкие очки?
Джульетта восторженно расхохоталась, словно ничего смешнее в жизни не слышала.
– Хорошо сказано, эльфийка.
– Я говорю совершенно серьезно, человек.
– Ну, если серьезно, – вздохнула Джульетта и, просунув под очки мизинчик, утерла слезу, – то есть две причины, по которым у тебя это не получится. Во-первых, Артемис сказал, что, оказавшись в человеческом жилище, вы, волшебный народец, обязаны повиноваться всем нашим приказам. А я приказываю тебе оставаться в кровати.
Элфи закрыла глаза. Снова правда. И про это им известно… Но откуда? Откуда?!
– И вторая причина. – Джульетта улыбнулась. Судя по всему, эта улыбка была фамильным достоянием семьи Дворецки. – Я прошла тот же курс обучения, что и мой брат, с которым ты уже познакомилась. Кстати, мне жуть как охота отработать на ком-нибудь новый бросок через голову.
«Ну, это мы еще посмотрим, кто на ком будет отрабатывать броски», – подумала Элфи. Но сначала нужно подкопить сил. Да еще эта штуковина, впившаяся в лодыжку… Элфи догадывалась, что это такое, и если ее догадка соответствует истине, – гм, на этот случай у капитана Малой имеется кое-какой план:
Перед тем как отправиться в путь, майор отдал пару-другую распоряжений, и теперь сигнал с пеленгатора Элфи подавался прямо на внутренний экран его шлема. Путь до Дублина занял куда больше времени, чем рассчитывал Крут. Современные модели крыльев оказались много сложнее старых, а курсы повышения квалификации майор не посещал из принципа. Наконец ему почти удалось совместить карту, что светилась у него на забрале, с улицами реального Дублина, раскинувшегося под ним. Почти – это потому, что обнаружились кое-какие несоответствия.
– Жеребкинс, ты, самодовольный кентавр! – рявкнул Крут в микрофон.
– Какие-то проблемы, босс? – отозвался невнятный голос.
– Проблемы? А ну-ка повтори! Ты когда в последний раз обновлял файлы Дублина?
В ушах Крута слышалось чавканье. Похоже, Жеребкинс обедал.
– Простите, начальник. Только справлюсь с этой морковкой. Хм… Дублин… сейчас посмотрим. Ага, в семьдесят пятом. В тысяча восемьсот семьдесят пятом году.
– Я так и думал! Это же совершенно другой город. Люди умудрились изменить даже очертания береговой линии.
Несколько секунд Жеребкинс молчал. Очевидно, пытался придумать оправдания. Кентавр терпеть не мог, когда ему говорили, будто бы в его системе что-то устарело или пришло в негодность.
– Ладно, – наконец сказал Жеребкинс. – Вот что я сделаю. У нас на одном из телеспутников установлен «скоп», настроенный на Ирландию. Сейчас я сниму оттуда картинку.
– Понятно, – ответил Крут, которому, если честно, было мало что понятно.
– И по «мылу» скину снимок прямо в ваш шлем. Нам повезло, что в новых шлемах есть видеокарта.
– В самом деле, как нам повезло…
– Самое трудное будет скоординировать маршрут вашего полета, ведь изображение трехмерное и…
Крут наконец потерял терпение:
– Сколько это займет времени, Жеребкинс?!
– Хм… Две минуты, плюс-минус, иначе…
– Иначе что?
– Иначе увольняйте меня, шеф.
– Уволить тебя я всегда успею. В общем, я тут вишу – или висю, неважно, – и с нетерпением жду, когда ты пошлешь мне новую карту.
Прошло ровно сто двадцать четыре секунды, и черно-белые линии древней схемы сменились цветной фотографией, изображением Дублина при дневном свете. В зависимости от смены направления полета изображение тоже менялось, двигалась и точка сигнала, передаваемая пеленгатором Элфи.
– Впечатляет, – заметил Крут.
– Как вы сказали, майор?
– Я сказал – впечатляет, – почти выкрикнул Крут. – Раньше всю башку себе сломаешь, а теперь…
Майор услышал дружный гогот толпы, собравшейся в оперативном центре, и понял, что Жеребкинс вывел его голос на общий динамик. Значит, все слышали, как он похвалил работу кентавра. Теперь как минимум месяц с этим конем невозможно будет нормально разговаривать. Но дело того стоило. Видеоизображение было самого высокого качества. Даже если капитана Малой держат в четырех стенах, компьютер сможет мгновенно выдать изображение здания в трехмерной проекции. Абсолютно надежно. Только…
– Жеребкинс, что происходит?! Источник сигнала удаляется от берега!
– Видимо, она на какой-то лодке, сэр. Или на корабле.
Крут выругал себя за несообразительность. То-то они там, в центре, помирают со смеху. Ну конечно, корабль. Крут снизился метров на двести-триста, и в тумане под ним замаячили смутные очертания судна. С виду вроде бы китобой. Возможно, за несколько последних столетий техника шагнула далеко вперед, но все равно, чтобы прикончить самое крупное в мире млекопитающее, люди лучше гарпуна так ничего и не придумали.
– Жеребкинс, капитан Малой на судне. В трюме. Чем ты можешь мне помочь?
– Ничем, сэр. Постоянной приписки у судна нет. Пока мы выясним, на кого оно сейчас зарегистрировано… В общем, будет слишком поздно.
– А как насчет инфракрасного изображения?
– Никак, майор. Корпусу примерно лет пятьдесят. Крайне высокое содержание свинца. Мы не можем проникнуть даже сквозь внешнюю оболочку. Боюсь, вам придется действовать на свой страх и риск.
– И это после того, как мы вбухали в твой отдел несколько миллиардов… – Крут покачал головой. – Напомни мне, когда вернусь, чтобы я пересмотрел ваш бюджет.
– Есть, сэр, – донеслось в ответ. Голос был уже не столь веселый. Шутки по поводу бюджета Жеребкинс наотрез отказывался понимать.
– Держи Быстрое реагирование в боевой готовности. Возможно, они мне скоро понадобятся.
– Есть, сэр, – донеслось в ответ. Голос был уже не столь веселый. Шутки по поводу бюджета Жеребкинс наотрез отказывался понимать.
– Держи Быстрое реагирование в боевой готовности. Возможно, они мне скоро понадобятся.
– Слушаюсь, сэр.
– Все. Конец связи.
Крут остался один. В одиночку было привычнее. Никакой тебе умной техники. Никакого зазнавшегося кентавра, ржущего прямо в ухо. Собственные силы, собственный ум, ну и, может, чуточку волшебства.
Крут слегка изменил угол наклона крыльев и полетел вдоль кромки тумана. В осторожности не было никакой нужды. Под защитой экрана он стал невидим для человеческих глаз. Даже на сверхчувствительном радаре он выглядел всего лишь едва заметной помехой. Майор спустился поближе к палубе. Что за мерзкое зрелище! Запах смерти и боли стоял над залитым кровью судном. Сколько благородных созданий погибло здесь – здесь они умирали, и здесь же их потрошили, разделывали, а все ради нескольких кусков мыла и мизерного количества животного жира. Ну что за варвары эти люди!
Рядом с судном маячок Элфи вспыхивал ярче. Она где-то неподалеку. Очень близко. В радиусе метров двухсот, не больше. И живая. Во всяком случае, он очень надеялся, что капитан Малой жива. Но без плана корабля Круту придется туго. Трюмов на китобое хватает.
Крут мягко приземлился на палубу, и подошвы его сапог мигом прилипли к стальной поверхности, покрытой смесью высохшего жира и ворвани. Корабль казался вымершим. Ни тебе вахтенного возле трапа, ни боцмана на мостике… Все судно было погружено во тьму. Но терять бдительности не стоит. Крут по собственному горькому опыту знал, что человеческие существа способны появляться буквально ниоткуда, когда их меньше всего ожидаешь. Однажды, когда он помогал парням из Быстрого реагирования соскребать обломки капсулы со стенки шахты, их застукала группа спелеологов. Что тогда было! Массовая истерия, стремительная погоня, групповое стирание памяти. В общем, полный комплект. Крут содрогнулся. В такие ночи теряешь десятки лет жизни.
Возведя защитный экран, майор убрал крылья в чехол и крадучись двинулся по палубе. Приборы не улавливали вокруг никаких признаков жизни, но, как сказал Жеребкинс, процент содержания свинца в корпусе корабля был очень высок. И не только в корпусе – даже краска, которой было покрашено судно, в основе своей содержала свинец! Корабль был сплошным плавучим вызовом экологии. Однако самое опасное заключалось в другом. Внизу, под палубой, мог прятаться целый батальон штурмовиков, а пеленгатор на шлеме ничего не засечет. Веселенькая история. Даже импульсы маячка Элфи на несколько делений не дотягивали до нормы, а ведь ее пеленгатор работал от ядерного мини-реактора. Круту это не нравилось. Совсем не нравилось. «Сохраняй спокойствие, – уговаривал он себя. – Ты защищен экраном. Ни одно человеческое существо тебя не увидит».
Крут откинул крышку первого люка. Поддалась она довольно легко. Майор принюхался. Эти вершки смазывали петли китовым жиром. О, есть ли предел их порочности?
Трюм был полон зловещей тьмы, поэтому Крут включил инфракрасный фильтр. В неестественно красном свете проявился лабиринт из труб и решеток. Что ж, новая техника тоже иногда бывает полезна, главное, Жеребкинсу об этом ничего не говорить, а то до его задранного носа ни в жизнь не дотянешься. Однако уже через три минуты Крут пожалел о том, что позволил себе похвалить всю эту современную чудо-технику. Жеребкинский инфракрасный фильтр искажал расстояние, и майор дважды подряд врезался головой в выступающие колена труб.
По-прежнему никаких признаков разумной жизни. Зато полно животных. В основном – грызунов. Когда ты ростом чуть больше метра, крысы для тебя не такие уж и безобидные существа, тем более что крысы относятся к тем нескольким животным видам, которые способны видеть сквозь защитный экран. Крут снял с пояса бластер и установил его на третью отметку, то есть прожаренность будет средней, как говаривали у них в Корпусе. Затем для острастки подпалил одной крысе хвост. Не смертельно, зато вполне убедительно: нечего коситься в спину эльфу, который спешит по своим делам.
Крут прибавил шагу. Для засады это самое идеальное место. Он практически ничего не видит, а единственный выход находится у него за спиной. Сущий кошмар оперативника. Если бы кто-нибудь из его подчиненных отважился на подобный риск, Крут сам, лично, сорвал бы с него нашивки. Но критическая ситуация требует критических действий. Командир тем и отличается от рядового, что может позволить себе импровизировать.
Следуя по сигналу пеленгатора, он миновал несколько дверей. Еще десять метров. Дорогу ему перекрыла стальная переборка. Капитан Малой (или труп капитана Малой) находилась по другую сторону этой переборки.
Крут толкнул плечом люк. Тот распахнулся настежь. Плохо, чертовски плохо. Если бы здесь держали пленника, люк был бы заперт. Крут поднял уровень мощности бластера до пятой отметки и вошел. Оружие мягко гудело. Энергии в бластере хватило бы, чтобы одним выстрелом зажарить слона.
Никаких следов Элфи. Вообще никаких следов. Майор Крут огляделся по сторонам – судя по всему, он попал в холодильный отсек. Сверкающие сталактиты свисали из путаницы покрытых инеем труб. Изо рта вырывались клубы пара. Интересно, как это смотрится со стороны? Дыхание видно, а никого нет.
– А-а, – раздался знакомый голос, – у нас гость.
Крут припал на одно колено, целясь из бластера в сторону источника звука.
– Наверное, вы явились спасать вашего пропавшего офицера?
Крут сморгнул с ресниц каплю пота. Пота? При такой-то температуре?
– Так вот, хочу вас огорчить, вы пришли не туда.
Голос звучал как будто из какого-то динамика. Искусственно. Крут проверил показания прибора, но опять никаких признаков жизни не обнаружил. Во всяком случае, здесь, в помещении холодильной камеры. Тем не менее за ним наблюдали. Возможно, где-то над его головой, в лабиринте труб, спрятана камера, которая способна видеть сквозь защитный экран.
– Где ты? Покажись!
Невидимый человек рассмеялся. Смех отразился от далеких стен и вернулся дребезжащим эхом.
– О нет. Пока еще рано, мой волшебный друг. Но скоро я появлюсь. И поверьте, вы сильно пожалеете об этом.
Крут двинулся на голос. «Давай, говори дальше, не замолкай».
– Что тебе нужно?
– Хм… Что мне нужно? Повторяю, скоро вы все узнаете.
В центре отсека стоял ящик. На нем лежал «дипломат». Открытый «дипломат».
– Зачем ты меня сюда привел?
Крут ткнул в чемоданчик дулом. Ничего не произошло.
– Я привел вас сюда кое-что продемонстрировать.
Майор нагнулся над чемоданчиком. Внутри, на ложе из пенопласта, лежал плоский пакетик в вакуумной упаковке и высокочастотный передатчик. А сверху примостился пеленгатор Элфи. Крут застонал. Вряд ли Элфи добровольно рассталась со своим снаряжением. Ни один лепрекон этого не сделает.
– Что продемонстрировать, ты, безумец? Снова холодный смех.
– Продемонстрировать серьезность моих намерений.
Тут бы Круту побеспокоиться о себе, но он слишком уж переживал за Элфи.
– Если ты коснулся хотя бы кончика уха моего офицера…
– Вашего офицера? Ага, к нам пожаловало само руководство. Я польщен. Ну что ж, тем лучше до вас дойдет смысл моего послания.
В мозгу у Крута зазвенел тревожный колокольчик.
– Какого послания?
Голос, несущийся из алюминиевой решетки динамика, звучал сурово, как ядерная зима:
– Вы, мой волшебный человечек, должны зарубить на своем маленьком носу, что меня следует принимать всерьез. Взгляните, пожалуйста, на пакет.
Майор опустил глаза. Самый обычный пакет. Плоский, внутри вещество, похожее на замазку… О нет!
Под оболочкой мигал красный огонек.
– А теперь лети, маленький эльф, – произнес голос. – И передай своим друзьям привет от Артемиса Фаула-второго.
Рядом с красным огоньком замелькали, ритмично щелкая, какие-то зелененькие значки. Крут сразу узнал их, они изучали такие закорючки в Академии на уроках человековедения. Это были… цифры. Мелькающие в обратном порядке. Обратный отсчет!
– Д'арвит! – прорычал Крут. (Переводить это слово бессмысленно, потому что перевод все равно вычеркнет цензура.)
Он повернулся и бросился прочь, а вслед ему по металлическому туннелю летел насмешливый голос Артемиса Фаула.
– Три, – считал Фаул, – два…
– Д'арвит! – повторил Крут.
Обратный путь показался ему куда длиннее. Наконец в щели приоткрытой двери мелькнуло усыпанное серебристыми звездами небо. Крут включил крылья. Полет будет еще тот. Крылья «Колибри» чуть ли не цеплялись за стены сузившегося коридора.
– Один.
Одно крыло задело за выступающую трубу и высекло сноп искр. Крут было завертелся в воздухе, но в конце концов сумел-таки выровняться.