И я хотела понять, отчего и родителей, и детей, моих ровесников, так переклинило на бутылке шампанского за девятьсот евро, – словно они и впрямь верят, что в этом счастье…
Вот почему я пошла изучать социологию и психологию, и вот почему я решила подрабатывать в прелестном ресторанчике, где играют каждый вечер джаз. Ресторанчик этот стал прибежищем начинающих предпринимателей, именно за ними, начинающими, я хотела понаблюдать. Надеялась увидеть своими глазами, как что-то в определенный момент ломается внутри их, как деньги завоевывают постепенно пространство души… И рассчитывала, что наблюдения за завсегдатаями ресторана «Регтайм» мне в этом помогут. К тому же работа в ресторане «прикрывала» меня от вопросов однокурсников, на что я живу. Ведь, глядя на маму, я давно дала себе зарок, что мои поклонники не узнают о том, что я богатая невеста, пока я не сочту возможным преподнести сей сюрприз моему избраннику…
А потом в мой ресторан пришел Игорь. И я была необыкновенно счастлива два месяца и одну неделю.
А потом…
…Игорь всегда после наших свиданий отправлял меня домой на такси. Он рвался меня провожать, но я сумела его убедить, что это лишнее. Конечно, я заботилась о том, чтобы он не тратил слишком много денег, – ведь ему пришлось бы и самому возвращаться на такси, метро обычно бывало уже закрыто, когда мы расставались… Но главная причина была не в этом. Дело в том, что, как только мы отъезжали на приличное расстояние, я называла шоферу другой адрес, в центре Москвы, а вовсе не на шоссе Энтузиастов. Тот, по которому располагалась моя квартира. О чем не знал Игорь.
По правде говоря, мне эта игра поднадоела. Может, это и легкомысленно решить через два месяца знакомства, что ты уже хорошо знаешь человека, но мне казалось – Игоря я чувствую до глубины его души. И что в нем нет ничего от тех «жуков», которые окучивали когда-то мою маму, и что мое финансовое положение ровным счетом ничего не изменит в его отношении ко мне. Я даже решила, что скажу ему правду в свой день рождения, – а он у меня скоро, в мае…
Но что-то непонятное произошло в наш последний вечер. Как всегда, я вышла из такси около своего подъезда. Нашарила ключи в сумочке и направилась к дверям.
И вдруг какая-то сила меня подхватила, оторвала от земли, и на мою голову, на лицо, свалилось что-то пыльное, колючее, вонючее, как старое, толстое, заскорузлое от грязи одеяло. В одну секунду я оказалась ничком на заднем сиденье какой-то машины – слепая и немая, задыхающаяся под этим одеялом. Она тронулась, а в это время кто-то обматывал меня веревками…
Их с меня сняли только перед дверью в подвал. Где подвал, в каком месте, в каком доме – я не представляла. Ослепленная светом, я лишь моргала, когда меня впихнули в эту дверь, которая тут же закрылась за мной…
В этом подвале я провела больше недели – уже потеряла счет дням, – не зная, зачем я тут и почему. Хотя догадаться было нетрудно: маму наверняка решили ограбить, запросив за меня выкуп. Тем более что один раз меня возили на встречу с ней – показать, как я поняла.
И увезли обратно, в подвал.
Того парня, который приносил мне еду, я каждый день спрашивала, что будет со мной. И каждый день он отвечал, что меня отпустят.
Я верила. Со мной обращались неплохо, вполне вежливо, в чем я видела залог того, что им не нужна моя жизнь. Им нужны только деньги, и мама их заплатит, без всякого сомнения, – и меня отпустят!
Но вышла я из подвала лишь затем, чтобы очутиться в холодильнике морга…
Вот и вся моя жизнь, такая короткая.
Потому что сегодня я умру…
Часть II
I
Прежде чем отправиться наблюдать за матерью Кристины, детектив позвонил на Петровку. Первым делом следовало выяснить, не замешана ли Анастасия Марковна Тышкевич, хотя бы косвенно, в каких-то криминальных делах. Не похоже, судя по рассказу Игоря, но как знать! Одинокую женщину с состоянием могли втянуть в аферу обманом, незаметно для нее самой… А теперь, может статься, за ней долг. Вот дочь и похитили, чтобы нажать на должницу… Чем не вариант?
Ответ ему пообещали через часик-другой, и Кис вышел из дома незамедлительно. В том, что Кристину похитили, он не сомневался. И походы ее матери в банк, и избиение Игоря – все наводило на эту мысль. И разумеется, похитили ее ради денег, выкупа или долга, – времена наивных версий вроде «Кавказской пленницы» канули в прошлое безвозвратно. Невест теперь не крадут, теперь их покупают.
Если же Анастасия Тышкевич никогда не была втянута в обороты «грязного» капитала, – размышлял детектив за рулем, – то все неимоверно усложняется. Она свое состояние выиграла в лото, и никто за ней не стоит, никакие «крыши», никакие силовики – легкая добыча для криминала. Как-то на нее вышли, возможно случайно, или какой «доброхот» навел, – ищи-свищи теперь, кто!
Для Кристины на самом деле в данном положении оказалось бы куда лучше, если бы Петровка обнаружила связь ее матери с криминалом. Хоть знали бы менты, с чего начать!
Но пока еще ни часик не истек, ни другой, придется ждать.
Одно ясно: деньги Анастасия Марковна уже передала вымогателям. Игоря избили именно поэтому: увидев, что он следует неотступно, вымогатели избавились от него перед решающим актом – актом передачи требуемой суммы. Не зря же Анастасия Марковна в банк ходила в те два дня, в которые Игорь за ней следил, – а до этого сколько раз? Снять крупную сумму непросто, нужно ее заказывать заранее – или переводить, если счет за границей…
Что в результате стало с девушкой, Алексей гадать не хотел. Весьма вероятно, что ее уже нет в живых, – истории с похищением слишком часто заканчивались именно так. Но случались и относительно благополучные развязки, особенно в последние годы, когда криминал стал вести себя чуть поскромнее, потише.
Кис не относил это явление за счет благих намерений государства Российского бороться с коррупцией и криминалом. Скорее, полагал он, убийство человеческой природе противоестественно, – если, конечно, природа конкретного человеческого экземпляра не мутировала окончательно. Посему легкость, с которой шли на это в лихие девяностые, объяснялась отчасти коллективным гипнозом. Тем самым, с которым один подросток смотрит на другого и говорит себе самую нелепую вещь на свете: «Раз он делает, значит, и мне можно, и я могу!»
Меж тем лихие парни лихих годов выросли. Обзавелись капиталом, раздобрели. Стали «уважаемыми» бизнесменами, полезли в политику, на трибуны, с которых принялись разглагольствовать о нравственности и судьбах народа… И семьями обзавелись, детей народили. А дитятко – оно имеет свойство делать родительскую душу, даже сильно замозоленную, чуток чувствительней…
Короче говоря, шанс на то, что девушка жива, еще имелся. Если похитители подконспирировались – девочке глаза завязали, сами маски надели – не шибко большие траты, прямо скажем! – то убивать ее смысла нет. Где ее прятали – не знает, что за люди – не видела. Отчего же ее и не выпустить? У них же, у мерзавцев, дочки подрастают… Могли и пожалеть Криску, как называла ее мама…
Алексею почему-то понравилось это уменьшительное: «Криска». И так он называл девушку про себя, хотя никогда ее в глаза не видел.
Примерно с такими мыслями он добрался до нужного поселка на Рублевском шоссе. А на подъезде получил столь ожидаемый звоночек: ничего нет в милицейских анналах за Анастасией Марковной Тышкевич!
Что ж, нет так нет. Жалко только, что расчет на «ниточку» не оправдался… Ну, ничего, сами справимся, как большие.
Машину Алексей поставил далеко, за поселком, и дальше пошел пешочком. На КПП – контрольно-пропускном пункте – дал взятку в двадцать долларов (интересно, сколько заплатил Игорь, чтобы его пропустили на машине?).
Вот и дом Анастасии Тышкевич.
Сумерки уже копились по углам неба, что ему было на руку. Похоже, хозяйка дома: сквозь ажур ворот видно – в окнах горит свет. Но там ли Криска-Кристина? Выкупила ли ее мать? Или…
Нет, об этом думать не нужно.
Лучше подумать вот о чем: что это за молодой человек, живущий в доме? Секретарь? Телохранитель? Любовник?
Он интересовал детектива неимоверно. Хотя бы уже потому, что сопровождал Анастасию Марковну повсюду. Даже в банк!
Алексея это напрягало. Игорь сказал, что они садились в машину как чужие. В таком случае возникал вопрос: если у Анастасии Марковны отношения с этим молодым человеком не близкие, то почему она доверила ему столь важную информацию о похищении дочери, не подлежащую разглашению?
А она не могла ему эту информацию не доверить, коль скоро парень сопровождал ее в походах в банк. Суммы, которые она снимала там, у любого непосвященного человека вызвали бы слишком много вопросов и расспросов.
Но если парень был достоин доверия, то отчего они с Настей Тышкевич садились в машину «как чужие»? Просто поссорились?
Или парень этот действительно был чужим? То есть приставленный чужой волей к матери Криски? «Миротворец», типа. Чуть Анастасия Марковна шаг в сторону, так сразу чувствительную коррекцию получит. «Принуждение к миру» называется, епт…
Хорошо бы на него посмотреть. Но как? Не звонить же в дверь…
Словно в ответ на его вопрос, свет в доме погас и почти сразу на крыльце появились оба: хозяйка дома и молодой человек. Кристины видно не было, и по погашенному в окнах свету детектив сделал вывод, что девушку пока не вернули…
Алексей резво двинул к КПП, за ним к своей машине, а там неспешно порулил в сторону шоссе: другой дороги все равно нет, мимо него они обязательно проедут! У Анастасии Марковны небольшая двухдверная «бээмвэшка», темно-синяя, Игорь сказал…
Так оно и вышло. Машина Анастасии Тышкевич его обогнала, и детектив прибавил газу. «За Криской едут!!!» – подумал детектив.
И ошибся.
II
Настя ничего не понимала. Мысли, одна страшнее другой, накрывали ее с головой. Собственно, все они сводились к одной: «Меня обманули!»
Ей отчаянно хотелось сделать какой-нибудь другой вывод, но ничего не получалось: деньги Настя отвезла еще вчера вечером. Встретилась она с вымогателями, как они велели, на лесной пустынной дороге, обмирая от страха. Против всякой логики, присутствие Гены рядом – их человека! – ее немного успокаивало. Он хотя бы подсказывал, куда повернуть в кромешной тьме…
Настя верила, что настал конец ее мучениям. Сейчас Гена выйдет из машины с сумкой с деньгами, а из встречной машины кинется к ней Криска! Ведь именно так ей обещали!
Но ничего подобного не произошло. Да, Гена взял сумку и отправился к машине, вставшей напротив. Там открылась дверца, сумку приняли. И Гена вернулся обратно к ней, к Насте! А та, другая машина развернулась и уехала! И Кристина даже не показалась на дороге, освещенной встречными фарами двух машин!!!
– Поехали домой, – сказал Гена безразлично.
Настя кинулась на него с кулаками.
– Кристина!!! Где моя дочь?! Где она??? Мне обещали!!!
Он одним жестом скрутил ее кулачки.
– Завтра. Сейчас домой. Не вынуждайте меня применять силу, Анастасия Марковна.
Насте ничего не оставалось делать, как подчиниться. В дороге она переспрашивала: «А точно завтра?!» – и Гена молча кивал.
Но только «завтра» превратилось в «сегодня», и «сегодня» уже кончалось…
Почему они не вернули дочь???
А если…
Но ведь они обещали!!!
И все же…
Жива ли она?!
Под грузом этих вопросов и страхов, в ожидании звонка от них Настя настолько извелась, что еле держалась на ногах. Прошлой ночью она почти не спала, под глазами легли лиловые тени, голова кружилась. Восемь часов вечера. Они уже не позвонят. Что делать?! Куда бежать?! В милицию? Но Гена сидел, как сфинкс, такой же неподвижный и непроницаемый, в гостиной и следил за всеми ее перемещениями по дому. И если она позвонит в милицию, Криску убьют. Так они сказали.
Несмотря на головокружение и тяжесть во всем теле, спать она не могла, хоть и понимала, что вздремнуть ненадолго было необходимо. Подумав, Настя решила взбодриться коньяком, но первый же глоток только обжег гортань и усилил головокружение.
– Водки лучше, – произнес Гена, не шевельнувшись. – Сразу стопку. А лучше две.
– Лучше – вернуть мою дочь!!!
– Я вам уже сказал, Анастасия Марковна, у меня никаких сведений нет. Мы ждем звонка. Вот дождемся и узнаем. Выпейте водки, вам полегчает.
Как Насте хотелось его ударить по круглой голове! Так, чтобы он свалился, как сноп, на ковер! И больше никогда не слышать его отмороженного голоса, ровного и гладкого, как… Как сосулька!
Она даже ощутила прилив сил. Дернув плечом в ответ, она направилась на кухню, достала из морозилки бутылку водки. Искушение ударить ею Гену было настолько сильным, что она едва справилась с собой. Это было бы неразумно. У них ведь Криска в руках…
Отвинтив крышку, которая была такой холодной, что прилипала к пальцам, Настя налила себе полную стопку и выпила залпом. Подумав, налила еще одну и тоже выпила, не так быстро.
Наверное, водка и впрямь помогла, потому что, когда зазвонил телефон, она сорвалась, как фурия, схватила трубку и разразилась упреками и вопросами.
– Конечно, жива, – неожиданно мягко ответил ей пожилой мужской голос. – Ничего с ней не случится, если вы будете и впредь нас слушаться, как обещали.
– Что значит «впредь»?! Я отдала вам все деньги, которые у меня оставались! И где моя дочь?!
– А дом, Настенька? Он у вас в хорошем местечке расположен, стоит немало…
– Вы еще дом хотите у меня отобрать?!
– У нас маленькое изменение в программе, – уклончиво ответил мужчина. – Нам нужно переговорить.
– О чем?! Я выполнила свое обещание! Теперь ваша очередь! Дочь верните!!!
– Еще одно небольшое дельце, и вернем.
Настя кричала в телефон, осыпая проклятиями и оскорблениями своего невидимого собеседника, пока Гена не ткнул ее в бок как-то по-особому сложенными пальцами.
Боль жуткая. Она охнула и осела на пол. Гена поддержал ее за локоток. Он был вежливый. Вежливый робот с пустыми глазами.
Он подобрал телефон, выпавший из ее рук при ударе, и произнес в него:
– Передаю вам Анастасию Марковну. Она готова продолжать деловой разговор, – и сунул трубку в руки Насте.
– Настенька, голубушка, ну что же вы так? – зарокотал мягкий голос в ее ухо. – Я понимаю ваши материнские чувства, у меня у самого дочь растет. Стерва страшная. Я вот только и мечтаю, чтобы ее кто-нибудь похитил, – усмехнулся мужчина, – всю кровь выпила, сучка маленькая, да никто не похищает ее, невезуха… – Он вновь усмехнулся. – Но у вас девочка хорошая, воспитанная. Так что не волнуйтесь, ничего с ней не случится.
– Значит, так, – с трудом сдерживая ярость, произнесла Настя в телефон, косясь на Гену посветлевшими от бешенства глазами, – если этот ублюдок Гена еще раз ткнет меня своими пальцами, то все разговоры окончены! Понятно?!
– Да как же «окончены»? Вы же дочку хотите получить живой-здоровой? Значит, не окончены, голубушка. Не пытайтесь диктовать условия!
– Ну, давайте разберемся, «голубчик», – ядовито произнесла она. – Вы заинтересованы во мне, не так ли? Вам что-то снова от меня нужно! Так вот, прежде всего мои условия: я хочу убедиться в том, что дочь моя жива и что вы обращаетесь с ней хорошо! И второе условие: запретите этому ублюдку ко мне прикасаться!
– А то что? – весело поинтересовался голос.
– А то я не выдержу! И наложу на себя руки! От моего трупа вы вряд ли чего-нибудь добьетесь!
– Хм. Неплохой ход, Настенька… Только нам тогда никакого смысла не будет хорошо обращаться с вашей дочкой. Мы ведь слово свое держим – перед вами. Не будет вас, и не перед кем станет держать слово… Туго придется вашей Кристине, Настенька! Вы бы подумали сначала хорошенько!
– А вы подумайте хорошенько, что моему трупу это будет все равно!
– Тоже верно, – задумчиво согласился мужчина. – Я перезвоню.
На этот раз Настя не сомневалась: они позвонят. И очень скоро!
Конечно, она блефовала – если она и умрет, то только в боях за Криску! Ничего у нее не было дороже дочери… Но этот тип в телефоне, он не мог знать точно, блефует она или нет. Поэтому он согласится, Настя чувствовала!
Наконец долгожданный звонок раздался.
– Хоть и обидна нам такая ваша недоверчивость, – зажурчал приятный баритон в ее ухо, – но мы, понимая ваши материнские чувства, решили вам уступить. Так и быть, вы увидите вашу дочь и убедитесь, что она в порядке… Передайте трубку Гене, я дам ему инструкции.
– И еще скажите ему, чтобы больше меня не трогал!!! Иначе я…
– Ну, полно, полно, Настенька. Не надо так нервничать. Он вас больше не тронет. Только если вы будете себя хорошо вести, конечно. Но вы же умная женщина, правда? И понимаете, что сила на нашей стороне, как ни крути…
Настя пихнула телефон в руки Гене. Тот выслушал инструкции, произнеся под конец лишь одну фразу: «Понял, сделаем».
– Собирайтесь, Анастасия Марковна. Вечера холодные, оденьтесь потеплее.
– Куда?
– Вы же хотели увидеть дочь?
Настя не удостоила его ответом.
– Ну вот, поедем, посмотрим на нее, – добавил Гена.
– Куда поедем?
– Да туда же, куда и вчера… Собирайтесь, нам с час езды, а им поближе, так что не будем заставлять уважаемых людей ждать!
– «Уважаемых»?! – с нажимом произнесла Настя. – Это кто же их уважает? Такое дерьмо, как ты?!
Гена сложил пальцы и уже направил их в ребра Насти… Как вдруг его рука остановилась.
Видимо, ему и впрямь велели ее не трогать. Значит, не пустое обещание? Значит, эти люди действительно держат свое слово?
И в сердце Насти затеплилась надежда.
III
Кто вычислил Игоря? Вот что интересовало сейчас Алексея больше всего. По той простой причине, что из ответа на этот вопрос он мог сделать весьма практические для самого себя выводы.