Поглощенная своими мыслями, Кайла дошла до своей машины и не услышала тихих шагов за спиной. Вдруг полицейская дубинка опустилась ей на затылок, и ее бросило на машину…
Арам окончательно убедился в том, что эта шлюха что-то задумала.
С безопасного расстояния он наблюдал за тем, как она ставила «жучок» на машину этого типа и тем самым окончательно выдала себя. Надо было ее брать, потому что она могла ему помешать в осуществлении его планов. А при себе Арам всегда носил укороченную на треть полицейскую дубинку «демократизатор». Он сопроводил девицу до ее машины – и ударил по голове. Оглянулся – никого и ничего, стемнело уже, если кто на ногах, тот переместился в увеселительные заведения. В крайнем случае скажет, что она напилась и он несет ее домой. Арам был крупным, далеко за метр восемьдесят, он легко поднял потерявшую сознание девушку и понес к себе в фургон…
В фургоне у него было все необходимое – он обмотал ее ноги и руки широким серым канцелярским скотчем, потом надел маску, взял фонарик и начал просматривать содержимое сумочки. Телефон… у Арама не было опыта террориста, но он знал, что телефон опасен, поэтому сразу же вытащил сим-карту и аккумулятор. Британский паспорт со львом, имя – Кайла Мари. Таблетки от головной боли. Наличные деньги – только лиры, немного, у него самого больше, карточки… какой-то пропуск непонятно куда, Diners Club и Visa. Нет трэвел-чеков, значит, давно здесь. Открыв паспорт, Арам убедился в этом – виза проставлена почти год назад. Оружия нет. Ключи от машины и еще от чего-то, наверное, от дома – в отелях нет ключей, там карточки.
Интересные дела.
Он сунул в карман паспорт и телефон, снял маску и выбрался из машины, чтобы осмотреться – нет ли кого поблизости. Никого не было, и он по-хозяйски открыл дверцу и снова сел в машину. Пошарил под сиденьями, открыл бардачок. Бутылка воды, атлас Турции, какая-то литература… Он включил освещение в салоне… этого еще не хватало – мусульманская! Она что – мусульманка? Тогда почему юбка такая короткая?
Взяв две книги с собой, Арам закрыл «Рено» и вернулся к своему «Форду». Какая-то машина, кажется «Мерседес», сильно высветила его ксеноном фар, притормозила, но тут же снова набрала скорость, решив не связываться, и исчезла за поворотом. Услышав внутри фургона глухой стук, он усмехнулся и снова надел маску.
Девица, извиваясь, как червяк, пыталась высвободиться и одновременно била ногами в кузов, надеясь привлечь чье-либо внимание.
Арам отпихнул ее от кузова, сел на сиденье, посветил фонариком на нее.
– Помогите! – раздался придушенный крик.
Он быстро одной рукой зажал рот, второй – нажал на болевую точку, которую ему показал инструктор армянского спецназа, приезжавший к ним часть, и отпустил со словами:
– Попробуешь кричать – будет больнее. На английском понимаешь?
– Кто ты? – Глаза девицы были полны слез.
– Вопросы тут задаю я. Твое имя Кайла Мари?
…
– Я спрашиваю, твое имя Кайла Мари?
– Да…
– Ты проститутка?
– Нет! С чего ты…
– Что это такое? – посветил он на книгу.
…
– Я спрашиваю, что это за книга?
– Это книга, изданная исламским благотворительным фондом.
– Ты что, правоверная?
Ответить Кайла не успела – тип достал откуда-то пакет и ловко накинул ей на голову…
К пытке удушением она не была готова. Вселенные рождались и умирали перед ее глазами, и вместе с ними – умирала она. Легкие жгло огнем, ее выворачивало наизнанку…
– Ты правоверная?
Луч фонаря смотрел ей прямо в лицо, выжигая глаза.
– Смотри сюда!
…
– Хочешь, я эту штуку в тебя засуну, она у тебя из горла выйдет!? Ты правоверная?!
Когда этот тип снова надел ей на голову пакет – ее вырвало…
Пьяные крики вдруг привлекли внимание Арама, он нахмурился. Что за черт…
Два человека, обнявшись и пошатываясь, шли по краю дороги. Один орал во всю глотку гимн Украины…
А это еще что?..
Фургон преградил путь гулякам, они наткнулись на него и остановились. Потом один из них размахнулся и с хохотом грохнул с размаху о кузов фургона пустую бутылку. Второй дико заржал.
Этого Арам вытерпеть уже не мог, он выскочил из фургона, срывая на ходу маску:
– Ты что делаешь, брат, э!
– О! Москаль!
За москаля кудрявого, с черными, как маслины, глазами армянина принять было сложно, но ночью, да еще спьяну…
– Это не москаль! Это хач!
– Проваливай отсюда! – толкнул Арам одного, кто стоял ближе. – Убирайтесь!
– Чо? Да пошел ты!
– Твою мать!.. – добавил второй.
Арам моментально принял боксерскую стойку и нанес удар – но удар ушел в пустоту. А потом мир перевернулся, и асфальт ударил его в лицо с такой силой, что он на несколько секунд потерял сознание. Когда же пришел в себя, понял, что лежит, что колено упирается ему в спину, а к уху – приставлен пистолет. И еще он понял, что от этих пьяниц пахло не перегаром, а водкой. А он не заметил.
– Будешь тихо, – не убьем, – сказал кто-то по-русски. – Если понял, дерни один раз рукой.
Арам дернул.
– В машине есть еще кто-то?
Он снова дернул рукой…
Ночь я провел бессонную…
Дело в том, что я установил еще одну видеокамеру, направленную на стоянку рядом с отелем, где я поставил свою машину. Сделать это никаких проблем не составляло, потому что в отеле был бесплатный вай-фай, информация передавалась на мой ноутбук. Я спал урывками, время от времени просыпаясь и прокручивая запись. Так как свет на стоянке не гасили, я увидел, как появилась девица и, похоже, поставила на мою машину «жучок». А вот водителя фургона не было.
Итак, я привлек чье-то внимание.
Поскольку между нами не было автомобильного стекла, мне удалось рассмотреть девицу. Выглядела она как типичный продукт западной культуры, единственная уступка местным обычаям – это платок на голове. Судя по походке, она больше привыкла к мини-юбке, чем к парандже. После того как девица поставила «жучок», она достала телефон и проверила, как идет сигнал.
И почему-то мне показалось, что она не профессионал.
Тогда кто она такая?
Исламские фундаменталисты почти не используют женщин. Женщины в исламе – существа второго сорта, у них нет почти никаких прав – но и спроса с них тоже мало.
Но сейчас на Ближнем Востоке появилось достаточно женщин-мусульманок, выросших на Западе, и потому, наверное, есть и джихадистки-женщины. Наверняка есть такие экстремистки, только и выжидающие момент для удара.
Раздался звонок, и я взял трубку:
– Алло!
– Взяли, чисто, – доложил Трактор.
– Обоих?
– Точно.
– Везите их за город. Только осторожно, не нарвитесь. Я сейчас подъеду…
Сайл был крайней точкой автострады, проложенной параллельно Черноморскому побережью Турции, дальше дорога уходила на Стамбул. Места очень красивые и не очень многолюдные. Особенно по утрам.
Когда я подъехал, Трактор и Шпиц меня уже ждали. И тот самый фургон с рекламой – как оказалось, это была реклама цветочной лавки.
– Как жизнь? – спросил я.
– Все зае… – ответил Трактор и показал мне автоматический карабин.
– Где взял?
– В машине.
Я надел перчатки, посмотрел на маркировку, отстегнул магазин. Так и есть – гладкое. Ствол кустарно укорочен почти под самое цевье, накручен самодельный, со следами обработки, глушитель. Похоже, что тот, кто это делал, понимал, что делает: оружие явно свое, собственное, не купленное на один раз.
– Обоих взяли?
– Да… только…
– Что – только?
– Та баба. Она у него в фургоне была, «по душам» разговаривали. – И Трактор обхватил свою шею руками.
Конкуренты, ясно…
– Маски надеть, – негромко сказал я, – мы – русская мафия.
Трактор и Шпиц, натянув маски, подошли к фургону и вытащили наружу этого типа. Я присмотрелся… рост за метр восемьдесят, волосатый, кудрявый. По-моему, не турок и на вид – не больше тридцати.
Ну что ж, начинаем работать…
Граф Толстой, возглавлявший тайный отдел Собственной Его Императорского Величества канцелярии, рекомендовал начинать допрос с неожиданного удара тростью по лицу, приводящего допрашиваемого «в изумление». У меня трости не было, поэтому я разбежался, насколько хватило места, и ударил этого кудрявого ногой в лицо. Не так сильно, чтобы зубы выбить, а чтобы почувствовал, что это такое. На Востоке терпят боль, но не терпят унижение. А получить ногой в лицо – унизительно…
Я дал знак, чтобы Трактор и Шпиц подняли допрашиваемого повыше, и пнул его еще и в пах. Тот скривился от боли.
– Русский понимаешь? – спросил я. – А английский?
Парень молчал – хотя и понимал, что расклады его очень плохие…
– Ты меня знаешь? Кто меня заказал?
…
– Кто меня заказал? Мне на тебя по фигу, назови заказчика, и ты не при делах, я буду с ним разбираться. Кто заказчик?
Молчание. Я взял карабин, выстрелил под ноги, оружие сработало четко, глушитель тоже отработал хорошо – звук будто коробка с книгами с полки на пол упала.
Молчание. Я взял карабин, выстрелил под ноги, оружие сработало четко, глушитель тоже отработал хорошо – звук будто коробка с книгами с полки на пол упала.
– Надо же, работает…
Я посмотрел на карабин и отбросил его в сторону. Но не так, чтобы он упал. Мы находились на обрыве метров в тридцать, под нами – тяжко дышало море…
– Ты знаешь, кто я по жизни? Тебе сказали, кого тебе заказывают?
Молчание.
– Я – в авторитете. И в России, и здесь. Если соображаешь, заказывать может тот, кто сам силу имеет, – иначе это беспредел, а ты, получается, беспредельщик. Кто меня заказал? Гиви Зугдидский?
…
– Ну что же, не хочешь по-хорошему – будет по-плохому…
Я достал пистолет и приставил к его лбу – последний шанс «разговорить» придурка.
– Говори, кто меня заказал!
Молчание.
Я спустил курок. Пистолет щелкнул.
– Молодец! – Я вставил магазин и демонстративно передернул затвор. – Но ты мне и в самом деле не нужен. Говори.
– Шеф, – сказал Шпиц, – на минуточку…
Мы отошли в сторону и встали над самым обрывом.
– Это тип похож на армянина, а у меня есть друг – армянин из Франции, мы вместе работали в Ливии.
Я прикинул, что к чему, и уточнил:
– Он тебе хороший друг? Услугу оказать может?
Шпиц кивнул. Я распаковал из коробки чистый сотовый, вставил аккумулятор и карточку:
– Позвони ему…
Парень действительно оказался армянином. Звали его Арам. После того как неизвестный парижский армянин поговорил с ним несколько минут по телефону на армянском, он наконец не выдержал и раскололся. Сейчас Арам под присмотром Трактора сидел у колеса своей машины и мелкими глотками пил воду…
Я подождал несколько минут, потом подошел к нему и спросил по-русски:
– Твой брат, как его имя?
– Арут.
– Где он сидит?
– Во Франции.
– За что?
– Изнасилование. Участие в организованной преступной группировке.
– Ты не мусульманин?
Парень покачал головой.
– А тот, кто меня заказал, – мусульманин?
Арам согласно кивнул.
– И сказал, что, если ты не сделаешь это, с твоим братом что-то случится в тюрьме?
Он снова кивнул. Удивительного мало – тюрьмы в Европе переполнены исламистами. Часть из них садится туда, чтобы за государственный счет получить крышу над головой, профессию – в той же Швеции тюрьма больше похожа на санаторий, заключенные получают профессию, а после выхода попадают под государственную программу реабилитации. Часть садится для того, чтобы вести в тюрьмах пропаганду салафизма – везде, где у людей много свободного времени и мало свободы, пропаганда агрессивного ислама удается особенно хорошо. Тюрьмы превращаются в настоящие рассадники ваххабизма, и что будет через пять-семь лет – только шайтану известно. Париж – это только первая ласточка…
– Похоже, я могу помочь, дать твоему брату «крышу» в тюрьме. Отстоит срок на одной ноге, никто его не зарежет. Хочешь? Как зовут твоего заказчика? Кто он такой?
– Не знаю.
– Откуда он, знаешь?
– Из Исламского государства. Он богатый человек… на «Рейндж Ровере» ездит. С охраной.
– Молодой?
Арам кивнул.
– Что за баба у тебя в кузове?
– Не знаю.
– Это как – не знаешь?
– Она следила за тобой, поставила «жучок» тебе в машину. Я хотел спросить, кто она, но она не ответила…
– Вещи ее где?
– В фургоне…
Телефон у нее срабатывал на отпечаток пальца, но с этим-то проблем было как раз меньше всего – телефон же не знает, связан владелец пальца или нет, или палец вовсе отрезан. Но я не беспредельщик – зачем отрезать. В телефоне открылась замечательная, в общем, картина. В браузере – туча закладок на арабском, на урду, причем это не реклама отелей, а различные исламские «благотворительные фонды». В числе самых посещаемых – Хизб-ут-Тахрир. Плюс – европейские структуры. Типа Shariat4UK и ему подобных.
Плюс – сайты Свободной сирийской армии и ему подобной «умеренной, прозападной оппозиции». Запад еще не понял, не дошло, что умеренные на Востоке – это те, у кого патроны закончились.
– Посмотри, может, что дельное найдешь, – кинул я телефон Шпицу.
Сам достал свой, по памяти набрал телефон Горана. Только бы он не сменил… хотя он теперь бизнесмен, трубка – это его заработок.
Не сменил, сразу ответил:
– Алло!
– С приветом из Турции…
– Кто это?
– Твой старый друг. Помнишь, дельце в порту Риека.
– А… Владимир, ты… – Горан назвал мое прежнее имя.
– Ага. У тебя в зонах возможности есть?
– В каких именно?
– Во Франции?
– Можно найти. А что?
– Парнишку одного надо под «крышу» взять. Это услуга лично мне.
– Он – «муслик»?
– Христианин.
– Тогда диктуй имя.
Я поднес телефон Араму:
– Говори, как зовут твоего брата и где конкретно он сидит.
Арам проговорил все требуемое дважды.
– Записал?
– Ага. У тебя там разборки, что ли?
– Есть немного. Сам-то как?
– Нормально.
– Горан, помоги. Это личная услуга.
Мой далекий друг из Амстердама тяжело вздохнул:
– Мог бы не говорить.
– Благодарю.
– Сочтемся при случае.
Горан положил трубку. Арам продолжал смотреть на меня с надеждой, и я ухмыльнулся:
– Понял, кто это? Он все зоны в Европе держит.
Преувеличиваю, конечно. Но хорватская мафия – серьезная тема. Они на самом побережье живут, а там много что разгружаться может…
– Шеф! – раздался голос Шпица.
– Нашел что?
Он кинул мне телефон, открытый на нужной страничке.
Лила аль-Хизри. Младшая сестра Мохаммеда аль-Хизри, объявившего два года назад тотальный джихад. Аль-Хизри изначально был членом Джебхат аль-Нусры, дочерней структуры «Аль-Каиды» в Сирии, но оказался настолько отмороженным, что его исключили из «Аль-Каиды» по личному указанию аль-Завахири и вынесли ему такфир[8]. В ответ он вынес такфир аль-Завахири и вступил в Исламское государство.
И эта Лила аль-Хизри – во френдах у владелицы телефона!
– Сделаем вот как…
Через два часа на дороге, ведущей к обрыву, появился внедорожник… я сразу не опознал его. «Китай» какой-то, что ли… Внедорожник остановился, из него выбрался тип в черных очках и с автоматом «узи». Вот чего больше всего не люблю – таких идиотов. Автомат, стрелять из которого они научились по фильмам, максимум один запасной магазин, а то и этого нет, бронежилета или кэрриера[9] тоже нет, и по факту все, что он может, – это умереть вместе с хозяином. Говорят, что в древние века на Востоке такое практиковалось: если по какой-то причине умирал хозяин, то вместе с ним казнили и стражу – потому что та ему пригодится на том свете…
Но у меня не было автомата, к сожалению, зато были пистолет и трофейное ружье. Я вскинул ружье и прицелился охраннику в голову.
Из джипа выбрался какой-то тип лет пятидесяти-шестидесяти, небрежно одетый, толстый. Он сделал отмашку охраннику, а сам, переваливаясь, покатился вверх по склону. Не обращая никакого внимания на ружье, первым делом ломанулся к фургону, осмотрел его, убедился, что там никого нет, и уже потом пошел ко мне.
– Дальше не надо, спасибо. – Я сопроводил слова движением пистолета, который держал в левой руке.
– Где мой сын?
– Тот, который пытался меня убить по вашему приказу?
– Где мой сын?
– Отвечайте на вопросы, которые я вам задаю, – сказал я, – иначе ничего не получится. Я застрелю вас, а мои друзья расстреляют вашу машину и всех, кто в ней.
Мы смотрели друг другу в глаза. Мужик был лет на десять-пятнадцать старше меня и не привык, чтобы с ним так разговаривали. Но он понимал, уже понимал, что иного разговора не получится.
– Я приношу извинения за то недоразумение, что произошло…
– Это не недоразумение, это наезд. Но так как я жив, полагаю, мы договоримся. Для начала – вы можете поговорить со своим младшим сыном…
Я набрал номер на телефоне и бросил этому типу.
Шпиц увез Арама – он уже в Стамбуле. Сегодня он находится на конспиративной квартире российской внешней разведки, а завтра его переправят на территорию России, в Сочи или в Крым.
Мужик говорил со своим сыном, наверное на армянском, минут пять. Мне не было его жаль – у меня низкий порог понимания. Этот тип собирался меня убить и вне зависимости от причин этого должен быть как-то наказан.
Минут через пять связь отключили с той стороны. Я достал второй телефон и набрал второй номер.
– По этому телефону вы можете переговорить со своим старшим сыном, которого зовут Арут, – сказал я, – он ведь сидит во Франции? У него появился сотовый телефон и друзья…
Толстяк схватил брошенный мною телефон. На экране появились улыбающийся бородатый парень на фоне спортзала и рядом с ним – его новые друзья из хорватской мафии. У югославской мафии во Франции были давние связи, еще с шестидесятых…
Со своим вторым сыном мужчина говорил минут пятнадцать. А в конце разговора не смог сдержать слез. Но мне опять-таки не было его жаль. Мне никогда не бывает жаль тех, кто идет против меня. Или против моей страны…