Дедушка, старый хрен, если ты в двадцать пять ничего не сделаешь, чтобы меня в будущем не обкромсали, то ты сильно пожалеешь, что дожил до девяноста. Обязательно прочитай мое письмо всем своим современникам, чтобы они начинали бороться с коррупцией всерьез.
Хирург взял скальпель и почему-то встал у меня в изголовье.
Прощай, дедушка. Прощай, придурок!»
Ноль градусов
Зима какая-то выдалась... ненормальная – температура то вверх, то вниз, за окном то завоет, то заплачет.
Позавчера было минус пятнадцать, а вчера объявляют по радио: завтра днем ноль градусов.
Раз сказали ноль, значит, жди минус десять. Оделся утром потеплее: тулуп, шапка, варежки, валенки. Выхожу на лестничную площадку – сосед стоит у лифта: в тапочках, в футболке, с зонтиком от солнца. Ну, такой... тихий сумасшедший. Главное, на меня смотрит как на сумасшедшего. В таких случаях, конечно, лучше всего не обращать на них никакого внимания, не раздражать. Говорю:
– Чудно вы оделись.
И он как попугай:
– Чудно вы оделись.
– Прогноз-то слышали?
– А вы прогноз-то слышали?
– Я-то слышал.
– И я слышал.
– Ноль градусов!
– Ноль градусов. И что?
Говорю:
– Значит, жди минус десять.
Он:
– Значит, жди плюс десять.
Ну что с него взять?.. Сумасшедший – он и есть сумасшедший, хорошо, что не буйный.
Но и с такими лучше не разговаривать, это уж давно известно.
Говорю ему:
– Что вы какой наивный-то?.. Никогда лучше, чем обещали, не бывает. Если пообещали что-то, готовьтесь к гораздо более худшему. Всегда так было.
Он говорит:
– Что вы какой наивный?.. Хуже, чем плюс десять, ничего не придумаешь. Природа сейчас обрадуется, почки распустит, и тут ей по почкам мороз! И всё. И мы без фруктов, овощей. Цены вверх – мы вниз.
Я и без него знал, что есть сумасшедшие, которых можно вылечить, и есть, которых бесполезно лечить. Такого встретишь на улице – лучше сразу перейти на другую сторону и минут сорок на всякий случай идти молча, потому что все равно без толку что-то объяснять.
И я ему говорю:
– Что вы, ей-богу, какой невнимательный?! Жди плюс десять – это если государство обещает ноль градусов летом, а сейчас зима. Обещают ноль градусов – жди минус десять.
Он говорит:
– Что вы, ей-богу, какой невнимательный?! Это раньше обещали летом жару, зимой – холод, а сейчас дошло до того, что зимой могут пообещать жару, летом – холод, почему никто ничему и не верит.
Выходим с ним на улицу – там старший по подъезду стоит с градусником. На градуснике – ноль градусов.
Сумасшедший стоит дрожит, я стою потею, старший по подъезду затрудняется – не знает, потеть ему или дрожать.
Вот до чего у нас дошло, до какого изощренного обмана населения: сказали ноль градусов – и на самом деле ноль градусов, чего никто не ждет.
Дурят как хотят и нормальных людей, и сумасшедших.
Дикий мужик
Поехал летом к родственникам под Тамбов. Лес в двух шагах.
Сунулся утром за грибами – и заблудился. Вечером, слышу, ломится кто-то через кустарник. Выходит мужик: голый, босой, борода до пояса, на голове гнездо.
Я кинулся к нему, кричу:
– Мужик, я заблудился! Полдня уже в лесу.
Он говорит:
– Я уже двадцать лет в лесу.
Сели с ним на пеньки, он спрашивает:
– Ну чего, как там жизнь?
Я говорю:
– Ну, чего? Нормально. Замки, дворцы у всех!.. у кого деньги есть. Заболеешь – лечат лучшие врачи мира!.. если есть чем заплатить. Если нечем, то болезнь нельзя обнаружить никакой аппаратурой. Питание – всё, что хочешь!.. любому человеку!.. у которого есть деньги. А если денег нет, то живешь как голубь... при помойке.
Он спрашивает:
– Что ты всё – «деньги, деньги»? Что с зарплатой?
Я говорю:
– Зарплата стала очень большой! Только на нее ничего не купишь, а самое главное – не выдают.
Он обнял меня, говорит:
– Понятно. Оставайся в лесу.
Я чуть с пенька не упал.
– Как – оставайся? Там же правительство, президент.
Он говорит:
– Ну и что? У нас тоже – ходи да озирайся. Или укусит кто, или сук в бок, или шишка в глаз.
Я говорю:
– Нет. Я должен следить за политической борьбой.
Он завял сразу.
– У нас, – говорит, – можно, конечно, посмотреть, как волки добычу делят, я места знаю. Но чтобы политическая борьба... этого в дикой природе нет.
Я говорю:
– А иногда еще хочется загудеть, понюхать что-нибудь, чтобы море по колено. А у вас что нюхать?
Он:
– Как что? А ложный мухомор! Лизнешь – и на седьмом небе. В себя приходишь – кругом деревья, вырванные с корнем, зверье раны зализывает. Ну и сам, конечно... Где голова, где что – не сразу находишь. Я места знаю.
Я ему опять:
– Не могу! Не уговаривай... Телевизора здесь нет. Как без телевизора?.. Я люблю в «Мире животных».
Он говорит:
– А ты где?
Я говорю:
– А порнография? Я привык.
Он руками замахал, заозирался, шепчет:
– Здесь под каждым кустом, под каждым листом такое творится! Я места знаю.
Я говорю:
– А фильмы ужасов? Я без них не засну.
Он говорит:
– Зимой ткнешь палкой в берлогу с медведем – потом со страху сам заснешь до весны. Оставайся, я места знаю.
Я говорю:
– Не могу. Не уговаривай.
Он видит: я ни в какую, вывел меня на дорогу, перекрестил три раза и исчез.
Кому ни расскажу, все говорят:
– Ну, дикий человек! Ну, долдон! Надо было оставаться. Он же места знает.
Зло и гений
Говорят, зло и гений несовместимы. Пушкин, что ли, сказал. Не знаю, я не уверен.
Василий Репкин – злодей, каких мало, потомственный рецидивист. Род – древнее некуда. В грамотах Василия Темного упоминается Карп Репа, тать и фальшивомонетчик. Четвертован.
В опричнину при попытке ограбления Московского Кремля отличился Данила Репей. Удушен. Известный в истории Гришка Отрепьев из их же числа. В смутное время 1917 года Иван Репкин по подложному мандату намеревался вывезти сокровища Кремля. Расстрелян на месте преступления. Чекатил Репкин десять лет не вылезал из Кремля – всё их что-то в Кремль тянет! – служил при Ельцине, из их же семейки, в смысле из Репкиных, сейчас на заслуженном отдыхе, неприкасаем.
Василий – не самый удачливый из нового помета рецидивистов, но все же яхта своя, «БМВ», два коттеджа. Бедно жил, но достойно.
К искусствам у Репкиных никаких наклонностей не было ни у кого без исключения. Ни слуха, ни голоса – ни у кого. Пить, громить, грабить, безобразничать – это у всех.
Четыре года назад Василий женился по взаимной любви на Нине. Нина не из древней семьи, но хорошей, работящей. Сколько она себя помнит, с детства работала наркокурьером.
Ну и вот! Долго ли, коротко ли, три года пролетело – детей им Бог не дает.
Что ты будешь делать?! Уж они и так, и эдак – а не дает, и всё тут. Василий стал нервничать и в одном деле засветился, пришлось ему сесть на дно в мастерской известного на всю Европу художника. Никогда он в руке ничего, кроме кастета и стакана, не держал, а тут кисть. Он раз мазнул, два – и чудо! Талант невиданный, неслыханный.
Сперва рисовал только пейзажи. Солнечные поляны не удавались, но сумерки, ночь! Какой там Куинджи! Пейзажи, понятно, больше походили на места тайных захоронений, но были прелесть как хороши.
Из городских пейзажей отлично получались кладбища, морги и банки. Смотришь – и хочется или ограбить, или умереть.
Взялся он за портреты – и опять успех. Сперва никто себя не узнавал, путались у портретов, когда узнавали – всех воротило. Но потом он руку набил, и стали узнавать.
Глаза не получались!.. Особенно открытые. В гробу с закрытыми все лежали как живые, а открытыми все смотрели как с того света.
Василий не сдавался, рисовал. По памяти сделал несколько портретов своих друзей, соседей, известных государственных деятелей, реформаторов. И несколько работ было приобретено Интерполом.
Короче, увлекся он живописью. В работе сбои пошли: три раза забывал сделать контрольный выстрел, люди выживали, а это уже не просто беда, тут жареным пахло.
Однажды залюбовался закатом, выстрелил с запозданием на час – убил не того, кого надо. Ему раз замечание, два – он знай себе рисует. Ну и покатился по наклонной, остался без работы. Яхту продал, коттеджи – всё. Сидит рисует. Нина ушла от него. Как раз он только-только закончил большую картину «Заседание Госдумы» с паханами вместо депутатов, она и ушла.
И вот обнищал вконец, рисует афиши при каких-то двух кинотеатрах. Что хочу заметить мимоходом. Может, это и не связано с Василием напрямую, но... Михалков, между прочим, тоже заметил – народ в кинотеатры пошел.
Теперь смотрите, какая удивительная история! Жена Василия, Нина, попалась с тремя килограммами героина на каком-то полустанке. Отдала два правоохранительным органам и сбежала, но тоже пришлось ей сесть на дно у одного всемирно известного скульптора. Прямо Бог их вел!
Стала от нечего делать лепить из глины свистульки. Домработница скульптора, хоть и редко была трезвой, носила их на рынок. И на них спрос возник огромный. Дети сперва пугались до икоты, а сейчас не оторвешь их.
Известно, что искусство развивается от низкого к высокому. После свистулек Нина начала лепить солонки. Прочитала историю мирового искусства, свела татуировки с бедер и грудей. И не хочу больше мучить вас ожиданием – действительно снова сошлась с Василием.
Выводы сами делайте, напоследок скажу только, что прошло вот еще четыре года, у них трое детей, рожицы у всех смышленые, разбойные.
Денег нету, бьются как рыба об лед, оба – члены Союза художников, стало быть, выпивают, когда есть возможность... и когда нету.
Но бодрые, улыбаются чему-то. Василий, правда, стал нахмуриваться последнее время – детей жалко. Всё думает, где бы денег достать.
И тут напротив их дома банк построили. Василий в окно как-то посмотрел, сказал, что банк плохо охраняется. Но Нина спокойна, думает, что зло и гений несовместимы.
А я с тех пор, как у нас банков стало больше, чем художников, что-то не уверен, что несовместимы. Может, Пушкин сказал сгоряча, не про наше время.
Этюды
Диагноз
Создали комиссию по борьбе с коррупцией, вскоре обнаружили в ней коррупцию.
Назначили комиссию по борьбе с коррупцией в комиссии по борьбе с коррупцией, только обернулись – там коррупция.
Быстро организовали комиссию по борьбе с коррупцией в комиссии по борьбе с коррупцией в комиссии по борьбе с коррупцией. И слава богу, теоретически успели. Практически там коррупция.
Мгновенно организовали стерильно честную комиссию по борьбе с коррупцией во всех комиссиях по борьбе с коррупцией, и успех пришел... практически вместе с коррупцией.
Очевидно, что зараза передается не половым путем, видимо не через поцелуи, скорее всего не через рукопожатия и, вероятно, не при чихании.
Похоже, растворенная с детства в крови мудрость «Дают – бери, а бьют – беги» всплывает, как только получаешь место в какой-нибудь комиссии.
Сделать всенародное переливание крови?!.. Можно, но нужно кому-то много дать на лапу.
Трудное время
Время сейчас трудное – не дай бог!
А вспомнить какой-нибудь там... девяностый год!.. Нет, не девяностый. В девяностом на прилавках шаром покати. Трудное было время.
А вспомнить вот восьмидесятые годы! Чернобыль... Семидесятые годы. Весело как было. Все как один одно и то же, как попки! Что вождь говорил, то и остальные. Что вождь говорил, нельзя было понять. Он и сам не понимал. Как растения жили: прорасти, опылиться, и всё.
Нет! А вот пятидесятые годы. Войну недавно выиграли. Какую войну! Погибло двадцать семь миллионов. В каждой семье убитый... Вот действительно трудное было время.
Так и хорошие были годы, что зря говорить. Вспомнишь там... сорок первый год. Ну, не сорок первый, конечно. Сорок второй, сорок третий... один черт – война. Трудное было время.
Но вот тридцать седьмой год... Нет... Гражданская война... Нет... Первая мировая... Русско-японская...
Короче... Время бежит, меняется к лучшему. Так что пессимистам всяким фитиль крупный мы вставили.
Мелочь
◊ ◊ ◊Наши секспроблемы: фригидность рельсоукладчиц во время работы и инженеров после работы; сверхвозбудимость покупателей в любое время суток и готовность чиновников в случае чего отсечь себе всё на свете.
◊ ◊ ◊В истории нашей два периода: «до пьянства» и «пьянство». Третьего, видимо, не будет.
◊ ◊ ◊Мечта. Изобрести бы антиалкогольную мазь! Смазал руки – инструмент держат, а стакан выскальзывает.
◊ ◊ ◊«Самое лучшее – самым бедным!» Это прекрасно. Но самое лучшее – это ведь самое дорогое. А самое дорогое самым бедным не по карману.
◊ ◊ ◊Отомрут пороки один за другим, и останется наконец последний – взяточничество. И то только так останется... символически.
◊ ◊ ◊Приходишь в высшие инстанции, даешь символическую взятку – и тебе тут же всё делают... тоже, конечно, символически.
Притворный смех
Последний из могикан
Вечером гуляю себе и гуляю... ага, на улице прямо. Просто так гуляю себе... без задней мысли... и без передней, просто для здоровья. Еще не хотел выходить-то. Потом вышел чего-то. Гуляю и гуляю себе. Хожу просто мимо помойки, и всё... Я всегда там гуляю – привык, что ли? Просто хожу смотрю по сторонам. Смотрю и смотрю себе по сторонам. Смотрю и смотрю себе... смотрю – торчит что-то.
Внутренний голос говорит:
– Не бери!
Ага, несколько раз:
– Не бери!
И еще я не хотел брать-то, потом взял чего-то... Сверток. Там сто тысяч долларов. Ну понятно – потерял кто-нибудь.
Внутренний голос говорит:
– Пошли домой!
Ага, несколько раз так:
– Пошли домой!
Еще я хотел пойти домой-то! А пошел чего-то в милицию. Пришел, говорю:
– Не надо никаких благодарностей, просто оформите всё, заберите деньги.
Деньги они сразу оприходовали. Капитан говорит:
– О! Молодец вы какой! Нашли сто тысяч долларов и сразу к нам. Очень хорошо... В полнолуние нормально себя чувствуете?
– Нормально.
– О! – Смотрел, смотрел на меня, спрашивает: – А пятью пять сколько будет?
Я говорю:
– Двадцать пять.
И видимо, он не ожидал правильного ответа – растерялся.
Потом кладет перед собой револьвер, говорит:
– О! Что мы всё вокруг да около? Давайте поговорим чисто по-человечески. Вы – нормальный человек. Нормальный деньги не принесет. Вы принесли. Значит, что-то здесь не так. У нас тоже не всё слава богу с раскрываемостью преступлений. Что, если я никому про сто тысяч, а вы возьмете на себя два убийства, одно изнасилование и угон машины?
Я говорю:
– Давайте! Только машину я не умею водить, изнасиловать у меня рука не поднимется, а в то, что я могу убить, вообще никто никогда не поверит.
Он встал, китель одернул, говорит:
– О! Я уже вам верю!
И вызывает кого-то. Тут же с бумагой, ручкой входит писец... не, писун... не, правильно, писец.
Внутренний голос говорит:
– Отрицай всё.
Несколько раз громко так:
– Отрицай всё!
Главное, я решил: буду отрицать всё. А сам чего-то говорю:
– Убийства, что были за последние десять лет, – мои. Изнасилования, хранение и скупка краденого, чеканка фальшивых монет, подкуп, поджоги, наводнения – это всё мое.
Кроме того, записали на меня всё, что у них накопилось: запугивание ОМОНа, охаивание отечественной порнографии, осквернение пивной и два самосожжения.
Они сбегали кофе сварили, печенье достали – вообще как-то мы подружились.
– А знаете, – говорю, – кто Кеннеди убил?
– Кто?
– Я.
Капитан достал из сейфа бутылку водки, колбасу, выпили все на брудершафт.
– А знаете, – говорю, – кто организовал татаро-монгольское иго?
– Кто?
– Я.
Они встали. Капитан чувствует, что скоро майором станет, спрашивает:
– Ваша настоящая фамилия?
Я говорю:
– Аль Капоне.
Капитан посерел маленько... Короче, нехорошо получилось. Говорю:
– Я пошутил... На самом деле я из налоговой инспекции. Откуда у вас сто тысяч долларов?
Капитан:
– Вы же принесли.
Я говорю:
– Когда?!
– Да только что. Мы еще на брудершафт пили.
Я говорю:
– С кем?! Что вы несете?! Я – непьющий.
Капитан чувствует, что скоро лейтенантом станет, говорит:
– Надо же, чтобы человек человеку верил.
Я сказал:
– О!
И пошел домой.
Народное средство
У одной женщины муж пил... не сильно так, но все-таки... до беспамятства.
Она со старушкой одной сговорилась. Этот мужик просыпается как-то после пьянства – видит, по комнате мечется женщина преклонного возраста... в одной сорочке чего-то. Он забеспокоился: мол, где это я?
Смотрит – он дома у себя. Тогда он думает: «Кого-то я привел, значит. Но чего она староватая какая? Одни мослы торчат. Как будто она сто лет работала лошадью в шахте».
Тут дети его выбегают, они тоже в заговоре участвовали, кидаются к этой женщине, кричат:
– Мама, мама! С добрым утром.
У него от нервов ноги задергались. Вернее, одна. Одна спокойно лежит спит, а одна чего-то задергалась.
Тут старушка как скажет:
– Вставай, сокол мой...
У него и вторая нога задергалась.
Полгода прошло. Щас хорошо живут с женой... недавно купили себе велосипед... в кредит. Оба очень любят кататься. У него, правда, дрожь осталась и ноги на педалях не держатся. Так что он в основном за седло хватается, бежит рядом. Пить, конечно, бросил, а от велосипеда не оторвать его.