Решив, что свой долг выполнила, я дала задний ход, предоставив Гришину возможность вдоволь болтать с Авророй.
Ее фамилия в городе была на слуху. Муж известный бизнесмен, пару лет назад метнувшийся в политику. Вполне успешно метнулся, к слову сказать. Тетка мне понравилась, пожалуй, ее мемуары я с удовольствием прочитаю, если их когда-нибудь опубликуют.
Ничего меня здесь более не держало, я направилась к выходу и тут едва не столкнулась с Берсеньевым. На сей раз он обольщал сразу двух дамочек, одна была перезрелого возраста, но отчаянно кокетлива, вторая — пухленькая блондинка со вздернутым носиком. Обе, скорее всего, до черта ему надоели, только этим я могу объяснить его внезапный интерес ко мне.
— Ефимия Константиновна! — воскликнул он, освободил свой локоть из цепких пальцев блондинки и вкрадчиво произнес: — Прошу прощения, дамы, — после чего, подхватив меня, ходко припустился к столу.
— Гвардия в панике покидает поле боя? — съязвила я.
— Ничего подобного, это стратегическое отступление.
— В любом случае с тебя причитается.
— Все, что угодно, милая.
— Где Агатка? — серьезно спросила я.
На физиономии Берсеньева отчетливо читалось удивление.
— Понятия не имею. Я честно выполняю условия нашего соглашения, ты не лезешь в мои дела, а я оставляю твою сестру в покое.
— Если ты…
— Не занудствуй, — перебил Берсеньев. — Я сдержал слово, а как я это сделал — тебя не касается. В нашем соглашении на сей счет ничего сказано не было. И не буди во мне зверя, он и так постоянно не высыпается.
В этот момент к нам присоединилась Аврора.
— Сергей Львович, — нараспев сказала она. — Должна заметить, вы имеете оглушительный успех. Наши дамы с вас глаз не сводят.
— Поверьте, уважаемая Аврора Леонидовна, в этом мало радости. По натуре я отшельник.
— Ага, — влезла я. — Он бы с удовольствием подался в монастырь, только вот не знает в какой. Надо бы в мужской, но тянет почему-то в женский.
— Ершистая, — весело заметил Берсеньев, кивнув на меня и обращаясь к Авроре: — Страшно подумать, что мы едва не стали родственниками. — Он собирался еще что-то сказать, но очередная дамочка, жаждавшая общения, материализовалась рядом, и он отправился обольщать ее.
— Насчет возможного родства он пошутил? — спросила Аврора.
— Разумеется. Он вообще… шутник.
— Вы, кажется, решили покинуть это милое сборище? — вновь спросила Аврора. — Могу вас подвезти.
— Спасибо, я, пожалуй, пройдусь.
— В туфлях? Если вам еще не наскучило мое общество, я с удовольствием доставлю вас домой.
Получив пальто в гардеробе, мы вышли на улицу. Незамедлительно подкатил «Мерседес», шофер распахнул заднюю дверь и помог Авроре устроиться на сиденье. Обойдя машину, я села рядом с ней.
— Мне кажется, обаяшка Сергей Львович испытывает к вам слабость.
— Вам показалось. — Меньше всего на свете мне хотелось говорить о Берсеньеве, я уже жалела, что согласилась на предложение Авроры.
— В ваших взаимных колкостях положительно что-то есть.
— На самом деле мы друг друга не жалуем. Он едва не женился на моей подруге, она погибла, и Сергей Львович считает, что в этом есть моя вина. Неприятно с ним соглашаться, но, по большому счету, он прав.
— Я слышала об этой истории. Не скажешь, что он до сих пор оплакивает былую возлюбленную, а ведь времени прошло совсем немного.
— Жизнь продолжается, — пожала я плечами.
— Что верно, то верно. Глупо осуждать его, тем более что очень редкие мужчины способны на истинные чувства. Берсеньев точно не из таких. Он назвал себя отшельником, но я бы выразилась иначе: волк-одиночка.
— А не вы окрестили его обаяшкой? — усмехнулась я.
— Одно другому не мешает. Женщины падки на подобных мужчин. Знают, что любовь принесет им страдания, и все равно спешат навстречу, как мотыльки на огонь. Каждая надеется, что именно она сможет приручить это опасное животное. Наивные дурочки. Я, кстати, как раз отношусь к подобной категории. Всю жизнь пребывала в фантазиях… несбыточных, разумеется. Признайтесь, такого мужчину, как Берсеньев, очень хочется добиться.
— Скорее уж добить, — скривилась я.
Аврора весело погрозила мне пальцем:
— Фенечка, вы меня заинтриговали, в ваших отношениях все не так просто. Извините меня, — сказала она серьезно. — Я старая сплетница. Единственное доступное развлечение в моем возрасте.
— В моем тоже. Ваш муж чем-то похож на Берсеньева?
Она засмеялась.
— Так мне и надо. С чего я взяла, что могу приставать к вам со своими глупостями? Мой муж прекрасный человек, у меня нет к нему претензий. Только к матушке-природе.
— Чем она не угодила?
— Тем, милая, что мужик в шестьдесят все еще интересный мужчина, если он когда-то вообще им был, а женщина в шестьдесят — старая баба. И тут уж ничего не поделаешь. Вокруг него водят хороводы молодые красотки, а ты либо бесишься сдуру, либо стараешься этого не замечать.
— Пожалуй, в пятый раз выходить замуж не стоит, — кивнула я.
— Выберите спутника жизни лет на двадцать пять старше. Впрочем, жить с мужчиной, который тебе в отцы годится, невелика радость.
— Откуда вам знать, вы же не пробовали?
— Я сплетница, так что много чего знаю. Даже слишком много.
Мы засмеялись, но длилось это недолго. Аврора вдруг закрыла глаза и тяжело со стоном вздохнула. Я нахмурилась, заподозрив, что она неважно себя чувствует. Только хотела спросить ее об этом, как женщина, запрокинув голову, издала странный звук, точно подвывая, в следующий момент ее лицо судорожно скривилось, кончик языка показался между сомкнутых губ, а голова упала на мое плечо.
— Что с вами? — перепугалась я.
Водитель резко затормозил, повернулся и рявкнул:
— Ах ты, черт…
— Что с ней? — повторила я, окончательно растерявшись и мало соображая, что теперь делать.
— «Скорую», надо «Скорую»! — орал водитель, напуганный не меньше меня, и соображал, пожалуй, не лучше, казалось, он того гляди сорвется в панику. — И хозяин, как на грех, в Москве, вот черт…
Я достала телефон и начала звонить в «Скорую», мужчина выскочил из машины, распахнул заднюю дверь и теперь беспомощно топтался рядом.
— Скажите, что она диабетик, пусть поторопятся… может, нам самим ехать? Пусть скажут, что делать…
«Скорая» приехала в рекордно короткий срок. Аврору положили на носилки и перенесли в машину неотложки. Решив, что от шофера толку мало, врач обратилась ко мне:
— Что произошло?
— Не знаю, — затрясла я головой. — Мы спокойно разговаривали, она ни на что не жаловалась и вдруг потеряла сознание.
Врач, кивнув мне, села в машину, шофер Авроры махнул мне рукой.
— Поехали за ними.
Я согласилась, хотя понятия не имела, чем могу помочь. По дороге он позвонил Багрянскому, голос звучал виновато, а изъяснялся водитель крайне бестолково. Но, отбросив телефон, немного успокоился.
Через пятнадцать минут мы были в больнице, однако в приемный покой нас не пустили. Собственно, я могла вызвать такси и отправиться домой, если толку здесь от меня никакого, но шофер рвался в больницу, как видно убедив себя, что до приезда хозяина должен находиться рядом с Авророй, и меня тянул за собой, обретя во мне какую-никакую поддержку. Оставлять его одного я не решилась, но дело, конечно, было не только в этом, я хотела убедиться, что с Авророй все будет в порядке.
В отделение мы все-таки проникли и бестолково метались по коридорам, изводя медсестер вопросами. Здесь нас примерно через час и обнаружил врач, высокий хмурый мужчина лет сорока.
— Это вы ее привезли? — спросил он. — Мужу сообщили?
— Да, — кивнул шофер.
— Что с ней? — подала я голос.
— Она диабетик с большим стажем, — пожал мужчина плечами. — Характер у Авроры Леонидовны весьма тяжелый, врачей она слушать не желает, рекомендаций не выполняет, хотя ее не раз предупреждали о последствиях… Сейчас она в реанимации. Послали за ее лечащим врачом, он ее проблемы знает, как никто другой. Надеюсь, все будет хорошо.
На следующий день, вернувшись с родного участка, я бродила по квартире, то и дело слушая автоответчик с сообщением Стаса. И в конце концов решила, что просто обязана съездить в Питер. Стас женатый человек и сделал свой выбор… По крайней мере, я пыталась убедить себя в этом, но вместе с тем… смириться с этим самым выбором было невозможно, хотя я, конечно, хитрила и придумала для себя очередное оправдание. Я еду не для того, чтобы как-то повлиять на его решение, я просто должна объяснить, почему ни разу не навестила его в больнице.
— Все вранье, — печально констатировала я. — Ты просто хочешь его увидеть.
Уже часа за два до отправления поезда я была на вокзале, купила билет и, устроившись в зале ожидания, смотрела какой-то боевик, гоня все мысли прочь, чтобы не появилось искушения в последний момент сбежать домой. Я очень хотела увидеть Стаса и очень этого боялась. До встречи с ним у меня остается крохотная надежда. А что будет потом?
— Все вранье, — печально констатировала я. — Ты просто хочешь его увидеть.
Уже часа за два до отправления поезда я была на вокзале, купила билет и, устроившись в зале ожидания, смотрела какой-то боевик, гоня все мысли прочь, чтобы не появилось искушения в последний момент сбежать домой. Я очень хотела увидеть Стаса и очень этого боялась. До встречи с ним у меня остается крохотная надежда. А что будет потом?
Уже в поезде, вернувшись к этой мысли, я с твердостью, которой и в помине не было, заявила себе: хотя бы все станет ясно. Перспектива подобной ясности вызывала сердечные спазмы и дрожь в коленках, а я бубнила, что мне не привыкать и я уж как-нибудь переживу и спазмы, и дрожь. В общем, в голове и в душе был полный кавардак и я сама не знала, чего хочу больше: поскорее оказаться в Питере или выскочить из поезда на ближайшей станции. Само собой, всю ночь я не спала и покинула поезд с помятой физиономией и тихим отчаянием.
Шел дождь со снегом, ветер заставлял прохожих прятать лица в воротники, а я почувствовала себя брошенной кошкой. Чужой город, чужие люди, и здесь мне нет места. День был будничный, девять часов утра, и я решила, что Стас, скорее всего, сейчас на работе. Подошла к ближайшему такси и назвала водителю адрес. И пока мы ехали по Невскому, бездумно таращилась в окно, и вновь явилось искушение повернуть назад, бежать отсюда сломя голову. Но как только сбегу, меня опять потянет сюда вопреки всякой логике.
Водитель свернул на светофоре и вскоре притормозил.
— Вот пятьдесят третий дом, — сказал он, поворачиваясь ко мне.
Офис выглядел солидно, табличка у входа отливала золотом, парковка на несколько машин, рядом бродил охранник, зябко подергивая плечами. Остатки моей решимости улетучились, и я сказала:
— Давайте подождем немного.
— Хорошо, — кивнул водитель и посмотрел на меня с недоумением.
«Досчитаю до тысячи и пойду, — подумала я. — А если его не окажется в офисе?» И вновь я не знала, чего боюсь больше: застать здесь Стаса или убедиться, что его нет. «Белая горячка», — решила я.
Водитель начал проявлять нетерпение, и я поняла: пора выметаться. И тут увидела «БМВ». Вынырнув из переулка, он плавно притормозил у дверей офиса, охранник приосанился и шагнул навстречу. Дверь «БМВ» распахнулась, и появился Стас. Вслед за ним вышли девушка и мужчина в серой куртке, они быстрым шагом направились к офису. Я открыла дверь, собираясь позвать Стаса, он деловито продолжал разговор со своими спутниками, меня не заметил.
— Лариса, — услышала я его голос. — Предупредите всех, что совещание переносится на двенадцать, и еще не забудьте позвонить моей жене…
Охранник распахнул перед ним дверь, Стас вошел в офис, и конца фразы я не разобрала. Захлопнула дверцу такси и потерла лицо руками. У него все в порядке, совещание, жена… Жизнь идет своим чередом, это для меня она остановилась. В той самой точке, когда я, не помня себя, орала: «Ненавижу тебя…» Я что, всерьез надеялась, что он места себе не находит, меряет шагами комнату, то и дело хватая телефон, и ждет, когда раздастся звонок, чтобы лететь сломя голову за тысячу километров и заключить меня в объятия? Что сделано, то сделано. А дальше как в песне: «Ты пойдешь налево, я пойду направо». И… что там дальше? Ничего.
Водитель деликатно кашлянул, а я вспомнила, где нахожусь.
— Извините, — сказала виновато. — Давайте на вокзал.
— На Московский?
— Да.
Он посмотрел на меня как-то странно.
— Может быть, город посмотрите? Город у нас красивый. Правда, погода сегодня подкачала, но завтра обещают без осадков.
— Город красивый, — кивнула я.
— Ну, так как? Может, останетесь?
— В другой раз.
Домой я вернулась уже ночью, с трудом дождалась времени, когда можно отправиться на родной участок, а потом лежала на диване и пялилась в потолок. День сменила ночь, вновь пришел день, а я продолжала изучать трещины на потолке, совершая редкие вылазки в кухню, чтобы выпить чаю. Из этого полубредового состояния на третий день меня вывел телефонный звонок. Звонила, конечно, мама.
— Ты еще помнишь, что у тебя есть родители? — по обыкновению, поинтересовалась она.
— Помню, разумеется, — без огонька начала я. — Извини, подхватила простуду.
— А позвонить ты не могла?
— Не хотела вас беспокоить.
— Какая забота… У тебя температура? Врача вызвала?
— Отлежусь пару дней, зачем мне врач.
— Очередная глупость. Ты знаешь, к чему приводит самолечение? Немедленно вызови врача. Нет, лучше я сама вызову.
— Не надо, — взмолилась я. — Мне уже лучше. Агатка появилась?
— У нее, как видно, есть дела поважнее.
Ближе к вечеру я заставила себя подняться и на такси отправилась в отчий дом. Вдоволь наслушалась родительских наставлений, дала обещание завтра же отправиться в поликлинику и с чувством огромной дочерней благодарности убралась восвояси. К этому чувству примешалась убежденность, что если у меня все так хреново, то у сестры еще хуже. Дочерний долг она исполняла свято, и ее упорное нежелание выходить на связь теперь всерьез пугало. Агатку требовалось срочно отыскать. Для начала я ей позвонила, но ее телефон был отключен. Бодрым шагом я направилась к офису и вздохнула с облегчением, увидев свет в окнах. Трудится сестрица, сидит, обложенная папками с документами, и на звонки не отвечает, потому что не хочет отвлекаться от великих дел. Я вошла в приемную. Секретарь Агатки, Вера, собиралась уходить, она была уже в пальто и с дамской сумочкой в руках.
— Привет, — сказала я.
Вера кивнула и заговорила почему-то шепотом:
— Хорошо, что ты приехала. Агата, по-моему, неважно себя чувствует.
— Простудилась?
— Нет, — покачала она головой.
— Неужто конкуренты обскакали?
Вера на шутку не отреагировала.
— Мне кажется, здесь что-то личное.
— Вот это новость, я и не знала, что у сестрицы есть личная жизнь.
Усмехнувшись, Вера направилась к выходу, а я в кабинет Агатки.
В кабинете сестрицы не оказалось, дверь в комнату отдыха была открыта, и я заглянула туда. Агата лежала на диване, прикрыв лицо рукой. Заслышав мои шаги, убрала руку, буркнув:
— Привет.
Серые тени под глазами, в лице маета, все признаки больших душевных переживаний. Я вздохнула и села в кресло напротив. Агатка молча наблюдала за мной.
— Хреново выглядишь, — заметила я с печалью.
— Ты не лучше.
— Ну, так мы похожи, сестры, как-никак.
— Душа требует ремонта? — хмыкнула сестрица.
— Капитального.
— О делах не спрашиваю. Стас уехал? — Я кивнула. — Ты не была у него в больнице. Не могла простить того, как он обошелся с Настей?
— Выходит, что так.
— А он свалил на радостях?
— Мы поссорились, потом он оказался в больнице. А так как я у него не появлялась, он решил, что я благополучно вычеркнула его из жизни.
— А на самом деле?
— На самом деле я приходила много раз, но там была Настя.
— Ищешь ему оправдание? — На этот вопрос я предпочла не отвечать. — Киллера Славка нанял? — приглядываясь ко мне, спросила сестра, а я поморщилась. У сестрицы характер не сахар, но дурой она никогда не была и сообразительностью ее бог не обидел. Я бы предпочла, чтобы она оказалась менее догадлива, изобразила удивление и спросила:
— Спятила? Славка — хороший парень, он и киллер — две вещи несовместимые. Скорее я бы решила, что это дело рук Димки, у них со Стасом старые счеты.
— Неудивительно, если Стас убил его отца.
— Он его не убивал, — резко сказала я, а Агатка усмехнулась.
— Кому ты гонишь? Стас в больнице, ты посылаешь Славку подальше, зато с Димкой у тебя подозрительная дружба, по крайней мере, вас часто видят вместе. И после этого ты пытаешься меня уверить…
— Иди к черту, — отмахнулась я.
— Я на полпути. Ясно, — вздохнула Агатка. — Ты и Славкину вину взгромоздила на себя. Если б не ты, хороший парень так и остался бы хорошим парнем? И Настя бы таблеток не наглоталась, и Стас не оказался бы в больнице.
— Иди к черту, — повторила я.
— И что теперь? Стас с Настей, а ты… Долго выдержишь?
— Уже не выдержала, — разглядывая свои руки, сообщила я. — Успела наведаться в Питер.
Агатка хмурилась, ожидая продолжения.
— И что? — осторожно спросила она, ничего не дождавшись.
— Да все у него нормально…
— А у тебя?
— У меня тоже.
— Врешь.
— Я честная девушка, — хмыкнула я, и мы замолчали на некоторое время.
— Я со следаком недавно разговаривала, — сказала сестрица. — Стас заявил, что понятия не имеет, кто мог организовать на него покушение. Повезло Славику. Конечно, менты им непременно бы заинтересовались, но Стас молчит, тебя вмешивать в это дело они не торопятся, памятуя, кто наш с тобой папа. А без тебя картинка не складывается. Так что очередной висяк обеспечен.