— Я-то собралась, да он все никак не созреет.
— Дожмешь, куда ему деваться, — усмехнулся бывший. — И с пасынком тебя часто видят.
— С Димкой? Так мы же родственники. Сам-то ты как?
— Нормально, — пожал он плечами. — Машину новую купил. Виталик в школу пошел, в общем, жизнь идет, — звучало это без намека на счастье. — Жаль, что у нас с тобой ничего не получилось, — закончил он со вздохом.
— Все к лучшему в этом лучшем из миров. Пойду я…
— Может, все-таки намекнешь, что у вас с Агаткой за дело такое?
— Не доставай.
— Ладно, — махнул он рукой. — Нароешь что-то путное, вспомни, что у тебя есть личный журналист. Эксклюзивный материал мне бы очень пригодился.
Из бара мы вышли вместе, Прохоров отправился на работу, а я к стоянке такси. На улице то ли дождь, то ли снег, сразу и не разберешь. Втянув голову в плечи, я ускорилась и с облегчением увидела свободную машину. Пожалуй, привычку передвигаться пешком пора оставить. У меня теперь расследование, сыщика, конечно, ноги кормят, но личный транспорт все-таки предпочтительнее.
Назвав водителю адрес, я попыталась сосредоточиться на предстоящем разговоре. Если верить бывшему, беседа обещает быть непростой. На беспокойство по этому поводу времени оказалось мало, очень скоро такси тормозило возле здания с несколькими вывесками на фасаде. Помимо редакции газеты здесь находились риелторская контора, аудит, фирма по изготовлению визиток и заведение под названием «Мономах» (только это слово и значилось на табличке, чем там люди заняты, оставалось лишь догадываться).
Отчаянно зевавший охранник смотрел телевизор.
— Вы к кому? — спросил без интереса.
— В редакцию газеты.
Взяв у меня паспорт, он занес данные в журнал регистрации и кивнул в сторону лестницы:
— Второй этаж.
Дверь в редакцию была распахнута настежь, в коридоре царила подозрительная тишина. По моему мнению, сотрудники должны сновать из кабинета в кабинет, деятельные и энергичные. Похоже, мои представления далеки от действительности.
Дойдя до конца коридора и никого не встретив, я заглянула за ближайшую дверь, на которой, как и на всех прочих, табличка отсутствовала. Две женщины сидели за компьютером в гробовом молчании. Я спросила, где могу найти Юдину, и получила лаконичный ответ:
— Дверь напротив.
Там оказалась приемная. Девушка-секретарь разговаривала по телефону. Дверь налево с табличкой «Юдина Н. П.», дверь направо была открыта, в глубине кабинета я увидела мужчину с аккуратной бородкой, он сидел за столом, держа в руках бумаги. Секретарь отложила телефон и повернулась ко мне.
— Что вы хотели?
Не успела я ответить, как дверь слева распахнулась и на пороге показалась женщина лет сорока пяти, высокая, худая, в сапогах на высоком каблуке и в вязаном платье, поверх него жилетка в яркую полоску с аляповатым цветком на плече. Волосы женщины были совершенно седые, стриглась она коротко, асимметричная челка закрывала высокий лоб. Глаза смотрели холодно, яркая губная помада слегка смазалась.
— Вы ко мне? — окинув меня взглядом, спросила женщина.
— Если вы Наталья Петровна Юдина, то к вам.
— Я — Наталья Петровна Юдина, — усмехнулась она. — Прошу, — и направилась к письменному столу, я последовала за ней. — Чему обязана?.. — деловито спросила она.
— У меня к вам несколько вопросов, — дождавшись, когда она устроится в кресле, ответила я, заняв предложенный стул. — По поводу вашей подруги. Авроры Багрянской.
Лицо Юдиной на мгновение застыло.
— А вы, собственно, кто? — резко спросила она.
— Моя фамилия Ломакина. Я работаю в адвокатской конторе Агаты Константиновны Завьяловой. — Женщина нахмурилась, впившись в меня взглядом. — К нам обратился сын Авроры Леонидовны, в связи с чем и возникли некоторые вопросы. Я очень надеюсь, что вы нам поможете.
— Агата Завьялова? Очень интересно. Выходит, у ее отца тоже рыльце в пушку. Признаться, не ожидала.
— Это вы сейчас о чем? — удивилась я.
— Тебя кто послал, деточка? — презрительно произнесла Юдина, повысив голос почти до крика.
— Агата и послала, — улыбнулась я, надеясь, что тетка перестанет блажить и хотя бы выслушает, чего мне от нее надо.
— Ясно, — зло усмехнулась она. — Засуетились, когда жареным запахло. Чего ж они вас послали, а не какого-нибудь амбала с бейсбольной битой?
— У вас со здоровьем как? — растерялась я, вот и брякнула не то, тетка поняла вопрос по-своему.
— Я не боюсь ваших угроз. Слышите? Никогда не боялась и не боюсь. Так и передайте своим хозяевам.
— Я бы рада, только не знаю кому. Может, вы успокоитесь и выслушаете меня…
Тут в кабинет стремительно вошел мужчина с бородкой, несколько минут назад я видела его в кабинете напротив.
— Что случилось? — спросил он, переводя тревожный взгляд с меня на Юдину.
— Вот, полюбуйся, они прислали девчонку, чтобы меня запугать.
— Я вообще-то пришла поговорить по интересующему меня делу, — слабо вякнула я, понимая, что тетка вошла в раж и достучаться до ее здравого смысла будет нелегко. Еще вопрос, был ли вообще этот здравый смысл.
— Наташа, успокойся, — произнес мужчина, встал рядом с Юдиной и положил ей руку на плечо. Надо полагать, это и был супруг истеричной тетки. Она, сбросив его руку, полезла в ящик письменного стола, достала с десяток конвертов и принялась трясти ими перед моим носом.
— Вот, видите? Это угрозы, каждый день я получаю по пачке писем. Вы что думаете… — на счастье, не ее, мое, Юдина вдруг закашлялась, лицо ее покраснело, конверты она выронила и закрыла лицо руками. Муж хлопотал рядом, толком не зная, чем ей помочь. Тетка глубоко вздохнула, перестав кашлять, и уставилась на меня. — То, что не успела Аврора, сделаю я, — чеканя слова, заявила Наталья Петровна. — А теперь убирайтесь.
«С превеликим удовольствием», — очень хотелось сказать мне, но я промолчала. Спешно покинула кабинет, а вслед за этим и редакцию.
Оказавшись на улице, немного прошлась и начала горько сетовать, что задание я провалила. Надо было начать разговор иначе, интеллигентно подвести к интересующей меня теме. Мало того что ничегошеньки я не узнала, тетка теперь бог знает что вообразит. Отца и то умудрилась приплести. Пожалуй, бывший в кои-то веки оказался прав: у Юдиной начисто башню снесло на почве борьбы за справедливость. Хотя если насчет угроз она не фантазировала, то кое-какие выводы можно сделать. Она очень раздражает неких граждан, это первое. Допустим, среди них не все психи и кто-то всерьез видит в ней проблему. Стоило мне произнести имя Авроры, и тетка зашлась в крике, возможно, не я первая допекаю ее разговорами на эту тему — это второе, хотя в моем случае о разговоре и речи нет, она вопила, я слабо вякала, причем не по делу. Тетка мгновенно связала мое появление с угрозами. Значит ли это, что кроме меня уже были ходоки? То есть кто-то намекал ей на ненужность каких-либо публикаций? Скорее всего, так. Уж очень она нервничала. Самое скверное, что теперь рассчитывать на душевный разговор с Юдиной попросту глупо, она вряд ли захочет меня видеть. Агатке появляться у нее тоже не стоит. Хотя вдруг мне повезет, Юдина немного успокоится, проявит любопытство и пожелает меня выслушать.
Я взглянула на часы, пытаясь решить, что теперь делать. Домой вроде бы еще рано, а в офис вроде бы уже поздно. Спрятавшись от промозглого дождя на крыльце универмага, я набрала номер сестрицы.
— Чего тебе? — спросила она недовольно.
— Как чего? Совета и утешения.
— Советов не даю, только консультирую за деньги. А утешение… верь в хорошее.
— Это очень кстати. Вот сейчас я верю, что ты захочешь отужинать в компании школьного друга.
— Ваньки, что ли? — хмыкнула Агатка.
— А ты сообразительная, — подхалимски сообщила я.
— Это твое задание, так почему с Ванькой должна встречаться я? К тому же влюблен он был в тебя, а не в твою сестричку, и…
— Я предлагаю тебе поужинать, да еще с пользой для дела. Ваньку я не видела со школы, и он меня может не узнать, а узнав, очень удивится…
— Он по-любому удивится…
— Ты слышала о том, что люди иногда помогают друг другу? — съязвила я.
— Ладно. Позвоню Ваньке. За мной организация встречи, за тобой обольщение. За ужин платим вскладчину, от Ваньки не дождешься.
— Заметано, — сказала я.
В ожидании, когда Агатка перезвонит, я прошлась по универмагу. Наконец раздался веселенький мотивчик.
— Парень готов к обольщению, — с усмешкой сообщила Агатка.
— Он не поинтересовался причиной твоей доброты?
— Обалдел от счастья и про вопросы забыл. Ты уж не подкачай, сестрица, швыряться деньгами не в моих правилах.
— Выстави счет своему Багрянскому, — посоветовала я. — Он был готов раскошелиться. Где встречаемся?
— Выстави счет своему Багрянскому, — посоветовала я. — Он был готов раскошелиться. Где встречаемся?
— В восемь вечера в «Карусели».
— Тогда я домой, наносить боевую раскраску.
Времени оставалось немного, и домой я поехала на такси. Встала под горячий душ, чтобы согреться, извлекла на свет божий платье, подаренное Агаткой, и в половине восьмого выпорхнула на улицу. Любезность сестрицы простиралась так далеко, что она решила за мной заехать. Я вышла из подъезда как раз в тот момент, когда ее машина появилась во дворе.
— Тебе надо тачку купить, — заявила Агатка, как только я оказалась рядом.
— У меня есть тачка.
— Она ж моя ровесница.
— Не преувеличивай, гораздо моложе.
— Намекну предкам, что ты остро нуждаешься в подарке. Уверена, они раскошелятся.
— Бойся данайцев, дары приносящих, — съязвила я.
— Родители заслуживают большего уважения. Машину все-таки смени, иначе пойдут сплетни, что я скупердяйка и на жалованье сестры экономлю.
Мы приехали в «Карусель» чуть раньше назначенного времени, кафе весьма популярно в городе, и в пятницу вечером здесь было многолюдно.
— Могла бы выбрать местечко поспокойнее, — проворчала я.
— И на старуху бывает проруха, — философски ответила сестрица.
Наш стол расположен был очень удобно, на небольшом возвышении, и отгорожен от зала ширмой. Не скажу, что здесь было тихо, но, по крайней мере, мы друг друга слышали. Ванька опаздывал, и я решила разжиться сведениями о предмете обольщения. Агатка, уткнувшись в меню, отрапортовала:
— Разведен, зарплатой недоволен, жизнью в целом тоже, пьет часто и не в меру. В остальном мало изменился.
Сообразив, что ценной информации больше не предвидится, я поведала в деталях о своем неудачном визите к Юдиной.
— Думаешь, дамочка просто спятила или угрозы все-таки имеют место?
Я пожала плечами.
— Прохоров говорит, она прирожденный боец… Многих достала. Угрозы, может быть, и есть, но необязательно связанные с Авророй. Взглянуть бы на ее мемуары…
Агатка закатила глаза.
— Ну, если только проникнуть в дом Багрянских под покровом ночи. Но делать этого я бы не советовала, дом наверняка на сигнализации.
— Серега мог бы подсуетиться.
— Забудь об этом.
— Тогда вся надежда на Ваньку. Где он, кстати?
Агатка достала телефон из сумки и набрала номер.
— Ты где? — получив ответ, положила мобильный на стол и сказала: — Сдает куртку в гардероб.
Через пару минут в зале появился мужчина и принялся вертеть головой во все стороны. Агатка приподнялась и махнула ему рукой. Он припустился к нам резвой рысью.
— Привет, девчонки. Страшно рад вас видеть. — Они расцеловались с Агаткой, я поцелуя тоже удостоилась. — Извините, что опоздал. Вся жизнь проходит на этой чертовой работе. И какого хрена я не пошел в адвокаты?
— Да уж, — хмыкнула сестрица. — Человечество много потеряло.
Ванька весело улыбнулся и начал проявлять интерес к меню.
— Что-нибудь заказали?
— Ждали тебя.
Пока он водил пальцем по длинному списку, я его разглядывала. Физиономия слегка опухшая, побриться с утра он забыл, ворот свитера растянут, из-под него виднелась футболка, которую носили не меньше недели. Классический тип разведенного мужика. Покончив с меню, Ванька на меня уставился и разразился комплиментами, довольно неуклюжими. Приоритеты выстроены: сначала водка и жратва, потом бабы. Пожалуй, его придется не соблазнять, а спаивать.
— Ну, что, давайте за встречу, — радостно предложил он, когда принесли выпивку.
— Может, закуски дождешься? — хмыкнула Агатка.
— Да чего ее ждать, сок есть. — Мы выпили, Ванька тут же разлил по второй. — Рассказывайте, как дела, — предложил весело. — Твоя тачка у кафе стоит? Серега Багрянский докладывал… что значит папа генерал, бабло к рукам так и липнет.
— Так у тебя батя тоже не в рядовых ходил, — съязвила сестрица.
Ванька махнул рукой.
— Как только на пенсию вышел, стал никому не нужен. И моей карьере кердык пришел. Не выдвигают, а все больше задвигают. В общем, предназначение мне было великое, но что-то на небесах не заладилось.
— Что ты ноешь? — усмехнулась Агатка. — Точно старый дед.
— Возраст человека определяется его душевным состоянием, — изрек Ванька, подняв палец, но тут же засмеялся. — Обидно, Агатушка, в моем возрасте Александр Македонский уже Персию завоевал, а я…
— Он помер рано, а ты потянешь лямку еще лет двадцать, выйдешь на пенсию и будешь огурцы сажать.
— Никто своей судьбы не знает, — очень натурально вздохнул он. — Ладно, не обращай внимания. Я просто тачке твоей позавидовал. Баба, а зарабатываешь в десять раз больше меня.
— У тебя есть уникальная возможность улучшить свое материальное положение, — решила я не церемониться.
Ванька замер с поднесенной ко рту рюмкой, потом поставил ее, так и не выпив.
— Серега, да? — спросил он, хмуро глядя на Агатку. Та одарила меня благодарным взглядом.
В этот момент подошел официант, избавив ее от необходимости отвечать, по крайней мере сразу. Расставив не спеша тарелки, парень удалился, Ванька с трудом дождался, когда он отойдет на почтительное расстояние.
— Я-то думал, ты вспомнила об однокласснике.
— Кончай из себя сироту строить, — не выдержала Агатка. — Ты обо мне раз в полгода вспоминаешь, и то ближе к праздникам. Серега, между прочим, твой друг, а друзьям положено помогать.
— Положено, — передразнил Ванька. — Вот скотина. Вас подослал, еще и деньги предлагает. Его идея?
— Моя, — подала я голос. — Уж очень ты на жизнь жаловался.
— С друзей деньги только последняя свинья возьмет, — пробубнил школьный товарищ. — Черт меня тогда за язык дернул…
— Ну, уж если дернул, так расскажи, в чем там дело, — миролюбиво предложила Агатка.
— Да нет никакого дела…
— Ванька, — сестрица сурово нахмурилась, став на мгновение очень похожей на нашу маму. — Ты же меня знаешь, я от тебя не отстану.
— Да пошла ты… — он выпил и принялся вяло жевать. Мы сидели с постными лицами, Ваньке это надоело, и он отложил вилку в сторону. — Вот скажите, на фига вам это? Мать его похоронили, не похоронили даже, кремировали. Ну, узнает он что, все равно ведь не докажет.
— У него есть подозрения, что мать убили. Представь себя на его месте.
— Убили? — вытаращил глаза Ванька. — Вы что, спятили?
— Но ведь ты сам…
— Да ничего подобного я не говорил. У него просто крыша поехала, если он ляпнул вам такое.
— Хотелось бы послушать твою версию, — дипломатично предложила я.
— Нет у меня версии, нет. Слушайте, мне неприятности ни к чему, а если пойдут слухи…
— Какие слухи, Ваня? Серега пришел ко мне, потому что у него возникли сомнения. Мать занялась мемуарами и намекала, что после их опубликования многим не поздоровится. Отец его к бумагам не подпускает, и этому должна быть причина.
— Его отец тоже считает… — выкатил Ванька глаза, которые и без того были как у филина.
— Чего он там считает, нам неведомо. Серега просил нас о помощи, мы должны выяснить, могла ли кого-то всерьез беспокоить ее писанина. Уверена, все это чушь собачья, единственное, что тревожит, это твой намек. Если Сереге привиделось, то есть прислышалось, мы посоветуем ему не забивать всякой чепухой головы, свою и наши. Но если ты что-то знаешь… помоги другу. Ты совершенно прав, доказать что-либо трудно, если труп кремировали, и нам придется идти другим путем. В любом случае ты останешься в стороне. Никаких официальных показаний, ни сейчас, ни в будущем. — Говорила Агатка вдохновенно, и ее импровизированная речь впечатление произвела. Ванька задумался, потом вздохнул и наконец заговорил:
— Если и есть что, то к ее мемуарам отношения не имеет. Короче, мы с Суворкиным выпивали, это он вскрытие проводил. О том, что мы с Серегой друзья, ему хорошо известно, вот и зашел разговор о его матери. Еще раз повторяю, никакого убийства. Речь может идти только о врачебной ошибке.
— А потолковей? — насторожилась я.
— Аврору привезли без сознания и отправили в реанимацию, в себя она так и не пришла, кома и летальный исход. Впопыхах ей могли вколоть препарат, имевший побочное действие. Не мне вам рассказывать, как это бывает.
— Иными словами, вскрытие показало присутствие препарата, который был ей противопоказан?
— Похоже, так. Суворкин, конечно, сразу сообщил об этом главврачу. Ну а дальше, ясное дело, главврач намекнул, что неприятности никому не нужны. Аврору не первый раз вытаскивали буквально с того света, у нее целый букет заболеваний: диабет, сердце ни к черту, давление… в общем, у нее была масса поводов скончаться. Не сегодня, так завтра. Зачем же портить людям репутацию? Особенно учитывая, кто ее муж. Представляете, какой бы он поднял шум?