— Конечно, моя дорогая. Будь этот человек хоть трижды обманут своей женой, он не захочет, чтобы весь мир узнал об этом. Быть объектом скандала — это одно, но быть посмешищем — совершенно иное. Эмили могла бы сказать тебе об этом.
— Мне и в голову не пришло подобное. — Шарлотта почувствовала себя совершенно несчастной. Она вдруг поняла, что блеск недавней удачи Эмили померк от соприкосновения с действительностью. Какими идиотками они были, играя в детективов! — Я зайду к ней завтра утром. Если она не послушает меня, я все расскажу Джорджу. Он заставит ее успокоиться.
Питт слегка усмехнулся. Шарлотта не поняла, что бы это значило.
— Но информация полезна? — спросила она, возвращаясь опять к началу разговора, которое было ознаменовано ее триумфом.
— О, чрезвычайно! — Томас был щедр на похвалы. — Возможно, она даже приблизит нас к разгадке. Проблема сейчас заключается в том, как мне узнать о продолжительности этой связи и не привела ли она к рождению других детей. — Он задумался, становясь все мрачнее по мере того, как решение проблемы ускользало от него.
— Это легко. — Шарлотта встала, у нее затекли ноги. — Поговори со служанкой мадам…
— Служанки обычно очень преданны своим хозяевам, — ответил Питт. — Они заинтересованы в том, чтобы сохранить работу. Служанка не скажет мне, что ее хозяйка имеет любовную связь, как не скажет и то, что ее хозяйка имела двух детишек, которые затем исчезли.
Шарлотта стояла, облокотившись о стол, и крутила носком ноги, пытаясь избавиться от ненавистных мурашек.
— Конечно, надо действовать не так. Не напрямую. Сначала спроси, какого размера платья она носит. Перешивала ли она их, увеличивая размер? Когда это было? Два года назад — или полгода? Посмотри, остались ли следы от швов на корсаже. Если бы я сама могла взглянуть, то сразу бы увидела и сказала тебе.
Питт расхохотался.
— Почему ты смеешься? Разве это не расследование? И еще узнай, не уезжала ли она в деревню. Хотя, судя по тому, что тела были захоронены на Калландер-сквер, это маловероятно. — Лицо Шарлотты снова сияло. — Выясни, была ли она больна. Жаловалась ли на тошноту. Бывали ли у нее припадки. Еще узнай, какой у нее аппетит и менялся ли он. Набирала ли она вес. Получив ответы на эти вопросы, ты узнаешь ответ. Поинтересуйся, не проявляла ли она пристрастие к какой-нибудь новой пище, которая раньше ее совершенно не интересовала. Осматривай одежду сам и не задавай вопросов служанке об аппетите и припадках. Она быстро сообразит, что тебя интересует. О пище расспрашивай кухарку, о здоровье — горничную.
Питт продолжал смеяться.
Жена посмотрела на него и засомневалась в своих советах, которые поначалу казались ей отличными.
— Разве это неправильно?
— Вполне профессиональные советы, — согласился Томас. — Удивляюсь, как бы мы вообще раскрывали преступления без участия женщин.
— Я думала, ты смеешься надо мной.
— Определенно, так и есть! Но тем не менее я принимаю все твои советы.
— Здорово! — Шарлотта успокоилась и удостоила мужа ослепительной улыбкой. — Мне так хочется помочь тебе.
Томас снова непроизвольно расхохотался.
На следующее утро Шарлотта, как и обещала, пошла навестить Эмили. Она строго предупредила сестру о том, что, занимаясь расследованием интрижки Ефимии Карлтон, она может навлечь на себя месть и даже навредить карьере Джорджа.
Эмили послушно выслушала ее и поклялась, что выбросит все это из головы и будет заниматься своим обычным делом, то есть спокойно и без проблем вращаться в высшем обществе. Шарлотта поблагодарила ее и ушла. В душе она чувствовала, что свою миссию не выполнила, хотя никаких оснований для подобных выводов не было. Ей не понравилось, что разговор прошел слишком легко — в глазах Эмили не было видно страха, который заставил бы сестру так быстро сдаться. Но Шарлотта не могла еще раз потребовать от нее дополнительных обещаний. Эффект от этих клятв был бы тем же. Она вернулась домой, вошла в гостиную и немедленно начала генеральную уборку, хотя обычно делала это весной, а сейчас была первая неделя ноября, и моросил дождь.
Питт снова вернулся на Калландер-сквер. В десять пятнадцать утра он постучался в дверь дома Карлтонов и спросил, может ли повторно поговорить со слугами. Его провели в комнату экономки и послали за горничной.
— Входите. — Питт сел в одно из больших кресел, чтобы не возвышаться над девушкой. — Присаживайтесь. Надеюсь, наш прошлый разговор не сильно огорчил вас.
Девушка посмотрела на него с трепетом.
— Нет, благодарю вас, сэр. — Она немного призадумалась. — Ну… я хотела сказать… да, это ужасно, не так ли?.. Но уверяю вас, я не знаю, кто мог бы это сделать.
— А ваша хозяйка? Я имею в виду, ее это тоже расстроило?
— Не больше, чем это соответствует ситуации, — ответила горничная. — Сейчас она выглядит очень хорошо. Я никогда не видела, чтобы она так хорошо выглядела.
— Она не потеряла аппетит? С некоторыми людьми, как вы знаете, подобное случается. Особенно с чуткими впечатлительными женщинами.
— Леди Карлтон не такая уж впечатлительная. Она крепка, как кобыла, простите за выражение. Никаких припадков, фантазий и всяких там дамских штучек.
Брови Питта поползли вверх, что выражало заинтересованность.
— Ну… она чувствовала себя несколько странно пару раз, но я полагаю, это нормально в ее положении, если вы меня понимаете… Боже праведный… — Девушка приложила палец к губам и уставилась на инспектора округлившимися глазами. — Я вам этого не говорила!
— Нет-нет, — мягко сказал Томас. — Мне интересно прошлое, а не будущее. — Он с трудом скрыл свою досаду. Теперь будет невозможно получить дополнительную информацию от этой девушки, не выложив ей, что именно он ищет. Нужно поговорить с другими слугами прямо сейчас, пока эта девица не подняла тревогу, хотя бы и без намерения.
Он поднялся по лестнице, собираясь пообщаться со служанкой хозяйки. Прошел мимо экономки, которая была крайне недовольна тем, что он своевольно разгуливает по дому. Питту хотелось самому увидеть платья хозяйки, хотя он еще не знал, какой предлог придумать для оправдания своего интереса.
Инспектор застал служанку за чисткой костюма для верховой езды и отмыванием губкой пятен на подоле юбки, которая испачкалась в осенней грязи. Когда девушка увидела его, от неожиданности она выронила юбку из рук.
— Не волнуйтесь, мэм. — Питт поднял юбку и оценивающе повертел в руках, не торопясь отдать служанке. — Отличный материал. — Затем осмотрел пояс. — И очень хорошо скроено. — Он быстро потрогал швы, но ничего не обнаружил. Внимательно осмотрел швы на поясе в том месте, на которое указывала Шарлотта, — и тут же нашел вставленный кусок материи. Питт небрежно отдал юбку служанке и улыбнулся. — Мне нравится видеть хорошо одетую леди. Этим она доставляет радость всем окружающим.
— О, эта юбка — еще с прошлого года, — сказала служанка. — Фасон уже устарел. У леди Ефимии есть одежда гораздо лучше!
— Неужели? А можно мне посмотреть на ту, что лучше? — В голосе инспектора звучала нота вежливого недоверия. — Та, которой вы занимаетесь, великолепного качества.
Девушка подошла к огромному платяному шкафу и открыла створки. Проникающий из окна луч света высвечивал фиолетовые и розовые цвета. Световое пятно колыхалось на зелени шелка.
— Это восхитительно! — Питт подошел к шкафу и потрогал мягкие блестящие одежды, слегка прикасаясь к ним пальцами и на какой-то момент забыв о цели своего визита. Там было платье янтарного цвета, который становился золотым там, где на него падал свет, и темно-бордовым — в тени. Ефимия Карлтон, должно быть, выглядела в нем очень эффектно. Но Питт представил его на Шарлотте. Он чувствовал острую боль от того, что не мог купить такие вещи жене. Томас забыл о служанке и Калландер-сквер, его мысли были заняты другим. Чем бы еще, кроме работы в полиции, он бы мог заниматься, чтобы заработать достаточно денег?..
— Красивые вещи, не так ли? — прервал его размышления голос девушки, в котором Питт тоже услышал тоскливую нотку. Он взглянул на ее ладную фигурку в поношенном темном платье и белом фартуке.
— Да, очень красивые, — согласился Томас и быстро ощупал те места на поясе, где могли быть расставлены швы. — Думаю, эти платья требуют постоянного ухода. Вы, должно быть, очень искусно владеете иголкой.
Комплимент горничной понравился, она улыбнулась.
— Не все мужчины думают, как вы. Да, я много работаю над этой одеждой, но Ефимия всегда выходит отсюда редкой красавицей… Я не должна этого говорить… но я не выпускаю ее из комнаты, пока не доведу все до совершенства.
Питт использовал представившуюся возможность и теперь открыто рассматривал мелкие стежки. Определенно, на поясе была убрана пара дюймов или даже больше.
— Вы настоящий художник, — сказал он, подразумевая именно то, что сказал.
Ведь что еще может чувствовать женщина, которая вкладывает труд и всю свою любовь, превращая другую женщину в красавицу? Потом она наблюдает за тем, как женщина уходит на вечер или на бал, чтобы танцевать всю ночь в ее наряде. Там все ею любуются. А горничная стоит на лестнице и ждет возвращения хозяйки, чтобы получить одежду назад, выгладить, если нужно, починить и подготовить для следующего раза.
— Вы имеете полное право гордиться своей работой, — сказал Питт, выпуская шелк из рук и закрывая гардероб.
Девушка вся зарделась от удовольствия.
— Большое спасибо, — произнесла она, заикаясь.
Питт должен был задать ей какой-нибудь малозначащий вопрос, чтобы впоследствии, размышляя над их разговором, она не могла ничего заподозрить. Его мозг усиленно работал в поисках такого вопроса.
— Ваша хозяйка отдает какие-нибудь старые платья наиболее усердным служанкам? — Он знал ответ. Ни одна хозяйка не захочет видеть свою служанку в своей одежде. И неважно, насколько стара одежда или насколько хороша служанка.
— О нет, сэр! Леди Ефимия отсылает все старые платья в деревню своим кузинам или другим родственницам. Тем, кто не знает, что модно и что не модно. Они очень рады этим подаркам.
— Понял. Благодарю вас. — Инспектор улыбнулся ей и отправился на кухню.
Ни кухарка, ни девушки, помогающие ей, не сказали ничего определенного. Однако Питт выяснил, что у Ефимии иногда случались периоды, когда она много ела все без разбору, набирала вес, а затем снова садилась на диету. Они списывали это на здоровый аппетит и любовь к сладким блюдам. Когда же она худела, то это списывали на тщеславие и следование капризам моды. Женщины из прислуги не пытались судить, что правильно и что неправильно. Питт поблагодарил их и вышел из дома. Ему было необходимо дождаться удобного времени, чтобы зайти к самим сэру Роберту Карлтону и леди Ефимии, надеясь застать дома обоих.
На Калландер-сквер инспектор вернулся после шести часов. Он знал, что это не очень хорошее время для визита, но для тех щекотливых вопросов, на которые он надеялся получить ответы, правильного времени не существовало.
Слуга принял его прохладно и проводил в библиотеку. Прошло несколько минут, прежде чем в комнату вошел сэр Роберт Карлтон, очень аккуратно закрыв за собою дверь. Он оказался выше среднего роста и худощав. Его лицо было чрезвычайно благородным, но природная мягкость выражения лишала его высокомерия.
— Как я понимаю, вы желали видеть меня? — тихо спросил он. Его голос был ясным и четким, в нем сквозило легкое удивление.
— Да, сэр, — ответил Питт. — Если вы позволите. Простите меня за визит в неурочный час, но я хотел быть уверенным, что застану вас дома. — Карлтон вежливо ждал, и он продолжил: — Думаю, у меня есть причина предполагать, что мать младенцев, найденных в саду на площади, может проживать в вашем доме… — Он замолчал, готовясь услышать гневное отрицание. Но вместо этого он увидел, как кожа на высоких скулах Карлтона натянулась, словно он испытывал боль. Питт удивился. Возможно, тот уже знал об измене или, по крайней мере, подозревал свою жену. Может ли статься, что он принял этот факт и давно принимает участие в этой частной битве?
— Простите, — вздохнул Карлтон. — Бедняжка.
Инспектор смотрел на него, не отрывая глаз.
Сэр Роберт повернулся к Питту. Беспокойство и сострадание читались в его лице. Это было нечто, чего инспектор не понимал, но силился понять, и поэтому чувствовал себя виноватым. Питт ощутил прилив гнева по отношению к Ефимии и Брэндону Балантайну, с которым еще не встречался.
Карлтон снова заговорил:
— У вас есть соображения, кто эта женщина, мистер Питт? Что с ней будет?
— Это, скорее всего, зависит от обстоятельств, сэр Роберт. Если дети были мертворожденными, тогда, возможно, не будет никакого уголовного расследования. Правда, ее репутация будет разрушена, она потеряет работу и не получит рекомендации, чтобы найти другую. Если, конечно, она не редкий везунчик.
— А если они не мертворожденные?
— Тогда она будет осуждена за убийство.
— Ясно… Полагаю, это неизбежно. И несчастная женщина будет повешена.
Питт слишком поздно понял, что не должен был этого говорить. Следовало оставить ситуацию под сомнением. Возможно, из-за этой маленькой небрежности Карлтон не станет помогать ему.
— Это только мое мнение, — попытался он исправить положение. — Конечно, там могут быть смягчающие обстоятельства… — Томас мог бы придумать много таких обстоятельств, но ему в голову не приходили те, что могли бы повлиять на лорда, на его чувство справедливости.
— Вы сказали — кто-то в этом доме, — продолжил сэр Роберт, будто не слыша собеседника. — Я правильно понял — вы еще не знаете, кто это?
— Нет, сэр. Я подумал, что, возможно, леди Карлтон, которая лучше знает слуг, могла бы мне помочь.
— Так нужно пригласить ее и ввести в курс дела.
— К сожалению, придется.
— Очень хорошо. — Лорд взялся за шнур колокольчика и подергал.
Появился слуга. Карлтон приказал ему пойти к Ефимии и попросить ее спуститься. Они молчаливо ждали, пока не появилась миссис Карлтон. Женщина закрыла за собой дверь и прошла в кабинет. Ее лицо было спокойным, открытым; оно не изменилось даже в тот момент, когда она увидела Питта. Если Ефимия действительно виновата, это означает одно из двух: либо она из породы людей, которые не заботятся о чувствах других, либо она талантливейшая актриса.
— Дорогая, инспектор Питт считает, что матерью этих несчастных малюток может быть кто-то из нашего дома, — вежливо сказал Карлтон. — Мне очень жаль, но необходимо, чтобы и ты попыталась помочь нам.
Ее лицо немного побледнело.
— Дорогой мой, прошу прощения. Конечно, это не меняет дела, но я даже подумать не могу о том, что это кто-то, кого я знаю. Вы уверены, инспектор? — Ефимия повернулась, чтобы посмотреть на Питта. Она была очень привлекательной женщиной. От нее исходило тепло, которое возбуждало больше, чем красота.
— Нет, мэм… но у меня есть причина, чтобы верить в это.
— Какая причина? — спросила Ефимия.
Питт сделал глубокий вдох и… решился.
— Кажется, кто-то из этого дома имеет связь… любовную связь.
Он наблюдал за ее лицом. Сначала оно оставалось безмятежным и спокойным, выражая простую заинтересованность. Затем слегка напряглись руки, лежащие на ярко-фиолетовом шелковом платье. Щеки слегка порозовели. Питт взглянул на Карлтона, но тот выглядел отстраненно и рассеянно.
— Вы уверены? — спросила Ефимия после небольшой паузы.
Инспектор продолжил:
— Есть большая вероятность, что в результате этой близости женщина осталась с ребенком.
Лицо леди покраснело еще сильнее, словно ей стало больно. Она отвернулась от него так, чтобы оказаться в тени.
— Я понимаю.
Карлтон еще ничего не понимал, кроме того, что его жена обеспокоена судьбой своих служанок.
— Дорогая, может, тебе стоит порасспросить слуг? Вы ведь этого хотите, инспектор?
— Если леди Карлтон чувствует, что она может что-то выяснить. — Питт смотрел на нее. Он нарочно выбирал слова так, чтобы она могла понять их смысл, непонятный для постороннего.
Ефимия продолжала стоять в тени.
— Что бы вы хотели узнать, мистер Питт?
— Сколько времени… продолжалась… близость… — сказал он очень тихо.
Леди глубоко вздохнула.
— Ее могло не быть… этой любовной близости… — Она пыталась выбирать правильные выражения, но ей это не удавалось. — Могли быть только эмоции… чувства…
— Дорогая, нас не интересуют эмоции, — прервал ее лорд. — Вопрос заключается не в том, что это было. Мы имеем двух мертвых детей, найденных в саду на площади.
Она резко повернулась и уставилась на них. В ее глазах застыл ужас. Зрачки расширились.
— Вы не можете полагать… я подразумеваю… вы не можете прийти к заключению, что из-за того, что кто-то был… близок с кем-то, то они ответственны за эти… смерти! Вокруг площади проживает множество людей, которые имеют близкие отношения или другие… какие-то…
— Ефимия, есть разница между ничего не значащим флиртом и связью, от которой могут родиться двое детей. — Карлтон продолжал оставаться вежливым, здравомыслящим, почти бесстрастным. — Мы не говорим о простом обожании или ухаживании.
— Конечно же, нет! — Леди сказала это очень резко. Затем, увидев, что на лице супруга отразилось удивление, она с некоторым усилием взяла себя в руки.
Питт, стоящий рядом с ней, увидел, как напряглись мускулы на ее лице. Она сдерживала дыхание, и ему было заметно, как натягивается материал ее платья. Его заинтересовало, была ли для Карлтона очевидной ее растерянность. Замечал ли он подобное раньше? Они казались очень странной парой уже много лет. Выдали ли ее замуж честолюбивые или бедные родители, исходя из своего расчета? В его мозгу мелькнула мысль, что подумала бы Шарлотта (скорее, что бы она сделала), окажись она на месте этой леди. Он должен увидеть молодого Брэндона Балантайна как можно скорее.