— Битва будет великая, — сказал Морозов. Теперь-то он понял, что всё это означает…
Троица переглянулась, а затем менее "крупный" вождь торжественно объявил:
— Мы поможем тебе, рарден. Мы привели с собой много воинов, скоро приведом ешо! Вы хорошие соседи — от вас нет зла нашим племенам, мы не хотим других соседей — мы не знаем какие они. Поэтому мы будем дратса вместе!
Военные предводители дружно вскинули копья вверх и издали боевой клич. Их пример тут же был дружно подхвачен остальным войском.
— А можно узнать поточнее, сколько вас? — без особой надежды на успех спросил Аристарх, перекрикивая общие вопли. Генерал был не слишком уверен, что аборигены умеют считать.
— Мы привели сюда двадцать три десятка воинов, — ровным голосом проговорил, молчавший до сей поры шаман. — Ещё шестнадцать десятков подойдут в течение двух дней. Также мы предоставим тридцать одного шамана, они, безусловно, слабее ваших магов, но тоже будут неплохой подмогой. Но мы бы хотели получить настоящее, железное оружие на всех, и обсудить нашу роль в предстоящей войне.
Генерал только и делал, что хлопал глазами, слушая эту тираду.
* * *
— Признаюсь честно, сударь, вы меня не слабо огорошили, — с улыбкой признался Морозов. — Ещё кофе?
— Нет, благодарю вас. Ну, так что же, вы думаете, что все гоблины поголовно неграмотные дикари? — улыбнулся в ответ шаман.
— Да нет, конечно! На материке ваши соплеменники служат и в армии, и в других местах — там это дело привычное, но здесь, на острове…
— Здесь за нами закрепилась репутация малограмотных охотников и кочевников, — продолжая улыбаться, мягко продолжил гоблин. — Но это всё временно, вы же понимаете… Мы, найхэ, если хотим занять достойное место в Империи, безусловно, должны стремиться к новым знаниям. Смело могу заявить, что я и несколько моих соплеменников, первыми поняли это и именно поэтому решились на обучение в вашей миссионерской школе. Долгие годы, которые мы даже, увы, не можем и сосчитать, наш народ был оторван от большого мира. Где-то там происходили великие события, которые наш разум, к сожалению, не может осознать, а мы тихо прозябали в этой глуши. Но теперь настала пора всё изменить…
Чем дольше генерал беседовал с этим маленьким человечком, тем больше он поражался его недюжинному разуму. Без сомнений, по меркам своего народа, он являлся настоящим гением, да и в большом мире наверняка бы не потерялся. Бесконечно жаль было, что шаман был уже в возрасте, и по его собственным словам уже "терял хватку к обучению".
…Шамана звали Вэхэ Джаларай, и он оказался предводителем всех своих коллег на Монероне. Как оказалась функции шаманов в племенах не ограничивались лишь пресловутым "общением с духами". Они выполняли функции религиозных и научных лидеров — передавали знания от поколения к поколению, всячески охраняя их и преумножая.
Когда-то давно пришельцы с большой земли вызвали у гоблинов вполне резонную опаску, и именно поэтому они и избегали тесных контактов с рарденцами. Но когда Вэхэ стал Верховным Шаманом, он сделал всё возможное, чтобы сломать эту систему — он понял, что если гоблины замкнуться в своём узком социуме, то рано или поздно, народ найхэ выродится или, что ещё хуже — окажется раздавлен стальным катком прогресса.
Как маленький гоблин осознал это — одному Сотеру известно, но вскоре он сумел привести к власти лояльных ему военного и мирного вождей, а потом начал широчайшие реформы в подвластных племенах. Косность и недальновидность мышления простых соплеменников здорово тормозили этот процесс — лишь единицы соглашались отдавать своих детей в приходские школы, а из старшего поколения учиться не захотел практически никто.
Но Вэхэ бросил все свои дела, лишь прослышав о созыве ополчения острова. Из уроков учителей и прочитанных книг он знал, что в Империи его созывают лишь тогда, когда положение по-настоящему отчаянное и другого выхода просто нет. С максимально возможной энергией шаман начал подбивать соплеменников присоединиться к людям в грядущей войне. При этом он естественно преследовал несколько целей, но основной, конечно же, было защита своей родной земли — гоблины быстро сообразили, что какие-то новые, неизвестные пришельцы вполне могут оказаться не столь миролюбивы, как рарденцы.
Официальная колониальная политика Империи строилась в первую очередь на постепенной и всеобъемлющей культурной ассимиляции малых народов, с заимствованием всего полезного и сохранением индивидуальных особенностей. Иными словами, аборигены просто становились рарденцами — принимали официальный язык Империи, получали доступ к службе в гражданских и военных учреждениях и тому подобное. В то же время им не возбранялось сохранять свои обычаи, праздники, даже религию.
Рарден умел ждать.
За многие столетия именно такая тактика была признана наилучшей — за всё время существование Империи в её состав влилось огромное количество народов и рас. Проходило время и на месте крохотных стойбищ поднимались современные города, а вчерашние дикари становились полноправными гражданами страны. Политика мирной ассимиляции приводила к тому, что основная масса населения считала себя именно рарденцами, и не вспоминала про различия. Конечно же, не везде так было гладко в этом отношение, были в Империи и просто вечно недовольные граждане, и настоящие инсургенты. Но в основном-то всё было мирно…
Так было в Рардене, но не во всём мире.
Те же ниаронцы (Вэхэ просто не знал этого), например, претворяли в жизнь политику господствующей расы. Титульная нация людей в их государстве обладала всеми правами свободной личности, а иные расы испытывали значительные поражения в правах, да и относились к ним как людям второго сорта. Конечно, в былые крайности эльфов Сонариэна ниаронцы не впадали, и никого не жги и не вешали только потому, что он не похож на них, но всё же…
Верховный шаман интуитивно почуял, что лучше старый и хорошо знакомый сосед, чем кто-то неизвестный. И он повёл соплеменников на войну, чтобы спасти свой народ, а заодно и встряхнуть застоявшуюся кровь соплеменников. Великие битвы народа найхэ остались лишь только в легендах, но людям всегда будет нужна слава и подвиги. А многие поколения гоблинов выросли, не зная ничего страшнее коротких межплеменных стычек и поединков "суда духов", но теперь судьба властно кидала их в горнило большой войны. Вэхэ понимал, что многие, очень многие не вернуться с полей сражений, но те, кто вернуться (если вернуться) покроют себя великой славой, и уже никогда не смогут забыть жизнь больших городов и народов.
Это заставит найхэ влиться в большую семью Рардена.
— …Пора всё изменить, — говорил великий шаман, и Аристарх невольно заслушивался его размеренной речью. — Мы встанем плечом к плечу с вами в этой войне, мы заставим бежать нашу кровь быстрее, а сердце стучать звонче. Мы не хотим оказаться на обочине прогресса, и не стоит нас недооценивать. Конечно, вы, люди, куда более сильные и умелые воины, но… И мы не лыком шиты, — легко ввернул рарденское выражение Вэхэ. — Мы — охотники, и неважно на скольких ногах ходит зверь, пришедший на нашу землю с самыми злыми намерениями. Никто не знает леса Монерона, лучше нас, вам понадобятся наши проводники и следопыты.
Шаман замолчал и начал с задумчивым видом перебирать мелкие костяные чётки.
— Война кончится, — произнёс Морозов. — Рано или поздно. Мы победим или… — генерал оборвал фразу. — Каким вы видите своё будущее?
Вэхэ взглянул на генерала.
— Давайте я расскажу одну нашу… легенду, что ли? Да, легенду — по-другому и не скажешь…
На берегу моря, в маленьком рыбачьем селенье жили отец и сын. Отец подолгу уходил в море за рыбой, а его маленький сын оставался на берегу. Он садился на один и тот же большой плоский камень на берегу и глядел вдаль, высматривая маленькую рыбацкую лодочку. Но однажды отец не вернулся в положенный срок. Проходил день другой, а его всё не было, а сын всё также ждал его на берегу. Другие жители посёлка говорили: "Твой отец, наверное, утонул, не жди его, иди домой". Мальчик послушался их и пошёл домой, но сказал: "Мой отец не утонул — он обещал вернуться, и он вернётся".
С того дня он стал охотником, он раз за разом ходил в лес за добычей, а люди говорили: "Это опасно малыш — не утруждай себя, иди к кому-нибудь в дом, о тебе позаботятся". Но мальчик отвечал им: "Когда вернётся отец, он спросит, что я делал всё то время, что он отсутствовал. Как я смогу сказать ему, что всё время прожил жалким нахлебником?".
Шли годы, мальчик вырос и стал сильным и умелым охотником, но он так и не забыл отца. "Отец вернётся и спросит, почему я такой слабый? Мне нельзя быть слабым — я стану самым лучшим, самым сильным охотником"…
"Отец вернётся и спросит, почему я не следил за нашим домом? А я ему скажу, наш дом в порядке, и посмотри, я построил рядом свой собственный"…
Шли годы, мальчик вырос и стал сильным и умелым охотником, но он так и не забыл отца. "Отец вернётся и спросит, почему я такой слабый? Мне нельзя быть слабым — я стану самым лучшим, самым сильным охотником"…
"Отец вернётся и спросит, почему я не следил за нашим домом? А я ему скажу, наш дом в порядке, и посмотри, я построил рядом свой собственный"…
Годы шли, и парень и впрямь стал самым лучшим и умелым охотником, и за него даже сосватали дочь вождя. Прошло время, и старый вождь умер, а новым стал этот самый мальчик. "Отец вернётся и спросит, почему я стал вождём, а моё племя стало таким слабым? Я сделаю всё, чтобы отец мной гордился".
Очень скоро его племя стало самым богатым и процветающим во всей округе, и никто не мог с ним сравниться. А маленький мальчик стал одним из самых великих вождей в нашей истории, ибо это история нашего племени, ведь мальчика звали Найхэ.
Вот так же, как и этот мальчик, мы не знаем своего будущего, но не должны осрамиться ни перед предками, ни перед потомками. Мы должны сделать всё возможное, чтобы нами гордились. Мы должны строить счастливое будущее здесь и сейчас. Да, я знаю, что не увижу, как мои потомки будут жить, но сделаю для них всё возможное.
А уж будет ли у нас это самое будущее или нет — не важно…
В небольшой комнатке в доме бургомистра, ставшей генеральским кабинетом, воцарилось молчание.
— Можно вопрос, Вэхэ? — после некоторого времени рискнул его нарушить Аристарх.
— Конечно, Аристарх Борисович. О чём вы хотели спросить?
— Эта легенда… Ведь отец так и не вернулся к Найхэ?
Шаман грустно улыбнулся и вновь заговорил.
— …Мальчик, уже давно превратившийся в мужчину, встретил свою сорок первую весну. Только сейчас он решился отправиться на поиски отца, но теперь-то он был не одинок, и поэтому на все стороны света пошли охотники и моряки племени Найхэ. И вот, на одном из дальних островов вождь нашёл полусгнившие остатки рыбацкой лодки, а в пещере около берега, истлевшие человеческие останки. А рядом прозрачный зелёный камень, невероятной красоты — однажды отец нашёл два таких, один подарил сыну, а второй всегда носил с собой.
И понял тогда всё Найхэ, поклонился и сказал: "Здравствуй, отец. Не стоит утруждать себя долгой дорогой — я сам пришёл к тебе, и теперь мы всегда будем вместе".
С тех самых пор, все до единого наши вожди находят свой покой на том острове. Теперь на этом небольшом клочке земли лежат десятки могил, совсем близко друг к другу — ведь места очень мало. И лишь в большой пещере на берегу, только две могилы — отца и сына… Чтобы никто не смог нарушить их неспешную беседу — слишком многое им нужно сказать друг другу, слишком много случилось за годы разлуки.
Когда за море уйду я, мои внуки и внуки моих внуков, эта беседа так и не кончится — и это хорошо, ибо пока ведут свою беседу отец и сын, их племя будет жить на земле.
* * *
С прибывшими гоблинскими отрядами сразу же возникли проблемы, и если разместили их почти сразу — опять постарался бургомистр, то вот с вооружением была настоящая беда. Железное оружие, да и то не в лучшем состоянии имелось едва ли у пары десятков воинов — остальные довольствовались костяным и каменным. Перевооружить их тоже было проблематично — гоблины уступали в размерах не только людям и оркам, но и дварфам, сравниваясь комплекцией, пожалуй, что только лишь с невысокликами и гномами. Но оружия и доспехов подобного размера на складах попросту не было. Перевооружать же тем ни менее, всю эту ораву было просто необходимо — лучше уж хоть и устаревшее, но надёжное армейское оружие, чем гоблинские самоделки.
— Как обстоят дела со снабжением, Осип Валерьевич? — генерал Морозов за последние дни осунулся и, казалось, постарел на десяток лет.
Бургомистр поднялся с места и развернул листок с данными.
Домашние Шеина только удивлялись тому, какую невероятную активность развил пожилой бургомистр — Осипу пришлось взять на себя снабжение и расквартировку войск. Опытных командиров не хватало, и теперь даже интендантов, имеющих какой-никакой, но боевой опыт, направляли командирами к ополченцам. Основную массу солдат-строевиков — не трогали, ибо распылением сил нельзя было ничего добиться. Конечно, направив опытных солдат к ополченцам, можно было получить уже не просто слабоорганизованную, кое-как вооружённую и обученную толпу, а полноценное подразделение новобранцев, но на это, увы, не было ни времени, ни сил.
В кратчайший срок бургомистр довольно сносно научился разбираться и в вооружение, и в вопросах организации, снабжения и подготовки войск. А что поделать — нынешнее положение обязывало.
— В ходе проведённой ревизии на складах стратегического резерва, выявлено, что мы полностью обеспечены оружием, обмундированием и продовольствием. Всё это, правда, не лучшего качества, но вполне пригодно к использованию…
Шеин на удивленье быстро научился делать более-менее внятные доклады и выражаться уставным языком.
— … Комплектов оружия и снаряжение хватит для пятнадцати тысяч человек. На сегодняшний день использовано десять тысяч пятьсот шесть таких комплектов. В ближайшие дни планируется передать в пользование ещё тысячу пятьсот тридцать четыре комплекта. Хотелось бы отметить, что со снаряжением… э-э, последнего пополнения возникли определённые трудности…
— Гоблинов имеете в виду? — напрямик спросил Аристарх.
— Их, родимых, — кивнул Осип. — Аристарх Борисович, ну нет на складах таких миниатюрных доспехов! Все комплекты рассчитаны, в основном, на людей среднего телосложения, а тут…
— Что можно сделать в этом плане? Наработки хоть какие-нибудь есть?
— Есть мысль переодеть в лорики полицейских, а их кольчуги уменьшить и передать гоблинам…
— А сколько это займёт по времени?
— По нашим меркам — много, — честно ответил бургомистр. — Не менее десяти дней.
— Это совершенно неприемлемо, — отрезал Морозов. — Ещё идеи?
— Много ополченцев пришли в дешёвых кожаных доспехах, их перешить на гоблинов гораздо проще, но и защита их…
— Я знаю, — сказал генерал. — Но у нас просто нет времени заниматься переделкой кольчуг. Сколько займёт времени перешивка кожанок?
— Портных в городе значительно больше, чем кузнецов, так что два-три дня.
За последние Осипу пришлось перебрать кучу вариантов, сравнивая ТТХ разных доспехов, пригодных для переделки.
— Значит так и сделаем, — вынес вердикт Аристарх. — С вооружением для гоблинов что решили?
— Вместо мечей выдали им обычные кинжалы, — усмехнулся Шеин. — По их меркам, клинок в двадцать сантиметров длиной — это очень даже прилично. А вместо копий — кавалерийские дротики, к тому же на складах нашлось куча свинцовых ядер для пращ. Щиты же им оставили старые — в строю гоблинам всё равно делать нечего, а в лесу и такие сгодятся.
— У вас всё? Тогда садитесь
Морозов обратился к полицмейстеру.
— Альберт Генрихович, а как вообще ведут себя гоблины, не буянят?
— Да нет, — ответил Штосс — Вполне даже мирные субъекты, в город не выходят почти что, в казармах сидят смирно. Даже когда под воротами стояли и то ни одного дома в Посаде не тронули, народ-то, конечно, в крепость оттуда слинял, но в хатах ещё можно кое-чем поживиться. Поэтому наши патрули там регулярно мародёров и ловят — только сегодня троих…
— А в целом обстановка в городе какая?
— Ну… Я бы даже сказал, что спокойней, чем обычно. Мародёры появились — это, да, но вот число мелких преступлений уменьшилось. Причина этого — ваши приказы о введение военного положения. Теперь-то всё упростилось — как что, так сразу на принудработы или на виселицу…
— Спасибо, Альберт Генрихович. А у вас какие новости, мастер?
— Гоблинские шаманы вполне даже ничего, — бодро ответил Евстафий. — По силе и умению, правда, где-то на уровне учеников, но некоторым смело можно выдавать жезлы подмастерий, а верховному — так вообще посох без всяких вопросов.
— Как обстоят работы с вооружением?
— А что тут скажешь — работаем, — просто ответил маг. — На некоторых единицах и без того слабенькие наложенные чары совсем выдохлись, да и на остальных магическую начинку стоит обновить. Так что маги работают по восемнадцать часов в сутки, без всякого продыху.
— Добро, продолжайте в том же духе. Лейтенант Сидоренко!
— Да ваше высокопревосходительство!
Названный резко подскочил с места — было видно, что в окружении высоких чинов он чувствовал себя всё ещё неуютно. Сидоренко был не слишком обрадован кучей свалившихся на него обязанностей — всему виной был тот памятный налёт драконов. Сейчас многие втихую ругали покойного Аверина, за то, что в тот злополучный день он собрал всех офицеров от капитана и выше в тактической комнате для разъяснения предстоящего плана действий. Находящийся в подвале зал не пострадал при ударе, но потом его залили потоки расплавленного камня…