— Хозяин, я боюсь.
— Отведи его в лес, или я велю тигрице растерзать тебя.
Тремаль-Найк произнес это так, что Манчади понял, что он не шутит. Изображая величайший страх, предатель присоединился к маратху, который вооружился карабином и парой пистолетов.
— Хозяин, — сказал Каммамури, — если через два-три часа мы не вернемся, можно будет считать, что нас убили. Лодка стоит у берега: подумай о своем спасении.
— Никогда! — вскричал Тремаль-Найк. — Я отомщу за тебя на Раймангале. Молчи и отправляйся.
Маратх и Манчади, предшествуемые собакой и тигрицей, бегом устремились в джунгли.
Солнце совсем исчезло за горизонтом, но взошла луна, с мягкостью рассеивая свой голубоватый свет, достаточный, чтобы пробраться сквозь заросли бамбука.
— Пойдем осторожно и тихо, — сказал Каммамури своему спутнику. — Не нужно привлекать внимание врагов, они, возможно, прячутся неподалеку.
— Ты боишься, Каммамури? — спросил бенгалец, который не дрожал больше.
— Думаю, да. К счастью, с нами Дарма, храброе животное, которое не побоится и толпы вооруженных людей.
— Предупреждаю тебя, Каммамури, я в лес не войду.
— Ладно, подождешь меня где-нибудь поблизости. Я оставлю тебе Пунти: он может задушить полдюжины врагов. Пошли дальше.
Манчади, уже наметивший себе свой коварный план, повел маратха по той самой тропинке, которой уже шел утром, и вел его три четверти часа, пока не вышел на окраину леса.
— Это там? — спросил Каммамури, с тревогой глядя под деревья.
— Да, там, — ответил Манчади, понизив голос. — Иди по тропке, что ведет через лес, и выйдешь к пруду, где упал Агур. Я подожду тебя здесь, спрятавшись в чаще.
— Хочешь собаку?
— Мне лучше одному. Туги не найдут меня, я уверен.
— Хорошо, через полчаса я вернусь. Дарма, будь внимательна и хватай первого, кто окажется перед нами. И ты, Пунти, приготовься задушить любого, кто нападет на нас.
Тигрица с глухим рычанием пошла впереди маратха, а пес позади, скаля зубы.
— Прекрасно, — сказал Каммамури, когда увидел, что бенгалец спрятался в чаще. — Никто не сумеет приблизиться ко мне без разрешения моих телохранителей.
Он вошел в лес, в котором царили мрак и тишина, и бесшумно двинулся по тропинке. Несколько раз он останавливался, надеясь услышать стон или зов Агура, но кругом было тихо.
— Плохо дело, — прошептал он, вытирая пот, который ручьями стекал с его лба. — Если бы Агур был еще жив, я бы услышал какой-нибудь стон, но вокруг совершенно тихо. Неужели он умер?
Он прошел триста или четыреста шагов, когда услышал, что кто-то насвистывает в зарослях странную мелодию. Тигрица заворчала, оглянувшись назад, пес беспокойно зарычал.
— Внимание, малыши, — почувствовав, как у него похолодела спина, прошептал маратх. — Подойдите ближе ко мне, и пусть этот человек свистит в свое удовольствие.
Луна скрылась за облаком, и в лесу стало еще темнее. Каммамури остановился в нерешительности: идти ему вперед или вернуться назад. Подумав, он двинулся дальше, но вынул из-за пояса пистолеты.
— Каммамури! — закричал кто-то в чаще.
— Каммамури! — повторил второй голос справа.
— Каммамури! — подхватил слева третий.
Тигрица зарычала, колотя себя по бокам хвостом и шерсть поднялась у нее на загривке. Несколько раз она порывалась броситься в сторону от тропинки, но маратх свистом звал ее на место.
— Спокойно, малыши, спокойно, — сказал он. — Пускай себе кричат. Они не духи, а люди, которые хотят напугать меня. Но я не из пугливых.
Он ускорил шаг, направив один пистолет вправо от тропинки, а другой влево, и скоро оказался у пруда.
Луна вышла из-за облака, и поток лунного света пролился на это место, освещая его, как днем. С несказанным страхом Каммамури заметил на земле человеческое тело, на котором уже сидело несколько марабу.
Пунти бросился к этому трупу, жалобно воя, и спугнул прожорливых птиц.
— Агур! — в отчаянии вскричал Каммамури.
Как безумный, он побежал к пруду и склонился над телом товарища.
На шее несчастного все еще был затянут аркан, тело истерзано марабу.
— Агур! Мой бедный Агур! — причитал Каммамури, обнимая труп. — Ах негодяи!
Вдруг он издал страшный вопль, и его глаза впились в камень, к которому прислонялась голова Агура.
В бледном свете луны, он прочел, дрожа, слова, написанные кровью:
«Каммамури, Манчади меня уби… «
Маратх вскочил на ноги. Он мгновенно все понял и оценил опасность, грозившую его хозяину.
— Дарма! Пунти! — закричал он сдавленным голосом. — В хижину!.. В хижину!.. Хозяина убивают!
И, не медля больше ни секунды, вместе с тигром и собакой бросился через леса.
Пока Каммамури бежал, задыхаясь, под темными сводами леса, коварный предатель не терял времени даром. Оставшись один, он тут же выскочил из чащи и бегом бросился к хижине, решив покончить и с Тремаль-Найком.
Он знал, что у него преимущество в добрую четверть часа, но тем не менее мчался изо всех сил, опасаясь быть настигнутым тигром и собакой, которых панически боялся.
Очень быстро он пересек джунгли и остановился на краю болота, приготовив второй аркан.
«Хозяин, наверное, настороже, — прошептал он. — Если он увидит, что я вернулся без Каммамури, он размозжит мне голову пулей. Этот человек шутить не любит».
Тихо-тихо он раздвинул бамбук и посмотрел в сторону хижины. Тремаль-Найк стоял на пороге с карабином в руках.
«Да! — прошептал негодяй. — Убить его будет не так-то просто, но Манчади хитрее, чем охотник на змей».
Он свернул в сторону и обежал хижину по дуге, прячась в зарослях тростника. Теперь дом был справа, и Тремаль-Найк стоял к нему боком. С предосторожностями он мог теперь приблизиться и кинуться на свою жертву.
Предатель лег на землю и пополз в траве, как змея, стараясь производить как можно меньше шума. Легкий ветерок, мягко колебавший верхушки бамбука, заглушал шорох травы.
Так, то двигаясь вперед, то останавливаясь и взглядывая на Тремаль-Найка, который, казалось, ничего не замечал, ему удалось подобраться к самой хижине.
Внезапно он вскочил прыжком тигра. Жестокая улыбка показалась на его губах.
«Теперь он мой, — прошептал он едва слышно. — Кали защитит меня».
На цыпочках он подкрался к стене хижины и остановился в десяти шагах от Тремаль-Найка. Бросил еще взгляд на джунгли, но ничего опасного не заметил.
Улыбка, еще более жестокая, промелькнула на его губах. Он быстро раскрутил аркан и бросил его, прыгнув вперед.
Тремаль-Найк рухнул на землю, как дерево, вырванное ветром, но, к счастью, одной рукой ему удалось перехватить аркан.
— Каммамури! — закричал он, хватая другой рукой веревку и таща ее к себе с отчаянной силой.
— Умри! Умри! — вопил убийца, волоча его по земле.
— Каммамури! На помощь!.. — звал Тремаль-Найк.
— Я здесь! — послышалось из темноты.
Вспышка разорвала мрак, раздался громкий выстрел. При свете ее был виден бегущий Каммамури, впереди огромными прыжками мчалась тигрица, рядом с ней Пунти.
Манчади отпрыгнул назад шагов на десять и опрометью пустился к берегу.
Раздался второй выстрел, и предатель ничком рухнул в реку, исчезнув среди ее тростников.
Глава 12 ЛОВУШКА
Едва почувствовав, что аркан ослаб, Тремаль-Найк вскочил, схватил валявшийся на земле карабин и кинулся к реке, надеясь покончить с предателем. Однако, когда он достиг берега, Манчади уже исчез.
Он вошел в воду, но ни одна тень не появилась на поверхности. Вероятно, течение увлекло убийцу, который, без сомнения, был ранен пулей маратха.
— Ах негодяй! — Тремаль-Найк был в бешенстве.
— Хозяин! — закричал Каммамури, подбегая вместе с тигрицей и собакой. — Где этот разбойник?
— Исчез, Каммамури, но мы найдем его.
— Ты ранен?
— Нет, меня не так-то просто задушить этим людям.
— У меня кровь застыла в жилах, когда я понял, что задумал этот негодяй. Я боялся, что не поспею вовремя. Ах каналья! Предатель! Попадись он мне еще раз, я изрублю его на кусочки. Так обмануть нас! Знаешь, хозяин, ты спасся просто чудом!
— Знаю, Каммамури. А Агур?.. Что случилось с Агуром?
Маратх замолк, горестно уронив голову.
— Говори, Каммамури, — приказал Тремаль-Найк, который уже и сам догадывался обо всем.
— Он мертв, хозяин, — прошептал Каммамури.
Тремаль-Найк в отчаянии схватился руками за голову.
— Мертв?.. Мертв!.. — кричал он. — Все погибают вокруг меня! Но что я сделал, Шива, чтобы терять всех, кого я люблю? Или я проклят богами?..
Он склонил голову, и слезы потекли по его смуглым щекам. У Каммамури, который впервые видел его плачущим, душа разрывалась от жалости.
— Хозяин, — пробормотал он.
Тремаль-Найк не слышал его. Сжав лицо руками, он сел на берегу реки и в отчаянии устремил взгляд на джунгли, над которыми веял легкий ветерок, напоенный ароматом жасмина и муссенды. Его мощная грудь время от времени вздымалась, как от рыданий.
— Хозяин, — воскликнул Каммамури, — Мужайся! Ведь борьба еще не кончена.
— Да, я должен бороться с этим роком, который тяготеет над нами, — сказал Тремаль-Найк с яростью. — Бедный Агур! Такой молодой, такой смелый! Ты уверен, что он и в самом деле погиб?
— Да, хозяин, я видел его труп собственными глазами. Он был там, на берегу пруда, с арканом на шее и кинжалом в груди. Негодяй Манчади повалил его на землю и прикончил этим оружием.
— Так значит, именно Манчади убил его?
— Да, хозяин, он.
— Ах мерзавец!
— Но больше он никого не убьет. Моя пуля наверняка сразила его, и сейчас рыбы ужинают им.
— Значит, у этого изверга был целый план?
— Да, хозяин. Он убил Агура, чтобы отвлечь меня и и покончить с тобой. К счастью, я это вовремя понял и поспел в нужный момент.
— А у тебя не было каких-то подозрений прежде?
— Нет, хозяин, я ничего не замечал, ни в чем не сомневался. Он обманул нас очень ловко. Но зачем ему нужно было убивать нас?
— Боюсь, что его подослали сюда туги с Раймангала.
— Ты так думаешь, хозяин?
— Уверен в этом. Ты видел его грудь?
— Нет, он все время закрывал ее, не знаю, почему.
— Чтобы спрятать свою татуировку.
— Теперь понимаю; наверное, так и есть. Но почему они так ожесточенно преследуют тебя?
— Потому что я люблю Аду.
— Значит, они не хотят, чтобы ты любил ее?
— Да, и пытаются убить.
— Но почему?
— Потому что над этой женщиной тяготеет какой-то рок.
— Какой?
— Не знаю, но когда-нибудь я раскрою эту тайну.
— И ты думаешь, что эти негодяи снова возьмутся за свое?
— Думаю, да, Каммамури.
— Я боюсь их, хозяин. А ты?
Тремаль-Найк не ответил. Он смотрел на юг.
— Ты что-то заметил? — с тревогой спросил маратх.
— Да. Мне показалось, что я видел странный огонь; он вспыхнул в джунглях и сразу потух.
— Пойдем в хижину, хозяин. Здесь оставаться опасно.
Тремаль-Найк в последний раз посмотрел на джунгли, на реку и медленными шагами направился к хижине, но на пороге остановился.
— Каммамури, — сказал он с грустью, — эта хижина, такая веселая и уютная раньше, кажется мне мрачной, как могильный склеп. Бедный Агур!
Он заглушил рыдания и улегся на койку, спрятав лицо в ладони. Каммамури сел у дверного косяка и устало закрыл глаза.
Прошло три долгих часа, но маратх не двигался. Неожиданно резкий звук рамсинги вывел его из оцепенения.
— Опять эта труба! — с яростью пробормотал он. — Значит, еще одна беда? Ну что ж, хорошо, что ты предупреждаешь меня.
Он обошел вокруг хижины, внимательно оглядывая траву, но не заметил ничего подозрительного. Тогда он вернулся в хижину, забрав с собой Дарму и Пунти, и крепко заперся изнутри. Спать он лег рядом с дверью, чтобы проснуться от малейшего толчка.
Прошло несколько часов, но ничего не случилось. Терзаясь беспокойством, Каммамури не смыкал глаз. Несколько раз он вставал и осторожно выглядывал в окно.
Около полуночи луна зашла, погрузив джунгли в совершенную темноту. И тут Пунти три раза пролаял.
— Кто-то приближается, — прошептал Каммамури. — Пунти его почуял.
Он вошел в комнату Тремаль-Найка. Тот спал и бредил во сне о несчастной Аде.
Пунти глухо зарычал и бросился к двери, оскалив зубы. Тигрица тоже что-то услышала и нервно била хвостом по бокам.
Схватив пистолеты, Каммамури обошел все окна, но ничего вокруг не заметил. Он хотел было разрядить свой пистолет, чтобы напугать того, кто осмелился приблизиться к хижине, но удержался не желая разбудить Тремаль-Найка.
Еще немного спустя, он заметил на юге полоску огня, услышал легкий свист и следом за тем глухой взрыв, но не понял, что это.
«Странно, странно, — бормотал он, поеживаясь от невольного страха. — Если эта ночь пройдет благополучно, значит, боги за нас».
Он бодрствовал еще час или два и наконец, побежденный усталостью, задремал. За весь остаток ночи ни пес, ни тигрица не подали больше никакого сигнала.
Утром, спеша выяснить что-нибудь новое, он сразу же вышел из хижины. Первое, что бросилось ему в глаза, был кинжал, вонзенный в землю у порога и удерживавший какую-то голубоватую бумагу.
— Ого! — воскликнул он, наклоняясь над ним. — Значит, кто-то осмелился прийти прямо сюда?..
Он осторожно подобрал эти предметы и осмотрел их. Кинжал был из закаленной стали с какой-то странной гравировкой на лезвии.
Он развернул бумагу и сразу увидел змею с головой женщины, нарисованную вверху. Под ней было несколько строк, написанных красными буквами.
— Что значат эти строки? — спросил себя маратх. — Надо выяснить поскорее.
Он оставил у порога Дарму и Пунти, а сам побежал к Тремаль-Найку. Тот уже проснулся и сидел перед окном, сжав голову рудами и устремив взгляд на туманный горизонт на юге.
— Хозяин, — позвал маратх.
— Что тебе? — глухим голосом отозвался тот.
— Оставь свои мысли и взгляни на эти предметы. Вот тайна, в которой нужно разобраться.
Тремаль-Найк неохотно повернулся. Но нервная дрожь пробежала по его лицу, когда он увидел протянутый ему кинжал.
— Что это? — спросил он быстро. — Кто дал тебе это оружие?
— Я нашел его перед хижиной. Прочти это письмо, хозяин.
Тремаль-Найк схватил бумагу и пробежал взглядом. Вот что он прочел:
«Тремаль-Найк,
могучая богиня Кали, которая повелевает всей Индией, посылает тебе этот кинжал смерти. Достаточно укола его отравленным острием, чтобы сойти в могилу.
Ты должен исчезнуть с лица земли: так хочет божество. Только такой ценой ты можешь остановить кару, готовую обрушиться на голову той, которую ты любишь.
Сегодня вечером, на заходе солнца, Манчади должен найти твой труп.
Суйод-хан».
Прочтя это послание, Тремаль-Найк побледнел.
— Что?.. — вскричал он. — «Остановить кару?.. « Что означает эту угроза?
— Хозяин, — пробормотал Каммамури, бледный, как полотно, — я чувствую, нам грозит большая опасность.
— Не бойся, Каммамури, — сказал Тремаль-Найк. — Негодяи хотят запугать нас, но я брошу вызов их могучей богине, которая повелевает всей Индией. Итак, они хотят моей жизни? Их божество велит мне сойти в могилу и посылает кинжал! Но Тремаль-Найк не так глуп, чтобы воспользоваться им, и…
Вдруг он остановился. Ужасная мысль сверкнула в его мозгу. Он снова схватил и перечел письмо, изменившись в лице.
— Великий Шива! — воскликнул он сдавленным голосом. — «… кару, готовую обрушиться на голову той, которую… «
— Что, хозяин?
— О Каммамури, ведь они держат ее в своих руках…
— Кого, хозяин?
— Аду! — страдальчески вскричал Тремаль-Найк. — О моя бедная любовь!.. Каммамури!.. Каммамури!..
— Хозяин, это невозможно, чтобы они убили ее, — сказал, желая утешить его, маратх. — Они не пойдут на это.
— А если пойдут? Если эти изверги убьют ее? О ужас! Ужас!.. Шива, бог мой, защити ее! Защити мою бедную Аду!
Рыдание вырвалось из груди Тремаль-Найка.
— Что же делать? — бормотал он вне себя. — Да, я знаю, эти негодяи не пощадят ее… они не хотят, чтобы Дева пагоды любила смертного… один из нас должен умереть… Но нет, я не хочу, чтобы умерла она, такая молодая, такая прекрасная!.. Значит, умереть должен я? Но нет, это невозможно! Я слишком люблю ее, чтобы сойти в могилу, не послав ей последнее прости, не сказав, что я умираю ради нее!..
Он корчился от душевной муки, сжав себе голову руками, он стонал, проклиная свою судьбу и не зная, что предпринять. Но вдруг замолчал и вскочил на ноги, как тигр, готовый броситься на врага. Грозная молния сверкала в его глазах.
— Ну что ж, пришел час мести! — вскричал он в бешенстве. — Ко мне, Дарма!
Тигрица одним прыжком оказалась на пороге хижины, издавая свое грозное рычание. Сорвав с гвоздя карабин, Тремаль-Найк собирался выйти, когда Каммамури остановил его.
— Куда ты, хозяин? — спросил он взволнованно.
— На Раймангал, чтобы спасти мою Аду, пока ее не убили.
— Но разве ты не знаешь, что там смерть? На Раймангале сотни этих людей, которые жаждут твоей крови. Ты погибнешь и, возможно, погубишь ее, пытаясь спасти.
— Я!..
— Конечно, хозяин, ты убьешь ее. При первом твоем появлении грянет молния и сразит эту женщину.
— Великий Боже!
— Успокойся, хозяин, и выслушай меня. Предоставь действовать мне, и увидишь, мы все узнаем. Возможно, эти люди просто хотели запугать тебя.
Тремаль-Найк смотрел на него непонимающим взглядом, но маратха это не смутило.
— Не время сейчас отправляться на этот проклятый остров, да и ты не настолько окреп, чтобы сражаться с ними, — продолжал он. — Они написали, что хотят твой труп, и они получат его, но это будет труп, который воспрянет и схватит за горло убийцу. Позволь мне все устроить, хозяин. Ты же знаешь, что маратхи хитры.
— Что ты задумал? — спросил Тремаль-Найк, мало-помалу сдаваясь.
— Нам нужен человек, который бы рассказал нам все, что происходит на Раймангале, чтобы мы знали, как нам поступить. Тогда мы хоть завтра отправимся туда, имея все нужные сведения.