Дальнейшее действие скорее напоминало выступление клоунов, причем начинающих. Никита забыл о своей съемке, отключил все время звонивший сотовый и вошел в раж. Жуткие ногти никак не хотели состригаться! Ножницами их вообще нельзя было зацепить, наждак тупился, а скальпелем Никита боялся отрезать палец Яны. Но он дал слово даме, и его было не остановить. Никита не знал, с какой стороны ему подлезть к испорченным ногтям Яны и каким способом освободить ее от них. В конечном итоге он чуть ли не залез на нее, зажав ее руку между коленями, и наконец освободил ее от одного ногтя.
Именно в это время, заплатив охране сто рублей, чтобы ее пропустили в неурочное время навестить подругу, Ася подошла к палате.
— Да! Да! Никита, продолжай! Очень хорошо! — кричала Яна, и Ася замерла на пороге, остолбенев.
— Получилось! Подожди, давай я так. Что, больно? Извини. Давай я просуну твою руку глубже! Сейчас зажму коленями… Прогнись! Вот, хорошо! — вторил Яне мужской голос.
— Никита, давай! Нет, возьми глубже… Освободи меня! Очень хорошо!
Ася не знала, куда ей деваться. Она никогда не вошла бы в помещение в такой интимный момент (а момент, судя по доносившимся до ее ушей возгласам, был именно интимным) и поэтому, отодвинувшись в сторону, принялась скромно ждать окончания оргии. Бесчинство в палате Яны продолжалось довольно-таки долго, потом раздался вопль облегчения и слова благодарности:
— Ты гений, Никита! Лучше всех! Ты мой герой! Какое же удовольствие снова ощутить себя женщиной, а не старухой Изергиль! Давай выпьем за тебя! На посошок! Давай, я тебя поцелую! Все, иди на свою съемку!
— Мы еще встретимся?
— Думаю, что нет. У меня есть жених, и это серьезно, — имела еще наглость вспомнить Яна.
Дверь палаты резко распахнулась, Ася вздрогнула и прижалась к стене, слившись с ней в своей неяркой одежде. Мимо нее с красными щеками и горящим взглядом прошел ее клиент, решительной походкой направившийся на выход. Ася дала Яне немного времени привести себя в порядок и робко постучала в палату.
— Да, да! — донеслось из-за двери.
— Привет, к тебе можно? — просунула голову Ася.
— О чем разговор? Конечно, проходи! — ответила Яна, вальяжно развалившаяся на кровати, рядом с которой стоял столик с кучей фруктов, сладостей, деликатесов, украшенный еще и роскошными цветами.
Перехватив взгляд подруги на все это великолепие, Яна рассмеялась.
— А ты думала, что твоя бедная больная подружка умирает от голода над тарелкой овсянки?
— Да, ты нигде не пропадешь, — задумчиво протянула Ася, присаживаясь на стул.
— Угощайся! Хочешь выпить?
— Я за рулем.
— Скучный ты человек, Ася, — взяла виноградину Яна.
— Зато ты веселишься за двоих. Тебя чуть не поджарили! А я чуть с ума не сошла.
— Не поджарили же? К чему тогда убиваться? Я даже ходить могу. Вон мне и обувку подобрали, — кивнула на валенки Яна. — Думаю расшить их стразами, тогда они больше пойдут к моему образу.
Ася внимательно посмотрела на нее. Яна сейчас была чем-то похожа на Никиту — обгоревшие брови, ресницы, ореол взлохмаченных волос, красные щеки и возбужденный взгляд.
— Краска стыда… — тихо сказала Ася.
— Что? — не поняла Яна.
— Да я так… о своем…
— А… — Яна взяла свой пластиковый стаканчик и допила коньяк.
— Откуда пиршественный стол?
— Как откуда? Сейчас так в больницах кормят. Шутка! Твой клиент притаранил и фрукты, и цветы. Похоже, он запал на меня, сама не знаю почему. Но в моем возрасте такое весьма льстит. Хотя, может, он просто испытал шок при виде своих траурных венков? А потом еще и головой ударился об асфальт. Вот и решил, что это знак, будто я послана ему судьбой.
— Скорее чертом послана, — отметила Ася.
— А ты что, завидуешь?
— Что ты! Мне некогда! Я весь день в суде и в следственном управлении провела. Кстати, с моего клиента, с Никиты Глебовича, сняты подозрения в какой-либо причастности к самоубийству Надежды Быковой.
— Браво! Мое самопожертвование принесло результаты. Я растормошила осиное гнездо! — заулыбалась Яна, жуя ветчину с шампиньонами.
— Скажи, а как ты относишься к Карлу? — вдруг спросила Ася.
— К какому? — выдала Яна, все так же безмятежно улыбаясь. Ася даже дар речи потеряла.
— К Штольбергу.
— А… Положительно отношусь. А что? И почему ты так на меня смотришь? Откуда я знаю, о каком Карле ты спрашиваешь. Я, между прочим, тоже Карловна. Может, ты интересуешься, как я относилась к своему отцу? Мало ли в Бразилии донов Педро… — засмеялась Яна, чуть не подавившись ветчиной. — Потом, надо сделать скидку на то, что я еще нахожусь в состоянии пережитого шока.
— А мне кажется, что это окружающие тебя люди находятся в состоянии хронического шока, тебе же все — как с гуся вода. А сейчас ты банально пьяна.
— Не банально! Есть повод! Зря ты думаешь, что я такая чувствительно равнодушная! Я очень испугалась и сейчас расслабляюсь…
— Расслабляешься? И в ход идут все средства? — прищурилась Ася.
— Хороший коньяк на голодный желудок да в приятной компании — прекрасное средство.
Ася поддалась искушению едой и взяла дольку ананаса.
— Значит, к Карлу, уточняю, Штольбергу ты все еще относишься положительно?
— Что значит «все еще»? — Яну от выпитого явно повело. — Просто очень положительно! И если бы он был здесь, я бы нашла еще пару способов для расслабления, но это не для твоих ханжеских ушей, — махнула Яна рукой с гроздью винограда, метнув оторвавшиеся виноградинки в противоположную сторону.
— То есть тебе мало? — подняла удивленно бровь Ася.
— Чего мало? — не поняла Яна. — Да, мне недостает общения с ним!
— И ты нашла заменитель? — уточнила Ася.
— Какой заменитель?
— Сахара! — в сердцах воскликнула Ася. — Что ты меня за дурочку-то держишь?
— Ты же знаешь, что я не признаю заменители — кофе только с кофеином, пиво только с алкоголем и сахар только натуральный! — ответила Яна, честно глядя на свою подругу голубыми, наивными глазами, окруженными опаленными ресницами, что придавало взгляду особую детскость.
— Просто ангел! — «умилялась» Ася. — А как ты относишься к изменам?
— Я к ним никак не отношусь, это личное дело каждого, — пожала плечами Яна. — А вообще-то что ты ко мне пристала? Говори напрямую, что тебя беспокоит. А то ты мне сейчас напоминаешь мою домоправительницу Агриппину Павловну в те дни, когда она бывает в ударе. Мертвого достанет разговорами о нравственности, о том, что негоже жене уходить от мужа к заоблачному принцу, да еще имея ребенка. Кстати, а Ричард знает, что я погорела?
— Думаю, что нет. Я ему не сообщала, как-то не до того было. Если бы он знал, он бы уже был здесь.
— Вот так всегда: куча ненужного народа шастает, а того, кого ждешь, нет, — обиженно выпятила губу Яна.
— Так тебе еще и бывшего мужа надо? — совсем ошалела Ася.
— Конечно! Его больше, чем остальных! Его все не оставляют мысли, что я к нему вернусь, но я-то кремень, ты же меня знаешь. Если что-то решила, то навсегда! А сейчас я так паршиво выгляжу, что могу спокойно с ним встретиться. Пусть посмотрит на меня и порадуется, что я теперь не его женщина. Все человеку приятно будет!
— Тьфу на тебя! — выругалась Ася. — Думала, дело скажешь.
— А я что думаю, то и говорю.
— Это-то и пугает.
Ася не вынесла испытаний ароматами деликатесов и подцепила ломтик копченой колбаски. Тут дверь палаты распахнулась, и на пороге показался молодой мужчина в белом халате, почему-то криво застегнутом. Лицо его тоже было красное, хоть он и не горел в огне, на губах блуждала идиотская улыбка.
— Здравствуйте, девочки! — громко произнес он, раскачиваясь в такт словам.
— Кто это? — прошептала Ася.
— Мой лечащий врач, — безошибочно угадала Яна, хотя узнать Дениса Сергеевича было сложно. Как-то он изменился с их последней встречи днем.
— Я врач, да, врач, — послушно закивал головой Денис Сергеевич, и взгляд его сфокусировался на изобилующем едой столе. — Смотрю, и у вас поляна накрыта. Молодец, Никита! Не человек, а праздник! Обычно юмористы в жизни нуднейшие люди, а этот нет… Всех девчонок в себя влюбил, продуктов натащил…
— Выпивки, — добавила Ася.
— Да, коньяку. А что? — с вызовом посмотрел на нее Денис Сергеевич, держась за косяк. — Могу я себе позволить рюмашку в конце трудового дня?
Тут его лицо сморщилось.
— Вообще-то, конечно, на дежурстве не могу. Но никто же не узнает? — подмигнул он подругам и снова встретился с отрезвляющим Асиным взглядом. — Девушка, а вы это… это… пострадавшая? Почему не в бинтах? Раздевайтесь, я вас посмотрю!
— Я навещающая.
— Все равно раздев… тьфу! Извините, мадам, — шаркнул ножкой Денис Сергеевич, что выглядело очень комично. — Я что зашел-то? — спросил он у Яны.
— Я навещающая.
— Все равно раздев… тьфу! Извините, мадам, — шаркнул ножкой Денис Сергеевич, что выглядело очень комично. — Я что зашел-то? — спросил он у Яны.
— Не знаю, — честно ответила она, икая от обжорства.
— А как вы? — Он перевел взгляд на Асю и вздрогнул. — А… как там наши ноженьки? Уже бегают по дороженьке?
— Не бегают… но ходить могу, вот и обувь мне подобрали, — ответила Яна.
— А, наша Клава молодец! Все продумает… Валенки, валенки, да не подшиты, стареньки… — неожиданно высоким голосом пропел лечащий врач, но, главное, с душой и большим чувством. — Я что зашел-то? Очень хорошо, что вы уже бегаете, а то «утку» до утра подать будет некому. Ну, все расслабились!
— Напились? — уточнила Ася.
Денис Сергеевич снова сморщился.
— Ой, не могу… Яна Карловна, кто это? Не ваш душеприказчик? В кой-то веки людям накрыли шикарный стол, знаменитость к нам попала… Напились, напились… Ну, напились, и что? — с вызовом вопросил он.
— Тише вы, Денис Сергеевич, а то о вашем нарушении режима завтра будет известно всей больнице, — предостерегла его Яна.
— Все… умолкаю, — сгорбился тот, не отрываясь от косяка, потому что попросту без опоры вряд ли устоял бы на ногах.
— Эй, док! — окликнула его Яна и показала свою початую бутылку коньяка. — Я тоже нарушаю больничный режим. Выгоните меня из больницы, пожалуйста.
Денис Сергеевич с минуту осмысливал сказанное Яной, а потом категорически затряс головой.
— Что ты, Цветкова! Я тебя никогда в жизни не выпишу! Никита сказал, что каждый день будет тебя навещать. Он попросил обеспечить тебе максимальный комфорт и уход, и он все время будет носить нам угощение и материальное вознаграждение, пока ты лежишь здесь. Ты будешь лежать здесь вечно! — по возможности твердо заявил лечащий врач. Покачнувшись, он нелепо откланялся и, пошатываясь, покинул палату Яны.
— Пора тебе отсюда сматываться, — покосилась на Яну подруга.
— В ночной рубашке и валенках? — сокрушенно всплеснула руками Яна.
— Я принесла тебе одежду. Заехала к тебе домой и взяла вот это платье. Ну и вкус у тебя… — хмыкнула Ася. — Я стояла у шкафа с одеждой и ощущала себя имиджмейкером какой-нибудь певички из ночного кабаре.
Ася выложила из пакета на кровать короткое платье ярко-розового цвета.
— Самое приличное, что нашла…
— Старье! — констатировала Яна. — Но чтобы уйти из больницы, сойдет. Я тут залеживаться не хочу, ты права. Сейчас все заснут, мы с тобой и уйдем. Отвезешь меня домой, поможешь идти.
— Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но не могу не спросить… Не пойми превратно, я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, но очень бы хотела знать… чтобы понять, просто понять…
— Да что случилось-то? Ты всегда понимала меня лучше других.
— А сейчас не понимаю… Зачем ты изменяешь Карлу? Я все понимаю: Никита очень хорош собой, вы с князем видитесь не так часто, как хотелось бы, ты молодая и красивая… Я также понимаю, что все мы не совершенны, мы люди и можем дать слабину. Ты, конечно, надеешься, что Карл ничего не узнает. И от меня он этого точно не узнает, даю слово! Но я не понимаю, зачем изменять порядочному, хорошему человеку? Ну, как-то нехорошо это…
Яна слушала монолог подруги, открыв рот и хлопая веками без растительности.
— Я не поняла, а кто кому изменяет?
— Ты и Никита, тут. Ой, не строй из себя саму невинность, я все слышала!
— Чего ты слышала?
— Как вы тут мучились и страдали. Как ты благодарила его за то, что снова почувствовала себя женщиной.
— Конечно, почувствовала, а то даже в руки ничего взять не могла, ногти мешали. А теперь я наконец избавилась от жутких акриловых крючков! — помахала Яна пальцами перед лицом теперь уже ничего не понимающей Аси.
— При чем здесь твои ногти? И зачем ты их так безобразно постригла? Прямо как старая бабушка.
— Потому что то, что ты слышала, это и была стрижка моих ногтей, — невозмутимо сообщила Яна.
— С такой-то возней? — не поверила ее подруга. — И при чем здесь Никита? Ты всегда заставляешь мужчин стричь тебе ногти?
— Нет, только тогда, когда они обгорели в огне и превратились в ужасные твердые пластмассовые наросты, а я не могла даже взять в руку ножницы, — серьезно ответила Яна.
— Так вы… О, боже! А я за дверью чуть от стыда не сгорела. Кто бы мог подумать! Они, оказывается, подстригли ногти! Ну, да разве у тебя может быть что-то по-нормальному, как у других людей? У тебя и ногти-то ненормальные! — защебетала Ася.
— Не знала, что ты так печешься о моей чести, — хмыкнула Яна.
— А как же! Я так рада за Карла! Значит, ты его любишь и все у вас хорошо?
— Аминь! — кивнула Яна.
— Давай выпьем! — предложила Ася.
— Ты же за рулем, — напомнила ей Яна.
— Да ну его! Тут такие события! Заночую у тебя в палате, все равно тут все пьяные, а утром поеду сразу в суд по одному делу…
Яна быстро налила Асе полный стаканчик, а себе чуть-чуть, и они с подругой чокнулись.
Тут мелодично зазвенел Янин телефон, она ответила на звонок:
— Алло? Да, Тамара, рада тебя слышать. Что с голосом? Да нет, у меня все хорошо, я просто выпила… Что? Очень хорошо! Все, я поняла. Спасибо за сведения, мой неустанный сыщик, рада была тебя слышать, — снова сказала Яна и отключила связь.
— Что? — спросила Ася, уже выпившая свою порцию.
— Накликала на свою голову… Что, что… Карл в Москве, вот что! Звонила одна девочка — горничная из гостиницы, где он иногда останавливается, и сказала мне об этом. Она мой осведомитель. Ну, знаешь, не водит ли он к себе девиц, и все такое…
— Хорошо… встретитесь, — откинула челку со лба Ася.
— Ты что-то не думаешь, о чем вообще говоришь. Ты хорошо видишь, в каком я виде?
— Вполне.
— И ты считаешь, что я в таком виде понравлюсь Штольбергу?
— Любящему человеку все равно, как ты выглядишь, — уверенно ответила Ася, налегая на свои любимые оливки. — Конечно, он посочувствует тебе, что ты снова попала в передрягу…
— Хотела бы я с тобой согласиться, — посмотрела на свои сильно короткие и поэтому такие непривычные ногти Яна.
— Давай поспорим?
— Эка тебя развезло! Тебе пить нельзя, тетя адвокат. Причем совсем, — вздохнула Яна.
— На набор дорогой косметики, — продолжала гнуть свою линию Ася.
— А знаешь, что-то тут не так, — вдруг округлила свои голубые глаза Яна. — Ведь раньше Карл звонил мне прямо из аэропорта со словами: «Любимая, я уже на русской земле! Жутко скучаю, люблю, несусь прямо к тебе!» А сейчас что? Тамара только сейчас заступила на смену и не знает, сколько времени Карл находится в гостинице. Вдруг уже несколько дней? Ася, он не звонил мне ни разу! Приехал и не звонил! В чем дело? Разлюбил? У него свои дела, а меня он видеть не хочет? Я только сейчас об этом подумала. Какой ужас! Все, немедленно едем в гостиницу, я задам Карлу вопрос лично! — Яна резко вскочила на ноги и, скрючившись от боли, повалилась обратно на кровать. — Вот черт!
— Сначала напоила меня, а теперь как мы поедем? — растерялась Ася.
— Поймаем такси, — уверенно ответила Яна, у которой разом исчезла вся расслабленность и хорошее настроение.
Она была жутко ревнива, что касалось ее мужчины. Яна, лежа на кровати, извивалась ужом, чтобы нацепить принесенное Асей розовое платье в облипку.
— Сейчас, сейчас я узнаю, почему он развлекается в России без своей русской подружки, — бормотала она.
Ася спешно выпила соку и подставила свое хрупкое плечо Яне, с трудом надевшей на ноги валенки и передвигающейся «лунной походкой» Майкла Джексона.
В больничном коридоре было тихо и спокойно, только откуда-то раздавался звук работающего телевизора и женский смех. Подруги, не встретив ни души, спокойно прошли коридор, спустились по лестнице на цокольный этаж и вышли на ночную улицу через запасный выход.
Глава 9
Ночь была очень теплая и темная, только легкий ветерок давал хоть какую-то жизненную силу, обдувая лица и голые части тела. Яна достаточно быстро остановила легковую машину марки «Ауди», и шофер за пятьсот рублей подвез их к гостинице, где и остановился в данный момент Карл.
— Дорогая гостиница, — предупредил мужчина, — я знаю другие, неплохие и дешевле. — Водитель говорил, а сам посматривал на перебинтованные ноги Яны в валенках, решив, что его пассажирки приехали из глухой провинции и не в курсе астрономических цен Москвы.
— Нас эта вполне устраивает, спасибо, — ответила Яна и захлопнула дверцу машины.
— Нас пустят ночью-то? — поежилась Ася.
— Куда они денутся? Иди за мной! Сейчас мы все узнаем.
Яна достаточно шустро для своих ранений двинула вдоль сверкающего иллюминацией фасада со стеклянной прозрачной стеной, огораживающей холл, свернула за угол и буквально протиснулась в узкий проулок, который отделял гостиницу от соседнего дома. Она достала сотовый телефон и набрала номер.