– Я добавила его, – ответила Роза, – чтобы приободрить Мэри Силвер. Скоро ей должна прийти посылка, и я знаю, что Мэри будет изнемогать от желания поделиться с Обществом. Но она слишком робка и побоится предложить нам это сама. Так что я решила подготовить почву.
– Вот истинная доброта! – засмеялась Кловер.
– Теперь, – сказала председательница Общества, – перейдем к развлекательной части собрания. Начнем со стихотворения «Земляничное дерево»[13], сочинение Кловер Карр.
Кловер не хотелось читать первой, но она все же согласилась после долгих увещеваний Розы, которая вследствие этого пожаловала ей имя Quintia Curtia[14]. Смущение охватило Кловер, когда она встала перед собранием с листком в руке, и голос ее заметно дрожал. Но через минуту она овладела собой и читала уверенно.
Земляничное дерево
Это произведение вызвало настоящую сенсацию: девочки никогда прежде не слышали стихов Кловер и нашли это стихотворение чудесным.
– Ничуть не хуже Таппера! – воскликнула Салли Элсоп. Она сказала это в качестве комплимента, так как увлекалась «Философией в пословицах»[15].
Следующим в программе было стихотворение «Мисс Джейн». Эстер Дирборн с величайшей помпой и достоинством поднялась с места, откашлялась, надела очки и начала:
Мисс Джейн
подхватила Роза, импровизируя. В этот момент раздался стук в дверь. Это была мисс Джейн.
– Ваши ящики, мисс Карр… ваш стенной шкаф, – сказала она, проходя по комнате, чтобы проверить каждый из ящиков по очереди. Все оказалось в безупречном порядке, и она удалилась, бросив перед этим подозрительный взгляд на смеющихся девочек и заметив, что сидеть на кровати – плохая привычка, это очень портит матрас.
– Ты думаешь, она слышала? – шепнула Мэри Силвер.
– Нет, думаю, не слышала, – ответила Роза. – Но, конечно же, она заподозрила нас в каком-то озорстве – она всегда всех подозревает. Теперь, Мэри, твоя очередь доставить нам интеллектуальное наслаждение. Начинай.
Бедная Мэри отпрянула, краснея и протестуя.
– Ты же знаешь, я не умею, – сказала она. – Я слишком глупая.
– Чепуха! – воскликнула Роза. – Ты самая славная девочка на свете. – И она ободряюще похлопала Мэри по плечу.
– На этот раз мы прощаем Мэри, – вставила Кейти. – Сегодня наше первое собрание, так что я буду снисходительна. Но в будущем каждый член общества должен представлять что-нибудь для каждого собрания. И я собираюсь строго следить за этим.
– Ох, я никогда ничего не сумею сочинить! – воскликнула Мэри.
– Глупости! Замолчи! – рассердилась на нее Роза. – Ты все можешь. И прочитаешь стишок, даже если мне придется сочинить его для тебя!
– К порядку! – призвала председательница, постучав карандашом по столу. – У Розы есть что прочитать нам.
Роза поднялась с величайшей торжественностью.
– Я попросила бы на минуту отложить начало моего выступления, с тем чтобы члены Общества могли достать носовые платки, – сказала она. – Мое стихотворение очень трогательное. Я не стремилась к этому, но так получилось. Мы не всегда можем оставаться веселыми. – Прозвучал вздох, вызвавший у членов ОИЛ дружный смех, и Роза начала:
Шотландское стихотворение
– Что это значит? – закричали девочки, когда Роза свернула свой листок и села.
– Значит? – переспросила она. – Ну уж этого я не знаю. Это шотландское стихотворение – я же вам сказала! Нечто наподобие тех стихов, которые все читают и потом говорят: «Одна из прелестнейших жемчужин, когда-либо написанных Бернсом!»[18] Я решила проверить, не смогу ли и я сочинить что-нибудь подобное. И обнаружила, что любой может: это совсем не трудно.
Все стихи были прочитаны, и Кейти предложила поиграть в «Слово и вопрос». Они с Кловер часто играли в эту игру дома, но для некоторых других она была совсем новой.
Каждой девочке дали листок бумаги и карандаш и попросили написать на самом верху листка какое-нибудь слово, затем загнуть бумагу и передать сидящей слева.
– Ох, я не знаю, что написать, – сказала Мэри Силвер.
– Напиши что-нибудь, – сказала Кловер. Мэри послушно вывела на листке «что-нибудь» и загнула бумагу.
– Что дальше? – спросила Элис Гиббонс, когда каждая из девочек получила от своей соседки загнутый листок.
– Теперь вопрос, – сказала Кейти. – Пишите под сгибом и загните еще раз. Нет, Эми, не на сгибе. Разве ты не понимаешь, что если ты напишешь вопрос там, он окажется на обратной стороне листка, когда мы начнем читать.
Вопросы вызвали больше трудностей, чем слова, и несколько минут девочки сидели, хмурясь и покусывая концы своих карандашей. Наконец все было готово. Листки собрали, и Кейти, сложив их в крышку от своей рабочей корзинки, хорошенько перемешала.
– Теперь, – сказала она, обходя присутствующих с крышкой в руках, – каждая вытаскивает один листок, читает и пишет стишок, в котором есть слово и ответ на вопрос. Стишок может быть всего из двух строк, если хотите. Ну, Роза, бери, ты первая!
– Ой, какая сложная игра! – воскликнули некоторые из девочек, но очень скоро увлеклись и принялись трудиться над своими стихами.
– Я необыкновенно хочу знать, кто написал это кошмарное слово, – сказала Роза с отчаянием в голосе. – Я думаю, Кловер, это ты, негодница!
Кловер заглянула ей через плечо, кивнула и засмеялась.
– Хорошо, тогда… – Она выхватила у Кловер ее листок, а ей вручила свой. – Тогда ты можешь написать это сама. Я не могу! В жизни не слышала такого слова! Ты нарочно его выдумала!
– А вот и нет! Это из Библии, – ответила Кловер, спокойно усаживаясь за новый листок.
Роза же, развернув листок, который отняла у Кловер, опять застонала.
– И этот не лучше! – воскликнула она. – Верни мне тот, Кловер, будь умницей!
– Ну уж нет! – сказала Кловер, загораживая рукой свой листок. – Один раз поменялась – теперь оставь себе тот, что есть.
Роза сделала гримасу, пожевала кончик карандаша и затем принялась быстро писать. Несколько минут никто не произносил ни слова.
– Написала! – сказала наконец Эстер Дирборн, бросая свой листок в крышку от корзинки.
– Я тоже! – воскликнула Кейти.
Один за другим листки были собраны в крышку и перемешаны между собой. Затем Кейти, еще раз окончательно встряхнув крышку, извлекла один из листков и прочла:
– «Слово: Редиска.
Вопрос: Каким бы вы хотели видеть своего священника?
– Ну и рифма! – воскликнула Кловер.
– А что же еще придумать? – сказала Эллен Грей, но тут же умолкла и закусила губу, вспомнив, что никто не должен догадаться, кому принадлежит то или иное стихотворение.
– Ага! Это твое, Эллен? – вмешалась Роза. – Ты ужасно умная! Настоящее украшение нашего ОИЛ! Давай дальше, Кейти.
Кейти развернула второй листок.
– «Слово: Что-нибудь.
Вопрос: Что бы вы предпочли: быть глупее, чем кажетесь, или казаться глупее, чем есть на самом деле?
– Неплохо, – заметила Роза, кивнув на Салли Элсоп, которая густо покраснела.
На третьем листке было написано:
«Слово; Магер-шелал-хаш-баз.
Вопрос: А знает ли твоя мамаша, что ты ушла из дома?
Роза и Кловер переглянулись.
– Какая же ты сообразительная, Кловер! – воскликнула Роза среди взрывов общего смеха. Но Мэри Силвер побледнела от ужаса.
– В жизни не слышала ничего страшнее этого слова! – сказала она. – Если бы мне оно досталось, я тут же упала бы в обморок – точно знаю, что упала бы!
Дальше шло:
«Слово: Пуговицы.
Вопрос: Как сделать дом счастливым?
– Я подозреваю, что это сочинила Эми, – сказала Эстер. – Она образец в том, что касается уборки и починки одежды.
– Нечестно строить такие догадки вслух, – строго заметила Салли Элсоп. Салли всегда говорила за Эми, а Эми – за Салли. «Голос и Эхо» – так называла их Роза, только, как добавляла она, никто не может сказать, кто именно из них «Эхо», а кто «Голос».
Следующим словом было «Нипсон», а вопрос звучал просто:
«Вы любите цветы?
Никто не мог угадать автора этих стихов. Кейти подозревала, что их сочинила Луиза, а Роза подозревала, что Кейти. На шестом листке было написано очень мало.
«Слово: Когда.
Вопрос: Вы согласны?
– Что за необыкновенная рифма! – начала Кловер, но Роза, заметив, что Мэри краснеет и смотрит очень огорченно, торопливо вставила:
– Отлично. Жаль, что не я это написала. Продолжай, Кейти.
И Кейти продолжила:
– «Слово: Бесчувственность.
Вопрос: Пойдете ли вы на рыбную ловлю или предпочтете другое занятие?
– Но что-то я не вижу в этом стихе заданного слова, – заметила Роза. – Не напишет ли почтенный автор другой стишок?
«Почтенный автор» не откликнулся на это предложение, но через минуту-две Эстер Дирборн – «без всякой личной заинтересованности», как она заявила, – заметила, что в конце концов «без чувства» – почти то же самое, что и «бесчувственность». В ответ послышался хор недовольных голосов, а Кейти сказала, что непременно наложит штраф на тех, кто будет и впредь прибегать к подобным хитростям и уловкам. Но так как это первое собрание, она на сей раз будет снисходительна. Сделав это заявление, она развернула следующий листок.
– «Слово: Блоха.
Вопрос: Что бы ты сделала, милая?
В крышке оставались всего два листка. Один принадлежал самой Кейти. Она узнала его по тому, как он был свернут, и почти неосознанно избегала его, оставляя напоследок. Теперь, однако, она набралась смелости и развернула его. Там стояло слово «корь» и вопрос: «Кто была мать Изобретательности?» За этим следовали строки:
– Это гораздо лучше всех остальных! – объявила Элис Гиббонс. – Интересно, кто его написал?
– Неужели вам так понравилось? – сказала Роза, жеманно улыбаясь и изо всех сил стараясь сделать вид, что краснеет.
– Ты в самом деле это написала? – спросила Мэри, но Луиза засмеялась и воскликнула:
– Не пытайся. Роза, нас не проведешь!
– Теперь последнее, – объявила Кейти. – Слово «подливка». а вопрос: «Где берут начало сны?
– Кто это написал? – воскликнула Роза. Никто не ответил. Девочки переглядывались, а Роза пристально всматривалась по очереди в каждую.
– Ну и ну! В жизни не видела такой выдержки! И вида не подадут, – сказала она. – А как я покраснела, когда читали мой стишок.
– Проказница! – шепнула Кловер, которая в этот момент увидела почерк на последнем листке.
Роза ущипнула ее в знак предостережения, и обе беззвучно засмеялись.
– Что! Звонок к ужину! – воскликнули все. – А мы хотим еще поиграть!
– Полнейший успех! – шепнула Роза в восторге, когда они вышли в коридор. – Все девочки говорят, что еще никогда не проводили время так весело. Как я рада, что не умерла в детстве от кори!
– Ну как? – спросила Лили. – Общество спесивиц провело первое собрание? Как оно прошло?
– Восхитительно! – ответила Роза, причмокнув, как при воспоминании о чем-то очень приятном. – Но ты не должна задавать вопросов, Лили. Ты посторонняя и не имеешь ничего общего с ОИЛ. Все, связанное с деятельностью Общества, не подлежит огласке. – И она побежала вниз по лестнице вместе с Кейти.
– Ну и противные же вы! – крикнула Лили им вслед и добавила, обращаясь к себе самой: – Просто хотят подразнить. Я знаю, что была там скучища.
Глава 7 Несправедливость
Лето, как всегда в Хиллсовере, запаздывало, но наконец все же пришло. Леса и горы расцветились новыми красками и похорошели. И даже обычно скромный, прозаичный городок не отставал и становился все великолепнее. На верандах расцветали вьющиеся растения. Яркие глицинии обагряли выбеленные стены. В сквере бурые сучья вязов превратились в низко свисающие гирлянды свежей зелени. Каждый раз выходя на прогулку, девочки замечали все новые перемены и делали все новые открытия – горицвет, фиалки, папоротники, яблони в цвету или начинающая краснеть лесная земляника. И цветы, и мхи, и даже птицы и птичьи песни – все было новым для наших девочек с Запада. Летом Хиллсовер был намного красивее, чем Бернет, и Кейти и Кловер начали действительно радоваться тому, что поехали в школу.
Однако в конце июля произошло событие, вызвавшее у них совсем иные чувства, – событие настолько неприятное, что мне очень не хочется о нем рассказывать, но так как оно имело место, мне придется о нем рассказать.
Это случилось в субботу утром. Кейти и Кловер только что вернулись из бани и шли наверх, смеясь и в самом веселом настроении. Кловер сочинила забавный стишок для предстоящего собрания ОИЛ и читала его сестре, когда на самом верху лестницы они столкнулись с Розой Ред. У нее, очевидно, были неприятности – раскрасневшаяся и взволнованная, она следовала за мисс Барнс, шагавшей с видом грозного полицейского. Поравнявшись с девочками, Роза широко раскрыла глаза и изобразила на лице ужас.