Оторвать его от этих занятий было невозможно, разве что крикнуть. Правда, быстрее всего он реагировал на тихое слово и ментальный посыл Иланы, у которой стали развиваться пси–способности с невероятной быстротой. Наверное, дубина шоковой терапии в создавшейся стрессовой ситуации нашего бытия треснула по голове не только мне, но и ей досталось здорово.
Расправиться с цезархом мы не спешили, организовать его ликвидацию не составляло никакой сложности. Просто, хотелось глубже вникнуть в повседневные взаимоотношения различных членов общества, в котором нам предстояло жить, их культуру и быт. Высокопоставленная семья аристократа для этих целей подходила идеально.
К сожалению, ничему хорошему мы здесь не научились. Правила культурного поведения и местного этикета нам преподавал Фагор, ничего в них сложного нет. Вот только в отношении конкретного семейства ни о какой культуре говорить не приходится. Да, за обеденным столом они сидят правильно, при приёме пищи пользуются столовыми приборами (ложкой, ножом и трезубой вилкой), громко не чавкают и не разговаривают. И это все. Зато потом между собой общаются как‑то напряженно и на повышенных тонах, а старшая жена цезарха частенько язвит своему муженьку, а то и покрикивает.
— Господин, госпожа, а это Холана, — показывая пальцем, комментировал Фагор, — третья дочь нашего эпарха и мать единственного наследника цезарха. С тех пор, как родила мальчика, вертит хозяином, как хочет. А злая какая, ух!
Изначально наш учитель боялся сказать лишнее слово, сказывалась рабская сущность, зато приказы исполняет беспрекословно и точно. Вот и приказал ему быть искренним и откровенным, после чего тот стал более разговорчивым. Впрочем, о нравах этой семейки, а так же о том, кто из них есть кто, мы узнали в первый же день наблюдений.
К счастью, моя девочка стала вкусно зевать, забралась в кресло с ногами, подтянула их под себя, свернулась калачиком и сладко уснула. Большинство разыгравшихся здесь «нелицеприятных» и развратных сцен остались для неё за кадром.
Так вот, Холана была женщиной совсем не старой и выглядела лет на тридцать, но её портила большая, как ведра обвисшая грудь, слегка выпуклый живот и сальные бедра. Просыпаясь, она позвонила в колокольчик, после чего в комнату вошел мальчишка–раб, который поднёс ей судно для оправки естественных надобностей. Сделав свои дела, та села на кровать, а мальчишка стал на четвереньки, нырнул лицом ей между ног, вылизывая все там самым тщательным образом. Через некоторое время она откинулась спиной на кровать, начала стонать и извиваться, как змея. Продолжалось это не меньше пятнадцати минут но, наконец, она вздрогнула и выгнулась дугой, словно к её телу подключили клеммы энергетического реактора.
— Пшё–ёл, — сказала тихо, хрипло и расслаблено, с ленцой взмахнув кистью руки, и раб подхватился с колен, забрал судно и скрылся за дверью.
О том, откуда берутся дети, как это происходит и почему, в Содружестве знает любой ребёнок с довольно раннего возраста, а те из них, которые дорвались к общей галасети, могли видеть и не такое. Вообще‑то, в центральных мирах на законодательном уровне существует норма, при которой детям разрешено пользование ПК со специально встроенным фильтром, блокирующим все недетские сайты галасети. За исполнением этой нормы полиция следила строго, а за её нарушение родителям или опекунам грозил солидный штраф.
В нашем доме–корабле лично мне никто ничего и никогда не запрещал, а если случайно нужную мне информацию спамили порнопираты, то за разъяснениями некоторых непонятностей всегда обращался к отцу. К моему счастью, в ответ не слышал слов: Ты ещё маленький, тебе рано это знать, закрой глаза и спрячь голову в песок. Наоборот, тщательно подбирая слова, он разъяснял мне многие вещи, при этом ни грубо, ни вульгарно никогда не выражался.
Когда я учился, то последним предметом общеобразовательной программы шел курс «Культура половых отношений». Честно говоря, многое в нем не понял, возможно потому, что закончил школу раньше срока, не в четырнадцать–пятнадцать лет, как все, а в двенадцать, когда моя половая зрелость ещё не наступила. Ко всему прочему, отца уже рядом не было, и подсказать ответы на неясные вопросы было некому.
Илана тоже потеряла маму в неполные семь лет, а после этого кто и что ей мог объяснять? А ведь она сейчас входит в тот самый любознательный возраст, когда дети начинают задавать взрослым неудобные вопросы, пытаясь докопаться до истины. И что мне ей отвечать? Ведь в условиях домашинной цивилизации, ни о культуре половых отношений, а тем более о безопасном сексе даже речи не идет. Мало того, насколько мне известно из учебного курса, эти отношения сейчас вообще интимными не являются, в семьях местных дикарей взрослые занимаются сексом на глазах своих детей, даже самых маленьких.
Впрочем, из того же изученного мною курса известно, что и во многих развитых цивилизациях, но в большинстве своем на планетах фронтира, сексуальные отношения носят весьма и весьма свободный характер. Там возраст сексуального согласия* наступает в двенадцать–тринадцать лет.
* Планета Земля. Возраст сексуального согласия — в Йемене и Саудовской Аравии — 9 лет; в Мексике и Филиппинах — 12 лет; в Аргентине, Испании, Японии — 13 лет; в Австралии, Бразилии, Ватикане, Германии — 14 лет; в Греции, Чехии, Швеции — 15 лет; в России, Украине, Канаде — 16 лет; в Гватемале, Турции — 18; в Тунисе — 20. В древнем Риме брачный возраст для девушек — 12 лет, для юношей -14.
Так что не завяжу я моей девочке глаза и не заставлю прятать голову в песок. Она только физиологически ребёнок, а по понятиям толерантного общества центральных миров Содружества — подготовленный убийца с высокими пси–способностями. Пускай не сегодня, но завтра–послезавтра, она сама всё постигнет и во всём разберётся, но будет это уже не так, как мне бы хотелось, и не так, как учил меня мой папа. Поэтому‑то, отвечать на вопросы в меру знаний и понимания процессов, всё равно придется.
А в это время зашевелились и в другой спальне. Обнаженная младшая жена, стройная девушка лет двадцати, склонилась к паху супруга, взяла в рот его вялый член и стала вначале облизывать, а затем сосать, заглатывая глубоко в рот. Между тем мужчина громко задышал и тоже не остался безучастным, он перевернулся, широко раздвинул ей ноги и подмял под себя. Под его ритмичные движения она вскрикивала всё громче и громче.
— Ой! А я знаю, что они делают, — вдруг услышал голос проснувшейся Иланы.
— Что?
— Ты не знаешь?! — она посмотрела на меня, как на дебила, — Детей они делают, вот что! Моя мама точно так же кричала, когда спала с твоим папой, а я услышала, заплакала и прибежала. И мама сказала, что ей совсем не больно, а еще сказала, что взрослые так делают деток. Вот!
— Да знаю я все, знаю, — потрепал её по кудрям, — Но всё равно, это взрослые игры. Папа говорил, что детям ничего подобного делать нельзя, будет неприятно и очень больно, особенно девочкам. Был даже случай, когда девочка вот так заигралась со старшими мальчиками, у неё что‑то там внутри нарушилось и пришлось в регкапсулу положить.
— А я знаю, когда мы станем взрослыми, — отвернув мордашку от голопроекции, она посмотрела куда‑то верх, при этом что‑то прикидывая.
— Когда?
— В тринадцать лет, когда из писи первая кровь пойдет. У меня через два года, а у тебя пойдет вот–вот.
— Ерунда все это, кровь — у девочек, а у мальчиков кое‑что другое, такая белая сметанка.
— Сметанка? А она вкусная? — заинтересованно спросила она.
— Откуда я знаю, — пожал плечами.
— Даш попробовать?
— Посмотрим, — пробормотал я, — только учти, ни в тринадцать, ни в четырнадцать лет человек ещё никакой не взрослый.
— Ну как же, — возразила она, — тебе уже четырнадцать, а тебя и на рынке, и везде все считают совершеннолетним, ведут дела. Так Фагор говорит.
— Потому что думают, будто мне шестнадцать лет, а совершеннолетие для мужчин здесь в пятнадцать. Только ты никому обо мне не проболтайся, пусть так и думают, ясно?
— Ясно–ясно! Только Фагор говорит, что многих девочек в двенадцать уже замуж отдают…
— Забудь! — оглянувшись на старика и увидев, что тот напялил на голову шлем симулятора и находится в нирване, опять развернулся к Илане и твердо заявил, — Еще лет пять ни о каком замужестве и речи быть не может!
— И ладно, — она беспечно махнула рукой, а в её глазах сверкнула весёлая искорка, — И зачем мне замужество, если муж у меня уже есть.
— Это кто же такой? — спросил чисто на автомате, между тем, зная ответ наперед.
— Как кто? — она с недоумением широко распахнула свои пушистые ресницы, — Ты!
— Ну–ну, — буркнул и непроизвольно дернул головой, при этом опять стал двигать голопроекции, бездумно наблюдая за жизнью дворца.
Старшая жена так и лежала поперек кровати, широко раскинув ноги и руки, младшая уже одевалась и собиралась уходить, при этом хозяин дворца сидел на кровати, уперев руки в бедра, и о чем‑то размышлял.
Тем временем на кухне жизнь шла своим чередом. Молодой раб растопил печь и наносил воды, после чего сначала с одной из помощниц поварихи уединился за ширмой, затем с другой. Их пыхтение было слышно даже сквозь потрескивание дров. Затем на кухню заглянул какой‑то воин, который за что‑то обозлился на раба, треснул подзатыльник и прогнал за дверь. После этого кивнув расплывшейся от жира поварихе, стал расстегивать штаны и направился за ширму, опять пыхтеть. Но это было еще до того, как проснулась Илана, а сейчас там все были заняты работой.
В других контролируемых помещениях — кабинете хозяина, еще одной спальне и столовой было пусто, зато проснулся тот самый молодой воин, сын и наследник цезарха. Он потянулся к какой‑то верёвке, свисающей с потолка, и стал её усердно дергать, при этом в невидимую из видеокамеры дверь кто‑то заглянул и сказал:
— Сейчас все будет исполнено, господин.
Буквально через минуту на кухне появился ещё один молодой раб, который забрав со стола приготовленный поднос с бокалом и маленьким кувшином, направился на выход.
— Рэд, ты обратил внимание?! — толкнула меня Илана.
— На что?
— Он плюнул в бокал, ты видел?!
Несколько позже прокрутил повторно запись и увидел, как молодой раб свершил сие деяние быстро и незаметно. Для меня это было удивительно, так как потомственный раб учудить подобное никак не мог. Правда, Фагор потом подтвердил, что никакой он не потомственный, его ребенком привезли работорговцы с какого‑то острова, и со свежим клеймом на щеке продали в дом цезарха.
— Рэд, смотри, это что же такое?! Разве мальчик мальчику может делать ребенка? Фу, гадость какая.
Да, в комнате молодого господина творилось полнейшее непотребство. Тот выпил бокал какого‑то напитка и снял из себя трусы, а плевавший раб не задавая никаких вопросов тоже освободился от штанов, стал раком и уперся локтями в табурет. Затем, молодой господин склонился и окунул свой возбудившийся член в маленький кувшин с маслянистой жидкостью, после чего пристроился к заднице раба.
— Действительно, гадость, — с отвращением согласился, — Как‑то увидел таких в сети и показал папе, а он при этом сильно ругался и обзывал их «голубыми педерастами». Папа тогда говорил, что для воспроизводства себе подобных и для удовлетворения полового влечения, Великий Творец Космоса создал самца и самку, и это касается не только людей, но и всех без исключения животных. А противоестественные отношения не допускает ни на одной планете, ни одна тварь, за исключением таких вот отдельных человекообразных. Кстати, моя мама педерастов тоже ненавидела, она считала, что мужчина должен быть мужчиной, а женщина — женщиной. Тьфу!
— Рэд, — дернула меня за рукав Илана, — раба в этом винить не надо, ты же сам говорил, что он есть обычный бессловесный скот.
Уж не знаю, что из этих наблюдений вынесла маленькая девочка, треть жизни прожившая в бездне космоса, но лично у меня на душе остался неприятный осадок. Совсем не такими разнузданными, пошлыми и циничными виделись мне отношения в доме воспитанного потомственного аристократа. Например, с детства зная воинский этикет, сформировавшийся в армейской среде за тысячелетия, больше чем уверен, что офицер не имеет права раздавать подчиненным зуботычины, а эпоха и уровень цивилизации здесь ни при чём. Между тем цезарх вызвал в кабинет одного из сержантов, вдруг обозлился на него, выскочил из‑за стола и ударил кулаком в лицо. М–да, мой папа, сержант ВКС, такого обращения к себе никогда бы не стерпел.
Оказывается, в течение трёх последних докад подразделения цезии находились на армейских сборах, устроенных эпархом. Кто‑то из солдат внутреннего гарнизона что‑то натворил, о чем доложили вернувшемуся домой цезарху, вот он и разошелся.
Как бы там ни было, но самой симпатичной в этом доме мне показалась младшая жена хозяина. И не только внешне, но и вела она себя культурней и более всех сдержанней, к рабам относилась ровно и без крика. Фагор говорит, что она младшая дочь правителя соседней цезархии и, видно получила совсем другое воспитание, чем укоренившееся в этой семье. Данный факт радует, значит не все в этой империи такие идиоты, каким является глава этого дома.
В общем, по результатам всех наблюдений могу сказать одно — разочарован, поэтому не видел смысла в нашем дальнейшем здесь пребывании, ничему нужному мы больше не научимся. Решил ночью ликвидировать цезарха и убраться, пора было спускаться с гор и двигать к центру цивилизации. Однако, подслушанный вечером разговор, непосредственно касающийся нас, заставил план несколько изменить, а проведение операции ускорить.
В рабочем кабинете друг напротив друга расположились хозяин дома и его сын–наследник и вели малоинтересный мне разговор. Вдруг в дверь постучались, вошел раб, низко поклонился и доложил:
— Господин, прибыл викарий Сатар, просит принять.
— О! Давай! — сказал хозяин кабинета, при этом переглянулся с заметно взволнованным сыном.
Это меня тоже заинтересовало, поэтому все шесть голопроекций отодвинул в сторону, а изображение кабинета приблизил и увеличил. В дверь вошел сравнительно высокий воин со шрамом на подбородке. Судя по приличному пластинчатому доспеху и мягким полусапожкам, это был офицер.
— Господин! — он боднул головой и выпрямился.
— Не тянись, Роло, — цезарх указал на свободный стул, — присаживайся и докладывай, что тебе удалось выяснить?
— Господин, удалось найти подтверждение, что десятник Арбон действительно приобрел шкуру горного льва за двадцать четыре с половиной зеола. После этого они пробыли в городе два дня и в полдень выехали в сторону столицы, после чего их никто не видел. Исчезли.
— Уже месяц, как исчезли, — задумчиво сказал цезарх, — Я всегда доверял Арбону, но сейчас меня мучает мысль, а не могли они захватить Отмеченную Дланью Богини и удрать?
— Не думаю, господин. За последние три года в кассе викарии у него скопилось семнадцать зеолов, да и кое–какое барахлишко в казарме лежит. Не мог он все это бросить, не та натура. Да и дела, которые ему поручались, были всякими, но он их выполнял.
— Ладно, продолжай. Что там с Отмеченной Дланью?
— Информацию о её пребывании в городе выяснил почти полностью. Вместе с мужем она два дня жила в портняжном квартале…
— Постой, что‑то слишком молода она для замужества, — встрял сын цезарха.
— Не знаю, молодой господин, но Отмеченная Дланью об этом сама сказала. Хозяйка дома говорит, что и спали они на одной кровати вместе.
— Её возможное замужество для нас не имело и не имеет никакого значения, — кинув взгляд на сына, сказал цезарх, — Продолжай, Роло.
— Так вот, у портного они заказали целую кипу разной одежды, а у сапожника сандалии и сапоги, — офицер из сумки вытащил свернутый пергамент, — Я здесь все написал. Здесь и лошади, которых они купили, их масть и клейма. Но самое интересное не это, господин.
— Да? — цезарх заинтересовано подался вперед.
— Здесь, — офицер ткнул пальцем в бумажку, — записана и кляча, на которой перемещался Умник, ваш бывший раб. Так вот, они раба тоже купили!
— Фагора?! — удивился тот.
— Да, господин.
— Ну, теперь найти их будет проще, Фагор без писчей бумаги никак не обойдется, — он вскочил из кресла и зашагал по кабинету взад–вперёд, — Ах! Как жаль, что с этими армейскими сборами у эпарха всё так неудачно получилось. Мы бы их давно перехватили!
— Отец! Так кто же знал, что эти трое придурков не справятся и исчезнут?!
— Да–да, — тот энергично кивнул головой, — продолжай, Роло.
— А дальше все, никто их не видел, и никто не помнит, даже никто не обратил внимания, через какие ворота выехали.
— Да в столице они сейчас, быть им больше негде! Они безъязыкие, а это тоже зацепка, теперь мы их точно найдем, — хищно улыбнувшись, сказал цезарх, — Готовься Роло отправиться в столицу, возьмешь с собой двух своих верных бойцов, скажешь им, что не обижу, по пять зеолов получит каждый. А восемьдесят солдов на расходы дам прямо сейчас.
Илана сидела рядышком со мной и внимательно наблюдала за происходящим, а старик за плечом даже сопеть перестал.
— Что ж, пока они рассуждают, каким образом будут ловить нас в столице, надо с этим делом покончить. И прямо немедленно, — сказал я и поднял капсулу над потемневшим вечерним плато.
Через пять минут мы увидели в трехстах метрах под собой настенные факелы городской стражи Немеи, а ещё через минуту зависли над дворцом цезарха.
— Нужное окно открыто, — Илана кивнула на экран, — Что делать мне?
Прежде чем ответить, я внимательно обвел курсором видеокамеры территорию вокруг дворца, уточняя места расположения внутренней охраны. Несмотря на то, что темень вечера как‑то быстро опустилась на землю, в мощный прибор ночного видения было видно четко, словно солнечным днём, правда, изображение имело легкий зеленоватый оттенок. Наши тактические шлемы в этом отношении тоже неплохи, однако возможности приборов спасательной капсулы намного выше.