Майк Бар-Зохар Третья правда
1
Тело министра иностранных дел Советского Союза было обнаружено 25 августа в 3.47 утра сержантами Аланом Дадли и Брюсом Фланаганом во время обычного ночного патрулирования тоннеля имени Линкольна. Дадли заметил огромную дыру в ограждении дороги на повороте. Искореженные края металлического ограждения свисали с двух столбов. Дыра была футов шесть в ширину, как раз по ширине лимузина. Скорее всего водитель не справился с управлением, и какая-то большая машина упала вниз.
Дадли растолкал дремлющего напарника.
— Эй, Брюс, смотри! Что скажешь?
Высокий ирландец потряс головой и сразу проснулся.
— Что ты расшумелся, приятель? — Он потер глаза и слегка нагнулся вперед. — Ничего особенного. Обычная авария. Могу поспорить, что машина лежит внизу.
Конечно, Фланаган оказался прав. На повороте Восточного бульвара, прямо при выезде из тоннеля, примерно, в ста футах ниже дороги лежала машина. Трудно сказать, почему она не загорелась, когда сорвалась с обрыва. Сейчас «линкольн Континенталь» стоял, сильно накренившись. Левая сторона оказалась значительно выше правой. Дадли спустился по крутому склону и осветил фонариком искореженную груду металла, которая недавно была шикарным лимузином. Первое, на что он обратил внимание, были номера.
— Номера дипломатические, — сообщил Дадли напарнику.
Тело водителя было зажато между рулем и сиденьем. Лицо, рассеченное десятками осколков лобового стекла, превратилось в кровавую маску. На кожаном сиденье темнела большая лужа крови, еще одна лужа была на светло-сером коврике, лежащем на полу. На мужчине был темно-синий костюм, шелковая рубашка и темный галстук. Рядом с ним на полу лежал черный дипломат из дорогой кожи. Алан Дадли нагнулся и достал из-под сиденья водительскую фуражку. На подкладке виднелись какие-то иностранные слова.
— Кажется, это по-русски, — неуверенно сказал Фланаган.
— По-русски? Думаешь, это водитель посла? — Дадли нагнулся на заднее сиденье и неожиданно выпрямился.
— Эй, Брюс, взгляни-ка на это. Что скажешь?
Он протянул напарнику дорогую шляпу из превосходного темного фетра.
— Ага! Похоже, дело усложняется. Сдается мне, что мы нашли двуглавый труп. Но где же вторая голова?
— Очень остроумно, — проворчал сержант Дадли и вновь нагнулся над задним сиденьем.
— Не беспокойся, скоро все прояснится. Все должно быть просто. — Фланаган обошел машину и осветил фонариком мертвого водителя. Достал из внутреннего кармана пиджака документы и начал неторопливо просматривать. Неожиданно сержант замер, как вкопанный.
— Что случилось? Что-нибудь нашел?
— Дипломатический паспорт! — взволнованно ответил Фланаган. — Алан, поживее поднимайся к машине и звони в управление. Передай, что мы нашли тело советского министра иностранных дел. И скажи, что он разбился.
— Советский министр иностранных дел? Ты уверен? Как же его зовут… Пономарев, кажется?
— Он самый. А теперь поторапливайся!
Подъем был крутой. Запыхавшийся и вспотевший Дадли добрался до патрульной машины, передал о находке трупа советского министра и попросил выслать скорую помощь и полицейских.
Через считанные минуты подъехали еще три полицейские машины. Но только через час, когда серая заря слегка осветила небосклон, полицейские нашли в груди мертвого русского две маленькие дырочки. Пономарев был застрелен, и одна из двух пуль попала прямо в сердце.
Смерть наступила мгновенно, когда машина находилась еще на дороге.
* * *Государственный секретарь Соединенных Штатов Америки, Стэнли Хоббс, в пять часов утра уже позвонил Дмитрию Гайдукову, советскому представителю при ООН, на квартиру, расположенную на Парк Авеню. Секретарь хотел лично передать трагические новости. Гайдуков резко проснулся, услышав громкий телефонный звонок. Сначала он никак не мог понять, что пытается ему сообщить голос на другом конце провода. Еще не проснувшись окончательно, он прижимал одной рукой трубку к уху, а другой — шарил в темноте, пытаясь найти выключатель настольной лампы. Стэнли Хоббсу пришлось несколько раз повторить свои тщательно отрепетированные слова, прежде чем посол наконец-то понял, что случилось.
— Убит? Вы уверены? Убит? — Пальцы Гайдукова взволнованно пробежали по седым волосам.
— Да, мистер посол. К несчастью, в этом не может быть сомнений. Люди, которым мы поручили расследование этого дела, уверены, что министр Пономарев убит. Поверьте, мы не меньше вас потрясены случившимся. Пока мы не имеем ни малейшего понятия, что же произошло. Но можете не сомневаться, мистер посол, мы не пожалеем усилий, чтобы…
— Убит! Министр иностранных дел Советского Союза убит на американской земле! Вы понимаете, что это значит? — На смену ужасу пришел гнев. — Это отвратительное политическое убийство может иметь невообразимые последствия. Вы… вы…
В голосе Хоббса послышались смущение и растерянность.
— Мистер Гайдуков, пожалуйста, не делайте поспешных выводов. Я потрясен не меньше вас. Это катастрофа для всего мира. Не только для Советского Союза, но и для Соединенных Штатов. — Помолчав несколько секунд, государственный секретарь добавил: — Я звоню из Белого Дома. Президент… с вами хочет поговорить президент Соединенных Штатов.
На другом конце провода послышался знакомый голос, но сейчас вместо обычной уверенности в нем звучала глубокая тревога.
— Мистер посол, позвольте выразить мои самые глубокие и искренние соболезнования. Я уже продиктовал телеграмму генеральному секретарю ЦК КПСС, мистеру Кузнецову, но прежде чем ее отправлять, хочу поговорить с вами. Смерть мистера Пономарева — трагедия для наших стран. Пожалуйста, поверьте мне: я обещаю, что мы сделаем все возможное, чтобы найти виновных в этом ужасном злодеянии. Секретарь Хоббс немедленно вылетает на специальном самолете в Нью-Йорк, чтобы встретиться с вами.
— Это ужасно! Ужасно! Ужасно! — Дмитрий Гайдуков повторял слово «ужасно», как автомат.
— Я прекрасно понимаю ваши чувства, — продолжил президент. — Я тоже потрясен смертью мистера Пономарева. Как президент Соединенных Штатов, друг русского народа, и как человек, который искренне хочет укрепить связи между нашими двумя странами, я обещаю вам, что мы не пожалеем усилий, чтобы найти виновных в этом страшном преступлении. Я только прошу у вас, чтобы вы и персонал советского представительства при ООН оказали всю возможную помощь нашим людям, занимающимся этим делом.
Голос президента на несколько секунд стих, и Гайдуков услышал звуки приглушенного разговора на другом конце провода.
— Пожалуйста, извините, мистер посол, но минуту назад мне сообщили, что уже создана специальная группа для расследования убийства Льва Пономарева. В нее входят лучшие сотрудники ФБР и нью-йоркской полиции. Я также попросил государственного секретаря лично доставить мое письмо с выражением глубокого соболезнования миссис Пономаревой. Трагическая смерть министра иностранных дел нанесла тяжелый удар отношениям между нашими странами. Но я уверен, мистер посол… и я подчеркнул это в послании мистеру Кузнецову… что наши совместные усилия позволят разрешить этот кризис. Спасибо, мистер посол, и до свидания. И позвольте мне еще раз повторить, что я полностью понимаю все значение этой трагедии.
Еще не придя в себя от шока, Дмитрий Гайдуков медленно покачал головой и сказал в трубку, в которой уже раздавались короткие гудки:
— Нет, мистер президент, я не сомневаюсь в ваших добрых намерениях, но вы совсем не понимаете полного значения этой трагедии.
* * *На первой странице газеты «Правда» чернели большие буквы заголовка: «ГНУСНЫЙ ЗАГОВОР ИМПЕРИАЛИСТОВ». Статья без фамилии автора гневно обвиняла «магнатов с Уолл-Стрит, фашистское правое крыло и разжигателей войны в Соединенных Штатах Америки». Официальный орган Коммунистической партии Советского Союза яростно нападал на американскую администрацию, обвиняя ее в том, что американцы не обеспечили безопасность министра иностранных дел СССР на американской земле. «Мы обвиняем Соединенные Штаты в том, что они воткнули в спину нам нож накануне конференции по разоружению в Цюрихе… Виновные в этом страшном злодеянии должны понести заслуженное наказание независимо от того, какие бы посты они не занимали…»
«Известия» сообщали о внеочередном заседании Политбюро и пленуме Центрального Комитета КПСС. «Это отвратительное преступление полностью соответствует кровожадным традициям сил мировой реакции, которые не остановятся ни перед чем, чтобы остановить наступательное движение сил прогресса и свободы…»
«Красное знамя», орган Советской армии, оказалась наиболее воинственной из всех советских газет. Главный редактор, Сергей Лаврентьев, красноречиво назвал свою статью — «ПРИНЕСЕН В ЖЕРТВУ МОЛОХУ». Лаврентьев писал: «Товарищ Лев Пономарев пал жертвой ужасного заговора. Агенты сил империализма и наемники ЦРУ хладнокровно убили представителя СССР в семье народов… Правительство Советского Союза должно немедленно порвать всякие дипломатические отношения с этой бандой убийц… Дальнейшие встречи с апологетами воинствующего империализма и всемогущего доллара должны быть прекращены. Мы не примем участия в цюрихской конференции по разоружению!»
Радио Пекина цитировало передовую статью «Ежедневной народной газеты»: «Убийство министра Пономарева является плодом гнусного заговора, организованного вашингтонскими империалистами и московскими ревизионистами. Правительства Соединенных Штатов и Советского Союза поставили перед собой общую цель — избавиться от этого несгибаемого борца за справедливость, равенство и социализм, товарища Пономарева, любой ценой. Его смерть расчищает дорогу шайке реакционных псов в Москве и Вашингтоне, которые только и мечтают о преступном нападении на Китай. Но это нападение бумажных тигров встретит достойный отпор сил прогресса, объединившихся под руководством нашего председателя Мао Цзедуна».
По столицам многих стран мира прокатилась волна антиамериканских демонстраций. В Москве тысячи рабочих молча прошли мимо американского посольства, возможные вспышки насилия были пресечены конной милицией. Но в Каире, Дамаске и Аммане толпы разъяренных манифестантов, повинуясь старинным арабским обычаям, сожгли культурные американские центры.
В Будапеште, Праге и Софии демонстранты забросали камнями американские посольства. Американские туристы подверглись нападениям в Чили и Гвинее. В Бразилии только чудо помешало неизвестным похитить американского посла. А в Пекине толпа красных гвардейцев окружила машину британского консула, которому целых четыре часа пришлось просидеть в лимузине. Китайцы выкрикивали оскорбления, стучали кулаками в окна и размахивали «Маленькой красной книгой Мао». Париж, Бонн и Стокгольм также стали аренами бурных демонстраций, организованных крайними левыми, главным образом, маоистского толка.
«Убийство Льва Пономарева может иметь самые серьезные политические последствия», — предрекал главный политический обозреватель лондонской «Таймс». — «Пономарев представлял твердых сталинцев и генералов Красной армии. Благодаря поддержке советских военных он занимал привилегированное положение в правительстве, и гражданские министры не осмеливались ограничить его власть. На Западе мистер Пономарев считался одним из самых главных противников цюрихской конференции по разоружению. Существуют все основания считать, что он был связан с некоторыми кругами коммунистического Китая и намеревался создать с ними общий фронт против Соединенных Штатов Америки. Внезапная смерть министра Пономарева ставит многочисленные вопросы. Запад серьезно опасается, что русские генералы теперь окажут сильнейшее давление на Кремль с целью заставить советское руководство отказаться от участия в цюрихской конференции».
«Ле Монд», словно дельфийский оракул, мрачно предсказывал: «Таинственная смерть единственного члена советского правительства, который выступал против цюрихской конференции по разоружению и сближению между СССР и США, дает серьезную пищу для размышлений. Хотя политические убийства уже вышли из моды в свободном мире, мы не должны забывать тот важный факт, что неожиданное исчезновение с арены главного советского дипломата очень выгодно Белому Дому и еще выгоднее кремлевской „тройке“… Обвинения, сделанные пекинской „Ежедневной народной газетой“, недвусмысленно намекают на существование заговора между определенными кругами России и Америки с целью устранения неугодного Пономарева. На первый взгляд эти обвинения могут показаться абсурдными, но при серьезном размышлении нельзя не признать, что в них есть своя логика».
Американская пресса единодушно выражала глубокую тревогу и требовала скорейшего и самого полного расследования убийства. За исключением «Южной звезды и геральда», выразившего радость по поводу «исчезновения с международной арены этого непримиримого врага Соединенных Штатов», американские газеты надеялись, что убийцы будут быстро найдены и что убийство не повредит отношениям между Советским Союзом и Соединенными Штатами. «Мистер Пономарев не делал тайны из своего враждебного отношения к Соединенным Штатам, и одного этого факта вполне достаточно, чтобы как можно скорее раскрыть убийство русского министра», — многозначительно подчеркивала «Нью-Йорк Таймс». — «Народы Соединенных Штатов и Советского Союза надеются на сближение между двумя великими державами. Поэтому конференция по вопросам разоружения, которая скоро должна состояться в Цюрихе, имеет крайне важное значение для судеб всего мира. Сейчас конференции угрожает серьезная опасность, и только быстрое раскрытие преступления может спасти ее».
Комментатор «НБС», Джордж Скидмор, заявил перед телевизионными камерами: «После смерти Льва Пономарева наиболее вероятным кандидатом на пост министра иностранных дел является Дмитрий Гайдуков. Мистер Гайдуков представляет Россию в Совете Безопасности Организации Объединенных Наций. Он отличается сдержанностью и считается твердым сторонником сближения между Москвой и Вашингтоном».
* * *Дмитрий Гайдуков снял толстые очки в роговой оправе и устало потер глаза. Последние двадцать четыре часа он не знал ни минуты покоя. В представительстве СССР при ООН еще никогда не царила такая суматоха. Непрерывным потоком поступали соболезнования от коллег по ООН, постоянно звонили репортеры, высокие чиновники из Организации Объединенных Наций и иностранные дипломаты, не говоря уже о многочисленных анонимных звонках с угрозами расправы, без которых обходился редкий день в советском представительстве. Гайдуков весь день обменивался с Москвой телеграммами и каждый час разговаривал по телефону. Только что на стол послу положили очередную телеграмму. Она была напечатана на листке тонкой белой бумаги, две красные диагональные линии означали повышенную секретность. Телеграмма была подписана Яковлевым. Этой фамилией подписывал телеграммы Григорий Ефременко, председатель КГБ, Комитета Государственной Безопасности Советского Союза. Гайдуков редко обменивался телеграммами с Ефременко, поскольку не имел никакого желания поддерживать связь с КГБ. За безопасность представительства отвечал Анатолий Серафимов, который значился в списке дипломатов как «представитель Академии Наук СССР при комиссии ООН по делам науки». На самом же деле Серафимов являлся резидентом советской разведки во всей Северной Америке. Этот высокий неприметной наружности молчаливый мужчина даже ходил как-то незаметно. Он действительно был когда-то ученым, и это обстоятельство делало его «легенду» очень надежной.
Серафимов терпеливо ждал, когда Гайдуков прочитает телеграмму. Посол закончил читать, вытер лицо, подпер подбородок кулаками и задумался. Не поднимая головы, сказал:
— Должен признаться, эта телеграмма потрясла меня.
Анатолий Серафимов продолжал молчать.
— Всесторонняя помощь, — недоуменно пожал плечами Дмитрий Гайдуков и пристально посмотрел на разведчика. — Здесь черным по белому написано о всесторонней помощи американцам! — Тыча толстым пальцем в каждое слово, посол прочитал: — «Мы просим, чтобы вы оказывали полное содействие американским секретным службам в расследовании убийства товарища Пономарева». Анатолий Ильич, ваши коллеги не просто удивили, они ошеломили меня. Председатель КГБ приказывает мне открыть американцам все секреты советской делегации. Это… это невероятно!
— Извините, товарищ Гайдуков, но прочитайте, пожалуйста, что написано чуть дальше. «Это не относится к текущим делам представительства, его повседневной деятельности и документам. Вы должны охранять их с еще большей бдительностью». Это означает…
— Знаю, знаю, — нетерпеливо взмахнул рукой Гайдуков. — Я тоже умею читать, Анатолий Ильич. Однако нравится мне это или не нравится, но телеграмма означает, что я должен открыть дверь американским агентам, разрешить им беседы с нашими сотрудниками, расспрашивать их о личной жизни и друзьях покойного министра.
— Если в двух словах, то Москва решила удовлетворить просьбу Вашингтона о сотрудничестве в расследовании убийства Пономарева.
Гайдуков замолчал на несколько секунд.
— Странно. Очень странно. Если откровенно, после бурной реакции Москвы я уже приготовился собирать чемоданы. И вот вместо приказа вернуться домой приходит приказ впустить американских секретных агентов в наше представительство!
— Ваши выводы, товарищ Гайдуков… как бы это сказать?., немного преждевременны. Только «Красное знамя» потребовало вашего отозвания из Нью-Йорка и открыто обвинило американскую администрацию в организации убийства Пономарева. «Правда» и «Известия» вели себя на этот раз очень осторожно и заняли взвешенную позицию.
Дмитрий Гайдуков задумался.
— Да, наверху, похоже, на самом деле придают огромное значение цюрихской конференции. — Он внезапно встал и спросил деловым тоном: — Итак, что от меня требуется? Американцы уже здесь?
— Да, только что приехали. Билл Паттисон из ФБР, Роджерс из нью-йоркской полиции и молодой сотрудник из государственного департамента, отвечающий за связь.