– Разве вы не юная дама?
– Не юная и ничуть не дама. Меня зовут Пьетер Велтесери. Насколько я понимаю, ваше имя вам может быть и неизвестно, но…
– Неизвестно.
– Так и есть. Что ж, позвольте мне приветствовать вас на нашей земле и в нашем доме – и то и другое называется Дженабилис. Прошу вас, садитесь… То есть я хотел… Может, все же лучше стул? Вон там, за вами. Видите? Вот так.
– Ах, не на пол – на стул.
– Ну вот, хорошо. А теперь… вы меня извините?… Джил, я вижу срам этой молодой дамы, и, несмотря на мои преклонные года, я смущаюсь, хотя возбуждает это скорее воспоминания, нежели плоть. Можем мы дать ей еще какую-нибудь одежду? Что-нибудь прикрывающее побольше, чем твой пиджак, который не прячет вообще ничего?
– Извини, дядя.
– … Что это ты на меня так смотришь?
– Брось, Лючия, можешь ты ей дать что-нибудь свое?
– Мочь-то могу. Но она еще даже не помылась, и вообще. Видели, какие у нее подошвы? Ну ладно, хорошо…
– … Подружка моего племянника принесет вам что-нибудь из одежды. Я подумал, может, она отведет вас… хотя бог с ним. Может быть, хотите подойти к окну, вот сюда? Вид английского сада в особенности приятен для глаза. Джил, может быть, наша молодая гостья хочет что-нибудь выпить?
– Я займусь этим, дядя.
Второй мужчина – конечно, не дама, ведь дамами называют женщин, таких, как она сама (ей пришлось поискать слово, чтобы передать то, что она теперь чувствовала; слово нашлось – смущение), – второй мужчина, пожилой и слегка сутулый, с морщинистым лицом, кивнул на одно из окон, и они оба направились туда, а первый мужчина, молодой, на секунду закрыл глаза. Из окна открывался вид на сад камней и цветов, разбитый в необычной манере – частью живописно-беспорядочный, частью геометрически правильный. Небольшие гусеничные машины резво ползали между клумб, подрезая кусты, удаляя завядшие бутоны.
Чуть позже в комнате появилось нечто на колесиках: оно тихонько жужжало и везло поднос, на котором стояли четыре стакана, бутылки и невысокие графины с чем-то внутри. Потом появилась Лючия Чаймберс с одеждой и отвела ее в боковую комнату, где показала, как надеть шорты, трусики и рубашку.
Несколько мгновений они смотрели на свои отражения в высоком зеркале.
– Совсем улетела? – тихим голосом спросила Лючия Чаймберс.
Она взглянула на Лючию Чаймберс.
– Потому что если да, то я хочу знать, на чем именно.
– Улетела, – повторила она, нахмурившись (и глядя на себя, нахмуренную, в зеркало). – Залетела, ты имеешь сказать? То есть я хочу сказать, ты хочешь сказать?
– Оставим это, – вздохнула другая женщина. – Давай-ка выкатывайся отсюда. Может, старику удастся из тебя что-нибудь выудить?
– Я думаю, что она, наверно, асура, – сказал за ленчем Пьетер Велтесери.
Целое утро он терпеливо задавал девушке вопросы, пытаясь выяснить, какие у нее есть воспоминания. Ему удалось узнать, что она появилась из клановой усыпальницы несколькими часами ранее. По всей видимости, ее искусственно возродили тем способом, каким возрождают члена семьи, если ко времени его запланированного воссоздания среди членов клана не обнаруживается беременных. Она родилась внезапно, в одиночестве и сразу во взрослой форме, и потому, на его взгляд, представляет собой уникальное явление. У нее обширный словарь, но она, похоже, не уверена в том, как им пользоваться, хотя впечатление такое, что ее лингвистические навыки значительно развились всего за два часа их разговора.
Джил и Лючия какое-то время поприсутствовали на этом мягком допросе, потом им это надоело, и они отправились купаться. На ленч все собрались снова, но если Пьетер рассчитывал произвести впечатление на племянника и Лючию нововыявленными языковыми навыками их гостьи, то его, похоже, ждало разочарование. Большое количество пищи словно вышибло из ее головы все мысли о разговорах.
Они сидели в одном углу обеденного стола. Окна были раскрыты на веранду, и занавеси слегка раскачивались.
Пьетер и молодые любовники расположились друг напротив друга, а их чудаковатая гостья – во главе стола. Под воротник ее блузки засунули огромную салфетку, другую положили на колени. Она хмурилась, вздыхала и опускала голову чуть не вровень со столом, пытаясь орудовать ножом, вилкой и ложкой для поглощения еды с тарелки.
Джил и Лючия обменялись взглядами. Пьетер посмотрел, как молодая женщина за столом старается расправиться с клешней омара, действуя не тем концом тяжелой ложки, и вздохнул.
– По зрелом размышлении, дары моря, видимо, были ошибкой.
Кусочки красно-белого панциря разлетелись по столу. Гостья издала довольное урчание и, понюхав показавшееся из-под панциря мясо, высосала его, потом откинулась к спинке стула; жуя открытым ртом и счастливо улыбаясь, она поглядывала на трех остальных сидящих за столом. Зажужжал и включился сервитор под столом, принявшись убирать остатки еды, что уронила девушка. Она посмотрела на сервитор и скинула на пол со стола новые куски омара.
– А что именно означает этот самый ажур? – спросила Лючия Пьетера.
– И я тоже не могу найти это слово, – сказал Джил, улыбаясь Лючии и сжимая ее руку. Как и та, он ел одной рукой.
– Асура, – поправил ее Пьетер, втайне довольный, хотя и недоумевая: неужели эти двое молодых не смогли найти это слово в своих инструментариях или они просто хотели показаться вежливыми? – Это слово на хинди прежде означало «демон или гигант, противостоящий богам», – сказал он.
Лючия напустила на себя раздраженный вид – Пьетер уже знал, что такова ее реакция на все, что не выражено через импланты, хотя, по ее мнению, должно бы. Те, кто впервые переживает лихорадку увлечения, вожделения или любви, почти всегда предпочитают безмолвный обмен мыслями через импланты, отказываясь от живой речи, которая кажется им физически отталкивающей и неуклюжей. И хотя Пьетер не думал, что Лючия ревнует к гостье (тем более что Джил уделял девушке лишь мимолетное внимание), ей определенно были не по душе ее появление и тот факт, что Пьетер предложил им общаться живой речью из уважения к девушке, судя по всему, начисто лишенной имплантов.
– На хинди, гм, – сказал Джил; ему явно пришлось обратиться к импланту в поисках этого слова. – А что же «асура» значит сегодня? – Он улыбнулся Лючии, снова сжав ее руку под столом.
– Это нечто вроде… непосредственности, можно сказать, – ответил Пьетер (подумав с озорством, что и это им обоим придется проверить по имплантам). Он подцепил на ложку немного мяса омара и принялся задумчиво его жевать, наблюдая, как девушка расшвыривает скорлупки все дальше и дальше по полу, играя с сервитором, который, описав зигзаг, направился к окнам. – Нечто созданное полубеспорядочно базой данных или какой-либо отдельной системой по внутренним соображениям, – продолжил он, промокая губы салфеткой. – Обычно для содействия необходимым изменениям, обеспечить которые изнутри невозможно. Непредсказуемая переменная. Бесхитростность.
Лючия бросила взгляд на девушку.
– Почему она появилась здесь? Пьетер пожал плечами.
– А почему нет?
– Она ведь не имеет никакого отношения к клану, да? Она не принадлежит ни к одной из наших семей, – сказала Лючия, понизив голос, хотя девушка, казалось, и не слушала, продолжая бросать кусочки омарова панциря, которые падали все ближе и ближе к окну. – Так зачем же ей понадобилось возникать из нашей усыпальницы? Немного бесцеремонно, а?
– Я думаю, это дело случая, – сказал Пьетер, немного нахмурившись. – Но как бы то ни было, она здесь, и нам надо решить, что делать с ней дальше.
– А что обычно делают с… асурами? – спросил Джил.
– По-моему, дают кров и не препятствуют им, когда те захотят уйти, – сказал Пьетер. – Как и с любыми гостями.
Девушка прицелилась и бросила кусочек панциря омара, тот, пролетев между чуть вздутыми от ветерка занавесками, ударился о кромку открытой рамы, срикошетировал и, перепрыгнув через перила балкона, исчез в саду. Последовавший за ним сервитор наткнулся на перила и встал. Он щелкнул несколько раз, а потом вернулся в комнату. На лице девушки отразилось разочарование.
– А куда она может пойти? – спросила Лючия.
– Не знаю, – признался Пьетер, кивая на гостью. – Может, она знает. – Он отхлебнул вина.
Все посмотрели на нее. Она держала еще один кусочек омара в поднятой руке и целилась, прищурив один глаз. Джил и Лючия обменялись взглядами.
– Но что именно она должна делать! – спросил Джил.
– Опять же не имею понятия, – признал Пьетер. – Может быть, она сделает новый вклад в какой-нибудь раздел базы данных. А может быть – хотя это менее вероятно, – она то, что называется системным тестом. Настроечный сигнал, единственная цель которого – обеспечить работу системы, если когда-либо в будущем ту используют, так сказать, в чрезвычайной обстановке.
Лючия и Джил снова посмотрели друг на друга.
– Это может быть как-то связано со Вторжением? – спросил Джил, посерьезнев. Он снова сжал руку Лючии.
– Не исключено, – сказал Пьетер, размахивая вилкой и одновременно разглядывая устрицу в своей тарелке. – Хотя, возможно, и нет.
– А что, если она не просто тест-сигнал? – спросил Джил подчеркнуто терпеливо – Что она будет делать тогда? – Он заново наполнил стаканы – Лючии и свой.
– Ну, тогда она, вероятно, отправится туда, куда должна отправиться, и доставит послание.
– Да она и говорить-то связно не может, – фыркнула Лючия. – Как же она сможет доставить послание?
– У нее даже имплантов нет, – добавил Джил.
– Послание может иметь необычную форму, – сказал Пьетер. – Оно может быть зашифровано в расположении веснушек, в форме радужки глаза, или в рисунке кожи на кончике пальца, или в составе ее кишечной флоры, или даже в ее генетическом коде.
– И это послание представляет собой нечто такое, что известно и в то же время неизвестно базе данных?
– Именно. Или оно может исходить от какой-нибудь системы, которая не является частью основной базы и не может обмениваться с нею данными.
Девушка смотрела, как Джил потягивает вино. Она попробовала подражать ему и расплескала совсем немного.
– Машины, которые не могут обмениваться данными? – со смехом сказала Лючия. – Но это же… – Она сделала неопределенное движение рукой.
– Зато могут обмениваться болезнями, – тихо сказал Пьетер, складывая свою салфетку.
Их юная гостья, похоже, приобщалась к спиртному.
– И что с того? – сказала Лючия, бросив презрительный взгляд на девушку.
– Ну, чего уж теперь, – примирительно сказал Джил, поглаживая руку Лючии и обращаясь к дяде, – она здесь, и она наша гостья. Она даже забавна этой своей сверхъестественной наивностью. Слава богу, она, кажется, не справляет нужду где попало.
– Будем надеяться, – сказала Лючия. – А мы никому не должны сообщить о ней?
– Да, видимо, следует доложить о ее появлении властям, – согласился Пьетер. – Но никакой спешки нет.
Девушка откинулась к спинке стула, рыгнула. Она явно была довольна собой. Потом она пукнула и вроде бы немного смутилась, но потом изобразила ухмылку.
– Ветер, – сказала она, кивая трем остальным.
Пьетер улыбнулся. Джил расхохотался. Лючия несколько секунд внимательно смотрела на девушку. Потом с чопорным видом сняла с себя салфетку.
– Я прилягу, – объявила она, вставая.
Джил тоже встал, продолжая держать Лючию за руку.
– И я тоже, – сказал он, широко улыбаясь. Пьетер кивнул им в ответ, и молодые люди вышли.
Он повернулся к девушке. Та рукавом блузки размазывала жир на губах, а кулаком другой руки постукивала себя в грудь.
– Асура, – сказала она, торжественно улыбаясь, и снова рыгнула.
Пьетер едва заметно улыбнулся.
– Именно.
2
– Сигнал поступил вчера в полдень, – быстро и спокойно сказала Клиспейр. – Обсерватория была неподвижна. Гадфи, – она тихонько рассмеялась, – все наши приготовления и криптография оказались бесполезными. Сигнал поступил световой, тут мы не ошиблись, но не каким-нибудь древним шифром или на необычных волнах, не модулированный ни частотно, ни амплитудно. Они просто манипулировали лучом, чтобы на долине появлялись буквы – светящиеся линии, похожие на солнечные зайчики на стенах или потолке.
– И что же там говорилось? – спросила Гадфий. Они сидели рядом на маленькой кровати, опустив занавески, пригасив свет и разговаривая шепотом, как школьницы, замышляющие какую-нибудь проказу. Она не знала точно, отчего закружилась голова – было ли это старое воспоминание, или естественная реакция на разреженный воздух обсерватории, или воздействие разговора.
Клиспейр рассмеялась.
– Поначалу там говорилось одно: «Переместитесь», – сказала она. – Ах, Гадфи, посмотрела бы ты на нас. Мы вперились в эти буквы на соляных проплешинах и глазели целую минуту, прежде чем смогли собраться с мыслями и решить, что даже если мы в самом деле рехнулись и имеем дело с массовой галлюцинацией, то все же можем перейти на другое место. Так мы и сделали – сдвинулись на несколько метров в сторону. Буквы остались там, где были, потом исчезли. Когда они появились снова, нам показалось, будто они преследуют нас.
– Но что они?…
– Ш-ш-ш! Я как раз об этом и говорю! – Она потянула у себя на шее цепочку, вытащила маленькую авторучку, развинтила ее и достала клочок бумажки, развернула и протянула Гадфий. – Они поступали группами каждые восемь секунд. Вот, почитай сама.
Гадфий уставилась на каракули.
* (вспышка) ПЕРЕМЕСТИТЕСЬ /
ТЕПЕРЬ НАЗАД /
СПАСИБО /
ЛЮБОВЬ ЕСТЬ БОГ / ВСЕ СВЯТЫ / * МЫ ОТМЕТИЛИ / ЧТО ВЫ ПЫТАЛИСЬ / СВЯЗАТЬСЯ С / НАМИ В ПРОШЛОМ / ОДНАКО БУДЬТЕ ГОТОВЫ / РЕЗЕРВНЫЕ СИСТЕМЫ / ТОГДА ФУНКЦИОНИРОВАВШИЕ/ НЕ ИМЕЛИ РАЗРЕШЕНИЯ / ОТВЕЧАТЬ ИЛИ НЕ ПОЛУЧИЛИ САНКЦИИ / НАЧАТЬ / НАШУ РЕАКТИВАЦИЮ / ТЕПЕРЬ ЭТО / ПРОИЗОШЛО ИЗ-ЗА / ПРИБЛИЖЕНИЯ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ / К МЕЖЗВЕЗДНОМУ / ПЫЛЕВОМУ ОБЛАКУ / ЧТО ВЫ НАЗЫВАЕТЕ / ВТОРЖЕНИЕМ / ЭТО КАСАЕТСЯ ВСЕХ НАС / ТЕКУЩИЕ ОЦЕНКИ / ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ЗЕМЛЮ / ДАЮТ ОСНОВАНИЯ ДЛЯ / ТРЕВОГИ / МЫ НЕ / ПОЛУЧИЛИ И / ПОЛАГАЕМ / НЕ ПОЛУЧАЛИ И ВЫ КАКИХ-ЛИБО / СООБЩЕНИЙ ОТ / ВНЕЗЕМНЫХ ИСТОЧНИКОВ / А ПОТОМУ ДОЛЖНЫ ДЕЙСТВОВАТЬ / САМОСТОЯТЕЛЬНО ЧТОБЫ СПАСТИ / СЕБЯ / ВАРИАНТЫ ДЕЙСТВИЙ / ВКЛЮЧАЮТ ТЕКУЩИЕ / НИЖНЕГО УРОВНЯ / ПОПЫТКИ СОЗДАТЬ / РАКЕТЫ ДЛЯ / ЭВАКУАЦИИ / ЭТО ПОЧТИ / НАВЕРНЯКА ОБРЕЧЕНО НА НЕУДАЧУ / ИЗВЕСТНО / ЧТО СЕКЦИИ НИЖНИХ / УРОВНЕЙ КОНКУРИРУЮТ / АГРЕССИВНО ЗА / ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ КОСМИЧЕСКИЕ / ТЕХНОЛОГИИ НО И ЭТО / ВРЯД ЛИ / ДАСТ РЕЗУЛЬТАТ / ОТМЕЧАЕТСЯ ТАКЖЕ ОПАСНОСТЬ / РАБОТ НА СОЛАРЕ Л5С-3 / * БУДЕТ СВЯТ / ЦЕНТР / ОТСУТСТВИЕ / КОТОРОЕ ДАЕТ СИЛУ / ПРИДАЕТ СМЫСЛ / * ЗНАЧИТЕЛЬНАЯ УГРОЗА / ЦЕЛОСТНОСТИ МАТЕРИАЛА / ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ ДОЛЖНО / ЛЕЖАТЬ В КРИПТОСФЕРЕ / ИЛИ ПОДОБНОЙ / НО КОММУНИКАТИВНО / ОБОСОБЛЕННОЙ ПОДСИСТЕМЕ / МЫ ПОЛАГАЕМ КАК / ВИДИМО ПОЛАГАЕТЕ И ВЫ / ЧТО СУЩЕСТВУЕТ ТЕХНОЛОГИЯ / КОТОРАЯ МОЖЕТ СПАСТИ ВСЕХ
НАС / НО ДОСТУП К НЕЙ / ЗАТРУДНЕН И МЫ / НЕ МОЖЕМ / СВЯЗАТЬСЯ / С КРИПТОСФЕРОЙ / НЕПОСРЕДСТВЕННО / ИЗ-ЗА НЫНЕШНЕГО ХАОТИЧЕСКОГО / ИНФИЦИРОВАННОГО СОСТОЯНИЯ / ТАКОВОЙ / ДОПУСКАЯ ВЕРНОСТЬ СЛУХОВ / О СУЩЕСТВОВАНИИ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ / МЕТАПРОТОКОЛОВ / МЫ ПРИЗЫВАЕМ ВАС / БЫТЬ ВНИМАТЕЛЬНЫМИ / КАК БУДЕМ ВНИМАТЕЛЬНЫ И МЫ / НА ПРЕДМЕТ ПОЯВЛЕНИЯ / ВНЕШНИХ ДАННЫХ / ОБ АВАРИЙНОМ ИЛИ / СИСТЕМНОМ ЭМИССАРЕ / (АСУРЕ) / ПРОСИМ ТАКЖЕ ОТМЕТИТЬ / МЫ ПОЛАГАЕМ УПРАВЛЯЮЩИЕ / СЕКЦИИ ИЛИ НИЖНИЕ / УРОВНИ ЗНАЮТ ЧТО ИХ / ОЧЕВИДНЫЕ ПОПЫТКИ / БЕГСТВА ОБРЕЧЕНЫ / НА ПРОВАЛ / МЫ СПРАШИВАЕМ / ПОЧЕМУ / ОТВЕТА ЖДЕМ ТОЛЬКО ПО / ГЕЛИОСЕМАФОРУ ИЛИ / СИГНАЛЬНОЙ ЛАМПЕ / * ЛЮБОВЬ ЕСТЬ ВЕРА / ЕСТЬ НЕЗНАНИЕ / БУДЬТЕ ВСЕ СВЯТЫ / В ГЛАЗАХ / ВЕЛИКОГО НИЧТО / ШАНТИ / КОНЕЦ *
Она не смогла воспринять все написанное; принялась изучать текст внимательнее, дошла до половины, снова потеряла смысл, начала медленнее, потом прочла его полностью во второй раз.
Гадфий закончила чтение, но оторвать взгляда от клочка бумажки не могла. Она чувствовала, как глаза вылезают у нее из орбит, как натянулась кожа вокруг них. Голова все еще кружилась. Она проглотила слюну и посмотрела на улыбающееся, сияющее лицо Клиспейр.
Послышался стук в дверь.
– Мадам, – раздался приглушенный голос Расфлина.
Гадфий откашлялась.
– Я жива, Расфлин, – отозвалась она, голос у нее слегка дрожал. – Полежу немного. Минут десять.
– Хорошо, мадам.
Она почувствовала сомнение.
– Ты что-то хочешь добавить, Расфлин?
– Мы не должны тут задерживаться, главный ученый… к тому же поступило срочное сообщение из офиса гадателя. Он хочет увидеться с вами.
– Скажи, что мы выезжаем через десять минут.
– Хорошо, мадам.
Они подождали несколько секунд, потом Клиспейр взяла другую женщину за плечи, бросила взгляд на бумажку, которую держала Гадфий.
– Я понимаю, что кое-что тут может показаться просто чепухой, но все равно, разве это не выдающееся событие?
Гадфий кивнула. Она трясущейся рукой потрогала лоб, а другой похлопала Клиспейр по плечу.
– Да, и очень опасное, – сказала она.
– Ты и вправду так думаешь? – спросила Клиспейр.
– Конечно! Если служба безопасности узнает об этом, нам всем конец.
– А если тебе удастся как-нибудь довести это до короля, ты не думаешь, что его намерения изменятся? Я хочу сказать, он поймет, что лучше всего нам начать работать всем вмес…
– Нет! – в ужасе воскликнула Гадфий. Она потрясла другую женщину за плечи. – Клиспейр! В послании говорится, что у короля и его окружения есть какие-то тайные планы. Если мы скажем им, что знаем об этом, они просто заткнут нам рты!
– Конечно, конечно, – сказала Клиспейр, нервно улыбаясь. – Ты права.
– Да, – сказала Гадфий, – я права. – Она глубоко вздохнула. – У нас есть десять минут… ты мне это оставишь? – Она взмахнула клочком бумаги.