— Ви имели желаний всё знать за первый бастион, и я пошел тудой, как на свидание. И всё было хорошо, как в заведении у Цили Глайхгевихт (ну ви же помните за ту мадам?), но тут мне дорогу перебегает черная кошка, а следом за ней — Болек Дудка!
— Причем тут кошка?! — не на шутку закипая, зло прошипел Арсенин. — Причем тут Болек Труба?!
— Таки Дудка, — втянув голову в плечи, осторожно уточнил Корено. — Труба — тот порядочный биндюжник и живет себе до Одессы, а Дудка таки здесь! Этот поц имел себе гешефтов с торговли и не имел забот за хлеб и немножечко мяса, зато имел желаний жить шо Сема Рокфеллер и никак иначе! И таки своего добился. Ён собрал кредитов чуть не со всей Одессы и был таков! Даже старик Тартаковский, шо Тартаковский — сам Беня Крик не имел такого гоп-стопа! Умные люди искали того Дудку в Париже, Лондоне и даже Мадриде, а ён сбежал до Африки не знает головной боли за долги!
Устав возмущаться, Коля выхватил из рук Барта кружку с пивом, сделал большой глоток и продолжил.
— Я вижу себе глазами, как этот поц, будто порядочный, идет до церквы, вспоминаю, шо Господь заповедовал изгонять торгующих из храма и шагаю себе тудой. Болек тот еще поц, но не идиёт. Он таки видит меня и понимает, шо жить ему осталось немножко или еще меньше, и устраивает геволт! И пока мы, взяв разбег, шустрили по церкве, шо те зайцы, набежали местные драконы и заимели глупых желаний упечь меня за решетку. Но я ж, на минутку, не Христос, а они таки не Болеслав Карлович[7], и я сказал им слов шоб они взяли на полтона ниже. Таки они сначала сделали себе квадратные глаза, а потом стали делать мне нехорошо!
Войдя в раж, Коля принялся размахиваться руками, наглядно демонстрируя, как он раскидывал полицейских, но, наткнувшись во время очередного пасса на холодный взгляд командира, сник и тихо промямлил:
— А я им…
— А дубинку как умудрился сломать? — пристально глядя на Николая, проворчал Арсенин.
— Она сама сломалась, — виновато пробурчал Корено, осторожно потирая затылок, — о мою голову…
— За что я люблю рассейских деловых, — глядя куда-то вдаль, недовольно дернул щекою Арсенин, — так это за обостренное чувство справедливости. Что б кто-то что-то украл, не поделился и остался безнаказанным? Да ни за что. — Капитан размял папиросу и вновь взглянул на Корено. — Ну а про бастион, ты мне что-нибудь интересное расскажешь, или ты только про долги?
— Я туда не успел, — тоном прогулявшего занятия гимназиста, виновато шмыгнул Коля. — Но я сейчас выпью немножечко… — видя, что в глазах командира вновь разгорается холодная ярость, Корено успокаивающе выставил перед собой ладони и быстро докончил: — чаю! Глоток-другой, Всеслав Романыч, я сбегаю и всё узнаю и за второй бастион, и за первый!
— Не надо никуда бежать, — с трудом разлепив один глаз, простонал Троцкий, — нам и так всё известно…
— О! Радость-то какая! — ненатурально обрадовавшись, всплеснул руками Арсенин. — И пьянчужка наш ожил! Ну а вы где умудрились до положения риз нажраться? А, юноша?!
— С чиновниками из местной управы контракт обмывал, — морщась на каждом слове, выдавил из себя Троцкий. — И, кажется, чуть-чуть перебрал…
— О, Господи! — уже без всякого притворства схватился за голову Арсенин. — Какой еще, к чертям собачьим, контракт?!
— На поставки в армию мяса, — икнул Лева, с трудом сфокусировав взгляд мутных глаз на капитане. — Мы ж сюда насчет мяса договариваться п-п-приехали, вот я и д-д-договорился. Мы чиновникам откат в тридцать процентов, они нам контракт.
Обведя Троцкого и Корено совершенно безумным взглядом, Всеслав тихо зарычал:
— Я вас, мать вашу так и эдак, куда и зачем посылал, якорь вам в печенку? Контракты липовые заключать или обстановку на бастионах разведать?! Мне что теперь, самому там таскаться или Барта с Дато посылать?
— Я… ek verstaan??nie… не есть понимать, что случил… что есть сделал Лева и почему он есть dronk…пьяный? — недоуменно спросил Барт, устав вслушиваться в речь товарищей.
— Полюбуйся, Барт! — перейдя с русского на немецкий, гневно выкрикнул Арсенин. — Этот… предприимчивый юноша… умудрился заключить контракт с армией на поставку мяса! За тридцать процентов отката!
— Wat[8] «отката»? — Ван Бателаан непонимающе уставился на раздраженного капитана. — ek verstaan??nie…
Не очень понимая как объяснить буру национальные особенности русской торговли, да и не желая тратить времени на лекцию, Арсенин развернулся к Троцкому и грохнул кулаком по столу.
— Ой, Всеслав Романович, а можно потише? — сжав ладонями виски, дребезжащим голосом протянул Троцкий. — Не надо никуда идти, я всё сюда принес… — собравшись с силами, Троцкий с трудом распрямился и вытащил из внутреннего кармана кипу листов. — Вот полный реестр личного состава гарнизона, — Лев, облизав пересохшие губы, начал сортировать бумаги, — вот ведомости по флотскому экипажу, — судорожно икнув, молодой человек усилием сдержал рвотный позыв и продолжил. — А еще тут картинки какие-то… — и, не успев пояснить, о чем он вел речь, Лев зажал обеими руками рот и выскочил на улицу.
— Однако вынужден просить у вас прощения, Лев, — уважительно протянул Арсенин, когда Троцкий вновь вернулся в зал. — Вы один сделали больше, чем мы все вместе взятые. — Капитан украдкой оглянулся по сторонам, и, заметив, что на него и его товарищей никто внимания не обращает, продолжил. — Вы умудрились не только обо всём гарнизоне сведения разузнать, но и схему обороны города и района раздобыть! Что вы чиновникам-то наплели, Лев, что они вам такие документы презентовали?
— Наплел? — прислушиваясь к ощущениям внутри себя, переспросил Троцкий. — А я не помню… Но что-то, видимо, наплел…
— Николай! — Арсенин повернулся к сидящему чуть поодаль от стола одесситу. — Проводите Льва наверх, пусть отдохнет. А заодно проследите, чтоб ему никто отдыхать не мешал. — Ну а вам, — капитан чуть виновато взглянул на Барта и Дато, — все же придется прогуляться по порту. Схемы схемами, но вдруг на деле все чуть-чуть да не так. Только, Христом Богом прошу, хоть вы в неприятности не влипайте…
Оба бородача переглянулись, синхронно кивнули и неторопливо вышли из гостиницы. Оставшись в одиночестве, Всеслав вынул блокнот и погрузился в вычисления. Шагов подошедшей к нему хозяйки он даже не услышал.
— Может быть, отдохнете, герр Штольц? — мягко улыбнулась трактирщица, аккуратно тронув его за плечо. — Я уже больше часа нет-нет, да посматриваю в вашу сторону, а вы все считаете да пишите…
— Ох, простите миссис Хартвуд, — чуть растерянно моргнул Арсенин, — не заметил, как вы подошли. А что до счетов, так дела, знаете ли, дела. Мой помощник неожиданно для меня договорился с местным управлением о заключении выгодного контракта, приходится считать…
— Я краем уха слышала, что речь шла о поставках мяса в армию? — как бы невзначай обронила трактирщица, протирая и без того чистый стол. — Вы торгуете скотом? Или уже готовыми консервами?
— Скотом, дорогая Глэдис, скотом, — кивнул Арсенин, пряча блокнот с записями и не замечая, как вспыхнули щеки женщины при слове «дорогая». — Я приехал чтобы договориться с местными фермерами о покупке быков… — капитан звонко прищелкнул пальцами, вспоминая название породы.
— Наверное, лонгхорнов? — с невинным видом подсказала трактирщица, наматывая локон на палец.
— Верно, — улыбнулся в ответ Всеслав, — их самых. Цифры всегда помню в точности, а вот с названием — беда.
— А вы любите музыку? — внезапно переменила тему хозяйка. — Если да, то хочу вас обрадовать — после ужина в гостинице заезжая труппа дает представление. Может быть, для изысканного вкуса несколько простовато, но местным нравится.
И, не дожидаясь ответа, миссис Хартвуд направилась к стойке, не забыв на прощание одарить капитана шальным взглядом. Задумчиво посмотрев вслед красивой трактирщице, Арсенин про себя улыбнулся завлекательной мыслишке и взглянул на часы. До ужина оставалось меньше часа, и ложиться спать, не имело никакого смысла. Позвав мальчишку из гостиничной прислуги, Всеслав попросил купить ему газету но, хотя местная пресса была доставлена в считанные минуты, почитать ему так и не довелось.
Едва Всеслав развернул газетные листы и пробежался глазами по заголовкам, как напротив стола раздалось чье-то вежливое покашливание. Тяжело вздохнув, капитан отложил таблоид в сторону и поднял голову.
Возле него стоял худощавый мужчина лет сорока на вид, несомненно — европеец, но загоревший почти дочерна. Незнакомец отряхнул невидимую пылинку с лацкана не нового, но чистого и ухоженного пиджака, приставил к стулу палисандровую трость с массивным набалдашником и, почти по-хозяйски положив на стол шляпу, улыбнулся. Черты его лица были какими-то смазанными, незапоминающимися, но вот улыбка… особенно в сочетании с взглядом серых, холодных, пронзительных глаз оставалась в памяти надолго.
— Чем могу быть полезен? — сдержанно поинтересовался Арсенин, рассматривая визитера.
— Здравствуйте, герр Штольц, — незнакомец четко, по-военному отвесил короткий поклон. — С вашего позволения я присяду. Моя фамилия Нойманн, Гюнтер Нойманн. Торговец скотом. — Окинув Арсенина взглядом, Нойманн ехидно улыбнулся. — Точно такой же, как вы. Можно сказать — аутентичный. Наши общие друзья должны были рассказать обо мне, и, возможно, показать дагерротип… простите — фотокарточку.
— Вполне возможно у нас с вами есть общие… знакомые, — сухо произнес Всеслав, разминая папиросу. — Но если так и есть, то у вас должен быть для меня… подарок.
— Конечно, конечно, — успокаивающе махнул рукой Нойманн, протягивая Арсенину обрезанную в виде трезубца половинку золотого крюгеранда. — Я так понимаю, вы этого ждали?
— Именно, — кивнул капитан, совместив имеющуюся у него половину монеты с монетой Нойманна. — Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
— Только скорректировать наши планы, дорогой герр Штольц, — развел руки в стороны Гюнтер. — Как вам уже известно, люди Ван Брика в полной боевой готовности ждут сигнала и готовы захватить любое указанное вами судно. Йоханнесбургское коммандо Ван Дамма в полном составе, а это три сотни умелых бойцов, ждет это судно на границе между Людерицем и Порт-Носсопортом. Моё… руководство, передает, что все прежние договоренности в силе и как только Уолфиш-Бей падет к вашим ногам, вы получите возможность перевозить грузы и… туристов, желающих посетить Трансвааль. Как видите, дело только за вами. Что с кораблем?
— С судном, — мягко поправил немца Арсенин. — Парусник есть и его даже не нужно захватывать. Всё гораздо проще — я его зафрахтовал. Проблема в другом: кроме нанятой мною бригантины, иных судов в порту пока нет, а триста человек в такой лохани не поместятся…
— У нас нет возможности ждать, — не на шутку разволновался Нойманн. — «Принцесса Елизавета» и «Принцесса Вильгемина» прибудут в гавань Уолфиш-Бей уже через неделю. Максимум — через девять дней. А вы знаете, — немец скорчил тусклое подобие улыбки, — что коронованные особы не имеют привычки ждать…
— Я думаю, что мы сумеем разрешить нашу маленькую проблему, — вкрадчиво улыбнулся Арсенин. — Но потребуется небольшая помощь от вас и вашего… руководства.
Ничего не говоря, немец наклонил голову почти вплотную к русскому коллеге и выжидательно взглянул в глаза.
— Деньги, — одними губами шепнул Всеслав. — Мне потребуются деньги.
— Сколько? — деловито поинтересовался Нойманн и придвинул Арсенину блокнот и карандаш.
— Сейчас я не могу назвать точную сумму, — отрицательно качнул головой Всеслав. — Вопрос еще не до конца проработан. Но завтра, в это же время, я скажу сколько мне нужно и вы предоставите требуемую сумму к утру.
— Gut, — покладисто кивнул Нойманн, — теперь осталось решить, что делать с людьми Ван Брика. Если отпала необходимость в их услугах, может быть, проще отослать их назад?
— Я думаю — не стоит, — Всеслав прикурил папиросу и выпустил вверх тонкую струю дыма. — Для них найдется работа и здесь. Дело в том, что сегодня мой человек с риском для жизни получил карты-схемы береговых укреплений…
— О, да! — снисходительно улыбнулся Нойманн. — Мне уже доложили об этой операции. Выполнено шикарно, с размахом, истинно по-русски. Только напрасно ваш агент рисковал своим здоровьем. Практически все данные вы могли бы получить и у меня. За исключением, разве что, карт-схем, но их наличие или отсутствие, на мой взгляд, не критично. Поймите, мой друг, своих людей необходимо беречь. В наше трудное время и в этих диких местах очень трудно достать хорошего агента!
— Это точно, — вполголоса и уже по-русски буркнул в ответ Арсенин. — Таких, как у меня, точно достать невозможно. Сами кого хочешь достанут…
Понимая, что больше ничего нового от визави не услышит, немец вежливо откланялся и, заверив, что обязательно появится на завтрашней встрече, как-то незаметно для Арсенина покинул гостиницу.
Спустя полчаса в обеденный зал спустились Лев и Коля. Троцкий был тих, задумчив и печален — его терзали похмелье и коктейль миссис Хартвуд. Корено был тих, задумчив и печален — его терзали жгучая зависть к другу и легкие угрызения совести перед Арсениным. Похоже, что с каждым шагом угрызения становились все беспощадней, и к столу командира Коля подошел, не поднимая глаз.
Трактир наполнялся посетителями, и прислуга, спеша выполнить заказы, шустро сновала между столами и кухней. Наблюдая за вечерней суетой. Всеслав приготовился к длительному ожиданию, однако, стоило лишь поднять руку, как почти моментально возле столика появилась хозяйка и две официантки. Миссис Хартвуд, удивленная такой расторопностью своего персонала, ожгла девушек возмущенным взором, но, заметив, что их внимание сосредоточенно на Корено, едва заметно хмыкнула и окинула мужчин выразительными взглядами. Арсенина — восхищенно-выжидающим, Льва и одессита — сочувственными. Правда и того и другого по совершенно разным причинам. В результате перед отказывающимся от еды Лёвой оказался поднос с рюмкой выдержанного бренди и тарелкой с жирной и острой даже на вид похлебки. А вот ужин Арсенина и Корено почему-то состоял преимущественно из морепродуктов — крабов и креветок. Учитывая, что оба постояльца заказывали жареное мясо, вечернее меню навевало смутные подозрения.
Не обращая внимания на недоуменное переглядывания товарищей, Лев зажмурился и, с видом человека, идущего на эшафот, залпом закинул в себя бренди. Через пару минут он уже вовсю наворачивал аппетитно пахнущее варево и пытался подтрунивать над Николаем. Тот, в свою очередь, прихлебывал пиво и, смачно треща разламываемыми панцирями, рассказывал очередную историю.
Примерно к середине трапезы в гостиницу вернулись Барт и Дато. В отличие от вояжа юных друзей их прогулка обошлась без приключений. Сведений разведчики собрали достаточно и изрядно порадовали командира, сообщив, что в портовых укреплениях царит такой же бардак, что и в городском гарнизоне, а обстановка на бастионах практически полностью соответствует картам-схемам, составленным еще три года назад.
Тем временем, прислуга натянула между опорными столбами канат и, навесив на него траченную молью багровую ширму, соорудила занавес и убавила огонь в газовых рожках. Публика в зале, торопя артистов, зааплодировала. Временами слышался задорный свист, но тоже — поторапливающий и одобрительный.
Как и предсказывала хозяйка, для знатока и ценителя искусства представление не являлось чем-то особо выдающимся.
Сутулый дядька с бородкой, как у Авраама Линкольна пронудил коротенькую лекцию о чем-то сугубо научном. Сменив «ученого», на импровизированную сцену вышел статный парень в короткой алой накидке поверх белой сорочки и, опираясь на обрубок гипсовой колонны, с чувством прочел монолог из шекспировского «Ричарда III». Классика жанра пришлась народу по вкусу, и парню пришлось трижды выходить на бис и раскланиваться. В четвертый раз вместо «Ричарда» появились нескладный юноша со скрипкой и обворожительная девушка с обезьянкой. Пока эта парочка под аккомпанемент скрипача развлекала публику нехитрыми гимнастическими трюками, за ширмой слышались дробный топот и перестук — труппа подготавливала нехитрый реквизит для следующего номера. Закончив крутить сальто и сорвав свою порцию заслуженных аплодисментов, актеры скрылись за трактирной стойкой.
Сразу после их ухода, ширма, дергаясь и провисая при каждом рывке, отъехала в сторону, давая возможность зрителям полюбоваться алхимической лабораторией. Точнее хаотичным сборищем реторт и различных колб, подсвеченных зелеными и желтыми лампами. Специально для особо непонятливых на сцене воздвигли широкую арку с надписью «алхимическая лаборатория доктора Фауста».
Глядя на нехитрые декорации, Арсенин невольно усмехнулся, но от каких-либо комментариев воздержался. Что поделать, у всех совершенно разные представления об алхимии. Особенно у тех, кто о ней и понятия не имеет.
К удивлению Всеслава труппа очень и очень прилично отыграла усеченный вариант знаменитой пьесы и, беспрестанно кланяясь рукоплещущей публике, скрылась за кулисами. Аплодируя актерам, Арсенин пытался разобраться, что же доставило ему большее удовольствие: действо на сцене или наблюдение за товарищами?
Барт и Дато всё представление просидели практически не шевелясь и не сводя восхищенных взглядов с комедиантов. Что испытывал Лев, сказать было решительно невозможно, так как на протяжении всего представления Корено, поминутно требуя перевода, теребил его за рукав. В завершение концерта из-за ширмы вышли двое крепких парней с гитарами и давешняя девчушка, уже без обезьянки, но с бубном. Трио исполнило несколько нехитрых, но популярных среди местного населения песенок. Закончив петь, девчонка звонко выкрикнула, что представление закончилось, и что она будет рада встретиться с почтенной публикой примерно через месяц. Горожане потянулись к выходу и, хотя плата за представление входила в счет за нынешний ужин, многие, уходя, оставляли на стойке монеты.