«Дифенс» получил множество попаданий, словно сам ад обрушился на несчастный корабль. Командир эсминца «Обидиент» вспоминает:
«Сначала нам показалось, что «Дифенс» не получил повреждений. Однако он попал под плотный обстрел, и снаряды падали вокруг него. В 18.15 залп попал позади кормовой башни, и взвился огромный столб красного пламени. Корабль накренился, но быстро выпрямился и продолжал идти. Почти одновременно другой залп попал между носовой башней и первой трубой, и крейсер поглотило колоссальное облако черного дыма высотой несколько сот футов. Когда оно рассеялось, от корабля не осталось ни следа».
В этом ужасном взрыве погибли контр-адмирал Арбетнот, капитан 1 ранга Эллис и все 900 человек экипажа флагманского корабля. Судя по описаниям, сначала взорвался кормовой погреб, а затем сказалась особенность конструкции броненосных крейсеров этого типа – коридор для подачи боеприпасов к средним башням. Некоторые свидетели видели цепочку взрывов, бежавшую от кормы к носу и завершившуюся в носовом погребе. По словам капитана 1 ранга Молтено, его «Уорриор» оказался «между вражеским линейным флотом и нашей 5-й эскадрой линкоров. Поэтому, дав по «Висбадену» 2 последних залпа из орудий правого борта, я отошел. «Уорспайт» находился в 2 милях за кормой нашей эскадры, описывая широкую циркуляцию в направлении противника, потому что его руль заклинило. Когда он проходил между «Уорриором» и вражескими линкорами, те перенесли огонь на него, что, несомненно, спасло «Уорриор» от потопления».
«Уорриор» тем не менее находился в плачевном состоянии. Он получил, самое малое, 15 попаданий тяжелыми снарядами и имел не менее 100 убитых и раненых. На корме бушевал пожар, верхняя палуба была разворочена, он имел крен на правый борт, прекратилась подача пара к машинам. Однако к 19.00 крейсер отошел на запад из района боя, где его заметил гидроавиатранспорт «Энгедайн». Через 2 часа корабль Робинсона взял поврежденный крейсер на буксир.
«Однако ночью погода ухудшилась, и его корма ушла глубоко в воду. На рассвете экипаж приготовился покинуть крейсер. Шла свежая волна, но «Энгедайн» был ла-маншским паромом, оборудованным огромными резиновыми кранцами, облегчавшими причаливание. Два корабля сильно било друг о друга, грохот стальных бортов был просто ужасным, и «Энгедайн» получил несколько пробоин. Наши офицеры и матросы хватали каждого, кто перепрыгивал через борт, раненых передавали на носилках. Последний из них соскользнул и упал между кораблями. Несколько офицеров и матросов вспрыгнули на фальшборт, собираясь броситься за ним, но капитан закричал, чтобы никто не смел прыгать за борт. Бедный парень зацепился за кранец, но через несколько секунд сорвался в воду. Я увидел, что его отнесло достаточно далеко, чтобы можно было попытаться спасти его без риска быть раздавленными бортами. Я схватил конец и бросился в воду, подхватил раненого и приказал стоящим на палубе вытаскивать нас».
За этот самоотверженный поступок Ратленд получил Медаль Альберта вдобавок к Ордену за выдающиеся заслуги, которым он был награжден за разведывательный полет. Молтено и его экипаж крикнули троекратное «Ура!» тонущему «Уорриору», когда Робинсон повел свой корабль в Розайт.
«Блэк Принс» встретил более ужасный конец. Серьезно поврежденный тяжелыми снарядами, он также вышел из боя, но поскольку крейсер еще мог дать 12 узлов, капитан 1 ранга Т.П. Бонхэм опрометчиво пошел следом за флотом Джеллико. Около полуночи его заметил «Тюринген», и на крейсер обрушились сразу 5 дредноутов, «Блэк Принс» взорвался и затонул со всем экипажем. Впрочем, с историей этого корабля не все ясно до конца, так как даже английские документы описывают его действия довольно противоречиво, сходясь лишь в одном – где и когда он встретил свою гибель, а что происходило с 6 вечера до этого момента, остается не слишком понятным. Таким образом, от всей эскадры Арбетнота остался один «Дьюк оф Эдинбург». Капитан 1 ранга Г. Блэкетт не рискнул повторить опасный маневр Арбетнота и укрылся за дредноутами Джеллико, а позднее присоединился к эскадре Хита.
Видимость в районе «Угла на всех ветрах» была такой скверной, что Берни заметил «Барэм» только в 17.50, а Эван-Томас не видел «Мальборо» до 18.00. Предположив, что видит головной корабль уже развернутого флота, Эван-Томас попытался вывести свою эскадру ему в голову. Поняв свою ошибку, он решил не проходить вдоль фронта линкоров Джеллико, чтобы не перекрывать им линию огня, вместо этого он пристроился сзади, делая невозможным использование высокой скорости своих кораблей, как то предусматривалось «Боевыми инструкциями Гранд Флита». Более того, 5-й эскадре линкоров пришлось совершить крутой поворот влево, попав под огонь линейных кораблей Шеера. Все они получили новые повреждения, а на «Уорспайте» после попадания снаряда с «Кайзера» был заклинен руль. Корабль накатывался на идущую впереди «Малайю», и капитан 1 ранга Филлпотс приказал резко переложить руль, что на высокой скорости делать не рекомендуется.
«Мы прошли под кормой «Вэлианта» и продолжали описывать циркуляцию в направлении противника, подойдя очень близко к нему, прежде чем Филлпотс сумел выправить корабль, управляясь машинами. Вся головная эскадра сосредоточила огонь на нас, пока мы циркулировали, корабль получил множество попаданий. Все подумали, что нам конец. К счастью, гунны потеряли нас в дыму и всплесках и прекратили стрельбу».
Рулевая машина «Уорспайта» отказала при положенном на 20° руле, попытки управляться машинами сначала результата не дали, и корабль описал второй круг на расстоянии 10 000 ярдов от колонны Шеера, прежде чем капитан сумел восстановить управление. Но эти непроизвольные повороты спасли «Уорриор» от катастрофы, погубившей Арбетнота и его флагманский корабль, хотя и стоили «Уорспайту» 13 новых попаданий. «Уорспайт» пытался отбиваться, но сейчас это получалось плохо. Вспоминает командир башни А:
«В конце концов действующей осталась только моя башня. Центральная наводка отказала. Передающая станция отказала. Я сделал около 20 выстрелов по гуннам, управляясь с места. Меня упомянули в приказе и досрочно произвели в лейтенанты – при том, что я не добился ни одного попадания!»
Тем временем остальные 3 корабля 5-й эскадры линкоров пристроились в хвост колонны Гранд Флита и попытались помочь товарищу, открыв огонь. Все попытки Филлпотса восстановить управление пока ни к чему не приводили, вдобавок он опасался, что из-за слишком больших повреждений его корабль будет набирать воду в машинные отделения, и ограничил скорость 16 узлами, тем не менее капитан надеялся вернуться в состав своей эскадры. Но контр-адмирал Эван-Томас решил, что поврежденный корабль будет скорее обузой, чем помощью, и приказал ему возвращаться в Розайт, оставив Шеера ошибочно уверенным, что ему удалось потопить несчастный линкор. На самом деле «Уорспайт» благополучно вернулся в гавань, несмотря на попытки атак U-51 и U-63. Согласно рапорту Филлпотса, в 09.35 две торпеды прошли рядом с кораблем, по одной с каждого борта. Позднее, когда прибыли эскортные корабли, был замечен перископ. Линкор открыл огонь из 152-мм батареи левого борта и попытался протаранить лодку, однако «промахнулся всего на пару ярдов», как с сожалением вспоминал Филлпотс.
Но вернемся на место боя. Все это время германский главнокомандующий и не подозревал о приближении британского линейного флота, развертывание которого скрыл затянувший район боя дым. Надеясь уничтожить часть Гранд Флита, – Хиппер сообщил о 3-й эскадре линейных крейсеров, как о 4 линкорах, – Шеер повернул голову колонны на 2 румба вправо. Однако у Джеллико тоже не все пошло гладко, развертывание на левую колонну уводило Гранд Флит от противника и помешало ему оказать помощь Битти и Эван-Томасу. Первыми открыли огонь концевые корабли британской колонны. Лишь когда корабли Битти прошли перед строем Гранд Флита, Джеллико на фоне заката увидел силуэты нескольких германских линкоров. В 18.24 и 18.27 он получил радиограммы «Саутгемптона» и «Лайона», в которых указывалась позиция Флота Открытого Моря. Сначала Джеллико собирался повернуть на SSO, но сразу передумал, так как ему требовалось пропустить Битти. Замыкающие корабли вообще были вынуждены застопорить машины и сломать строй. Эскадра Берни шла со скоростью всего 12 узлов и даже не дошла до точки поворота на SO-t-O. В результате стройная колонна британских линкоров оказалась изогнутой и смятой, а далее трудности начали нарастать как снежный ком. Головной дивизии Джеррама пришлось отвернуть влево, чтобы пропустить Битти. Только в 18.33 Джеллико пропустил линейные крейсера вперед и смог увеличить скорость до 17 узлов.
И все-таки положение немцев было хуже. Линейные крейсера Хиппера и 3-я эскадра линкоров Бенке двигались на NO практически вслепую и внезапно оказались под сосредоточенным обстрелом именно с этого направления. Огонь был настолько плотным, что немцы подумали, будто по ним стреляют от 8 до 10 линкоров типа «Куин Элизабет» и «Айрон Дьюк», хотя на самом деле все обстояло иначе.
И все-таки положение немцев было хуже. Линейные крейсера Хиппера и 3-я эскадра линкоров Бенке двигались на NO практически вслепую и внезапно оказались под сосредоточенным обстрелом именно с этого направления. Огонь был настолько плотным, что немцы подумали, будто по ним стреляют от 8 до 10 линкоров типа «Куин Элизабет» и «Айрон Дьюк», хотя на самом деле все обстояло иначе.
В 18.24 по немецким линейным крейсерам открыл огонь замыкавший британскую колонну «Азинкур», а следом за ним – «Беллерофон». «Конкерор» обстрелял линейный корабль типа «Кайзер», а вот «Тандерер» стрелять не мог, так как между ним и противником оказался как раз «Конкерор».
Когда «Лайон» со своими 3 спутниками выходил в голову 2-й эскадры линкоров, в 18.22 Худ умело пристроился впереди флагманского корабля Битти, полностью оправдав славное имя, которое он носил. 7 британских линейных крейсеров завязали жаркий бой с 5 германскими и добились 9 попаданий в «Лютцов» и 4 в «Дерфлингер». В это же время крейсера Нэпира, к которым присоединился эсминец «Офелия», провели безуспешную торпедную атаку. Головные немецкие корабли были вынуждены открыть огонь противоминным калибром, чтобы отбить эту атаку.
Однако в это время начали стрелять и другие британские линкоры, сосредоточившие огонь на «Кёниге». Но при этом не было сделано даже попытки как-то организовать распределение целей, даже не было приказа открыть огонь. Хотя из-за плохой видимости линкоры успели дать всего от 4 до 8 залпов с дистанций 10 900 – 13 000 ярдов, они добились ряда попаданий. Один из снарядов «Айрон Дьюка» попал в крышу боевой рубки «Кёнига», отскочил от нее и взорвался в 50 ярдах от корабля, осколками бы ранен контр-адмирал Бенке, стоявший на верхнем мостике. Джеллико и его офицеры испытывали глубочайшее удовлетворение – наконец, после почти двух лет ожидания, они сумели навязать бой Флоту Открытого Моря. Более того, Джеллико захватил Шеера врасплох, германский командующий даже не успел развернуть свой флот в боевой порядок. Вынужденный прорываться с боем к фарватерам в минных полях, ведущим к Яде, имея флот из трех эскадр линкоров, построенных в одну кильватерную колонну, германский главнокомандующий не имел шансов повернуть, чтобы улучшить свое тактическое положение. А ведь Джеллико сумел добиться классического «crossing T»! Лишь небольшая часть германских кораблей могла отвечать на огонь англичан. «Лютцов», «Дерфлингер», «Кёниг», «Гроссер Курфюрст» и «Маркграф» получили попадания, зато артиллеристы Шеера ничего не добились в ответ.
«Внезапно германский авангард натолкнулся на бесконечную линию тяжелых кораблей, протянувшуюся с северо-востока на северо-запад. Один залп следовал за другим практически без перерыва. Это жуткое впечатление еще больше усиливала почти полная неспособность отвечать, так как ни один британский дредноут нельзя было различить сквозь дым и туман. «Лютцов» и «Кёниг» попали под особенно плотный огонь. Часто казалось, что по этим 2 немецким кораблям стреляют несколько противников. С 18.26 «Лютцов» получил несколько попаданий в носовую часть, а с 18.32 начались попадания в «Кёниг». В носовой части линкора вспыхнул пожар, осколки и облака газа от взрывающихся снарядов долетали с полубака до носового мостика. После нескольких тяжелых ударов в носовую часть «Кёниг» накренился на 4,5 градуса на левый борт».
Чтобы хоть как-то облегчить положение авангарда, коммодор Михельсен, командовавший миноносцами Флота Открытого Моря, в 18.37 приказал командиру 3-й флотилии капитан-лейтенанту Холльману атаковать противника, однако тот никакого противника не видел и попросил уточнить направление атаки. Михельсен приказал ему следовать в направлении левого крамбола. Едва флотилия проскочила мимо линейных крейсеров Хиппера, Холльман поднял флажный сигнал, приказывая миноносцам атаковать, разворачиваясь вправо, и выпустить по 3 торпеды, но когда до британских линкоров, появившихся наконец из дымки, оставалось всего 6500 ярдов, Михельсен по радио отменил атаку. G-88, V-73 и V-48 приказа об отмене атаки не получили и выпустили по одной торпеде. Они прошли за кормой кораблей Битти и едва не дошли до головных британских линкоров. Во всяком случае, шедший перед «Кинг Георг V» броненосный крейсер «Дьюк оф Эдинбург» был вынужден уклоняться от одной из торпед.
Но именно в это время эскадра Хиппера добилась еще одного потрясающего успеха. 3-я эскадра линейных крейсеров Худа вела жаркий огонь по «Лютцову» и «Дерфлингеру», добившись нескольких попаданий, адмирал Худ сказал старшему артиллеристу «Инвинзибла», находившемуся на фор-марсе: «Вы стреляете очень хорошо. Стреляйте как можно чаще. Каждый снаряд попадает в цель». Фон Хазе писал: «Было ясно, что теперь неприятель может видеть нас гораздо лучше, чем мы его. Но в 18.29 пелена тумана внезапно рассеялась, словно поднялся театральный занавес. Мы увидели четкий силуэт «Инвинзибла». В 18.31 «Дерфлингер» дал по нему последний залп».
Вспоминает дальномерщик Эрнест Дандридж, который находился рядом со старшим артиллеристом капитаном 2 ранга Даннрейтером на фор-марсе: «Первые немецкие залпы легли недолетом в 1200 ярдов, но постепенно они подбирались все ближе, пока не накрыли «Инвинзибл». Корабль был залит водой всплесков, вокруг свистели осколки». Командир «Индомитебла» капитан 1 ранга Кеннеди видел, что сначала пара снарядов попала в кормовую часть «Инвинзибла», но никаких серьезных повреждений не причинила. Однако в 18.34 залп «Дерфлингера» попал в среднюю часть корабля. Брайан Гэссон, дальномерщик башни Q, видел, как летят снаряды, и четко помнит, что один из них попал в башню между орудиями. Он легко пробил 178-мм броню и взорвался внутри, перебив весь расчет морской пехоты, исключая самого Гэссона, и сорвал крышу башни. Даннрейтер с фор-марса видел, как эта многотонная крыша порхнула в воздух и улетела за борт. А затем прогремел ужасный взрыв.
Здесь возможны два варианта. Либо пламя из башни пошло вниз по элеватору, либо второй снаряд того же залпа пробил тонкую палубную броню и взорвался прямо в погребе, на результат это не могло повлиять. В среднем погребе хранились боеприпасы для башен Р и Q; когда он взорвался, вся средняя часть корабля просто исчезла в огненном шаре, который медленно поднялся в воздух на 400 футов. Затем пламя погасло, и остался лишь столб черного дыма. Когда дым рассеялся, стали видны нос и корма «Инвинзибла», торчащие из воды. Так как корабль имел длину 567 футов, а затонул он на глубине менее 30 фатомов, офицеры «Индомитебла» «видели две его половины, торчащие перпендикулярно из воды. Корабль, похоже, разломился пополам, и каждая половина уперлась в дно. Спасшиеся карабкались на плавающие обломки. Я никогда не видел ничего более великолепного, чем их приветственные возгласы, когда мы проходили мимо». Уцелели только 6 человек. Истинным чудом можно назвать спасение Брайана Гэссона, находившегося прямо в эпицентре взрыва. Когда в 18.30 «Лайон» проходил мимо места гибели «Инвинзибла», адмирал Битти сигнальной лампой приказал эсминцу «Бэджер» подобрать спасшихся моряков. Рассказывает один из офицеров эсминца:
«Полагая, что это обломки немецкого корабля и что мы должны подобрать пленных, я вызвал наверх вооруженный караул и врача, чтобы перевязать раненых пленников. Через пару минут я получил точно такой же приказ от капитана. Тем временем мы прорезали строй линейных крейсеров и направились к обломкам, находящимся на «ничейной земле» между двумя флотами. Когда мы подошли к ним, то увидели толстый слой обломков и мусора, покрывающий воду. В основном это были вещевые мешки и койки. Мы также заметили плотик с четырьмя моряками на нем, а с мостика увидели в воде еще двух человек.
По приказу капитана я спустил вельбот, в который спустился наш артиллерист с табельным револьвером. Капитан подвел корабль вплотную к плотику, и я вместе с доктором и караулом пошел принимать пленных. Представьте мое удивление, когда мы увидели на плотике капитана 2 ранга Королевского Флота, лейтенанта и двух матросов. От растерянности я даже забыл отослать караульного, который уже приготовился схватить людей, поднятых на борт, так как считал, что именно для этого его и вызвали. Однако я спохватился и отослал его, извинившись перед капитаном 2 ранга, который воспринял это как веселую шутку. Для нас стало огромным потрясением узнать, что обломки, возле которых мы находились, были останками «Инвинзибла» и что мы подобрали всего 6 человек из 1000 человек команды. Капитан 2 ранга <Даннрейтер> обладал незаурядным хладнокровием. До этого дня я не мог представить, чтобы человек, переживший подобное, мог так спокойно подняться на борт с плотика, словно прибыл на свой новый корабль. Он утверждал, что просто шагнул в воду, когда рухнул фор-марс».
Пока «Бэджер» подбирал спасшихся, к месту катастрофы приблизился «Айрон Дьюк». Джеллико запросил прожектором: «Это обломки наших кораблей?» «Бэджеру» пришлось подтвердить: «Да. Это «Инвинзибл».