Про остальных германских адмиралов говорить не хочется, особенно плохо показали себя командующие минными флотилиями. Окончательным вердиктом талантам Шеера и Хиппера служит подготовка несостоявшегося «Рейда смерти» в 1918 году. Когда генерал Анами на заседании Верховного совета по руководству войной кричит: «Сто миллионов японцев предпочтут смерть позорной капитуляции!» – мы просто пожимаем плечами. Что взять с полусумасшедшего самурая? Но когда разумные и расчетливые (или нет?) немцы одновременно с отправкой ноты президенту США Вильсону, в которой говорится о согласии начать мирные переговоры, тут же начинают подготовку крупнейшей флотской операции, бормоча про какой-то военный успех, это уже находится за гранью понимания. Уничтожить собственный флот и десятки тысяч моряков даже без тени шанса на победу? Во имя чего? «Выгодных условий перемирия»?! Нет, остается предположить, что к 1918 году Шеер и Хиппер превратились в таких же фанатиков, как генералы Анами и Умедзу, адмиралы Ониси и Угаки. Хотя есть более близкая параллель – Адольф Гитлер в апреле 1945 года. И вот это полностью развеивает претензии Шеера и Хиппера на гениальность.
Итак, повторим: немцы не сумели решить ни одну из поставленных задач. Потери англичан оказались не настолько велики, чтобы хоть на йоту изменить стратегическое положение, впрочем, мечты об этом сразу можно было записать в разряд несбыточных. И, как мне кажется, выход в море германского флота 19 августа не преследовал никаких целей, кроме чисто психологических, Шееру требовалось доказать всем и, может быть, прежде всего самому себе, что германский флот не разбит и готов к новому бою. Первое доказательств не требовало, а вот второе… Я категорически утверждаю, что немцы ни в коем случае не приняли бы бой, встреться они с англичанами на этот раз, поэтому можно ли утверждать, что немцы одержали победу в этом сражении? Нет.
Положение Джеллико заслуживает более детального рассмотрения. Ошибки счисления и ошибки в сигналах, нежелание адмиралов и капитанов сообщать о замеченных кораблях противника, плохое взаимодействие между Комнатой 40 и Оперативным отделом Адмиралтейства, устарелые методы стрельбы, дефекты конструкции кораблей и снарядов… Но даже такой длинный список не может объяснить, почему более мощный Гранд Флит, над которым витал мистический ореол непобедимости, не смог уничтожить Флот Открытого Моря. Для тех, чьей профессией стала война на море, Ютландский бой преподнес еще несколько уроков. Вечером 1 июня «Битти вошел в штурманскую рубку «Лайона». Усталый и подавленный, он опустился на разножку и закрыл глаза. Неспособный скрыть свое разочарование результатами боя, он повторил тихим голосом: «Что-то неладное творится с нашими кораблями». Потом открыл глаза и добавил: «И что-то неладное с нашей системой».
Спорить с этим не приходится. Но разве не сам Битти внес заметный вклад в создание этой самой порочной системы? Вообще начало ХХ века можно назвать «периодом кризисов»: кризис в физике, кризис в философии, кризис в государственном управлении. Развитие промышленности, техники, вооружений требовало переосмысления старых методов действия, однако на это были способны очень немногие, а слепое следование старым канонам приводило к страшным результатам. В военном деле самым ярким символом кризиса стала «Верденская мясорубка». Что может быть еще более диким, чем организовать взаимное истребление, рассчитывая на то, что у тебя солдат чуть больше, чем у противника. В области государственного управления таким примером служат, увы и трижды увы, события из истории России…
Поэтому зададим странный вопрос: а велики ли были шансы Джеллико выиграть это сражение, причем выиграть так, как от него ожидали? И ответ окажется совершенно неожиданным: шансы Джеллико на победу были лишь немногим больше шансов Шеера, а у того они равнялись нулю, только причины здесь были несколько иными. Речь пойдет не о недостатках материальной части, которые лишь еще больше снизили возможности англичан, а о материях более тонких и не столь очевидных, хотя их влияние было заметно больше.
Совершенно прав был немецкий историк, который писал:
«Есть люди, которые считают, что осторожная британская морская стратегия была ошибочной. Они заявляют, что неумение союзников использовать свой флот более агрессивно привело к ненужному затягиванию войны. Что осторожная политика была более рискованной, чем агрессивная стратегия и тактика, направленные на достижение решительной победы на море. Дескать, это привело к ужасам подводной войны и чудовищным потерям в бессмысленных сухопутных сражениях. Следует отдать должное достижениям морской мощи, но сами флоты достигли не так много. Источник неудач был в самой системе, которая делала упор на материальные приготовления и пренебрегала изучением планов войны и подготовкой к проведению кампаний».
Дело в том, что в распоряжении Джеллико оказался лишь один изъеденный молью тактический метод – артиллерийский бой на параллельных курсах. Когда-то он был новым, действенным и даже революционным, его успешно использовали Блейк, Дин и Монк, сражались против голландцев при Габбарде и Шевенингене. «Боевые Инструкции» 1691 года внесли принцип централизованного управления, они определили кильватерную колонну как боевой строй и запретили любой выход из строя, «пока главные силы противника не будут разбиты или не обратятся в бегство». Линейный флот, хотя и поделенный на 3 эскадры, жестко управлялся адмиралом из центра строя. Однако уже во времена парусных флотов этот метод начал давать сбои, и понадобился гений Роднея и Нельсона, чтобы сломать традицию, но затем снова воцарилась Ее Величество Линейная Тактика, хотя единственное крупное морское сражение после окончания Наполеоновских войн (Лисса, 1866 год) было, скорее, возвратом к старой тактике общей свалки и таранных ударов, применявшихся еще Аттилием Регулом и Гаем Дуилием в эпоху Пунических войн.
Новым решением застарелой проблемы – сосредоточение превосходящих сил против части неприятельской линии путем – стало «crossing T», в несколько видоизмененном виде этот прием использовал адмирал Того при Цусиме. Причем Того опирался на результаты маневров британского флота, а его действия больше всего напоминали знаменитую «косую атаку» Фридриха Великого. Но реализовать «crossing T» становилось все сложнее и сложнее, поэтому можно сказать, что в распоряжении Джеллико просто не оказалось подходящего инструмента для уничтожения германского флота. Он дважды добился вожделенного тактического положения, но оба раза намеренный или вынужденный поворот Флота Открытого Моря ставил крест на всех надеждах англичан, и как противодействовать этому маневру, так и осталось неясно.
Альтернативой могли стать раздельные действия эскадр, но правильнее было бы сказать «не могли». К сожалению, этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Хотя адмирал Каллахэн возродил было эту тактику, а Джеллико вроде бы с ней согласился, он сам почти не отрабатывал на маневрах раздельные действия. Джеллико предпочитал действовать единой кильватерной колонной, хотя все-таки ему пришлось позволить быстроходной 5-й эскадре линкоров некоторую свободу. Вполне вероятно, что Джеллико поступил так против собственного желания, его математический ум предпочитал единое командование, более того, он выпускал боевые приказы, а не инструкции. Викторианский флот так крепко приучал повиноваться, что большинство его адмиралов и капитанов приняли эти 75 страниц, как святую библию. Джеллико не хватало нельсоновской хватки, и он требовал от своих капитанов исполнения письменных приказов. Джеллико не понимал, что успех действий большого флота, три четверти которого он сам просто не мог видеть, будет зависеть от инициативы адмиралов и капитанов, реализующих его идеи с учетом сложившейся обстановки. А этой самой инициативы у них не было и в помине.
Все это было усугублено неблагоприятным стечением обстоятельств. В Ютландском бою сыграли роль два фактора: плохая видимость и время установления контакта линейными флотами – до темноты оставалось совсем недолго. По словам одного офицера: «Разве следовало ожидать, что более слабый германский флот позволит себя уничтожить, чтобы подтвердить нашу концепцию ведения боя?» Коуэн, командовавший «Принцесс Ройял», писал:
«Увидев Гранд Флит на дистанции артиллерийского выстрела, мы едва не начали бросать в воздух фуражки – было похоже, что мы крепко поймали их. Немцы встретились с превосходящими силами, жаждущими крови. Затем, однако, началось это нелепое помпезное развертывание. Я совершенно не мог понять его смысла. Мы отчаянно хотели, чтобы хоть одна дивизия линкоров из 8 пристроилась за кормой линейных крейсеров. Ведь тогда появлялся дополнительный шанс смять голову немецкой колонны».
Все это было усугублено неблагоприятным стечением обстоятельств. В Ютландском бою сыграли роль два фактора: плохая видимость и время установления контакта линейными флотами – до темноты оставалось совсем недолго. По словам одного офицера: «Разве следовало ожидать, что более слабый германский флот позволит себя уничтожить, чтобы подтвердить нашу концепцию ведения боя?» Коуэн, командовавший «Принцесс Ройял», писал:
«Увидев Гранд Флит на дистанции артиллерийского выстрела, мы едва не начали бросать в воздух фуражки – было похоже, что мы крепко поймали их. Немцы встретились с превосходящими силами, жаждущими крови. Затем, однако, началось это нелепое помпезное развертывание. Я совершенно не мог понять его смысла. Мы отчаянно хотели, чтобы хоть одна дивизия линкоров из 8 пристроилась за кормой линейных крейсеров. Ведь тогда появлялся дополнительный шанс смять голову немецкой колонны».
Будем справедливы – это заявление стало результатом склоки между Битти и Джеллико, а не стремлением найти истину. Джеллико мог бы развернуть 2-ю и 4-ю эскадры линкоров к востоку от германской линии, а 1-ю и 5-ю – к западу, в этом случае боевой разворот Шеера не дал бы никакой выгоды. Зажатый между двумя соединениями, каждое из которых совсем немного уступало его собственным силам, он вынужден был бы принять бой или бежать, бросив броненосцы Мауве на произвол судьбы. Но, разумеется, такое легко предлагать сегодня, 31 мая 1916 года приказать нечто подобное для Джеллико было гораздо труднее, а сделать такое по собственной инициативе вице-адмирал Берни не мог в принципе. Джеллико писал: «Ни один из моих критиков не понимал, насколько влияли на управление флотом отсутствие информации о противнике и плохая видимость». Тем более что вряд ли следовало ожидать быстрого уничтожения германских кораблей.
Я уже говорил, что немцам не следовало рассчитывать на уничтожение значительного числа британских кораблей даже в самых благоприятных условиях. Но то же самое можно сказать и об англичанах!
Второй главной причиной нерешительных итогов боя была склонность Джеллико к слишком осторожным действиям, что было ясно видно из его письма Адмиралтейству в октябре 1914 года. Джеллико предпочитал отворачивать от торпедных атак и медленно реагировал на боевые развороты Шеера. Здесь придется согласиться с Уолтером Коуэном: «Урок боя был для меня ясен. Если ты не используешь возможности, предоставленные врагом, более они не повторяются. Если более сильному флоту предоставляется возможность атаковать, следует забыть о всяких торпедах. Повреждения от торпедных попаданий в тот день были ничтожны по сравнению с результатами артиллерийского огня». Хотя в этом он был неоригинален, не раз, не два и не пять говорилось, что на войне нельзя добиться успеха, ничем не рискуя.
Джеллико придавал слишком много значения опасности атак подводных лодок во время генерального сражения, он питал необъяснимую уверенность, что враг насыплет плавающих мин в свою кильватерную струю. Английский командующий слишком боялся атак вражеских миноносцев, но в то же время он крайне низко ценил собственные торпеды.
Такая сверхосторожность была результатом сплава нескольких факторов. Первым среди них можно назвать засушенный академический подход к любой проблеме. Второе: спустя два года войны и физически, и умственно Джеллико был уже не тем предприимчивым лидером, которого когда-то знал Фишер. Третье: еще в 1890 году Мэхен предупреждал, описывая сражения XVIII века, что «внимание офицеров Королевского Флота не привлекли радикальные изменения техники, которые должны были привести к радикальным изменениям идей». Особенно справедливо это было по отношению к техническим нововведениям последнего десятилетия. Кроме того, увлекшись гонкой вооружений с Германией, англичане совершенно забыли о человеческом факторе, они не смогли воспитать боевых командиров, спутав это понятие с «командиром боевого корабля». С четвертым фактором не сталкивался ни один британский командующий со времен Армады. Добиваясь своих побед, Родней, Хоу, Джервис и Нельсон рисковали не более чем третью британского флота. Стратегия кайзера заставила Адмиралтейство бросить на карту все до последнего человека, Джеллико не мог рисковать своими дредноутами, чтобы «выиграть или проиграть все».
В своем дневнике капитан 1 ранга Герберт Ричмонд писал:
«Абсолютно необходимо смотреть на всю войну в целом, а не сосредотачиваться на одном германском флоте. Мы должны были истощить Германию, уничтожить Германию. Уничтожение германского флота – это средство достижения результата, а не сам результат. Если, пытаясь уничтожить германский флот, мы рискуем поставить под угрозу глобальную цель, такой риск слишком велик».
Джеллико охотно ухватился за этот аргумент. Он-де не смел допустить риска гибели британского линейного флота. Но зададимся вопросом, а существовала ли такая опасность? Каков мог быть исход Ютландского боя при более благоприятном для немцев стечении обстоятельств (хотя куда больше)? Наверное, они могли одержать более убедительную тактическую победу, например, при фантастическом везении Шеер мог потопить 5–6 британских дредноутов. Но я искренне убежден, что перетопить весь Линейный Флот Джеллико немцы просто физически не могли, снарядов бы не хватило! А что меняла гибель одной дивизии британских линкоров в стратегической ситуации? Абсолютно ничего, на суше маршалы укладывали цвет британской нации десятками тысяч при нулевых результатах, но почему-то никто не усомнился в конечной победе. На море немцы как были заперты в границах Северного моря, так там и остались бы; утверждать, будто на следующий день после сражения в порты Германии хлынул бы поток иностранных судов, по меньшей мере несерьезно.
Это сухие схоластические рассуждения. В очередной раз повторю: у немцев не было возможности уничтожить Гранд Флит. «Проиграть войну за полчаса» не смог бы даже Джеллико. Это всего лишь очередное звено в цепи оправданий, а они всегда найдутся в избытке, если возникает такая необходимость. После того как во Франции началась позиционная война, «большинство опытных командиров действовали бы так же, как это делал Джеллико. Он стал оружием, решавшим судьбы мира. Он не был готов принять неизмеримый риск», – писал адмирал Четфилд. «Однако понимание того, что генеральное сражение не есть необходимость в данной ситуации и к нему не следует стремиться, слишком рискуя, не должно было продиктовать оборонительный образ мышления или тактические схемы», – заявил Черчилль, старавшийся продвинуть на первые роли своего любимца Битти.
Сейчас самое время поговорить об этой фигуре. Если беспристрастно посмотреть на биографию Битти, то выяснится, что перед нами неприглядная, но типичная фигура политического назначенца и оголтелого карьериста, которому связи в высших сферах заменяют и профессиональные знания, и талант. Кем был бы Битти без Черчилля? Отставным контр-адмиралом (фигура для Великобритании вполне заурядная), проживающим в Америке на деньги жены, – и не более того! Но в Адмиралтейство пришел Черчилль, и при его поддержке Битти сделал огромный скачок по служебной лестнице, явно перемахнув свой потолок некомпетентности. Его действия на посту командующего Флотом Линейных Крейсеров примечательны лишь одним – бьющей через край агрессивностью. И все! Может, именно за это его полюбил Черчилль, который сам был некогда гусарским лейтенантом? Осмотрительность, методичность, рассудительность – ничего этого Битти не имел. «Вот это дух! На цепь сажать надо. Землю роет…» – сказал в «Капитальном ремонте» про одного из морских офицеров Леонид Соболев.
Говорят, что Битти показал себя неплохим тактиком… Не уверен. Мы имеем массу примеров, которые доказывают обратное, в целом его руководство линейными крейсерами следует оценить как абсолютно неудовлетворительное. Комендоры Битти стреляли не как сапожники, а гораздо хуже. И кто за это должен отвечать, если не командир соединения? Еще в бою на Доггер-банке командиры Битти не сумели разобраться с распределением целей. Командир «Тайгера» думал… В таких случаях обычно замечают: «Не занимайтесь вещами, которые вам не по силам». Сделал Битти какие-либо выводы из этого боя? Никаких! В Ютландском бою эта история повторяется в мельчайших деталях. И снова, по мнению Битти, виновата система, а он сам остается вне подозрений. Кто подобрал и держал таких людей, как контр-адмирал Мур и капитан 1 ранга Пелли? Адмирал Битти, кто же еще. Кому в голову пришла светлая мысль укомплектовать лучший свой корабль («Тайгер») самой худшей командой, чуть ли не штрафниками? Тому же Битти. И уже ни в какие ворота не лезущий пример с флагманским связистом адмирала лейтенантом Сеймуром. Человек показал полнейшую профессиональную несостоятельность, но его оставляют на прежней должности.