Все же это, вместе взятое, и составило неокочевую «цивилизацию игры» в России. Но игра не может продолжаться вечно. Всякой игре надобно свое игровое поле, и если оно исчезнет – наступит весьма печальный финал. Причем печальный не только для нашего народа, превращенного в игровые юниты, но и для самих играющих. А игровое поле, в которое превратилась наша страна, уже подает тревожные признаки.
Дело в том, что страна (игровое поле в данном случае) наша пусть кое-как, но все-таки еще держится на таких вещах, как энергетика, транспортная сеть и вооруженные силы. Иначе в индустриальной системе и быть не может. Все это нужно вовремя укреплять, обновлять, чинить. А «игровая цивилизация» на это неспособна изначально. Игроки могут лишь использовать то, что создали и построили до них, торгуя собственной страной и гоняя ее организм на износ. Игроки – это самый чистый вид новых кочевников. Игроки-«трофейщики» не умеют думать даже о завтрашнем дне, не говоря уж о послезавтрашнем.
Ими можно даже иногда восхищаться. Это ж надо – держаться у власти в стране, хотя их ненавидит большинство граждан России, независимо от степени личного благосостояния! Можно десятилетиями писать исследования о том, как в нынешней России поведением целых территорий управляют, используя террор – электрический или газовый, угрожая вымерзанием целым городам и регионам. Да вот незадача: ни электростанции, ни газовые трубы не вырезаны из алмаза, который износу не подвержен.
И вот в России все ее системы индустриального жизнеобеспечения, все ее скрепы и связи начинают крошиться от ветхости. Сначала рвется там, где тонко: в трубопроводном транспорте, авиации, энергетике, в ветхой «коммуналке». Потом начнется и во всем остальном. Разваливаются и слабеют на глазах вооруженные силы.
Росфедерация на глазах становится страной металлолома, промышленность – скопищем рухляди. Нельзя же вечно использовать все на износ, ничего не добавляя к советскому наследству!
«Если в 1990 г. станки и другое оборудование не старше 5 лет составляло 29,4 % промышленного оборудования, то в 2000 г. – 4,7 %. В то же время доля оборудования старше 20 лет выросла с 15 % до 38,2 %. Средний возраст промышленного оборудования вырос с 1985 г. по 1990 г. с 10,1 до 10,8 лет, а с 1999 г. по 2000 г. – только за один год – с 17,9 до 18,7 лет.
В условиях такого состояния основных фондов промышленных предприятий рост производства не может быть бесконечным. Российская промышленность попала в заколдованный круг: чем больше будет расти производство, тем быстрее пойдет износ. В то же время медленный рост производства также не гарантирует от его остановки: производственные мощности сокращаются каждый год. Наиболее наглядно это сокращение мощностей при росте производства в 1999-2002 годах представлено в таблице.
Как видим, при сохранении темпов прироста промышленного производства на уровне 1999-2001 годов рост прекратится примерно в 2007 году. И это будет самый страшный кризис российской экономики, потому что после него правительство будет бороться уже не за рост производства, а за его сохранение на имеющемся уровне. По данным Центра экономической конъюнктуры при правительстве РФ, сейчас промышленное производство находится на уровне 50 % от уровня января 1990 года, а уровень 2007 года составит скорее всего 75 % от уровня 1990 года. То есть сохранение уровня промышленного производства в 75 % от показателей 1990 года станет пределом мечтаний нашего правительства к 2007 году», – написал Михаил Тульский в «Независимом обозрении» 15 мая 2002 года.
А это значит, что поле, на котором идет игра, уже идет трещинами. Неровен час – некоторые обломки страны-поля рассыплются, некоторые – под воду уйдут. Игроки, которые сидели за большим, зеленого сукна столом, вдруг обнаружат, что он развалился. И тогда наступит конец. Играть станет не на чем. Как может развалиться стол?
Да так и этак.
* * *
Нетрудно увидеть то, чем закончится приступ небывало истеричного либерализма в экономике, который постиг россиянскую власть в 2000– 2001 годах.
Любой человек с мало-мальски развитым воображением способен стать предсказателем не хуже Кассандры или Ванги, стоит лишь ему подумать самому и отрешиться от потоков словесного поноса, хлещущего с экранов и газетных полос.
Возьмем самое простое: жилищно-коммунальную реформу. Ту самую, которая грозит поломать хребет всей нынешней власти и привести Россию на грань распада.
В нашей несчастной стране есть более полумиллиона многоквартирных домов, начиная от «хрущоб» и заканчивая новыми десятиэтажками. Это – колоссальное хозяйство, которое нужно снабжать горячей и холодной водой, электричеством и газом, для которого существуют громадные канализационные сети. При этом все гигантское коммунальное хозяйство, ничего не производя, поедает каждый год миллионы тонн мазута и угля, моря пресной воды, миллиарды кубометров газа и уйму электроэнергии, требуя содержания целой армии коммунальных работников.
Все осложняется тем, что Россия – страна чертовски холодная, и потому только обогрев жилищ требует прорвы топлива. Есть и другое обстоятельство: в советские времена, когда все это строилось, мало думали об экономии, и потому вышло все это весьма прожорливым. К тому же за годы хаоса и развала сие хозяйство пришло в упадок: трубы прохудились и текут, масса тепла уходит в атмосферу и т.д.
Но жильцы российских домов за все эти блага платят всего лишь треть стоимости. Остальное доплачивается из бюджетов областей и городов, поглощая более пятнадцати миллиардов долларов ежегодно. Однако денег у регионов и городов давно не хватает, накопились огромные объемы долгов. И теперь строители капитализма в Россиянии решили: обитатели квартир пусть платят за все по полной стоимости. И…
* * *
Вот есть рабочий Иванов, который может жить где угодно: в Бийске, Архангельске или Урюпинске. Он обитает еще в советской квартире на зарплату, равную жалкой сотне долларов в месяц. Он не живет, а существует, и ему едва хватает денег на то, чтобы питаться нездоровой пищей, покупать самую дешевую одежку и кое-как содержать единственного ребенка.
На заводе или фабрике ему платят сущие гроши, и это неудивительно: все остальное отбирает новый хозяин производства, который эти бабки пускает даже не на развитие собственного завода, а на покупку роскошных машин для самого себя, на свой ежегодный отдых на Средиземноморье, на сладкую жизнь для своих деток, на драгоценности своей жене и на подарки любовнице. Ну, еще и на содержание своих многочисленных слуг – мордатых охранников, бухгалтеров и адвокатов. Еще часть надо раздать в виде взяток рати чинуш разных мастей и рангов. Остальное уходит в довольно тяжелые налоги, которое бессмысленное государство-урод сдирает со всех для того, чтобы отчасти разворовать, отчасти – отправить за границу в уплату долгов за разворованные некогда кредиты.
Государство ему даже не пытается в этом мешать – оно полностью устранилось из взаимоотношений работника и хозяина, наплевав на то обстоятельство, что зарплаты в стране должны обеспечивать хотя бы элементарную жизнь, хотя бы способность отца кормить-поить двоих детей.
Само собой, что жизнь Иванова идет на грани физического выживания. Уехать к морю в отпуск? Неосуществимая мечта. У него нет денег на хорошую медицину. Заболеть для него – настоящая катастрофа, потому что в больницу надо покупать лекарства и даже еду. Зуб вылечить – настоящее разорение. А надо бы еще чаду школьные учебники купить и проездной на городской транспорт. Мобильный телефон, компьютер с доступом в Интернет, пластиковые карточки и прочие предметы принадлежности к современному миру ему даже и не снятся. Иванов выброшен не только из будущего – он вычеркнут даже из настоящего.
Из таких Ивановых состоит большая часть народа России. В такую вот жалкую массу он превратился при Ельцине. А сотня долларов в месяц – это как раз средняя зарплата по стране в 2001 году, году невиданного экономического роста в Россиянии. Интересно, сколько же она составит тогда, когда наступит спад – неизбежный, периодический спутник любой рыночной экономики?
А если упадут мировые цены на нефть?…
* * *
Ельцин ушел, и пришла новая власть – энергичных питерцев-реформаторов. На Иванова обрушиваются новые реформы. Вот тебе, Ваня, для начала советский гимн – мы теперь в Москве все записными патриотами стали. А вот – и новые реформы. Поскольку все в стране сгнило и разваливается, ты теперь будешь из своей нищенской зарплаты платить втрое, а то и впятеро больше за свое унылое жилье, за свет и газ, за воду и тепло. Потому что иначе, Ваня, развалятся все наши старые теплосети, котельные и электростанции, а газа в плите на кухне просто не будет. Трубы, по которым к твоему дому, Ваня, идут тепло и вода, уже истлели и прохудились. Нужно их чинить и перекладывать. И всю электроэнергетику переоснащать тоже. Вот мы ее в частные руки отдали – а частник себе в убыток работать не станет. Плати – а то свет отключит.
Высокоумные московские чиновники поведают Иванову, что у государства просто нет денег на все это. Они, конечно, тактично умолчат о том, что денег нет именно из-за того, что колоссальные богатства нашего народа были расхищены, обильные источники доходов – за гроши розданы новым хозяевам, а остатки бурным потоком утекают за рубеж в уплату за старые, бесследно исчезнувшие кредиты. Поэтому, Ваня, платить за все будешь ты. Ты говоришь, что это слишком дорого? Тогда, Ваня, устанавливай у себя дома теплоизоляцию, стеклопакеты на окна, ставь новейшие радиаторы отопления с регуляторами температуры, врезай в трубы счетчики тепла, газа и воды. Все это, правда, стоит несколько тысяч долларов, но ты, Ваня, плати за все это сам.
Да, ты еще при этом должен откладывать себе на пенсию, раскошеливаться за здравоохранение, за учебу своего ребенка, мириться с подорожанием транспорта – как на Западе, где зарплаты в тридцать раз выше.
* * *
Так думают питерские интеллектуалы. Но в жизни получится иначе. Ведь денег у десятков миллионов Ивановых в России просто нет. Нет и никаких перспектив того, что их зарплаты вырастут. Почему? Потому что наши «послеельцинские» реформаторы затеяли все эти реформы без налоговой революции, без грандиозной операции «Бабки – на базу». И потому как Иванов жил на жалкие медяки – так ему и придется жить.
Ваня тихо охренеет. Он и так едва тянул на издевательские заработки – а тут отдай половину только за квартиру, да и голодай после этого, в рванье и лохмотьях ходи. Тогда Иванов перестает платить за жилье и коммунальные услуги, которые вздорожали в несколько раз. Города, населенные Ивановыми, лишаются средств на ремонт всего жилищного хозяйства, им не на что закупить топливо на зиму, их отключает Чубайс за долги электростанциям.
Нынешняя Москва, одуревшая от либерализма, сделает вид, будто ее все это не касается, что это – проблемы губерний. Пусть, мол, власти регионов занимаются тем, что ставят в домах все эти чудеса энергосберегающей техники. То, что все это стоит десятки миллиардов долларов, московская публика промолчит. Не заикнется она и о том, что Западной Германии для переоснащения коммунального хозяйства маленькой Восточной Германии в 1990-е годы пришлось истратить из бюджета государства сотни миллиардов марок. У Москвы средств нет – вот и весь сказ. Ей приходится отдавать западным заимодавцам то 14 миллиардов долларов в год, то все 19. Главное для нынешней Москвы сегодня – милых сердцу западных бюргеров и фермеров не обидеть, а уж миллионы ивановых, петренко, юсуповых да ибрагимовых как-нибудь обойдутся.
Но и губернаторы тоже разведут руками. У нас, мол, тоже в кармане – вошь на аркане. Бюджетов территорий едва-едва хватает на то, чтобы раздать жалованье своим врачам, учителям и дворникам, чтобы мазут с углем на зиму закупить, с «Единой энергосистемой» рассчитаться. В общем, придется нам просто вздувать тарифы. И как только это произойдет, миллионы семей в России прекратят платить за свои жилища.
Тогда власть заговорит по-иному. К Иванову в дом придут чиновники со слесарями и за долги отрежут у несчастного батареи отопления, перекроют газ, снимут газовые плиты. А может – и электропроводку перережут. Кое-кто, конечно, постарается самочинно восстановить подачу газа, и на воздух в России взлетит немало домов – потому что прогремят взрывы из-за неизбежных утечек. Но денег от этого у людей больше не станет.
Голодный и замерзший Иванов найдет на помойке газету с выступлениями президента и крупных чиновников. Оттуда он, может быть, вычитает о том, что Россия торжественно вступает в ВТО, полностью открывая свой рынок для импорта, и что теперь ему, имеющему зарплату в сотню долларов ежемесячно, придется конкурировать с рабочими из тех стран, где платят сорок долларов в день. И еще о том, что состояние газовой индустрии, электроэнергетики и железнодорожного транспорта уже столь плачевно, что цены на газ, электричество и перевозки придется поднимать раза в два-три. И что Москва с гордостью рапортует о том, что в этом году отдаст половину бюджета страны Парижскому клубу кредиторов.
Что за этим последует, долго думать не надо. От повышения всех тарифов производство в стране испытает жуткий удар. Поток более дешевых импортных товаров закроет множество предприятий по всей России, выбросив на улицы миллионы безработных. И если прежде Иванов зарабатывал хотя бы сотню долларов в месяц, то теперь и вовсе может их лишиться.
* * *
Понятно, что миллионы Ивановых в тысячах городов и поселков России не платят за газ, свет и квартиру и дальше, потому что им просто нечем платить. Понятно, что теперь целые регионы зимой остаются без света и тепла и огромные деньги вылетают на то, чтобы ликвидировать последствия аварий. Понятно, что развал всего трубного, отапливающего, канализационно-очистного хозяйства в России 2000-х идет на всех парах. Только крайняя апатия населения и распад общества спасают страну от того, что толпы разъяренных людей, оставленных без тепла, электричества и элементарных удобств, не идут громить здания администраций, магазины и банки. Хотя кто его знает, как станут реагировать даже наши покорные всему люди, если их массой ввергнут в этакий ад…
Пытаясь что-то сделать, власть должна отбирать у неплательщиков квартиры, переселяя их куда-нибудь в бараки или в коммунальные квартиры в домах-развалюхах: ютитесь тут, нищие, по несколько человек в одной комнате. Вообще для проведения жилищно-коммунальной реформы, каковой ее мыслят ныне, по всей стране надо строить нечто среднее между гетто и концлагерями, для того чтобы выселять в них людей, которые не вписались в россиянский рынок и просто не могут содержать свои жилища.
Что будет дальше? После первой же волны выселений в стране начнется нечто неописуемое. Ненависть масс обрушится на тех, кто рядом, – на губернаторов. Чтобы уцелеть, те откажутся платить налоги Москве: ведь надо как-то спасать свое население. Снова разгорятся национал-сепаратистские настроения в Поволжье и Сибири: какого черта нам нужна Москва с ее людоедской политикой? Начнется тот же самый страшный процесс, который привел к развалу Советского Союза, когда республики в 1990-м отказались переводить налоги Москве.
Что останется делать Москве? Вовремя отменить выборность губернаторов, упразднить национальные республики и поставить только на голое насилие. Но этого хватит ненадолго: экономика уже низведена до такого африканского уровня, что не способна обеспечить содержание даже полицейской армии для подавления недовольных. Это лишь ненамного оттянет катастрофу.
Просто отказаться проводить коммунальную реформу? Хрен редьки не слаще – тогда развалится громадное жилищно-коммунальное хозяйство тысяч населенных пунктов Россиянии. Ведь ему все равно нужна уйма денег для того, чтобы только не рухнуть. Если Москва погрязнет в бездействии, то Россия все одно затрещит по швам: местные власти тоже начнут оставлять у себя деньги для спасения своих сограждан, чтобы оплатить из региональных бюджетов и электричество, и тепло, и ремонт всяческих сетей.
Как ни крути, а для того, чтобы страна не осталась без мазута, нефти и газа, без железных магистралей, вагонов и локомотивов, все тарифы придется поднимать. И заработать нынешней Россиянии просто не на чем: даже начатки «новой экономики», экономики Третьей волны, которые были в позднем СССР, уже разгромлены. Все: и новое авиастроение, и производство спутниковых систем, и космический флот, и биотехнологическая индустрия, и радиоэлектроника. Все 1990-е годы, которые государство должно было потратить на внедрение в жизнь страны энергосберегающих технологий и революционных видов энергоснабжения, оказались потерянными, прожитыми в угаре бездумного потребления…
* * *
…Мы не знаем, понимает ли Путин, его окружение и вообще наша правящая верхушка то, в какой западне они оказались? Осознают ли то, что все запущено так, что на все нужно повышать цены, и не на проценты, а в разы? Но в сегодняшней России делать ставку на ту либеральную политику, которая полностью провалилась в 1998 году, – это безумие. Но планированием именно этого безумия и занята нынешняя наша знать.
Снова программы для новой власти составляет все тот же Гайдар. Снова в ход пускаются полностью обанкротившиеся рецепты. Зрелище нынешних придворных «экономистов» и «реформаторов» способно вызвать лишь омерзение и мысли о пользе принудительного лечения в психиатрических клиниках. Невежество «экономистов» сражает наповал: они, брызжа слюной от энтузиазма, пылко несут самую несусветную чушь. Например, они всерьез голосят о том, что Россию ждут десять лет сплошного экономического роста. Это при рынке-то? Это при том, что уже два века назад экономисты знали о циклических кризисах в рыночной экономике, которые приходят каждые несколько лет?