Элира подошла ближе.
— Я слышала новости, — тихо сказала она. — Все слышали. Все мы вам сочувствуем.
— Благодарю тебя, — ответила Аврелия, глядя на нее.
— Кто знает? Твой отец вполне мог остаться в живых.
— Не надо, — отрезала девушка.
— Прости… — поспешно сказала Элира.
Аврелия с трудом улыбнулась:
— По крайней мере, Квинт жив.
— И Ганнон.
Аврелия подавила приступ ревности, окативший ее жаркой волной после слов Элиры. Имя Ганнона сразу же заставило ее вспомнить о Суниатоне. Она уже четыре дня не носила ему еду. Скорее всего, его запасы подошли к концу. И в этот момент Аврелия приняла решение. Увидев Суни, она хоть немного поднимет себе настроение. Прищурившись, поглядела на Элиру:
— Тебе же нравился Ганнон, так ведь?
У иллирийки на щеках появились ямочки.
— Да… — прошептала она и залилась краской.
— Хочешь снова помочь ему?
— Конечно, — озадаченно ответила Элира и подняла взгляд на Аврелию. — Но он же уехал с Квинтом.
Аврелия улыбнулась:
— Сходи на кухню и набери в мешок еды. Хлеба, сыра, мяса. Если Юлий спросит, скажи, что мы с тобой отправимся на заготовки. И корзину возьми.
— Что, если госпожа спросит, где ты?
— Сообщи, что мы отправляемся собирать грибы и орехи.
Элира поглядела на нее с еще большим недоумением:
— Но как это поможет Ганнону?
— Узнаешь, — ответила Аврелия, хлопнув в ладоши. — Давай, приступай. Встречаемся на дороге, ведущей в горы.
Поглядев на нее с любопытством, рабыня спешно ушла.
Аврелии не пришлось ждать долго. Элира появилась меж деревьев, спеша к ней. В одной ее руке был кожаный мешок, в другой — плащ, такого же цвета, как у нее самой.
— Никто не спросил, что ты собралась делать? — беспокойно спросила Аврелия.
— Юлий спросил, но лишь улыбнулся, услышав, что мы собрались собирать грибы. Сказал, чтобы были поосторожнее.
— Как баба старая! — заявила Аврелия. Впрочем, тут же спохватилась, что не взяла ни кинжала, ни пращи, но немедленно выкинула это из головы, успокаивая себя тем, что их прогулка будет недолгой.
— Пошли, — уверенно сказала она.
— Куда мы идем? — попыталась выведать Элира.
— Туда, — сообщила Аврелия, небрежно кивнув в сторону ближайших холмов, возвышающихся над виллой, но тут же признала, что в ухищрениях больше нет нужды, и решила все объяснить: — Ты знала, что у Ганнона есть друг, который попал в плен вместе с ним?
Элира быстро кивнула.
— Суниатона продали в Капую, в гладиаторы.
— Ох, — скривилась рабыня, не смея выразить свои чувства, но интонация ее была красноречивой.
— Квинт и Гай помогли ему сбежать.
Иллирийка ошеломленно не сводила с нее изумленных глаз.
— Почему?
— Потому что Ганнон был другом Квинта.
— Понимаю, — пробормотала Элира, хмурясь. — Суниатон имеет какое-нибудь отношение к тому, куда мы сейчас идем?
— Да. Когда его освободили, он был ранен, и бедняга не мог самостоятельно отправиться в путешествие. Но сейчас, хвала богам, ему намного лучше.
— Где же он? — спросила Элира, сгорая от любопытства.
— В хижине пастуха, там, где Квинт и Ганнон победили разбойников.
— С тобой не соскучишься! — сказала Элира, хихикнув.
Дурное настроение слегка отпустило Аврелию, и она улыбнулась в ответ.
Оживленно болтая, они дошли до границ владений Фабриция. Поля по обе стороны были пусты, отдыхая до весны. Вокруг лишь летали галки, наполняя воздух резкими криками. Но вскоре они вошли в лес, и все звуки будто укрыли теплой шерстью. Аврелии казалось, что деревья будто навалились со всех сторон, не давая дышать. Она никогда не любила замкнутых пространств.
Когда на тропу вышел Агесандр, она испуганно вскрикнула. Как и Элира.
— Не хотел тебя напугать, — извиняющимся тоном сказал он.
Аврелия попыталась успокоить бешено бьющееся сердце.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила она.
Агесандр поднял руку, в которой держал лук. На тетиву уже была наложена стрела.
— На оленя охотился. А ты?
У Аврелии мгновенно пересох рот.
— Ищем орехи. И грибы.
— Понимаю, — Агесандр кивнул. — На вашем месте я бы не отходил так далеко от дома.
— Почему же? — с вызовом спросила Аврелия, из последних сил пытаясь выглядеть уверенной.
— Никогда не знаешь, на кого наткнешься. Разбойники. Медведи. Беглые рабы.
— Маловероятно, — уверенно заявила Аврелия.
— Возможно, и так. Но ты безоружна. Я мог бы пойти с вами.
— Нет!
Аврелия сразу же пожалела о своем быстром и категоричном отказе.
— Благодарю, но все будет в порядке.
— Если ты так уверена, — тут же согласился с ней Агесандр, делая шаг назад.
— Уверена, — сказала Аврелия, кивнув Элире, и прошла мимо него.
— Немного поздновато для грибов, а?
Аврелия тут же сбилась с шага.
— Еще есть, если знаешь, где искать, — наконец удалось ей подыскать ответ.
— Уверен… — задумчиво буркнул Агесандр, понимающе кивая.
Аврелия двинулась дальше, но у нее по коже бежали мурашки.
— Он знает? — прошептала Элира.
— Откуда бы… — одними губами ответила Аврелия, пытаясь добавить уверенности в голос, хотя и сама понимала, что может ошибаться.
Прошло много дней, и стало очевидно, что большого сражения так и не случится. Как объяснил Фабриций, командующий не начинает битвы, не выбрав нужного места и времени. Отказ Публия уходить с занятой позиции на высоком берегу реки и нежелание Ганнибала нападать на римлян, занявших удобную для обороны позицию, привели к патовой ситуации. Карфагеняне беспрепятственно перемещались по равнине к западу от Требии, а римляне держались поближе к лагерю. В настоящее время кавалерия Ганнибала во много раз превосходила численностью кавалерию римлян. Высылать патрули было настолько рискованно, что они стали редкостью. Несмотря на это, Квинт все сильнее тяготился вынужденным бездействием. Его до сих пор мучили страшные сны о том, что случилось с Лицинием, и юноша надеялся, что хоть в бою ему удастся избавиться от преследующих его кошмаров.
— Я с ума сойду, — попытался он пожаловаться как-то ночью отцу. — Сколько же еще нам ждать?
— Ничего не будем делать, пока не прибудет Лонг, — терпеливо повторил Фабриций. — Если мы сейчас выйдем на открытое место и соберемся биться, эти псы на куски нас порвут. Войско Ганнибала превосходит наше численностью, даже если не считать его тотального превосходства в кавалерии. И ты это знаешь.
— По всей видимости… — неохотно согласился Квинт.
Фабриций откинулся на спинку стула, удовлетворенный, что сын не перечит ему.
Юноша не отводил мрачного взгляда от углей в жаровне. «Что сейчас делает Ганнон?» — подумал он. То, что они стали врагами, до сих пор казалось ему чем-то нереальным. Квинт подумал и о сестре. Когда до нее дойдет его послание, отправленное им всего лишь день назад? Если им обоим улыбнется Фортуна, может, через пару месяцев он получит ответ. Так долго ждать… По крайней мере, все это время он будет нести службу вместе с отцом. А вот сестре повезло несравнимо меньше. У Квинта болело сердце, когда он думал о Аврелии.
— Вот вы где оба! — нарушил тишину знакомый громкий голос.
Фабриций сделал вид, что обрадован.
— Флакк. А где бы еще нам быть?
Квинт подпрыгнул и отдал честь. Что ему нужно? Со времени того отступления при Тицине они почти не видели будущего мужа Аврелии. Все трое знали, что причиной тому было поведение Флакка во время боя. Трудно отделаться от укоренившихся подозрений, подумал Квинт. Да он и не стал бы этого делать. Как и, похоже, его отец.
— Так-так. Кому не спится в ночь глухую, кроме часовых и безумцев? — проговорил Флакк и, усмехнувшись собственной шутке, поставил на стол небольшую амфору.
— Как любезно, — пробормотал Фабриций, принимая подарок. — Сам-то попробуешь?
— Как пожелаешь, — ответил Флакк.
Уверенным движением руки Фабриций открыл амфору.
— Квинт?
— Да, отец, сейчас.
Юноша быстро достал три глазированные керамические чаши.
Наполнив их вином, мужчины посмотрели друг на друга, ожидая, кто же произнесет тост. Через некоторое время Фабриций начал первым:
— За скорейшее прибытие Семпрония Лонга и его армии.
— И за последующую скорейшую победу над карфагенянами, — добавил Флакк.
— И за отмщение наших погибших товарищей, — сказал Квинт, подумав о Лицинии.
Кивнув, Фабриций поднял чашу выше.
Флакк просиял.
— Вот это разговор истинных воинов! Именно это я и хотел услышать!.. — Он заговорщически подмигнул обоим. — Я переговорил с Публием.
— Насчет чего? — спросил Фабриций.
— Насчет того, чтобы выслать патруль.
— А? — с подозрением переспросил отец Квинта.
— За рекой уже никого из наших не было больше недели.
— Потому, что это очень опасно, будь оно проклято, — тут же ощетинился Фабриций. — Враг целиком контролирует противоположный берег.
— А теперь послушай… — наставительно начал Флакк. — Когда прибудет Семпроний Лонг, понадобится самая свежая информация о противнике и о местности к западу от Требии. В конце концов, именно там состоится бой.
— Так что же плохого в том, чтобы подождать, пока его войска не прибудут на место? — требовательно спросил Фабриций. — Пусть его кавалерия и проделает эту неблагодарную работу.
— Надо сделать это сейчас, — начал настаивать Флакк. — Предоставить консулу всю необходимую информацию, что позволит ему действовать быстро. Просто подумай, насколько это подымет дух воинов, когда мы вернемся назад в целости!
— Мы? — медленно переспросил Фабриций. — Ты тоже отправляешься?
— Конечно же.
Не в первый раз Фабриций задумался, хорошей ли мыслью было просватать Аврелию Флакку. Однако как он может быть трусом, одновременно предлагая участие в такой сумасшедшей затее?
— Не знаю… — наконец, пробормотал он. — Это невероятно рискованно.
— Не обязательно, — возразил Флакк. — Я следил за карфагенянами с нашего берега реки. Каждый день в хора децима, десятом часу, последний их патруль исчезает из виду. И на следующее утро они возвращаются не раньше хора кварта, четвертого часа. Если мы перейдем туда ночью и уедем до рассвета, у нас будет пара часов на разведку. Переправимся через реку, когда нумидийцы еще будут вшей вычесывать.
Квинт рассмеялся. А вот Фабриций скривился.
— Не думаю, что это очень хорошая мысль.
— Публий уже дал разрешение. Я подумал, что нет лучшего командира для отряда, и он согласился, — сообщил Флакк. — Ну, что скажешь?
«Будь ты проклят», — подумал Фабриций. Его ловко обошли. Отказаться от предложения Флакка значит показать себя трусом перед самим Публием, а это неразумно. В ярости Фабриций поменял решение.
— Только небольшой патруль. Не больше турмы, — наконец согласился он. — И под моим личным командованием. Можешь отправиться с нами, но в качестве наблюдателя.
Флакк не стал возражать и повернулся к Квинту.
— Твой отец — блистательный пример римского армейского командира. Отважный, изобретательный и старательно исполняющий свой долг.
— Я тоже поеду, — встрял Квинт.
— Нет, тебя там не будет! — отрезал отец. — Это слишком опасно.
— Так нечестно! Ты делал такое, когда был в моем возрасте, — сам рассказывал! — Возмущению Квинта не было предела.
Флакк вмешался прежде, чем Фабриций успел ответить.
— Как можем мы запретить Квинту получить столь ценный опыт? Подумай о славе, которой покроют себя люди, принесшие Лонгу информацию, способную помочь ему победить Ганнибала!
Поглядев на воодушевленное лицо сына, Фабриций вздохнул.
— Ну, хорошо.
— Благодарю тебя, отец, — произнес Квинт, широко улыбаясь.
Фабриций широко улыбнулся, но внутри его будто сковало страхом. Это все равно что гулять рядом с семейкой львов, надеясь, что они тебя не заметят, подумал он. Но обратного пути уже не было.
Он дал слово возглавить операцию.
Глава 21 ПЛАНЫ ГАННИБАЛА
Как-то утром, вскоре после того, как карфагеняне оттеснили римлян за Требию, Малха вызвали в шатер Ганнибала. Хотя такое происходило регулярно, он всегда ощущал радостное возбуждение, когда приходил посланник от командующего. После стольких лет ожидания отмщения Риму Малх до сих пор трепетал в присутствии человека, который наконец-то начал эту войну.
Он застал Ганнибала в задумчивости. Командующий едва глянул на офицера, когда тот появился у полога. Он, как обычно, стоял, наклонившись над столом, изучая карту местности. Магарбал, командир кавалерии, находился рядом и что-то тихо ему нашептывал. Худощавый мужчина с длинными вьющимися черными волосами, вечно улыбающийся, Магарбал был любим и офицерами, и простыми воинами.
Малх остановился в нескольких шагах от стола и стал по стойке смирно.
— Явился согласно приказанию, командир.
Ганнибал выпрямился.
— Малх, добро пожаловать.
— Хотел меня видеть, командир?
— Точно. — Погруженный в раздумья, Ганнибал провел пальцем по губам. — У меня к тебе вопрос.
— Слушаю, командир.
— Магарбал и я придумали план. Если точнее, то план засады.
— Звучит интересно, командир, — с нетерпением ответил Малх.
— Мы считаем, что римляне должны будут послать разведывательный патруль через реку, — продолжил Ганнибал. — Магарбал устроит так, что кавалерия ударит по врагу, но я хочу, чтобы приняла участие и пехота. Они будут в засаде у главного брода, чтобы не дать никому уйти.
Малх оскалился.
— Для меня будет честь участвовать в этом, командир.
— Я не тебя имел в виду.
Заметив, как тот погрустнел, Ганнибал принялся объяснять:
— Я не хочу потерять в простой стычке одного из самых ценных своих командиров. Я подумал о твоих сыновьях, Бостаре и Сафоне.
Малху удалось скрыть разочарование.
— Они вполне справятся с таким делом, командир, от которого бы и я сам ни за что не отказался.
— Я тоже так подумал. — Ганнибал призадумался. — Поэтому у меня еще вопрос. Что ты скажешь насчет своего младшего сына?
Малх удивленно моргнул.
— Ганнона?
— Он уже готов к битвам?
— Я начал тренировать его сразу же, как он вернулся, командир. Здесь, за пределами Карфагена, пришлось кое-что добавить, но он хорошо справляется, — Малх на мгновение задумался, но потом с уверенностью продолжил: — Я бы сказал, что он уже готов командовать.
— Хорошо, хорошо. Он сможет возглавить фалангу?
Малх разинул рот.
— Ты серьезно, командир?
— Не в моих привычках шутить о таком, Малх. После перехода через горы многие отряды остались без руководства.
— Конечно же, командир, конечно же, — произнес Малх, собираясь с мыслями. — Перед тем как Ганнон пропал в море, я бы серьезно возражал против этого.
— Почему? — спросил Ганнибал, глядя на него пронзительно, как ястреб.
— Он был сорванцом, командир. Интересовался только рыбалкой и девочками.
— Вряд ли это преступление, а? — сказал Ганнибал, усмехнувшись. — Думаю, тогда ему было рановато служить?
— Да, командир, — сознался Малх. — И, если честно, он был превосходен, когда дело доходило до уроков по военной тактике и стратегии. А еще Ганнон хороший охотник.
— Отменные качества… Итак, изменилось ли твое мнение после его возвращения?
— Да, командир, — уверенно ответил Малх. — Он переменился. То, что выдала ему судьба, сломило бы многих юных парней, но не Ганнона. Теперь он мужчина.
— Ты уверен?
— Совершенно, командир, — выпалил Малх, бесстрашно встретив взгляд командующего.
— Отлично. Через час снова будь здесь, вместе со своими сыновьями. Пока всё, — закончил Ганнибал, повернувшись к Магарбалу.
— Благодарю, командир.
Сияя от радости, Малх отдал честь и покинул палатку.
Когда отец рассказал ему эти новости, Ганнон смутился.
— Что он может хотеть от младшего командира, такого как я?
— Не могу сказать, — спокойно ответил Малх.
У Ганнона завязало узлом живот.
— Сафон и Бостар тоже будут?
— Будут.
Ганнона это ничуть не утешило. Может, он что-то неправильно сделал?
— А теперь я тебя оставлю, — произнес Малх. — Будь на месте через полчаса.
— Да, отец.
Обуреваемый множеством мыслей, Ганнон принялся поспешно начищать новый шлем и нагрудник. И не прекратил до тех пор, пока не стало жечь огнем руки. Натер салом до блеска кожаные сандалии и быстро побежал в палатку Малха, где у отца было большое бронзовое зеркало. Хорошо хоть, самого отца тут нет. Посмотрев на свое отражение, скривился.
— Сойдет и так, — наконец безо всякого удовлетворения пробормотал он.
По дороге в шатер Ганнибала Ганнон был очень рад, что ни один из воинов, находившихся в лагере, не обратил на него никакого внимания. И лишь тогда когда он был уже у полога, его наконец остановили охранники скутарии.
— Назови имя, звание и причину посещения! — рявкнул командир часовых.
— Младший командир ливийской фаланги Ганнон. Явился по приказанию командующего, — выпалил Ганнон и сморгнул, готовый к тому, что ему скажут исчезнуть с глаз долой.
Вместо этого командир кивнул:
— Тебя ожидают. За мной.
Спустя мгновение Ганнон оказался в большом шатре, в котором было совсем немного вещей. Кроме стола и нескольких стульев с обитыми шкурами спинками, тут была только стойка с оружием. Ганнибал был здесь, его окружали командиры. Среди них были его отец и братья.
— Командир! Младший командир ливийской фаланги Ганнон прибыл! — проревел командир часовых.