– Спасибо, – Зульфия царственно улыбнулась, – но я же вижу, что-то не так.
– Вспомнила одного человека, – призналась Вера, – которого давно с нами нет.
– Вы о Маркове? – сразу поняла Зульфия, лицо ее помрачнело.
– Да, – она взглянула удивленно.
– Давайте проведем официальную часть, – попросила Зуля, – а потом поговорим спокойно. На втором этаже есть отдельные кабинеты.
– Хорошо.
Момента, когда виновницы торжества решились встать из-за стола и скрыться в другом помещении, Вера дождалась с трудом. Зуля провела ее по широченной деревянной лестнице с резными перилами и усадила на мягком диванчике одного из «кабинетов». Следом прибежал официант.
– Что вы пили? – поинтересовалась у Веры Зульфия.
– Воду без газа.
– Не годится, – она мотнула головой и обратилась к официанту: – Принесите нам Chivas.
Он поклонился и уже отправился исполнять указание, как Зуля остановила его.
– Минутку! – Он вернулся. – Я имею в виду бутылку и два бокала.
– Прекрасно, – улыбнулся официант, ничем не выдавая своего удивления. Разве что брови его слегка дернулись, но тут же вернулись на место.
– Мне кажется, – тихо проговорила Зуля, когда официант ушел, – вы были влюблены в Илью Владимировича.
– Была. – Вера не видела смысла скрывать: в искусстве притворства она так и не поднаторела.
– Зря, – Зуля тяжело вздохнула и отвела взгляд.
Странная оценка. Разве любовь выбирают?
– Вы знаете, что Марков настойчиво хотел стать моим любовником? – вдруг спросила она.
– Откуда? – Вера посмотрела на Зулю внимательно. – О ваших отношениях я могла только догадываться. Но вы же говорили, что были едва знакомы.
– И да, и нет.
Официант принес бутылку, и Зульфия замолчала, дожидаясь, пока он разольет виски по бокалам.
– Между нами ничего не было, – Зулино лицо передернулось брезгливой гримасой, – но он приложил много усилий. Думал, я именно такая дуреха, какой кажусь!
– Мне казалось, Илье Владимировичу нравились умные женщины, – произнесла Вера задумчиво.
– Не сомневаюсь, – не стала спорить Зуля, – но от меня он хотел не любви.
– А чего же?
– Должности ректора, – она презрительно хмыкнула, – полагал, я буду помогать ему, если он затащит меня в постель. Ужас и только!
– Да уж, – Вера закашлялась.
– Он надеялся на информацию о Камиле Шабановиче. На компромат. На то, что стану влиять в его пользу на мужа. Представляете?!
Вера молча пожала плечами.
– Понимаю, – Зуля вздохнула, – а вот я ненавижу мужчин! Все они – лжецы и предатели!
– Так уж и все?
– От Маркова была хоть какая-то польза, – не расслышала она реплики Веры, – этот тип помог мне понять, чего я на самом деле хочу от жизни! Ладно, давайте выпьем!
Зуля быстро свернула тему: о Маркове они больше не говорили.
Девушка – видимо, все-таки сказалось напряжение во время защиты, хоть внешне это было и незаметно – опьянела после первого же бокала.
Потом отлучилась ненадолго, умолив Веру Александровну подождать, а вернулась другим человеком: нервная, возбужденная, с неестественно сверкающими глазами. Вера даже побоялась заглядывать ей в зрачки, чтобы не подтвердить ненароком свои опасения. Просто встала и хотела уйти, но Зуля схватила ее за руки и попросила остаться так жалобно, что она не смогла отказать. Безвольно опустилась на диван.
А Зульфия начала вдруг рассказывать о своем детстве. О семье, в которой родилась и росла. Она говорила полушепотом, так же – удивительная способность – то плакала, то хохотала. Слушая ее рассказ, Вера не могла даже пошевелиться: такой ужасной раскрылась перед ней правда жизни. Волосы вставали дыбом от диких подробностей, которые Зуля на нее изливала.
Глава 3
Всю субботу Вера Александровна продолжала думать о Зуле – история жизни девушки возникала назойливыми картинами в ее голове.
Зульфия родилась третьим ребенком в семье. Братья – близнецы – были старше ее на пятнадцать лет и никакого интереса к маленькой девочке не проявляли. Сколько Зуля себя помнила, всегда ею занималась лишь мать. В их семье было принято четко разделять обязанности женщины и мужчины. Отец зарабатывал деньги. Мать «сидела дома», как в советские времена было принято говорить. Воспитывала детей и вела хозяйство.
Отец никогда не отказывал жене в деньгах – хочешь, найми няню, уборщицу, кухарку. Но почему-то у матери Зули была мания все делать самой. Так уж ее воспитали. Зато именно благодаря этому воспитанию она и вышла замуж за мужчину, который стал «большим человеком».
Ильдус, когда пришло время жениться, поехал выбирать невесту в аул, в котором когда-то родился его отец: там обычаи были строгие. Девочек с детства приучали уважать мужчину – кормильца и хозяина в доме. И, кроме того, все обо всех было известно. Старые тетки – сестры отца – нашептали племяннику, что в ауле есть пять девиц на выданье, но самая трудолюбивая и послушная – Аниса. Никто ее ни разу не видел без дела, никогда она не появлялась на улице с парнями. Зато мать с отцом не могли на дочку нарадоваться: весь дом на ней. Прекрасная жена будет достойному джигиту!
А разве Ильдус был не достоин?! Его отец с юности переехал в город, поступил в университет и забрался высоко по партийной линии. Сейчас он – большой начальник и вхож в самые высокие кабинеты. А то, что сам Ильдус пока рядовой инженер на заводе – так это временно. Отец уже все обдумал. Скоро русского директора отправят на пенсию – всего ничего, лет шесть подождать осталось – и будут назначать на должность татарина. Так в республике принято: чередовать руководителей по национальному признаку, чтобы и тех, и других было у власти поровну: и тогда никакой вражды. Система простая: директор – русский, значит, заместитель должен быть татарином. Начальник отдела – татарин, значит, его правой рукой должен быть русский.
Но на заводе было как раз одно нарушение: у русского директора в заместителях был русский мужик. Умный, талантливый, слов нет. Но руководство республики такую расстановку сил не одобряло, а значит, отправят обоих на пенсию, как только наступит срок. Вот к этому-то моменту Ильдусу и предстояло как следует подготовиться. С помощью папы, конечно.
Пока время в запасе оставалось, а карьера была намечена, надо было жениться. Что это за руководитель без семьи и детей?! Несолидно. Да и семейное положение всегда принимается во внимание при назначении на начальственную должность. Ильдус уже нацелился на одно промежуточное местечко: нужно было лишь помочь человеку уйти.
Можно было, конечно, выбрать в жены одну из своих подруг: Леночку, Натусю или Гузель. С каждой было неплохо, душевно, и каждая думала, что она – единственная. Но отец делать это Ильдусу категорически запретил. Что это за будущая жена, которая в постель ложится до свадьбы, себя не блюдет?! И самое главное – супруга должна быть татаркой. Из родного аула.
Разве можно метисов плодить? Это и не человек – ни то ни другое. Не надо ему таких внуков.
Ильдус подумал-подумал и согласился с отцом: тому виднее. Эти [3] – всему голова, ему и решать. Вот и отправили Ильдуса в деревню. А уж там с подачи теток и одобрения отца он выбрал в жены себе Анису. И, правда, девушка хороша – трудолюбивая, заботливая, симпатичная. Чего нос воротить?
Гузель, Натуся и Леночка горько плакали, провожая Ильдуса в чужие мужья. Конечно, отдельно: по очереди. Он ни одну не обидел – провел с каждой прощальную ночь и подарки не забыл подарить. Одной – золотые серьги, другой – браслет, третьей – кулон с бриллиантом. Заодно и кольца обручальные в том же магазине купил. Тянуть-то чего?
Продавщицы в ювелирном только рты раскрыли от зависти, когда он покупки делал. Каждая мечтала быть на месте его невесты – это он по глазам их видел. Сидят здесь среди золота, а вряд ли их ухажеры хоть на булавку паршивую, на два грамма, раскошелились.
Ильдус был мужчина порядочный: все как есть подругам своим преданным объяснил. Дескать, воля отца! Не имею права ослушаться. Силой ведет под венец, и жену сам подобрал.
– Это Средневековье какое-то! – возмущалась Леночка, кандидат медицинских наук.
– Бриллиантик мой, – подлизывался Ильдус, не получивший еще свою порцию ласк от девушки, – отец есть отец!
– Уйди из дома! – горячилась она. – Живи у меня!
– Не могу, кызым [4], – продолжал ластиться он, – проклянет!
– Что за предрассудки?! – Лена была возмущена. – Шестьдесят третий год! На Западе сексуальная революция!
– Давай и мы, как на Западе, – вкрадчиво предложил Ильдус, – хочешь?
– Ты о чем?!
– Будем и дальше встречаться, – прошептал он и притянул ее к себе, чтобы жадно поцеловать.
С Леной они все-таки расстались: та оказалась девушкой гордой. С Гузель и Натусей тоже.
Ильдус сильно переживал крушение прежней жизни. Даже не удержался: сразу после свадьбы рассказал все жене. Думал, ей будет лестно, что он отверг стольких красавиц ради нее.
Можно себе представить, какой «счастливой» была первая брачная ночь Анисы!
Но муж есть муж – господин на всю жизнь. Она и хлопотала вокруг него как заведенная. Правда, научилась потихоньку делать все так, как ей нравится. Даже переехала в отдельную комнату, когда Айдар и Айрат родились. Дескать, ночью она к ним часто встает. Зачем Ильдусу просыпаться? Он устает на работе – пусть отдыхает как следует.
Годы шли. По карьерной лестнице Ильдус двигался, как было задумано. Директором завода стал. Общался теперь с важными людьми, часто приглашал дорогих гостей к себе в дом – от души хвастался стряпней жены.
Был среди его близких друзей один шустрый паренек – Марк. Только двадцать пять лет, а уже подобрался близко к главе республики – то ли помощником, то ли советником. Этой дружбой Ильдус особенно дорожил, хотя не мог себе объяснить почему. Предчувствие.
Второй раз Аниса забеременела уже в возрасте – сыновья подросли, отдалились. Теперь мальчишки все больше времени проводили с отцом, а она оставалась одна. Вот и мечтала о дочке. Аллах услышал ее: родилась Зульфия.
Мать души не чаяла в позднем ребенке. Все время проводила с девочкой: идет в кухню – Зулю в коляске везет с собой, моет полы – и дочка тут же ползает рядом. Ильдус чем больше получал власти, тем реже бывал дома: работа, встречи, банкеты. Нельзя сказать, чтобы Аниса и раньше по этому поводу горевала, а с тех пор, как у нее появилась дочь, и вовсе стала счастливой женщиной.
Зульфия росла не только красивой, но и талантливой. В десять лет выиграла танцевальный конкурс по центральному району. В одиннадцать заняла первое место на олимпиаде по английскому языку. Училась всегда на «отлично».
В двенадцать на нее уже стали засматриваться мужчины на улице, к огромному беспокойству матери. Аниса дочку свою одну никуда и не отпускала: на музыку, в школу, в кружок – везде за руку. Ильдус ругал ее за то, что носится как «наседка с яйцом», хозяйство забросила. Но сам поглядывал на дочь с интересом и даже, кажется, гордостью: неужели у него в доме подросла такая красавица?!
А в начале девяностых грянул гром. Нельзя сказать, чтобы Ильдус не ожидал перемен, но о том, что они могут коснуться его, всерьез почему-то не думал. Руководитель он грамотный, годами проверенный: кому надо смещать? Но кресло директора под ним ходуном заходило. Как в шторм.
Сама идея существования завода в качестве государственного предприятия оказалась теперь под вопросом! Откуда-то явились коротко стриженные мужики с набитыми деньгами карманами и объявили о приватизации завода в свою пользу. Дескать, куда надо, уже заплачено: «осталось дождаться документального подтверждения, и будем устанавливать собственные порядки».
Ильдус, недолго думая, бросился за помощью к Марку, успевшему прекрасно устроиться в хаосе нового времени. Как раз в посредниках между государственными ресурсами и личными интересами он и служил.
– А чего ты хотел, старик? – весело поинтересовался сорокалетний баловень судьбы.
– Дальше работать, – пробормотал директор.
– Деньги есть? – прямо спросил он.
– Сколько?
Марк назвал. Наполовину седые волосы на голове Ильдуса встали дыбом. Собеседник все понял по выражению его лица.
– Ты же десять лет крупным предприятием руководишь, – изумился он, – неужели не воровал?
– Брал, да не так! – вырвалось у ошалевшего руководителя.
– Ясно. – Марк вдруг перестал хохмить, глаза его стали серьезными. – Тогда можно как в сказке. Отдай самое ценное, что имеешь!
– Квартиру? – не понял Ильдус.
– Не смеши, она пока еще заводская.
– Не понимаю, Марк, – взмолился вмиг постаревший директор, – ты объясни! Все, что хочешь, отдам.
– Я жениться надумал, – спокойно произнес Марк, – на твоей дочери. Ждал только, когда сам ко мне придешь.
– На Зуленьке?! – Последней фразы Абсолямова Ильдус от волнения не расслышал. – Она же ребенок! – и тут же спохватился: – Через четыре года, конечно, женись. Ей как раз восемнадцать будет. Отца она не ослушается.
– Вот это не факт, – покачал головой Марк, – сейчас молодежь очень вольная. Влюбится в красавца ровесника, и пиши «пропало».
– Не влюбится. – Ильдус так разгорячился, что даже стукнул кулаком по столу: – Я прослежу!
– Долго ждать, – глаза Марка сузились, сверля директора, – я за Зульфией два года уже наблюдаю. Выросла девица. Пора.
– Побойся всевышнего!
– Не хочешь – как хочешь. – Марк поднялся, собираясь проводить гостя из кабинета. – Меня уже ждут.
Ильдус покорно встал.
– Я дочь твою больше жизни люблю, – сказал вдруг Марк, и Ильдус увидел, как в глазах его сверкнули настоящие слезы.
Ушел он разбитым. Дома набросился на жену. Отчитал за новое платье Зульфию. Вот зачем так наряжается?! Ходишь в школьной форме и ходи. Чего ради шить новые наряды? Вон, результат.
Последней фразы он вслух не сказал, только подумал. Но через некоторое время остыл, подозвал дочку к себе.
– Зуленька, тебе Марк абы [5] нравится? – спросил он, убедившись, что жена ушла в свою комнату.
– Ничего так, – кивнула она, – только старый.
– Какой же он старый, кызым [6]?! – театрально изумился отец. – Это я старый!
– А ты меньше работай, будешь лучше выглядеть, – напутствовала дочь, и Ильдус подумал о том, какой она действительно стала вольной.
– Не могу, – он вздохнул тяжело, – ты же новые платья любишь. И вкусно покушать. На все деньги нужны!
Зуля только презрительно хмыкнула в ответ.
Похоже, воспитывать дочь он опоздал – мать ее распустила совсем. Может, действительно выдать замуж, пока не поздно? А то, как знать. По виду Зульфии все шестнадцать: и бедра, и грудь. Не приведи всевышний, в подоле ему принесет.
– Марк абы приглашает нас с тобой в гости, – неожиданно для себя произнес он, – ты же дом его новый не видела? Там пруд с рыбами, кролики есть.
– А мама? – вместо ответа спросила дочь.
– Мама в гости ходить не любит, – отрезал он, – сама знаешь.
К воскресенью все было устроено. Марк на своей прекрасной даче ждал дорогих гостей. В осеннем саду стоял накрытый стол, на мангале дожаривался шашлык, баня была готова. Дом оказался идеально прибран и благоухал свежестью: хозяин накануне вызвал для генеральной уборки теток из администрации. Не тех, конечно, которые бумаги перебирают, – других, по хозяйству. Эти за лишнюю трешку не только жилище вылижут, все что угодно.
Зуля надела нарядное платье: пышная юбка до колен, верх по фигуре, рукавов нет. Сентябрь стоял на удивление жаркий. Марк, как увидел ее, так и ахнул. Глаза его засверкали.
Пригласил гостей к столу, угощал. Мужчины выпили немного вина. Марк и Зульфии предлагал – девочка уже большая совсем, – но она отказалась. Аниса никогда не пила, и она тоже не будет. Перекусив, мужчины собрались в баню, а Зулю отправили в дом смотреть «видик». Тогда этот чудо-агрегат был еще редкостью.
Марк порылся в кассетах.
– Фильмы для взрослых любишь? – с загадочной улыбкой спросил он.
Девочка завороженно кивнула.
– Про отношения, – уточнил мужчина, – Франция – Великобритания. Недавно вышел, я еле достал.
– А как называется?
– «Горькая луна», – сказал Марк и вставил в гнездо кассету, – перевод только не очень.
Название Зулю не впечатлило, но она все равно завороженно уткнулась носом в экран, как только Марк абы ушел. По морю плыли белые титры. Запомнилось имя «Хью Грант». Об этом актере она уже слышала – значит, хороший фильм!
Огромный океанский лайнер, бескрайние просторы. Зуля смотрела с нарастающим любопытством. Какая красивая девушка! Только почему она плачет? И вот снова она. Уже танцует в обтягивающем черном платье с открытой спиной.
Забывшись, что она не дома, Зуля, как обычно, подтянула ноги к себе – поставила их на край кресла и положила подбородок на колени.
Сюжет определенно нравился ей. Немолодой писатель – наверное, возраста Марка – встретил в автобусе юную девушку и влюбился. Долго ее искал. Нашел случайно и начал так красиво ухаживать! А потом они оказались у него дома. Возле камина. И вот целуются – ничего себе! – он стаскивает с девушки платье. Зуля на мгновение прикрыла ладошкой глаза, а потом бросила испуганный взгляд на дверь. Нет, никто не должен войти: папа с Марком уже в бане.
Любопытство взяло верх – она продолжала смотреть фильм. А через мгновение в комнату вошел дядя Марк.
Зуля вспыхнула от стыда и торопливо опустила ноги на пол.
– Мне, – поперхнулся он и просипел, – нужны простыни.
И набросился на нее...
– Ты, кызым, наверное, сама виновата, – шептал Ильдус и гладил плачущую дочку по голове, когда водитель, как всегда, безучастный, вез их домой, – зачем такое платье надела? Еще и сидела перед телевизором, как всегда, ноги задрав?
Зульфия нервно трясла головой: говорить она не могла.
– Марк абы не хотел плохого, – продолжал он, – пришел за простынями для бани. А тут ты в таком виде. Он же мужчина!