Марков рассказывал о своей работе с таким энтузиазмом, что Вера наконец осознала – наука и только наука имеет в жизни этого человека значение. Это – мечта и смысл.
Даже рождение детей не произвело на Маркова такого впечатления, как открытие в области химии, которое он сделал на пороге девяностых. Оставалось оформить патент, закрепить авторство публикацией, но тут начали происходить странные вещи.
Наука внезапно превратилась в товар – ликвидный и неликвидный. За первым охотились, чтобы перепродать в производство на Запад, второй не интересовал никого. Попав со своими исследованиями и недавним открытием во вторую категорию, Марков оказался вдруг не у дел. И это было необъяснимо! В Советском Союзе научные разработки не носили прикладного характера – ученые трудились над темой, порой не представляя, как именно можно применить ее результаты: чистая наука, и все.
Теперь все встало с ног на голову. «Ликвидные» бросились уезжать за границу. Прочие не знали, куда себя деть.
Но Марков не думал сдаваться. Оставить науку означало для него прекратить жить.
Чтобы была возможность продолжить исследование – реактивы, оборудование: все стоило немалых денег, – Марков открыл небольшой бизнес, производство чистящих средств. Сначала трудились подпольно: производили порошки, гели и распространяли по рынкам. Потом появились деньги, удалось зарегистрировать компанию и организовать легальное производство. Днем он руководил своим делом, а ночами занимался научной работой. Так вот и жил.
Лена, его жена, тем временем окончательно сошла с ума. У нее случались неподконтрольные приступы ярости, провалы в памяти. Приходилось класть супругу в больницу. На полгода-год она приходила в себя, а потом все начиналось сначала. Измучившись, Марков решил изолировать детей, отправив их учиться за границу. Благо деньги для этого были. Он и сам хотел бы уехать, но не мог еще показать практическую ценность полученных результатов или бросить старую тему, начать все сначала. Марков решил довести задуманное до конца, а потом уже переезжать за границу. Устраиваться в исследовательский институт.
Но планам его не суждено было сбыться: в государстве и, как следствие, в бизнесе начались новые перестановки. Компания задышала на ладан. Производство в принудительном порядке закрыли: якобы Марков не прошел контроль. А на самом деле нужно было освободить место для конкурента. Умные люди советовали, пока не поздно, податься в чиновники от науки: дескать, только так можно получить финансирование. Марков тянул до последнего и все-таки вынужден был сдаться.
Случай подвернулся удачный: в Министерстве образования, где работал один его добрый друг, уже поговаривали о формировании федеральных университетов. Позиция ректора такой организации сравнима с ролью «царя и бога». На нее-то Марков с помощью приятеля юности и замахнулся.
Илью Владимировича направили проректором в уездный вуз. Дальше он должен был двигаться сам. Только от его личностных качеств теперь зависело, сможет ли он стать ректором института и следом – федерального университета. Если да, то сядет на огромный мешок с деньгами. Не только доведет до ума дело всей своей жизни – десятки исследовательских лабораторий сможет открыть. С таким-то ресурсом! Никакая заграница тогда не понадобится – покупай оборудование, реактивы и работай сколько угодно.
Одного Марков в своей столичной наивности не учел – местным властям Москва не указ. У них свои интересы.
Видя, что считаться с ним в администрации института никто не собирается, хотя сам ректор был бабуин бабуином, Марков решил сделать ставку на «народ». Придумал образ борца за справедливость, начал вслух критиковать состояние дел. Создал бренд «справедливый руководитель», которому на людях всегда соответствовал. Хотя какое ему было в действительности дело до бардака в институте? Исправить ситуацию в этом учебном заведении можно было только одним способом – направленным взрывом. Но преподаватели и студенты к нему действительно потянулись. Поверили в него как в лучшего кандидата на ректорский пост!
На этом этапе рассказа Вере стало тошно, но она заставила себя успокоиться и выслушать все до конца. А ведь она и сама когда-то принимала выступления Маркова за чистую монету, надеялась на него. Полюбила именно этот образ: сильного мужчины, честного борца. Но оказалось, что Марков был немногим лучше Камиля Шабановича: хотел добраться до денег. Единственная разница состояла в конечной цели: Маркову нужна была свобода в науке, а Камилю – в удовлетворении своих личных потребностей.
Как только популярность Маркова выросла до критической массы и об этом стали говорить на каждом углу, Камиль Шабанович перешел из выжидательной позиции в атаку: попытался снять его с должности. В этот момент и появился на сцене всемогущий Марк Абсолямов – серый кардинал в местном правительстве. Но даже у того не получилось вышвырнуть проректора вон: за Маркова вступилась Москва. Тогда эти двое ушли в подполье – что именно они затевали, Илья тогда еще понятия не имел.
К счастью, на одном из приемов его представили Зульфии Ильдусовне, жене того самого Марка. И Илья решил, что Зуля и есть его шанс. Стоит влюбить девушку в себя, и она станет сильным союзником. Поможет получать информацию, сумеет влиять на мужа. Конечно, Камиль Шабанович не успокоится, но ведь ночная кукушка всегда дневную перекукует. Кого станет слушать Марк? Только обожаемую супругу. Все в один голос твердят, как он безумно любит ее.
Илья пошел ва-банк: раскрыл перед Зулей свои планы на ректорство. Слушала она внимательно, с пониманием. Конечно, он и ей дело представил так, будто спасает отечественное образование. В отличие от нынешнего ректора-бабуина, будет работать на процветание федерального университета, а не на собственный карман.
– Дальше ты знаешь, – Илья усмехнулся, – Зуля захотела посмотреть на ситуацию изнутри. Я ей порекомендовал аспирантуру и тебя как руководителя. Вера, ты же понимаешь, что все это я делал ради науки!
– Понимаю, – произнесла Вера Александровна: в тот момент ей казалось, что ее душу выжигают каленым железом. Илья оказался иллюзией.
– Но я потерпел фиаско, ты знаешь, – сказал он, словно оправдываясь, – хотя Зуля действительно помогла – спасла от смерти!
– Не сомневаюсь.
– Но ты сделала больше! Я получил твое сообщение, все понял. Бросился к ней. Она сказала, все – мне не выжить! Абсолямов дал указание уничтожить меня. И придумала эту инсценировку!
– Какую инсценировку? – не сразу поняла Вера.
– Моей смерти, конечно! Где-то нашла труп, организовала взрыв.
– Так это сделала Зуля?! Не ты?
– Да! Сам я той ночью уже ехал в Москву. Нельзя было оставаться: меня накануне избили с «приветом от Марка». И Лена окончательно сошла с ума: стреляла в меня, – он тяжело вздохнул.
Илья замолчал. Вера тоже. Слишком неожиданной оказалась развязка: вот уж не думала она, что именно у Зульфии в этом деле окажется ключевая роль. А ведь она так искусно скрывалась!
– Откуда у женщины с неуравновешенной психикой оружие? – спросила Вера.
– Понятия не имею, – Илья пожал плечами, – она говорила, что ей подарили. Принесли прямо домой в коробке с пожеланиями «избавиться от мужа». Но ей разве можно верить? Она же давно ничего не соображает. У меня не было времени разбираться – я должен был удирать.
– Как она сейчас? – спросила Вера. – Что-то знаешь о ней?
– Лена через месяц после «моей смерти» снова попала в психушку, – он безнадежно махнул рукой, – доигралась своим пистолетом. Теперь вряд ли выйдет.
– И ты так спокойно об этом говоришь?
– А что я могу поделать? Оплачиваю ее лечение, – он вздохнул, – благо успел часть счетов фирмы перевести за границу еще до закрытия производства.
– Понятно...
– С Леной был настоящий ад. – Лицо его стало суровым и постарело сразу на десять лет. – Временами мне хотелось покончить с собой, лишь бы не видеть, не слышать. Только работа держала.
Вера молчала, хотя понимала Илью: тридцати минут общения с его женой хватило ей на всю оставшуюся жизнь. Неудивительно, что он находил любовниц...
– Вера, – Илья посмотрел ей в глаза, – я очень виноват перед тобой. Эта история с Зулей... Пусть между нами ничего не было, но я ведь предал тебя из-за нее. Испугался, что она что-то узнает о нас, пойдет на попятную. А она нужна была мне из-за ректора и Абсолямова.
– Понимаю, – Вера перебила, – не надо больше об этом.
– В июне меня ждут в Канаде, – Илья посмотрел ей в глаза, – за три года я закончил работу, сделал все описания. И, главное, нашел, что искал! Представляешь, почти тридцать лет труда.
– Поздравляю. – Вера Александровна улыбнулась.
– Все мои женщины, – он тяжело вздохнул, – хотели от меня только двух вещей: денег и статуса. Им нужно было мое положение в обществе, но не я сам. Даже Лена, бедняга...
– Поздравляю. – Вера Александровна улыбнулась.
– Все мои женщины, – он тяжело вздохнул, – хотели от меня только двух вещей: денег и статуса. Им нужно было мое положение в обществе, но не я сам. Даже Лена, бедняга...
– Зачем ты говоришь мне об этом? – От упоминания о многих женщинах Вере стало неприятно.
– Затем, чтобы ты знала: только тебе был нужен я сам.
– Как знать, – Вера усмехнулась, – я ведь тоже купилась на твой рыцарский образ.
– Не важно! – отмахнулся Илья. – Ты ничего не требовала, не изводила меня претензиями. Любила, и все. А когда я попал в беду, единственная бросилась меня спасать!
– А Зуля?
– Зуля, – Марков нехорошо усмехнулся, – у этой девочки были совсем другие интересы. Сама скоро узнаешь! Не важно, – перебил он сам себя. – Вера, я хочу, чтобы ты улетела из этой проклятой страны вместе со мной.
– Ты же меня не любишь, – возразила Вера, глядя ему прямо в глаза.
– Пока не знаю, – честно признался Марков, – но если кого-то и полюблю, то только тебя! Это точно.
Вера рассмеялась: по крайней мере, он ей не лгал.
– Вера, выходи за меня замуж!
Минута молчания повисла над их столиком.
– Ты не разведен, – снова возразила она.
– Не смеши, – в глазах его заплясали зеленые огоньки, – Маркова больше нет, похоронен на каком-то уездном кладбище: не был, не знаю. А у меня новая жизнь!
Вера долго молчала.
– Нам же хорошо вместе, Вера! – с жаром убеждал он. – Я снова буду много зарабатывать. Купим дом. Ты станешь мне помогать: один с переводами на английский язык всех своих работ я не справлюсь. Прекрасно заживем! Можно только мечтать! Я буду хорошим мужем...
– Хорошо, я подумаю, – только и произнесла Вера, а про себя усмехнулась: предложение Маркова было похоже на сделку. Удивительно только, что среди всех его женщин не нашлось другой, в совершенстве знающей английской язык. Даже смешно.
– Спасибо, Верочка! – обрадовался он так, словно она уже приняла предложение.
В ту ночь они снова были близки. И Вера старательно прислушивалась к своим ощущениям. Илья оказался прав: ей с ним действительно было хорошо.
Разве что мысли мешали. Но избавляться от них можно научиться, наверное – просто выкинуть прошлое из головы.
Или нет?
Глава 6
Всю дорогу домой Вера проспала мертвым сном: сказались предыдущие бессонные ночи. Но, проснувшись наутро, легкости почему-то не ощущала.
Тогда, три года назад, после ночи, проведенной с Ильей, она была на седьмом небе от счастья. А сейчас? Сейчас чувствовала себя так, словно ее накачали свинцом.
Из поезда она выходила сонная – не успела даже умыться, проспала до последних минут. Одна радость: никто из знакомых ее не видит.
Но как же она ошибалась! Не успела сойти на платформу, как к ней подскочил Сергей. Какая нелегкая его принесла?
– Вера Александровна, с добрым утром! – с издевкой в голосе приветствовал он. – Нагулялись?
– В чем дело? – Вера постаралась быть строгой. Хотя больная голова сильно мешала.
– Как хахалек? – не останавливался он. – Остался доволен?
Вера Александровна нервно оглянулась: вокруг было полным-полно народу, а Сергей и не думал говорить тихо. На них уже поглядывали с любопытством.
– Шматов, ведите себя пристойно!
Зря она это сказала!
– Это вы говорите мне?! – голос его сорвался на фальцет. – Мне?! Я такой пристойный, что крылья скоро прорежутся! А вы, как последняя... Я все уже знаю! Все!
За долю секунды до того, как Шматов набросился на Веру, она увидела в его глазах животную ненависть и зажмурилась от страха. Жилистые пальцы сомкнулись вокруг ее шеи. Стало нечем дышать. А потом раздался глухой удар, и Вера почувствовала свободу.
– Вера Александровна, вы в порядке? – узнала она голос Виктора и открыла глаза.
Шматов утирал кровь с разбитых губ, сидя на платформе. У него был по-детски обиженный вид: как же она могла так исковеркать ребенку жизнь? Лишить его светлого идеала? А ведь понимала, как ему больно сейчас: сама пережила то же самое.
– Да, – Вера кивнула.
– Пойдемте отсюда, не хочу дожидаться милиции.
Виктор поднял сумку Веры, валявшуюся в грязном снегу, и потянул женщину в сторону. Она послушно поплелась следом за ним.
– Опасно оставлять вас одну, – покачал он головой, – я задержался-то всего на пару минут, парковал машину. Кто этот парень?
– Бывший студент. – Вера закашлялась: в горле саднило. – Безответно влюбленный. А как вы узнали, что я приезжаю сегодня?
– Вера, – Кац улыбнулся, – я многое разузнал о вас.
– Я это заметила. – Веру вдруг охватила ярость: все лезут в мою личную жизнь, да еще считают себя вправе распоряжаться мною, как вещью. – Откуда у вас информация, я спрашиваю? Мой адрес! Мои планы!
– Вера, Вера, успокойтесь, – он испуганно посмотрел на Веру, – никакого криминала! У вас работает Ангелина: я встретил ее на защите Зули. А до этого мы общались в гостях, виделись по праздникам: она встречается с моим другом.
– Все равно никто права вам не давал! – Вера Александровна не утихала. – И ей тоже! Сейчас приду на кафедру и устрою!
– Придете, – он торопливо открыл дверцу машины, усадил ее, – и устроите. А пока отвезу вас домой. Примете душ. Выпьете кофе. Рано еще на работу ехать, только семь утра.
– Хватит распоряжаться мною!
– Больше не буду.
– Замучили!!!
– Да, моя госпожа!
Ее ярость вдруг как рукой сняло. Вера сначала не сдержала улыбки, а потом рассмеялась. И Кац вслед за ней.
– Кстати, слышали новость? – Виктор резко перевел разговор на другую тему. – К осени закончат объединение. Уже ходят слухи о том, кого назначат ректором федерального университета.
– И кого же? – Вера Александровна насторожилась. – Вашего или нашего?
Видеть и дальше в руководителях Камиля Шабановича хотелось меньше всего.
– Ни того, ни другого, – Виктор хмыкнул, – у нас два года назад сняли нормального мужика: умного, знающего. А посадили полного идиота из администрации. Хотел бы я знать, что он смыслит в образовании!
– Так кого назначить хотят? – Вера занервничала.
– Не поверите, – он с надрывом вздохнул, – Зульфию Абсолямову.
– Что?! Виктор, вы надо мной издеваетесь?!
– Нет, – он мотнул головой, – сплетни уже поползли. Не думаю, что на пустом месте.
– Это невозможно...
– В наших условиях, Вера Александровна, возможно все, – заверил он, – главное – удачно родиться и выйти замуж.
– Какой кошмар, – пробормотал она, все еще не в состоянии поверить в этот абсурд.
– Это уже не просто сумасшедший дом, скажу я вам. Апокалипсис! – оценил Виктор.
Трудно было не согласиться. Какой у Зульфии опыт научной работы? Какие административные навыки? Ей всего тридцать три года. Это конец! Они сами не ведают, что творят. Нет, Марков был прав в одном: оставаться в этой стране нельзя. Из преподавателей не просто посмешище сделали – всех превратили в грязь! В целой стране не нашлось человека, достойнее Зульфии?!
– И это еще не все, – Виктор вздохнул, – говорят, нашу кафедру зарубежной литературы весной переводят в педюшник.
Вере Александровне было уже все равно. После новости о том, что сопливую девчонку поставят над заслуженными профессорами, мысль была только одна: бежать! Как можно дальше!
Решение под влиянием сильных эмоций пришло за доли секунды.
– Виктор, – заговорила она, когда машина остановилась у подъезда, – я уезжаю летом в Канаду.
– Пригласили работать? – Он старался держаться, но Вера видела, что ее сообщение шокировало его.
– Нет, – она нервно мотнула головой, – пригласили человека, с которым я хочу связать свою жизнь. Еду с ним.
Лицо Виктора стало мертвенно-бледным. Губы посинели, словно от холода, хотя в машине было тепло.
– Как же вы бросите институт? – едва выдавил он из себя.
– Института больше нет, – глядя на Виктора, Вера почувствовала в сердце острую боль, – вы сами сказали.
– Есть студенты, – он едва справился с хрипотой в голосе, – молодые люди, которым нужна в жизни опора. Без нас с вами они здесь пропадут...
Вера пожала плечами: у нее не было для него ответа – она больше не понимала, где правда, где – ложь.
Виктор молчал. И Вере Александровне нечего было сказать.
– А если у вас появится здесь новое интересное дело? – с надеждой в голосе спросил он. – Вера, вы же не сумеете без любимой работы! Без лекций, без семинаров, без кружков, без театра. Я бы не смог...
Из ее глаз невольно хлынули слезы. Она ревела, как девчонка, спрятав в ладонях лицо.
– Чем вам помочь? – Виктор обнял ее за плечи, в его голосе звучало отчаяние. – Вера, я вижу, вам плохо! Скажите, чем?
– Поговорите с Сережей, – вдруг попросила Вера Александровна сквозь всхлипы.
– Чтобы он оставил вас в покое?
– Чтобы начал жить! – возразила она. – Только будьте осторожны, он себя не контролирует.
– И снова вы меня недооцениваете, – тяжело вздохнул Виктор, – диктуйте номер Сергея.