– Не думаю, – Вера качнула головой, – но смысл жизни не только в деньгах.
– Без денег тоже нет смысла, – возразил он, – детей надо на ноги ставить, – и тут же переключился с опасной темы, – тебе помочь надо с Канадой? Виза? Билеты?
– Нет, спасибо, все оформляем через Москву. – Вера наконец решилась на свой вопрос: – Как там Алсу?
– Как всегда, – он сразу погрустнел и отвел глаза, – ноет. Мозги вынимает. Все и вечно ей мало! Если б не дети...
– Она сказала, ты собрался завести вторую жену.
– Думал, – серьезно кивнул Ильнур, – а потом решил, что для детей это будет стресс. Так и встречаюсь на стороне. Всех обеспечиваю, – поторопился заверить он, чтобы Вера не усомнилась в его порядочности. – Ты посмотри на эту Алсу! Уже и тебе наболтать успела!
– Не понимаю, ради чего вы до сих пор вместе? Оба ведь недовольны.
– Ты что?! – Ильнур взглянул на бывшую жену с укором. – Она скорее убьет меня, чем отпустит.
– Странная любовь. – Вера Александровна горько усмехнулась: что-то подобное она уже слышала.
– Какая любовь, Вера?! – Ильнур отмахнулся. – Вот у нас с тобой была любовь. Только я поступил, как ишак. А Алсу просто хотела хорошей жизни: много денег, квартиру и чтобы не возвращаться в деревню. Я все проблемы решил.
– И, зная об этом, ты с ней живешь? Рожаешь детей?
– А что теперь делать? – он с надрывом вздохнул. – Другой, как ты, все равно не найду. Повезло этому твоему, из Канады!
На Ильнуре дела Веры в родном городе и закончились: она все уладила, со всеми распрощалась. Даже к племяшкам в гости сходила.
Саша – все-таки он был сыном своего отца – оказался порядочным человеком. Как только узнал о дарственной, приехал к Вере домой, просил прощения, умолял все отменить. Сказал, что у него и в мыслях не было подавать в суд. Планировал потянуть время, пока мать не успокоится, а потом спустить все на тормозах. Но Вера призналась, что уезжает. И возвращаться уже не планирует, а потому квартира ей не нужна.
Пришли к соглашению: Саша отдает Вере свои сбережения – недавно начал копить на жилье, – и тогда квартира остается за ним. Вера согласилась, чтобы его успокоить...
Первое заседание объединенной кафедры зарубежной литературы было назначено на двадцать четвертое мая.
До отъезда Веры Александровны оставалось всего две недели. Она даже личные вещи не стала переносить с прежнего места работы на новое – увезла все домой. Какой смысл? Как раз сегодня, пользуясь ситуацией, поставит в известность начальство – пока неясно, кого – и напишет заявление об увольнении.
На повестке дня заседания стоял только один вопрос: представление нового заведующего кафедрой. Приказ ректором был подписан, человек уже был назначен ИО. Оставалось лишь формально избрать руководителя на кафедре, а потом – на ученом совете.
В нынешнее военное время приказы ректора не обсуждались. Ни у кого из сотрудников не было желания связываться с четой Абсолямовых. И поскольку Вера уже слышала публичные заявления Зули о том, что женщина-руководитель – это абсурд (очень смешно!), то преподаватели и ждали в руководители мужчину. Их на новой кафедре оказалось всего трое: ассистент Прохоров, доцент Селезнев и профессор Кац. Лично у Веры сомнений относительно кандидатуры не оставалось. Она могла только от всей души пожелать Виктору Павловичу грамотного руководства коллективом и успешной карьеры.
Преподаватели расселись по местам, заседание началось. Поскольку профессор Орлова была в этом коллективе единственной «новенькой», – все остальные дружно переехали из филфака университета, – она развлекалась тем, что разглядывала коллег. В целом и в частности впечатление получилось весьма позитивное: никаких Ирочек и Русалочек на кафедре обнаружено не было. Хотя, конечно, тот еще из нее физиономист!
Роль председателя заседания взял на себя Виктор Павлович. Все правильно: в этом Вера не могла ошибиться.
– Уважаемые коллеги, – начал он, – рад вас приветствовать в новом помещении нашей альма-матер!
– Витечка, – подала реплику с места пожилая, прямая как струна дама в старомодном костюме, – говорите, что думаете: нашей echidna mater!
По кафедре пронеслись отдельные смешки.
– Спасибо за ценное замечание, Ксения Витольдовна. Я учту! – поблагодарил он и обратился уже ко всем присутствующим: – Прежде чем мы перейдем к основному и единственному вопросу заседания, – Виктор бросил на Веру предупреждающий взгляд, – позвольте представить вам профессора Веру Александровну Орлову. Прошу любить и жаловать!
Вера поднялась с места и раскланялась в разные стороны, как на сцене. Никакой враждебности со стороны чужого коллектива, что удивительно, она не почувствовала. Напротив, все отвечали ей доброжелательными улыбками, словно были знакомы уже давно, а с подачи Ксении Витольдовны – Вера так поняла, именно эта колоритная дама играла здесь роль неформального лидера – даже приветственно захлопали.
– Спасибо, – Вера Александровна кланялась, – очень признательна!
– Итак, продолжим, – произнес Виктор, когда Вера наконец опустилась на свой стул, – сегодня утром ректор подписала указ о назначении. В документе значится, – он поднес бумагу к глазам, – что исполняющим обязанности заведующего кафедрой станет Виктор Павлович Кац!
Вере показалось, или Виктор откровенно паясничал?! Разыгрывал перед публикой спектакль. Она незаметно огляделась – профессора и доценты смотрели на него в дружном единстве и понимающе улыбались. Вера подумала, что ей определенно начинает нравиться этот коллектив!
– Кто желает высказаться по данному вопросу?
Руку подняли несколько человек, в том числе Ксения Витольдовна.
– Пожалуйста, – пригласил Виктор и торопливо остановил порыв пожилой дамы подняться с места, – только, умоляю вас, не вставайте!
– Спасибо, – я буду краткой! – На ее лице появилось шаловливое выражение. – Витечка, мое мнение таково, что вы пока слишком молоды для предлагаемой должности. Ни к чему вам обременять себя ответственностью за всех нас!
Вера только рот раскрыла от изумления. Это что, такая манера шутить?!
– Благодарю! – ответствовал Кац, как ни в чем не бывало. – Андрей Петрович?
– С удовольствием! – поднялся с места доцент. – Уважаемый Виктор Павлович, вы – прекрасный, талантливый человек и мой добрый друг. Однако опыта руководства коллективом у вас пока нет! Посему лично я выступаю против вашей кандидатуры!
– Отлично, – удовлетворенно кивнул Кац.
Да что происходит?! Человека публично обвиняют в молодости и неопытности, – серьезных для научной среды грехах, – а он только улыбается и соглашается? Каким должно быть самообладание в такой ситуации?! Так вот почему Виктору требовалась чья-то поддержка! Вера Александровна, чувствуя себе ответственной за защиту, тут же потянула руку.
– Да, Вера Александровна, – хитро улыбнулся Кац.
– Уважаемые коллеги! – с напором начала она, вскочив с места, как пионерка, и повернувшись лицом к сотрудникам кафедры. – Виктор Павлович – человек редкого таланта и прекрасной души. Я не представляю, как можно мечтать о лучшем руководителе! Он способен защитить, увлечь, повести за собой. Скажу прямо, мне редко доводилось встречать людей столь профессиональных и столь преданных своему делу. Виктор Павлович вкладывает в образование душу! А его личностным качествам – великодушию, чувству справедливости, честности, интеллигентности – многим, куда более высоким чинам в нашей echidna mater, остается лишь позавидовать!
Вера вынуждена была замолчать: шквал аплодисментов обрушился на нее.
– Позвольте, я отвечу, – вступил Кац, когда все стихло, – то, что сказала сейчас уважаемая Вера Александровна, в еще большей степени относится к ней самой. И, кроме того, в отличие от меня есть опыт аналогичной работы и серьезный профессорский стаж.
Вера смотрела на Виктора, вытаращив глаза, упорно, не понимая, к чему он клонит.
– Коллеги! – продолжил он. – Я должен отклонить свою кандидатуру: помимо прочего, мужчина должен зарабатывать деньги, и на это требуется время. А вот женщина, если ей угодно, может заниматься любимым делом вне зависимости от того, какой оно приносит доход! Ведь так?
Кафедра, состоявшая в основном из представительниц женского пола, одобрительно загудела.
– Я выдвигаю кандидатуру Веры Александровны Орловой на должность заведующей кафедрой. Предлагаю голосовать! Кто «за»?
Не успела профессор Орлова сообразить, что происходит, как в потолок устремился лес рук.
– Единогласно! – весело подтвердил Виктор. – Прошу считать заседание закрытым!
Вера обессиленно опустилась на стул и прикрыла ладонями лицо. Как это все произошло?! У нее уже куплен билет в Москву, получена визу в Канаду, она со всеми распрощалась, все в своей жизни решила. Кому теперь писать заявление об увольнении? Самой себе?!
– Голубушка, – услышала Вера шепот Ксении Витольдовны над самым ухом, – не оставьте! Кто, как не вы? Научный руководитель нашей мегеры...
– Голубушка, – услышала Вера шепот Ксении Витольдовны над самым ухом, – не оставьте! Кто, как не вы? Научный руководитель нашей мегеры...
Эпилог
Вера Александровна насторожилась: показалось или в замке повернулся ключ?
– Верунечка, радость моя, я уже дома!
Задыхаясь от восторга, Вера вскочила с кровати. Листы кандидатской диссертации, которую читала, разметались по спальне. Да и бог с ними! Потом соберет.
Она бросилась к мужу и повисла у него на шее, не давая даже снять куртку. Как же она рада была его видеть! Целых три дня – господи, как это долго!
– Верунечка, – он смеялся, прижимая жену к себе, – я так соскучился!
– И я! – Она наконец ослабила объятия и посмотрела в его глаза – ласковые, любимые. – Как Москва? Какие там новости?
– Все отлично, – муж потрепал жену по макушке, – увеличивают тираж.
– Ты у меня – гений! – Вера Александровна в который раз восхитилась. – Будешь обедать?
– А что ты приготовила?
– Перемячи с бульоном, – гордо сообщила она, – как ты любишь!
– М-м-м, – он покачал головой и, не выпуская Веру из виду, стал торопливо стаскивать куртку, – обязательно буду, но позже.
– Подожди! – Вера засуетилась. – У меня в спальне диссертация рассыпалась.
– Как романтично!
– Мы все изомнем, – испугалась она, зная неугомонный характер супруга, – пойдем в гостиную.
– Да, моя госпожа!
...Вера очнулась на ковре, посреди комнаты – до дивана они так и не дошли. Настенные часы показывали шестнадцать десять.
– Витенька, – позвала Вера и погладила мужа по широкому гладкому плечу. Его тело оставалось молодым – только по лицу можно было определить, что годы идут к пятидесяти. Надо же! Сама Вера Александровна упорно не ощущала в себе этот возраст.
– Что, любимая?
– Анюту через час из садика забирать. Пойдешь со мной? Она обрадуется.
– А я-то как обрадуюсь! – Он сразу проснулся и сел на полу, привлекая Веру к себе. – Соскучился дико!
– Вставай! – потянула она его за руку.
– Ты уверена?! – хитро прищурился он.
– Ви-тя! – Вера рассмеялась, а он прижал ее к груди и поцеловал: ласково, осторожно.
– Предложение обеда еще в силе? – пробормотал он, не отрываясь.
– В силе! – в тон ему ответила Вера.
Через сорок минут супруги уже выходили из дома.
– На машине поедем?
– Давай лучше прогуляемся, – предложила Вера Александровна.
– А давай! – сразу же согласился Виктор, – пройдем через университет?
Вера кивнула. Почти шесть лет прошло с того дня, как кафедра зарубежной литературы переехала в здание бывшего пединститута, а Виктор все тосковал по родным пенатам – по уютному садику, по деревянным скамейкам возле памятника Ленину, по филфаку и тому, Императорскому, университету. Вере казалось, она куда легче пережила перемены.
Да так оно и было, конечно, – все ее мысли очень скоро переключились на Анюту и Витю, двух самых дорогих ей людей.
– Что на работе слышно? – спросил Виктор без особого интереса.
– Зуля уходит в правительство, – поделилась Вера новостями.
– В каком качестве? – Виктор удивленно взглянул на жену.
– Большого босса, – она хмыкнула, – берут на должность, которую занимал Абсолямов.
– Не может быть! Его же сняли с таким скандалом, в газетах писали, что остаток жизни теперь проведет в тюрьме.
– Он и проведет, – Вера кивнула, – ни на секунду не сомневаюсь, что это Зулиных рук дело.
– Не понимаю...
– И не дай бог понять, – вздохнула она, – зато теперь я могу спокойно уйти с заведования! Зачем я вам, если Зули там больше нет?
– Даже не думай! – Виктор резко перебил Веру. – Мне нужен крепкий тыл! Как я буду писать, если меня новый самодур-начальник заставит каждый день ходить на работу?! И вообще, ты – гениальный руководитель!
– Хитрый ты, Кац, – засмеялась Вера, – все-таки непростая у тебя фамилия.
– У и тебя теперь тоже! – весело напомнил он.
– Так странно, – медленно проговорила Вера, – шесть лет назад мне казалось, что мир рушится.
– Так и было, – Виктор улыбнулся печально, – просто мы с тобой вовремя встретились и смогли кое-что собрать из руин.
– Витя, а что дальше будет...
– Будет Анюта, – он взял Веру за руку, – мы с тобой будем. И умоляю, не думай больше об этом! Просто живи.
– А как же студенты...
– Пойдем, кое-что тебе покажу. – Виктор потащил Веру за собой.
Подвел ее к длинной стене неподалеку от главного здания университета. Раньше она вся была расписана граффити: художества студентов. А теперь стена снова была выбелена и во всю ее длину красовалась только одна фраза: «спОсибА за рИформу АбрОзАванЕя!!!»
– Ну, как тебе послание государству Российскому? – весело поинтересовался Виктор.
– По существу. – Вера улыбнулась.
– Вот именно, – Виктор кивнул, – студенты кое-что понимают.
– А те, кто не понимает?
– Верунечка, – он сжал в своих пальцах ладонь жены, – гуманистка моя неисправимая! Это в советское время учили всех без разбору. Но ведь должен кто-то убирать мусор, стричь газоны, подметать улицы...
– Не нравятся мне такие рассуждения! – перебила Вера. – Не будем об этом.
– Да, моя госпожа!
До Анютиного садика они шли молча. Вера думала о том, что, наверное, Виктор прав: с каждым годом студентов приходит все меньше. Места сокращают. А престиж высшего образования давно и безвозвратно утерян – молодежь стремится поскорее начать зарабатывать деньги...
Анютина группа уже гуляла на улице, когда ее родители подошли. Девочка увидела папу, глаза ее расширились от восторга, и она бросилась к нему. Виктор легко поднял ее в воздух, подкинул, поймал. Анюта заливисто захохотала, а Виктор улыбался во весь рот. Одна Вера нервничала, хваталась за сердце и теребила мужа за рукав: «Витенька, не делай так больше!»
Наконец папа с дочкой нарадовались друг другу, и Анюта соизволила перелезть к маме на руки, чтобы поцеловать. И Вере стало так тепло, так прекрасно! Светлые дочкины хвостики щекотали ей шею, и она крепко сжимала хрупкую фигурку, умирая от радости.
Ничто не напрасно! Ни один поворот в судьбе нельзя пропустить, иначе долгая и сложная дорога не приведет человека к счастью!
– Вот так, мамочка. – Анюта не картавила и не шепелявила: речь ее была на удивление чистой для ребенка пяти лет. – Я же говорила тебе: все будет хорошо!
Примечания
1
Чудес на свете много, но нет ничего чудеснее Человека (англ.).
2
Katze с нем. – кошка; известна немецкая фамилия Katz из окрестностей Замка Кац.
3
тат. отец
4
тат. девочка моя
5
тат. дядя
6
тат. дочка моя
7
тат. мама
8
тат. выкуп за невесту