Защищая ворота ЦСКА, Третьяк продолжал делать то, чему его учил еще в ДЮСШ его первый тренер, Виталий Георгиевич Ерфилов: присматривался к манере игры других вратарей. Но больше всего ему импонировал, естественно, Виктор Коноваленко — лучший вратарь в советском хоккее на тот период. Причем всю жизнь он играл в составе не самого именитого клуба — горьковского «Торпедо», хотя предложений перейти в ведущие клубы страны (ЦСКА», «Спартак», «Динамо») было у него предостаточно, но он был верен родной команде, воспитавшей его и открывшей ему дорогу в большой спорт. По словам В. Третьяка:
«Виктор Коноваленко являл собою абсолютное спокойствие, надежность, мужество. Коноваленко всегда уважительно относился к соперникам: я не помню, чтобы, пропустив в свои ворота гол, он хоть раз «полез в бутылку»; Виктор никогда не махал ни на кого клюшкой, не утверждал, что шайба забита неправильно, только и скажет забившему гол: «Перехитрил, перехитрил…»»
В августе 1969 года ЦСКА отправился в товарищеское турне по Швеции, взяв с собой и Третьяка. И там, в небольшом городке Вестерос, он участвовал в учебно-тренировочном сборе шведских вратарей (там было восемь лучших голкиперов Швеции, в том числе и знаменитый Лейф Холмквист — вратарь клуба АИК (Стокгольм) и национальной сборной. Именно он подарил Третьяку свою майку, которую тот стал считать своим талисманом (износил ее буквально до дыр — мать замучилась зашивать)).
Сборная СССР на ЧМ в Стокгольме. 1969 г.
В середине марта 1969 года начался очередной чемпионат мира по хоккею, который проходил в Стокгольме (Швеция)
Именно после поездки в Швецию Тарасов стал все больше доверять место в воротах Третьяку. Это случилось сразу после возвращения на родину, на турнире на приз газеты «Советский спорт» (он проводился накануне первенства страны). Третьяка поставили на игру с челябинским «Трактором», и он пропустил всего 2 шайбы (армейцы одержали верх 3:2), а затем и с чемпионом страны московским «Спартаком». Армейцы и в этом матче победили, причем с разрывом в пять шайб. После этого всем стало ясно — Третьяк будет вторым вратарем в ЦСКА в регулярном сезоне 1969/1970. А тут подоспело и приглашение в национальную сборную страны, где одним из тренеров был все тот же Анатолий Тарасов (вторым был наставник столичного «Динамо» Аркадий Чернышев).
За учебниками
Отметим, что летом 1969 года Третьяк закончил десятилетку и поступил на заочное отделение Института физкультуры. А надоумил его пойти туда учиться его коллега по ЦСКА, защитник и комсорг команды, Игорь Ромишевский. Это он на базе армейцев в Архангельском подошел к Третьяку и спросил: «Ну, а что дальше? Думаешь продолжать учебу или нет?» — «Хотелось бы», — ответил Владислав, но в его голосе не было особой уверенности. Тогда Ромишевский начал его убеждать: «Ты никогда не сможешь стать хорошим хоккеистом, если не будешь постоянно расширять свой кругозор. Если ты остановишься в своем интеллектуальном развитии, если круг твоих интересов сузится до размеров шайбы, то неизбежно перестанет расти твое спортивное мастерство. Имей в виду, у нас в ЦСКА все учатся — кто в вузах, кто в техникумах». — «Я учиться не против, только вот не знаю, справлюсь ли. И хоккей, и институт…», — вновь пожал плечами Третьяк. — «Справишься, — заверил его комсорг. — Да и мы рядом. Поможем».
Той же осенью Третьяк успешно сдал приемные экзамены на заочное отделение института физической культуры. Учиться было нелегко, учитывая спортивную загруженность нашего героя. По его же словам:
«После тренировок устанешь, случалось, так, что книжки из рук валятся. Но пересиливаешь себя: черный кофе, холодный душ — и за учебники…»
Но очень быстро он убедился в том, что Игорь Ромишевский был прав, говоря о том, что большой спорт немыслим без интеллекта, без глубоких, разносторонних знаний. Кстати, сам защитник, закончив хоккейную карьеру в ЦСКА, защитит диссертацию на степень кандидата технических наук, будет заведовать кафедрой. Другой прославленный хоккеист, но уже из «Спартака», Вячеслав Старшинов, станет кандидатом педагогических наук. Динамовец Владимир Юрзинов — один из тренеров сборной, а в прошлом ее игрок и комсорг — успешно закончил факультет журналистики Московского университета и институт физкультуры. И таких примеров немало.
Кстати, Ромишевский включил Третьяка в состав комсомольского бюро команды. А опекуном молодого вратаря был другой армеец — Владимир Брежнев. Он сразу объявил игрокам команды: «Владика не обижать, а не то будете иметь дело со мной». Естественно, никто и в мыслях не держал обижать новичка, но Брежневу нравилось быть его опекуном. «Как дела, сынок? — каждый день обращался он к Третьяку. — Уроки-то выучил?» — «Все в порядке, дядя Володя», — отвечал, улыбаясь, вратарь.
Игорь Ромишевский — советский хоккеист, защитник. Заслуженный мастер спорта СССР
Был запасным, стал основным
В конце 60-х ведущими вратарями сборной СССР были Виктор Коноваленко («Торпедо», Горький) и Виктор Зингер («Спартак», Москва), а третьим вратарем был Владимир Шеповалов из ленинградского СКА. Однако осенью 1969 года, когда Третьяка пригласили в сборную, Коноваленко был болен, поэтому в воротах в основном стоял Зингер. Но на Приз «Известий» в декабре 1969 года тренеры сборной взяли Шеповалова и Третьяка. Первому был 21 год, второму — всего лишь 17. Тогда же Тарасов дал интервью одной из газет, где так отозвался о герое нашего рассказа:
«Во-первых, Третьяк мне нравится своей старательностью и фанатичной преданностью хоккею. Трудолюбием. Незаурядными данными. Владик умеет анализировать свои действия, делает верные выводы, а его игра в высшей степени осмысленна. Отличие его манеры игры заключается в его подходе к решению тактических задач. Владислав смело и широко маневрирует, все свои действия совершает обдуманно. Однако сможет ли он стать выдающимся вратарем, зависит от него самого. Парню — 17 лет. Ему надо сейчас повзрослеть. Тогда Владику будет легче решать все психологические и спортивные проблемы. Тогда он правильнее распорядится своей славой. Лично я полагаю, что он сможет это сделать. Я верю в Третьяка».
На первую игру нашей сборной с командой ГДР 1 декабря 1969 года тренеры выпустили Шеповалова. Наши ребята буквально с трудом вырвали победу — 4:3. А вот во втором матче, со сборной Финляндии, место в воротах занял Третьяк. И пропустил всего лишь одну шайбу (наши победили 5:1).
В третьем матче, против сборной Канады, в воротах сначала стоял Шеповалов, а на 31-й минуте (в середине второго периода) его сменил Третьяк. Игра закончилась ничейным результатом — 2:2. А в четвертой игре, против сборной ЧССР, Третьяк вышел на поле за 9 минут до конца встречи и пропустил всего две шайбы (6:2 в нашу пользу). Сборная СССР завоевала почетный приз. А спустя неделю вылетела в турне по Канаде. Отправился туда и Третьяк, причем в качестве вратаря № 1. Так, из пяти игр он стоял в воротах «от звонка до звонка» в четырех, а Шеповалов — только в одной. Отметим, что игра с участием Шеповалова закончилась нашим поражением от сборной Канады — 3:4. Однако и у Третьяка не все было гладко: с ним команда проиграла две игры (1:5 и 2:3) и две выиграла (5:3 и 9:3). Таким образом, в том турне наш герой пропустил 14 шайб. Скажем прямо, не самый лучший показатель. Хотя определенную долю претензий стоит высказать и по адресу наших защитников: А. Рагулина — А. Гусева, В. Кузькина — В. Давыдова, Е. Паладьева — Ю. Ляпкина и И. Ромишевского, которые не всегда справлялись со своими обязанностями. А иногда и вовсе играли провально. Поэтому судить очень строго 17-летнего голкипера было бы неправильно.
В марте сборная СССР отправилась еще в одно турне — по Скандинавии (Швеция, Финляндия), — чтобы «обкатать» состав в преддверии очередного чемпионата мира и Европы, который должен был пройти спустя месяц в Стокгольме (Швеция). В этой поездке ворота нашей сборной защищали Виктор Коноваленко и Владислав Третьяк. Вот как это выглядело глазами статистики: матч № 1, СССР — Швеция — Коноваленко (9:2 в нашу пользу); матч № 2, СССР — Швеция — Третьяк (2:2); матч № 3, СССР — Финляндия — Третьяк (3:1); матч № 4, СССР — Финляндия — Коноваленко (7:3). В итоге Коноваленко пропустил 5 шайб, Третьяк — 3. Молодость победила зрелость.
В середине апреля начался мировой турнир. На нем наша сборная сыграла 10 матчей, из которых девять выиграла и одну проиграла (шведам — 2:4). Кстати, в проигранном матче в воротах стоял сначала Коноваленко, который на 26-й минуту получил травму (шведский игрок коньками рассек ему лицо), и вместо него встал Третьяк. Счет на табло был 2:1 в пользу хозяев. В итоге герой нашего рассказа пропустил еще две шайбы.
В середине апреля начался мировой турнир. На нем наша сборная сыграла 10 матчей, из которых девять выиграла и одну проиграла (шведам — 2:4). Кстати, в проигранном матче в воротах стоял сначала Коноваленко, который на 26-й минуту получил травму (шведский игрок коньками рассек ему лицо), и вместо него встал Третьяк. Счет на табло был 2:1 в пользу хозяев. В итоге герой нашего рассказа пропустил еще две шайбы.
Вспоминает В. Третьяк: «На следующий день после игры со шведами все газеты писали, что русский вратарь Коноваленко должен надолго забыть о хоккее. «Сделано 14 рентгеновских снимков. Они показывают: у Коноваленко серьезно повреждена переносица, кроме того, он получил тяжелые травмы головы. Один из лучших игроков сборной СССР прикован к постели».
Пока обыватель переваривал эту информацию, Виктор уже тренировался на льду «Юханесхофа». Вечером сборная вышла на свой очередной матч — с финнами, и Коноваленко занял привычное место в воротах. Правда, в третьем периоде его заменил я, но на табло к тому времени уже, кажется, значилось 10:0 в нашу пользу (итоговый результат — 16:1 . — Ф.Р. ). Изумлению шведов не было предела. Еще через день газеты сообщили: «Персонал больницы потрясен мужеством русского вратаря»».
Итак, на том чемпионате Третьяка ставили в ворота против слабых соперников, а Коноваленко выставлялся против сильных. Поэтому общий результат по пропущенным шайбам был такой: Коноваленко — 8 игр, 7 пропущенных шайб, Третьяк — 6 игр, 4 пропущенные шайбы. «Золото» турнира взяли наши хоккеисты.
29 апреля 1970 года завершился чемпионат СССР по хоккею. Чемпионами стали столичные армейцы, и среди них был и Владислав Третьяк. В этом турнире он был первым вратарем ЦСКА (второй — Николай Толстиков) и сыграл 34 игры, пропустив в свои ворота 76 голов. Толстиков пропустил 45 голов в 10 матчах.
Сборная команда СССР по хоккею — чемпион мира 1969 года
В декабре в Москве прошел традиционный турнир на Приз газеты «Известия». Наша сборная сыграла четыре матча, три выиграла и один проиграла — чехословакам (1:3). Именно последняя игра и решила исход турнира — 1-е место заняла сборная ЧССР. Вратарская статистика выглядела так: Коноваленко — 2 игры (в том числе и со сборной ЧССР), 3 пропущенные шайбы; Третьяк — 2 игры, 4 пропущенный шайбы.
Сразу после этого турнира наша сборная отправилась в турне по Чехословкии и Финляндии. Было сыграно четыре матча, где Третьяк отстоял всего лишь одну игру — с ЧССР — и пропустил 5 шайб (наши ответили лишь двумя). После этого поражения нашего героя посадили на скамейку и выпустили лишь однажды, да и то за 9 минут до конца игры — в матче с теми же чехословаками, где мы взяли убедительный реванш 6:0. Два оставшихся матча отстоял Коноваленко.
В конце декабря Третьяк вместе с взрослой сборной отправился в турне по США, а юниорская национальная команда поехала на европейское первенство в Женеву. Основным вратарем у них был спартаковец Виктор Криволапов. Однако буквально накануне начала турнира Криволапову по семейным обстоятельствам пришлось срочно покинуть команду, и вместо него решили вызвать Третьяка. И 31 декабря тот прилетел из Северной Америки в Москву, встретил Новый год, а спустя несколько часов вылетел в Женеву, чтобы уже 2 января 1971 года выйти на лед. У него до сих пор в памяти вытянутые от удивления, ошеломленные лица чехословацких юниоров, когда они увидели его в столовой: «Вот так сюрприз!». А он про себя радостно подумал: «Фора за нами!»
За юниорскую команду СССР тогда играли будущие звезды советского хоккея Юрий Лебедев, Вячеслав Анисин, Александр Бодунов (все из ЦСКА, но подлинную славу они приобретут, играя за «Крылья Советов»), а тренером команды был Николай Эпштейн — наставник воскресенского «Химика», который в 1969 и 1970 годах дважды занимал 3-тьи места в чемпионате СССР.
Напомним, что до этого Третьяк трижды участвовал в молодежных чемпионатах континента: в 1967 году наши ребята заняли второе место, а затем привозили на родину только «золото». Не стал исключением и женевский турнир, где Третьяк творил настоящие чудеса. Однако в первую сборную страны его в марте 1971 года не вызвали, дав отдохнуть после Женевы. Наша сборная в том месяце совершила очередное турне по той же Скандинавии (Швеция, Финляндия), чтобы наиграть состав перед очередным чемпионатом мира и Европы в Швейцарии. Вратарями в эту поездку взяли двух Викторов — Коноваленко и Зингера. Однако на мировой турнир вместо Зингера поехал Третьяк, и именно там состоялось его «утверждение» на должность первого голкипера сборной. А «эпоха двух Викторов» — Коноваленко и Зингера — закончилась: у первого она длилась почти 13 лет (1963–1971), у второго — почти семь лет (1965–1971).
Заметим, что в Женеву-71 основным нашим вратарем поехал Коноваленко, а Третьяк шел «вторым» номером. Но у Виктора игра не заладилась. Он уже в первой игре, со сборной ФРГ 19 марта, в первом периоде пропустил две легкие шайбы. И на 31-й минуте его заменили Третьяком, который до финальной сирены оставил наши ворота в неприкосновенности. Во втором матче, с финнами, всю игру стоял Третьяк, который пропустил всего одну шайбу (8:1). Следующие три игры место в воротах вновь занял Коноваленко (в том числе и в важном матче против сборной ЧССР) и пропустил в общей сложности 5 шайб (10:2 с американцами, 3:3 с чехословаками и 8:0 со шведами).
На матч против команды ФРГ наши тренеры выставили Третьяка, и здесь уже он два раза «зевнул» в первом и третьем периодах (12:2). Потом была игра с финнами, где полчаса в наших воротах отстоял Коноваленко (пропустил одну шайбу) и полчаса — Третьяк (не пропустил ни одной шайбы (10:1)). В следующем матче, против сборной США, весь матч в воротах отстоял Коноваленко (7:5), хотя тренеры хотели выставить Третьяка, но передумали. Почему? Послушаем его собственный рассказ:
«И вот настал черед решающих поединков. Тарасов меня предупреждает: «Будешь играть с американцами».
А я бы рад, да не могу: накануне простудился, температура поднялась почти до 40 градусов. Играть больным в воротах — не всегда подвиг. Можно и подвести команду: пропустил шайбу, вторую, и ситуацию, глядишь, уже не исправить.
Ох, и отругал меня тогда тренер! Следить за своим здоровьем, тщательнейшим образом беречь его — это тоже долг спортсмена, непременное условие его жизни — такова в нескольких словах суть той тарасовской гневной речи. «Кстати, профессионалов за такие вот болезни (если доказана оплошность спортсмена, его вина) беспощадно штрафуют», — добавил он.
Но что там тренерский гнев… Я и без того переживал, глаза поднять боялся…»
Турнир на Приз газеты «Известия». 1971 г. Матч сборных СССР и ЧССР
Коноваленко выставили и на вторую игру против сборной ЧССР, и он опять не выручил: наши уступили со счетом 2:5 (в третьем периоде наш голкипер пропустил сразу три шайбы). После этого у каждой из команд оставалось по одной игре, в которых и должны были решиться судьбы призовых мест. Наши играли со шведами и обязаны были выиграть, поскольку им в спину дышали чехословаки, которые в случае нашего поражения набирали 15 очков и могли выйти на 1-е место, поскольку у них в споре с нами была лучшая разница очков (одна победа и одна ничья). И на эту решающую игру со шведами наши тренеры выставили Третьяка. Он вспоминает:
«Наконец, наступает кульминационный момент — матч со шведами. Надо было обязательно побеждать. Выиграем — мы чемпионы мира, уступим — главный приз уедет в Прагу. Я к тому дню уже почти поправился. И накануне матча Тарасов меня предупреждает:
— Завтра будешь играть.
Честное слово, всю ночь не сомкнул глаз. Казалось, решается судьба. Сегодня или никогда. Но более всего страшила перспектива подвести товарищей, не оправдать надежд тренеров. Мне еще не исполнилось и 19 лет…
По правде сказать, шведы тогда выше третьего места подняться уже не могли. Перед матчем они даже не вышли на «раскатку». Но в психологическом плане преимуществом владели наши соперники. Они могли себе позволить играть свободно, без оглядки, на их плечи не давил груз огромной ответственности.
Мы сначала повели в счете — 2:0, и работы у меня было не очень много. Но, кажется, рановато успокоились наши форварды. Шведы вовсе и не думали сдаваться без борьбы. Две шайбы почти подряд влетают в мои ворота, потом еще одна. Вот тебе раз!
Перерыв. В раздевалке Тарасов устроил такой разнос… Всем досталось, даже прославленным ветеранам. И только меня пощадил разгневанный наставник. Похлопал по плечу:
— Ничего, мальчик, все нормально. Терпи. После Анатолия Владимировича за команду взялся А. И.
Чернышев. Аркадий Иванович почти никогда не повышал голоса, да это ему и не требовалось. Сама манера его поведения — уравновешенная, мудро-спокойная, уверенная — благотворно действовала на коллектив. Чернышева, по-моему, ничто не могло вывести из себя. Забегая вперед, вспомню эпизод из олимпийского турнира в Саппоро. Однажды один из соперников нашей команды явно умышленно, желая как-то нас раздразнить, спровоцировать, бросил шайбой в Аркадия Ивановича, который стоял у скамьи. Чернышев даже не переменил позы: как стоял, облокотившись о бортик, так и остался стоять. А хулигана того, к слову сказать, наши ребята крепко проучили.