Солнечная энергия в селах Бразилии
По всей Бразилии большинство переселенных семей сегодня борются за то, чтобы прокормить себя. Часть из них покинула выделенные им земли, остальные едва сводят концы с концами. В некоторых регионах с земли ушла почти половина населения{45}. У них у всех были примерно те же проблемы, с какими Роса имел дело в Палмарисе.
Эта экономическая спираль, идущая вниз, не уникальное явление, свойственное только для Бразилии или пампасов. В самом деле, пампасы, как и луга, имеют общепланетарное значение. Луга – вторая по величине экосистема на Земле – занимают обширные территории в Европе, Азии, Африке, Австралии и Америке. Как и влажные тропические леса, они находятся под угрозой исчезновения, но вместе с тем редко бывают под контролем и во многих частях мира сильно деградировали. Помимо того, что луга ценны как пастбища и места обитания представителей многих видов дикой природы, они являются основными территориями водосбора. Алан Савори, авторитет в области комплексного управления ресурсами, назвал воду ахиллесовой пятой современной индустриальной и постиндустриальной цивилизации. Он пишет: «Ее количество и качество определяются состоянием земли, на которой она находится»8.
В поисках путей решения этой проблемы Роса обратился к книге «Продуктивность пастбищ»9, написанной в 1957 г. Андре Вуазеном, французским фермером и биохимиком, который прославился тем, что мог часами сидеть на своей ферме в Нормандии, наблюдая, как пасутся коровы.
Вуазен сделал сенсационное открытие: ключевым фактором в выпасе является время. Если животные пасутся на одном участке слишком долго или если они вернулись на тот же участок слишком быстро после выпаса, пастбище выбивается.
Вуазен придумал систему, которая называется «рациональным или управляемым выпасом» скота, в котором пастбище разделяется на многочисленные загоны (огороженные территории), и животных регулярно перегоняют из одного загона в другой. Он установил четкое расписание, регулирующее этот процесс.
Управляемый выпас приносит немалую пользу, утверждает Вуазен. Фермеры могут уменьшить эксплуатационные расходы, снизить зависимость от минеральных удобрений и сократить закупку семян, уменьшить эрозию почвы, одновременно повысив продуктивность скота. Животные питаются равномерно, и навоз равномерно распределяется по почве. Биоразнообразие увеличивается, здоровье коров улучшается. Вместо того чтобы кормиться в коровниках, что вызывает стресс и заболевания у коров, они могли бы бродить по пастбищу и отдыхать в тени деревьев. Фермерам требуется меньше механизмов, они экономят на топливе и могут в безопасности работать вместе со своими детьми.
Методы Вуазена были реализованы во Франции и Новой Зеландии. Управляемый выпас позже был приспособлен для пастбищных угодий Африки. В последние десятилетия он распространился в Канаде и США, особенно в штате Висконсин, где он называется «управляемый интенсивный загонный выпас», и оказался более рентабельным, чем загонное хозяйство, один из самых популярных способов молочного животноводства{46}. Однако когда «управляемый интенсивный загонный выпас» был введен в Бразилии, результат разочаровал, и от этого метода пришлось отказаться.
Роса подозревал, что у людей не нашлось времени, чтобы исправить ошибки. Роса подумал: если бы он смог показать, что система Вуазена работает в Бразилии, то мог бы повлиять на отечественное луговодство и государственную политику переселения в целом. «Это невероятно, – сказал он мне, – что на миллионах гектаров лугов, защищенных от снегопадов и сильных засух, никто не взялся за натуральную систему выпаса».
Почему система Вуазена не сработала в Бразилии?
Ключ к системе Вуазена – ротация. «Можно осуществить это, только если построить несколько небольших загонов, цена которых должна быть невысокой, – сказал Роса, – построить такие загоны, используя электрические ограждения, – это единственный выход. Здесь, в Бразилии, необходимо иметь технологии, соответствующие земле, климату, растениям и освещению».
Когда начались первые попытки применения метода Вуазена в Бразилии, электрические системы ограждения импортировали из Европы. Но в субтропическом климате Бразилии деревья и кустарники растут быстрее, чем в Европе, они касаются электрического ограждения и отводят ток. Для коров предназначена электрическая изгородь с напряжением 2500 В, для овец – 3500 В. И оборудование Росы, и европейское оборудование работают на 6000 В. Но когда растения касаются проводов европейского оборудования, напряжение падает до 2000 или даже 1000 В. Поэтому Роса и Мелло разработали такое оборудование, в котором ток падал только до 5500 В.
Потом понадобились модификации, соответствующие конкретным регионам. В центральной Бразилии, например, почва имела низкую электропроводность, а значит, там не требовалось более высокое напряжение. «Как мы решили эту проблему? – спросил Роса. – Да так же, как и в проекте в Палмарисе!»
Были и другие модификации, связанные, например, с тем, что Бразилия – одно из тех мест мира, где чаще всего возникают молнии. Кроме того, надо было определиться с сортами пастбищных растений, породами скота. Все отличалось от Европы, Аргентины, Уругвая, Новой Зеландии и Северной Америки.
Роса составил еще одно уравнение: солнечная энергия + многожильные провода = недорогое электрическое ограждение. Недорогое электрическое ограждение + «управляемый выпас» Вуазена = более высокая продуктивность скота, устойчивое землепользование, будущее сельской местности.
За несколько лет Роса успешно установил десятки систем электрических ограждений на солнечной энергии для «управляемого выпаса» Вуазена в десяти штатах, что позволило фермерам Байи выращивать коз, восстанавливать пастбища в Рио-де-Жанейро. Он помог фермам по выращиванию буйволов производить натуральное молоко и моцареллу из буйволиного молока в штате Парана. В большинстве случаев продуктивность фермерских хозяйств увеличивалась вдвое-втрое. В случаях, когда земля сильно деградировала, новая система увеличила выгоду на 500 %.
«Мы уже показали результаты для каждого типа окружающей среды Бразилии, и другие агрономы начинают делать то же самое», – сказал мне Роса в 2001 г. «Еще было сопротивление идее, но этого следовало ожидать, – добавил он. – Трудно сказать о том, что что-то не работало в течение 30 лет, а потом признаться: “О, я был неправ”».
Но на этот раз Росе не пришлось беспокоиться насчет правительства. Система распространялась за счет действия рыночных механизмов. «Фермеры хотят сделать это, – сказал он. – Они производят молоко и мясо. А мир, особенно Европа, готовы платить за это».
В 1990-е гг. площадь земель, отведенных под органическое сельское хозяйство, во всем мире увеличилась в десять раз. Рынок органических пищевых продуктов имеет глобальный доход свыше $22 млрд{47}. Бразильские фермеры-животноводы хотят этим заняться, и Роса планирует помочь им.
В 2001 г. Роса ушел из STA Agroelectro, чтобы создать некоммерческую организацию Instituto Para Desenvolvimento de Energias Alternativas e da Auto Sustentabilidade (Институт развития природной энергии и автономности), или IDEA AS.
STA Agroelectro послужила средством для тестирования рынка, совершенствования комплекса практических моделей. Теперь через IDEA AS Роса пытался применить эти модели в районах, где коммерческая организация не могла работать.
Первоначально он планировал сосредоточиться на трех южных бразильских штатах: Рио-Гранди-ду-Сул, Санта-Катарина и Парана, которые он лучше знал и в которых усиливалась деградация пастбищ. Впоследствии он ограничился южной частью штата Рио-Гранди-ду-Сул, где 250 000 человек не имеют электричества, и в итоге сосредоточился на 13 000 бедных семей.
Роса провел маркетинговое исследование. Одним из ключевых выводов было то, что более половины семей тратят минимум $13 в месяц на дизельное топливо, керосин и аккумуляторы. «Мы видели, что суммы, которые люди ежемесячно расходуют на невозобновляемую энергию, могут быть превращены в ежемесячную плату за возобновляемые источники энергии, оборудование и услуги», – объяснил Роса. Другими словами, большая часть семей могла позволить себе солнечную энергию по коммерческим ставкам, при условии, что они получат возможность арендовать оборудование или платить за него в рассрочку в течение 5–7 лет. «Сельские жители, которые тратили меньше $13 в месяц, также могли получить доступ к солнечной энергии, – добавил Роса, – но им было необходимо долгосрочное финансирование и дополнительные услуги. Недостаточно просто дать этим людям электричество. Также необходимо увеличить их доходы и изменить модели производства путем внедрения соответствующих технологий».
Роса набрал команду технических специалистов, бизнесменов, юристов и журналистов, чтобы они помогли ему разработать соответствующую стратегию. Для достижения полной рыночной ставки потребуется сочетание коммерческих каналов распределения, при котором некоторые клиенты будут обслуживаться STA Agroelectro по рыночным ценам, а другие – IDEA AS по льготным ценам. Было разработано два проекта, первый Роса назвал проект «Хирон». Это был некоммерческий проект, нацеленный на увеличение доходов около 7000 бедных семей при сохранении окружающей среды путем сочетания использования солнечной энергии в производстве органических продуктов животного происхождения, управляемого выпаса и других способов сохранения ресурсов.
Роса набрал команду технических специалистов, бизнесменов, юристов и журналистов, чтобы они помогли ему разработать соответствующую стратегию. Для достижения полной рыночной ставки потребуется сочетание коммерческих каналов распределения, при котором некоторые клиенты будут обслуживаться STA Agroelectro по рыночным ценам, а другие – IDEA AS по льготным ценам. Было разработано два проекта, первый Роса назвал проект «Хирон». Это был некоммерческий проект, нацеленный на увеличение доходов около 7000 бедных семей при сохранении окружающей среды путем сочетания использования солнечной энергии в производстве органических продуктов животного происхождения, управляемого выпаса и других способов сохранения ресурсов.
Гаучо ассоциируются с образом кентавра из греческой мифологии, а Хирон был единственным кентавром, который отличался мудростью, а не только обладал грубой силой.
Второй проект, который Роса назвал «Солнце светит всем», был коммерческим. Его целью было предоставить возможность использования солнечной энергии, на начальном этапе, для 6100 сельских семей, у которых не было электричества, но которые могли заплатить за солнечные батареи в рассрочку. Роса оценил, что проект может выйти на безубыточность в течение 42–48 месяцев и давать 20–30 %-ную прибыль инвесторам помимо предоставления социальных и экологических преимуществ (например, переход от керосиновых ламп к солнечным может повлечь за собой улучшение здоровья семей, а также сократить выбросы углекислого газа в атмосферу).
Росу особенно вдохновляли выводы его маркетингового исследования. «Если инвестиции в солнечную энергетику полностью окупятся в течение 5–7 лет, это означает, что можно будет привлечь инвестиционный капитал, – пояснил он. – Это очень важно, так как невозможно представить обеспечение бедных людей электроэнергией во всем мире только за счет благотворительности».
Когда я слушал рассказ Росы о его планах, то думал об истории социальных изменений. О том, что в каждом поколении люди опирались на фундамент, заложенный поколениями предыдущими. Результатом революции в микрокредитовании, которое в последние 20 лет активно развивает банк Grameen и другие банки, стало то, что бедные люди в развивающихся странах на сегодня признаны заемщиками с приемлемыми кредитными рисками. К 2007 г. банк Grameen продлил ссуды на недвижимость более чем для 645 000 деревенских жителей, которые хотели платить за свои дома по ставкам менее $1,5 в неделю. Grameen Phone дал в аренду сотовые телефоны около 300 000 «деревенским телефонным барышням», которые зарабатывали на жизнь, продавая селянам звонки с этих телефонов. Утверждение о том, что финансовые учреждения могут создавать надежные, долгосрочные кредитные отношения с бедными людьми, уже не было радикальным. Оно было доказано. И если оно работает для домов и мобильных телефонов, то почему оно не может сработать для солнечных панелей и других производственных активов?
Это важная идея. «Покупка в рассрочку буквально преобразует экономику, – отмечает Питер Друкер. – Везде, где она введена, экономика меняется с управляемой поставками на управляемую спросом, почти вне зависимости от производственного уровня экономики»{48}.
Считайте, что 2 млрд человек, 30 % мирового населения, в настоящее время живут без электричества. И почти половина из них могла бы уже сегодня позволить себе солнечную энергию по коммерческим ценам, если бы имела возможность аренды оборудования или его оплаты в рассрочку{49}. Обеспечение электроэнергией удаленных сельских районов во всем мире преобразует не только экономику, но и образование, здравоохранение. Оно реформирует сельское хозяйство. Доступ к электричеству для многих фермеров является предпосылкой к переходу от неустойчивых, низкодоходных методов ведения хозяйства к устойчивым и высокодоходным. Глобальная электрификация сельской местности также освободила бы мегаполисы мира от нагрузки, уменьшила напряженность в городах.
В 2001 г. Роса был одним из первых 40 социальных предпринимателей, награжденных Женевским фондом социального предпринимательства, который поддерживает выдающихся социальных предпринимателей по всему миру{50}. Позже в том же году Роса также получил премию Инноваций от Технологического музея в Сан-Хосе в размере $50 000 за применение технологий на благо человечества. Всего тогда было выбрано пять победителей из 400 кандидатов, представлявших 50 стран{51}.
Я послал Росе письмо по электронной почте, спрашивая, какие у него ощущения после получения премии.
«Это была фантастика! – написал он в ответ. – Когда я выходил получать приз, огонь горел в моих глазах, а в моей голове быстро пронеслось прошлое: сетки, трансформаторы, солнечные батареи, Эннио, Ней, Билл Дрейтон. Потом, когда люди затихли, мне надо было что-то сказать. Я очень нервничал. Я сказал: “Я провел свои молодые годы в отдаленных районах Бразилии, обеспечивая сельских жителей электроэнергией. Я люблю технологии. Я считаю, что это главная сила, позволяющая добиться перемен в жизни человечества. Каждый проект, который я видел на этом собрании, восхитителен. Когда мы используем наши знания и опыт для служения людям, у человечества есть надежда”».
В 2003 г. Роса все еще путешествовал от 10 до 20 дней в месяц, но уже планировал приостановить свои поездки. Он хотел проводить больше времени со своими детьми. В 42 года он уже чувствовал свою физическую ограниченность. «Я уже не могу работать по двое суток без сна», – объяснил он.
В 2002 г. Роса сообщил мне, что компания Solar Development Group, штаб которой находится в Вашингтоне, согласилась инвестировать в проект «Солнце светит всем». Он также получил поддержку проекта «Хирон» от фонда Avina и Canopus и планировал добиться финансирования от Углеродного фонда общественного развития, основанного в сентябре 2002 г. Этот фонд создает каналы для частных инвестиций в опытно-конструкторские разработки с акцентом на возобновляемые источники энергии. Инвесторы получают квоты на выделение в атмосферу парниковых газов. Эти квоты могут быть проданы или использованы в соответствии с экологическими законами. Идея изначально была сформулирована Биллом Дрейтоном, когда тот был помощником администратора в EPA.
Роса заканчивал технические исследования и разрабатывал модели поставки и обслуживания для обоих проектов. Он планировал закончить маркетинговое исследование и установить 70 испытательных площадок к августу 2003 г. Через 21 год после того как он начал работать в Палмарисе, он написал по электронной почте: «Теперь я снова вижу, что можно будет достучаться до всех групп населения с помощью устойчивых моделей и новых разработок, – я все начинаю снова!»
Глава 4. Твердая решимость несгибаемой воли Флоренс Найтингейл, Англия: уход за больными
Когда Дрейтон называет кого-либо ведущим социальным предпринимателем, он описывает особый и редкий тип личности. Он не имеет в виду деловую женщину, которая дает бездомным рабочие места или отчисляет процент от доходов в пользу Фонда защиты окружающей среды. Он не имеет в виду тех, кто создает некоммерческую организацию или новый бизнес с целью получения доходов. Он имеет в виду таких, как Флоренс Найтингейл.
Большинство людей немного знает о «леди со светильником», которая помогала британским солдатам во время Крымской войны. Что же на самом деле делала Флоренс Найтингейл? Почему будущие медсестры до сих пор пользуются книгой Флоренс Найтингейл «Как нужно ухаживать за больными», вышедшей еще в 1860 г.{52}?
В книге «Выдающиеся люди викторианской эпохи» биограф Литтон Стрейчи отмечает, что в детстве сестра Флоренс Найтингейл «с удовольствием разрывала своих кукол в клочья», а юная Флоренс «со слезами на глазах снова сшивала их».
Когда Найтингейл была девушкой, ею двигало желание «помогать бедным в их домах, дежурить у больничных кроватей, накладывать шину на лапу раненой собаки, как если бы она была человеком». Она представляла свою родную страну как госпиталь, в котором она, «как начальница, ходит между кроватями»{53}.
В 1845 г. в возрасте 25 лет Найтингейл выразила желание работать медсестрой в больнице Солсбери. Но ее отец запретил ей работать медсестрой. Для обеспеченной женщины в викторианской Англии искать работу уже было бы достаточно странно, а уж работать медсестрой – почти невообразимо. В то время медсестра или сиделка представлялась «грубой старухой, всегда невежественной, как правило, грязной, часто жестокой… одетой в грязное тряпье, прикладывающейся к бутылке бренди или позволяющей себе еще что-то в том же роде»{54}.
Найтингейл была огорчена запретом своей семьи. Тем не менее она постоянно искала способы научиться избранному ей делу. Во время поездок с семьей в Лондон и европейские столицы она посещала больницы, трущобы, школы и работные дома. В частном порядке изучала историю больниц и санаториев для выздоравливающих, с огромным интересом читала отчеты санитарных органов власти и медицинских комиссий. После того как подруга прислала ей ежегодник Института протестантских диаконисс в Кайзерсверте, Германия, в котором обучали девушек с хорошим характером уходу за больными, Найтингейл четыре года уговаривала родителей, прежде чем они позволили ей пройти этот учебный курс.