- А на следующий день после убийства графа к вам заходил мсье Фигаро? - спросил я.
- Заходил, - кивнула девочка.
- Зачем? - спросил я.
Она вздрогнула и пробормотала:
- Не помню... Вам обязательно надо повидаться с госпожой, она очень хотела побеседовать с вами, - напомнила она. - Надеюсь, вы найдете этого убийцу.
Несмотря на плохое самочувствие, графиня была рада нам, или просто сделала вид.
- Я не знаю, что мне предпринять, - вздохнула она. Неужели в наших краях бродит убийца? Я отказываюсь верить в то, что убийца кто-то из наших друзей!
- Я понимаю ваши чувства, - ответил я.
- Я нахожусь в постоянном страхе, - продолжала дама. Вдруг бандиты проникнут сюда! А полиция только кричит и ногами топает, этот Стервози крайне неприятный тип!
Поделившись своими страхами, графиня согласилась ответить на мои вопросы.
- Вечером я никуда не выходила, - сказала она. - Мои окна выходят как раз в парк, но я ничего не слышала... дело в том, что я принимаю снотворное... после убийства мужа я тяжело засыпаю... а вот Сюзанна выходила на прогулку в парк... Господи, ведь ее могли убить! После этого случая я ей запретила выходить из дому вечером, как стемнеет!
В комнату впорхнула Сюзанна. Госпожа попросила ее рассказать нам о своей прогулке в парке.
- Я всегда гуляю перед сном, - сказала девушка. - Жаль, что теперь придется отказаться от этого.
- А ваш жених? Разве он не составил вам компанию? - спросил я.
- Нет, он уезжал в Амьен и вернулся только сегодня утром, ответила Сюзанна. - Поэтому в этот раз я гуляла в полном одиночестве.
- Вы кого-нибудь видели в парке? - задал я новый вопрос.
- Да, - кивнула девушка. - Я видела беднягу Базиля, который бродил туда-сюда, как будто кого-то ждал... поначалу я решила, что у него свидание... уж слишком довольный вид был у этого прохвоста... Еще я видела Фаншетту, которая сажала саженцы, ей приходится делать всю работу за пьяницу-отца. Больше я никого не видела.
- Скорее всего, убийца пришел потом, - предположила Мадлен.
После беседы с дамами, мы решили пройтись по парку, снискавшему себе дурную славу. Прогуливаясь, мы наткнулись на довольного садовника.
- А я сегодня утром вот что нашел! - похвастался он, протягивая мне белую атласную ленту.
- Где вы это нашли!? - выпалил я.
- Недалеко от места, где убили музыканта, - беспечно ответил садовник. - А что?
Я начал выпрашивать у Антонио эту ленту, тот поначалу упорствовал, но когда я предложил взамен две бутылки портвейна, тот радостно согласился.
- Интересно, чья это вещь? - спросила Мадлен. - Может, узнаем у Фаншетты.
Я одобрил эту идею. Что-то подсказывало мне, что ответ где-то близко.
- Откуда у вас это? - поинтересовалась Фаншетта, когда я протянул ей ленту.
- Эту ленту дал нам ваш отец, он нашел ее недалеко от места, где был убит Базиль, - пояснил я девочке.
- Это моя лента, - ответила садовница. - Я потеряла ее вечером, когда сажала саженцы.
- Ну, раз она ваша, - улыбнулся я. - Возьмите ее.
- Спасибо, - Фаншетта поклонилась.
Она схватила ленту и быстро зашагала по аллее, забыв про работу. Я глядел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями.
- Зачем вы ей отдали ленту? - набросилась на меня Ренар. Это же улика!
Я уселся на скамью и задумался. Все сходилось! Ответ оказался очень прост, удивительно, что я раньше не догадался.
- Мадлен, подождите меня здесь, прошу вас, - обратился я к любимой.
- Почему? Куда вы? - спросила она.
-- Предотвратить третье убийство! - ответил я, поднимаясь с лавочки.
Я поспешил по аллее туда, где скрылась Фаншетта. В голове билась одна мысль: "Только бы не опоздать!". Скоро я услышал голоса Фаншетты и Керубино. Мы с Герцогом спрятались в кустах и принялись наблюдать за ними. Они сидели на скамейке и очень оживленно беседовали.
- Это ваше? - спросила Фаншетта, протягивая пажу белую ленту.
- Да, - ответил тот. - Эта лента графини, я храню ее как талисман! Спасибо тебе, что нашла ее!
- Не я ее нашла, - ответила девочка мрачно. - Ленту нашел мой отец и отдал ее судье, который ищет убийцу. Я сказала ему, что это моя лента. Он мне ее вернул.
- Поразительная наивность, - пробормотал я.
- Благодарю тебя Фаншетта! - Керубино горячо поцеловал девочку.
- Я же люблю тебя! - ответила садовница. - Кстати, я все знаю...
- Что ты знаешь? - удивленно спросил паж. - Ты о чем?
- О том, что ты убил графа, - сказала девочка. - Но я никому не скажу! Я ведь люблю тебя!
- Спасибо Фаншетта! - он заключил ее в объятья. - Я не хотел этого... сам не знаю, как это получилось! Ох, я так несчастен, никто меня не понимает! Граф никогда меня не любил, я его раздражал! Фаншетта, мне очень тяжело! Я люблю графиню, а она считает мои чувства всего лишь детской привязанностью. Мне трудно привыкнуть к этому жестокому миру, я слишком раним и беззащитен. Но я уже не ребенок!
- Нет, ты еще ребенок, - прошептал я. - Но ребенок взрослый и жестокий.
Садовница вздохнула.
- Извини, мне надо работать, - сказала она. - Но теперь ты знаешь, что на меня можно положиться.
Фаншетта поднялась с лавочки и быстро зашагала по аллее. Керубино последовал за ней, он настиг девочку и накинул на ее тонкую шейку атласную ленту...
- Герцог! Взять! - закричал я.
Пес с громким лаем кинулся на пажа, то бросился в сторону. Герцог сбил Керубино с ног и, поставив мохнатые лапы ему на грудь, грозно зарычал.
- Все закончилось, молодой человек, - сказал я.
Рядом на земле сидела Фаншетта. Бедная девочка держалась за горло и тяжело дышала. Я помог садовнице подняться и обнял ее.
- Все будет хорошо, - сказал я ей.
Фаншетта разрыдалась.
- Уберите ваше страшилище! - взмолился паж. - Он меня сожрет!
Герцогу явно не понравилось, что его назвали страшилищем, и он зарычал еще более злобно.
- Что тут происходит? - раздался голосок Мадлен.
- Мне бы тоже хотелось это узнать, - добавил подбежавший Фигаро.
- Мадмуазель, - обратился я к Фаншетте, - вы не будете против, если все мы сейчас посетим ваш домик?
- Я буду рада принять вас, - ответила девочка дрожащим голосом. - Я угощу вас чаем с печеньем...
- Большое спасибо, дитя, - поблагодарил я садовницу.
- А я, не бросайте меня с этим лохматым чудищем! - заныл Керубино.
- Будьте спокойны, - усмехнулся я. - Вы, мой друг, пойдете с нами. Вам нужно принять участие в нашей беседе... Только, прошу вас, не пытайтесь удрать.
Я отозвал Герцога и мы пошли в гости к Фаншетте.
В домике садовника мы разместились в маленькой гостиной за круглым столиком, Герцог улегся неподалеку. Фаншетта предложила чаю, но мы отказались. Всех больше всего волновал исход дела.
- Присутствующий здесь мсье Керубино совершил убийство своего господина садовыми ножницами, - начал я. - Он караулил его в саду весь вечер. Керубино заранее все продумал. Он украл ножницы у Фаншетты накануне убийства. Не так ли, мадмуазель, ведь только он заходил к вам в тот день?
Девочка молча кивнула.
- Потом садовник Антонио искал их и нашел только на следующий день на своем обычном месте, правда, странно? Он это нам старательно рассказывал. По словам его дочери, Антонио хоть и пьяница, но садовые инструменты у него всегда на месте. Из всего этого я сделал вывод, что убийство было совершено садовыми ножницами. Ими легко можно нанести глубокую смертельную рану.
- Но как ножницы оказались на месте? - удивилась Мадлен. Неужели в этом парке водятся призраки.
- Да, - улыбнулся я. - Один из этих призраков как раз перед вами.
Я кивнул в сторону Фигаро.
- Вы помогали этому человеку, - сказал я. - Это вы помыли ножницы и положили их на место. Фаншетта сказала мне, что вы заходили в день после убийства, а причину вашего визита она назвать не смогла...
- Ох, она могла забыть! В тот день я зашел к ним передать указания графини, - возразил Фигаро. - Этот визит простое совпадение и...
- Слишком много этих совпадений! - перебил его я. - Нож в кармане Керубино тоже совпадение. Это вы сунули его пажу, чтобы сначала навлечь на него подозрение, а потом отвести их. Вы заставили всех думать, что именно убийца сунул эту вещицу ему в карман. Но мне сразу показалось странным, что в кармане у пажа ложное орудие убийства. Ведь обычно убийцы подсовывают свои настоящие орудия труда. У вас был точно такой же нож, как у врача Бартоло, его то вы и подбросили Керубино. Потом на следующий день вы пришли к Бартоло и украли у него подобный нож, который на всякий случай зарыли в саду. Мне вы рассказали несколько прекрасных "сказок". Вы поставили цель - запутать меня, и у вас это получилось.
- Как это нехорошо! - воскликнула Мадлен. - Вы хотели бросить подозрения на невинного человека!
- Ваши суждения ошибочны, - возразил ей камердинер. - Я не ставил цели очернить доктора. Я заранее знал, что он будет вычеркнут из списка подозреваемых. Бартоло не идиот, чтобы использовать нож из своей коллекции. И я понимал, что судья это поймет.
- Ваши суждения ошибочны, - возразил ей камердинер. - Я не ставил цели очернить доктора. Я заранее знал, что он будет вычеркнут из списка подозреваемых. Бартоло не идиот, чтобы использовать нож из своей коллекции. И я понимал, что судья это поймет.
- Я действительно это понял, - согласился я. - Но я не могу понять, зачем вы выгораживали убийцу?
- Это я его попросила, - вздохнула Фаншетта. - Фигаро знал о моих чувствах к Керубино и решил мне помочь спасти его. Мы оба видели, как он убил графа.
- Бедное наивное дитя, - сказал я. - А этот человек в благодарность чуть не убил вас!
- Я не хотел убивать Фаншетту! - закричал паж. - Просто тогда я очень перепугался! Я не владел собой!
- Да, - согласился я. - Когда вы убили Базиля, вы тоже этого не хотели. Он начал шантажировать вас, запугивать. Вы, конечно, пообещали выполнить все, что он скажет, но когда Базиль отвернулся, вы схватили лопату, забытую Фаншеттой, и ударили его... Убегая, вы потеряли белую атласную ленту графини, Сюзанна говорила мне, что вы всегда ее носите с собой. Садовник нашел эту ленту и отдал мне. А Фаншетта во второй раз решила вас спасти, она сказала, что это ее лента. Девочка совсем не думала о последствиях, она хотела одного - выгородить вас!
- Но эта лента! Ведь она могла принадлежать кому-то другому! - воскликнула Мадлен. - Ее могла потерять графиня или Сюзанна!
- Сейчас время траура. Графиня велела всем носить черное, ответил я. - Меня очень удивило, что кто-то потерял белую ленту. По этой же причине я понял, что Фаншетта обманывает меня. Единственным человеком, кто носил с собой белую ленту, был Керубино. Все просто.
- А почему граф пришел на полчаса раньше? - спросила Мадлен.
- Это благодаря камердинеру, который перевел часы, пояснил я. -Фигаро сделал это, чтобы граф и Сюзанна разминулись на свидании. Он следил за ним и, наверное, видел, как паж убил его... Странно, что потом он не перевел часы обратно.
- У меня не было подходящего случая, - пояснил Фигаро. Графиня все время носила их с собой.
- Теперь нам остается подвести итог, - сказал я. Несомненно, убийца должен быть наказан, но это произойдет только в том случае, если мадмуазель Фаншетта и мсье Фигаро подтвердят сказанное мною.
- Никогда! - твердо произнесла садовница. - Никогда я не сделаю это!
- Но он же хотел вас убить! - удивилась Мадлен.
- Я люблю его! - пояснила Фаншетта. - Я просто не смогу сделать это.
- Что ж, - вздохнул я. - А вы мсье Фигаро? Подумайте, этот человек совершил два убийства и не остановился перед третьим, он опасен.
- Вы правы, - согласился Фигаро. - Я согласился ему помочь ради Фаншетты, я был уверен, что убийство было совершено им... как бы выразиться... по глупости что ли... и что он раскаялся. Я понятия не имел, что он будет считать убийство детской шалостью... Я готов подтвердить все, сказанное вами. Прости, Фаншетта, так надо.
Паж разрыдался.
- Почему вы так жестоки? - всхлипывал он. - Почему вы не хотите понять меня!? Неужели у вас нет жалости!?
- Жалости!? - с усмешкой переспросил я. - А вы сами думали о жалости, когда убивали? И где была ваша жалость, когда вы душили девочку, которая вас спасла?
- Клянусь, этого больше не повториться! - взмолился юноша.
- Нет, уважаемый, детские отговорки тут не помогут, ответил я сурово. - Убийство - не ребяческие проказы!
- Не понимаю, как можно было подозревать этого пажа, недоумевала Мадлен. - Ведь он как ребенок!
- Именно это усилило мои подозрения. Ему всегда все сходило с рук, он не знал ни бед, ни огорчений. Все его любили, никогда не наказывали, баловали... и вдруг, его отсылают! И виной всему граф! И Керубино решает просто устранить его. Он был уверен, что даже за убийство его не ждет наказание. И оказался почти прав! Конечно, у этого пажа характер ребенка, но ребенка взрослого, который применяет для достижения своей цели взрослые методы. И ничего его не остановит. Он твердо уверен, что этот мир создан для него и все препятствия можно убрать любыми средствами. И даже теперь Керубино считает, что он прав, и все должны защищать его. Ведь он такой юный, беззащитный, ранимый. Особы подобного склада - обычно женщины, но среди мужчин тоже встречаются подобные экземпляры.
- А почему вы решили, что именно Фигаро помогал ему? поинтересовалась красотка. - Ведь вы могли обратить внимание на кого-то другого: на графиню, Сюзанну, доктора...
- Во-первых, именно Фигаро всегда выручал пажа, во-вторых, он был единственным из всех, кто бы мог продумать и претворить в жизнь такой сложный план.
- Но как он мог решиться помогать убийце? - недоумевала Мадлен. -Ради Фаншетты?
- Думаю, не только ради нее. Такие люди как Керубино умеют вызвать к себе жалость и заставить помочь себе. Они кажутся такими несправедливо обиженными и несчастными, что отказать им в помощи может только очень черствый человек. А Фигаро к таким не относиться.
Мадлен внимательно выслушала меня.
- Права была Сюзанна, когда говорила, что из него выйдет величайший плутишка на свете, - вздохнула она. - К тому же получился еще и убийца! Мне жаль Фаншетту, она помогала пажу, а он чуть ее не придушил!
- Он всегда думал только о себе, - сказал я. - И в этот раз тоже. Страх заставил его действовать, не думая о последствиях. А после того, как два убийства сошли ему с рук, он не мучился угрызениями совести.
Я очень старалась, приблизить этот случай к пьесе "Женитьба Фигаро", но, увы, у меня это плохо получилось. Я с грустью заметила, что не смогла справиться с трудной задачей. У меня вышла новая история, в которой принимали участие лица с именами героев знаменитой комедии. Характеры моих действующих лиц лишь отдаленно напоминали характеры персонажей Бомарше. А мог ли Керубино пьесы Бомарше совершить убийство? Судя по "Преступной матери", он вполне на это способен, там четко проявилась вся сущность пажа. Тут ошибки быть не может. А вот остальные... так ли они себя повели бы?
Однако я решилась показать мой рассказ драматургу. К моему произведению он отнесся довольно прохладно, но ругать не стал.
- Не дурно, гражданочка, - только и сказал он.
Для меня это была высшая степень похвалы. Я была очень благодарна за снисхождение. Мы опять завели разговор о "Преступной матери". Я заметила, что эта пьеса помогла мне при работе над рассказом. Бомарше поблагодарил меня за добрые слова, но с грустью заметил:
- Я все еще стараюсь быть живописцем человеческого сердца, но годы и превратности судьбы иссушили мою палитру.