Он уловил запах шипящих на огне колбас, и у него потекли слюнки. За грош он купил одну колбаску и рог эля, чтобы ее запить. Жуя, он смотрел, как раскрашенный деревянный рыцарь бьется с раскрашенным деревянным драконом. На кукольницу, водившую дракона, смотреть было не менее приятно: высокая, тоненькая, с оливковой кожей и черными волосами дорнийки. Вея точно копье, и грудей почти не видно – но Дунку нравилось ее лицо и то, как ловко она заставляет дракона скакать взад-вперед. Он бросил бы девушке медную монетку, будь у него лишняя – но сейчас ему был нужен каждый грош.
Он надеялся, что среди торговцев есть и оружейники. И верно – один тироши с раздвоенной синей бородой продавал нарядные шлемы в виде разных птиц и зверей, украшенные золотом и серебром. Один кузнец предлагал дешевые клинки, у другого сталь была лучше, но Дунку нужен был не меч.
Потребный ему товар он нашел в самом конце ряда – на столе перед торговцем лежала тонкая кольчужная рубаха и пара перчаток с раструбами.
Дунк осмотрел все это и заметил:
– Хорошая работа.
– Лучше не найдете, – заверил кузнец, коротышка не более пяти футов ростом, но в плечах и в груди такой же широкий, как Дунк. Чернобородый, с огромными ручищами, он держался без всякого подобострастия.
– Мне нужны доспехи для турнира, – сказал Дунк. – Хорошая кольчуга сверху донизу, поножи, воротник и шлем. – Полушлем старика был ему впору, но один носовой щиток не мог защитить лицо как следует.
Оружейник смерил Дунка взглядом.
– У вас большой рост, но я одевал рыцарей и побольше. – Он вышел из-за прилавка. – Станьте-ка на колени, я измерю ширину плеч. А заодно и шею. – Дунк опустился на колени, и оружейник завязанным в узлы ремешком снял нужные мерки, бурча что-то при этом. – Теперь поднимите руку. Нет, правую. Можете встать. – Обмеры ляжки, икры и талии вызвали дальнейшее бурчание. – У меня есть в повозке то, что вам подойдет. Без всяких там золотых и серебряных финтифлюшек, но сталь хорошая, прочная. Я делаю шлемы, похожие на шлемы, а не на свиней с крыльями да на заморские фрукты, – но мой защитит вас лучше, если вам угодят копьем в лицо.
– Того-то мне и надо. Сколько?
– Восемьсот стагов. Я нынче добрый.
– Восемьсот?! – Это было больше, чем Дунк ожидал. – Я…, я могу предложить вам старые доспехи, поменьше…, полушлем, кольчугу…
– Железный Пейт продает только то, что делает сам, но металл может мне пригодиться. Если они не слишком ржавые, я одену вас за шестьсот.
Дунк охотно попросил бы Пейта поверить ему доспехи в долг, но он чувствовал, что подобная просьба благоприятного отклика не вызовет. Из своих странствий со стариком он знал, что торговцы крайне недоверчиво относятся к межевым рыцарям, некоторые из которых были немногим лучше разбойников.
– Я дам вам два стага вперед, – сказал Дунк, – а доспехи и остальные деньги принесу завтра. Пейт пристально посмотрел на него.
– За два стага я придержу для вас доспехи один день – а после продам их другому.
Дунк выудил монеты из кошелька и положил в мозолистую ладонь оружейника.
– Вы получите все. Я намерен стать победителем турнира.
– Да ну? – Пейт попробовал на зуб одну из монет. – А все остальные, выходит, съехались лишь для того, чтобы покричать тебе “ура”?
***
Луна поднялась уже довольно высоко, когда Дунк направил свои стопы обратно к вязу. Эшфордский луг позади был ярко освещен факелами. Там звучали песни и смех, но Дунку было не до веселья. Он мог придумать только один способ добыть деньги. И если он потерпит поражение…
– Одна победа – вот все, что мне нужно, – сказал он вслух. – Не так уж это и много.
Старик, правда, даже и на это никогда не надеялся. Сьер Арлан ни разу не ломал копья с тех пор, как принц Драгонстонский спешил его на турнире в Приюте Бурь много лет назад. “Не каждый может похвалиться тем, что сломал семь копий в схватке с первейшим рыцарем Семи Королевств, – говорил старик. – На лучшее я уже не способен – значит, незачем и пытаться”.
Дунк подозревал, что причиной тут скорее возраст, нежели принц Драгонстонский, но не смел высказать это вслух. Старик берег свою гордость до последнего дня. “Но он всегда говорил, что я скор и силен, – твердил себе Дунк, – и то, что было верным для него, не закон для меня”.
Он шел по тропке через высокую траву, перебирая в уме свои возможности, как вдруг увидел сквозь кусты огонек костра. Это еще что такое? Дунк, не раздумывая, выхватил меч и бросился вперед.
С ревом и бранью он выбежал на поляну – и остановился как вкопанный.
– Ты! Что ты тут делаешь?
– Рыбу жарю, – ответил нахальный мальчишка, сидящий у костра. – Хочешь?
– Но как ты сюда попал? Украл лошадь?
– Приехал в повозке человека, который привез барашков к столу лорда Эшфорда.
– Так пойди поищи себе обратную повозку. Ты мне здесь не нужен.
– Никуда я не пойду. Надоела мне эта гостиница.
– Довольно с меня твоей наглости. Сейчас перекину тебя через седло и отвезу домой.
– Тебе пришлось бы ехать до самой Королевской Гавани. Пропустишь турнир.
Королевская Гавань… На миг Дунку показалось, что мальчишка смеется над ним, но не мог же тот знать, что и Дунк оттуда родом. Еще один бедолага из Блошиной Ямы – и кто упрекнет его за то, что он захотел выбраться оттуда?
Дунк почувствовал себя глупо, стоя с мечом в руке над восьмилетним сиротой. Он убрал клинок и свирепо глянул на мальчишку, давая понять, что никаких глупостей не потерпит. Надо бы задать паршивцу хорошую трепку – но малец имел такой жалкий вид, что у Дунка рука не поднималась побить его. Огонь весело трещал, обложенный камнями, лошади были вычищены, одежда сохла над костром на ветке вяза.
– Что это тут за тряпки?
– Я их постирал. И вычистил коней, и развел костер, и поймал эту рыбу. Я бы и шатер поставил, да не нашел его.
– Вот мой шатер. – Дунк указал вверх, где простиралась крона вяза.
– Это просто дерево, – хмыкнул мальчуган.
– Истинный рыцарь в ином шатре не нуждается. Уж лучше спать под звездами, чем в пропахшей дымом палатке.
– А если дождь пойдет?
– Дерево защитит меня.
– Они протекают, деревья-то.
– Верно, – засмеялся Дунк. – По правде сказать, мне не на что приобрести шатер. Ты бы перевернул свою рыбу, иначе она подгорит с одной стороны и останется сырой с другой. Повара из тебя никогда не выйдет.
– Выйдет, если я захочу, – возразил мальчишка, но рыбу перевернул.
– Что это у тебя с головой? – спросил Дунк.
– Лекари обрили меня. – И мальчик, вдруг засмущавшись, натянул на голову капюшон своего темно-бурого плаща.
Дунк слышал, что так иногда делают от вшей или некоторых болезней.
– Стало быть, ты болел?
– Нет. Как тебя зовут?
– Дунк.
Мальчишка залился хохотом, точно в жизни не слыхал ничего смешнее.
– Дунк! Сьер Дунк? Это имя не для рыцаря. Может, это уменьшительное от “Дункан”?
– Может, и так.
Старик все время звал его Дунком, а свою прошлую жизнь он помнил не слишком хорошо.
– Пожалуй. Сьер Дункан из… – У Дунка не было родового имени, не было дома. Сьер Арлан подобрал его в закоулках Блошиной Ямы, и он не знал ни отца, ни матери. Как же назваться? “Сьер Дункан из Блошиной Ямы” звучит не слишком по-рыцарски. Можно сказать, что он из Пеннитри, но что, если его спросят, где это? Сам Дунк никогда не бывал в Пеннитри, а старик о доме почти не рассказывал. Дунк нахмурился и выпалил:
– Сьер Дункан Высокий. – Никто не станет оспаривать, что он высок, и это достойное имя.
Но маленький нахал, видимо, был иного мнения.
– Никогда не слышал о сьере Дункане Высоком.
– Ты что, знаешь всех рыцарей в Семи Королевствах?
– Хороших знаю.
– Я не хуже других. После турнира все в этом убедятся. Ну а тебя как звать, воришка? Мальчик помедлил и сказал:
– Эг «От англ. egg – яйцо.».
Дунк не стал смеяться. Голова у мальчишки и правда как яйцо. Дети бывают жестоки, да и взрослые тоже.
– Эг, мне следовало бы всыпать тебе как следует и отправить назад, но у меня и оруженосца нет, не только шатра. Если поклянешься делать то, что я велю, я разрешу тебе послужить мне на турнире – а там видно будет. Если я решу, что ты чего-то стоишь, то буду кормить тебя и одевать. Одежда, правда, будет домотканая, а есть мы будем соленую рыбу и говядину да изредка оленину, когда лесника поблизости не окажется, но голода можешь не опасаться. И я обещаю не бить тебя без причины.
– Да, ваша милость, – улыбнулся Эг.
– Сьер, – поправил Дунк. – Я всего лишь межевой рыцарь. – Хотелось бы ему знать, смотрит на него сейчас старик или нет. Я обучу его боевому искусству, как ты учил меня, сьер. Парень он вроде смышленый – глядишь, и из него получится рыцарь.
Рыба оказалось все-таки малость сыровата внутри, и Эг вынул из нее не все кости, однако она была неизмеримо вкуснее жесткой солонины.
Эг скоро уснул у догорающего огня. Дунк лег на спину, заложив свои большие руки под голову и глядя в ночное небо. С турнирного поля в полумиле от него слышалась далекая музыка. Вверху мерцали тысячи звезд. Вот одна из них ярко-зеленой чертой пересекла небо и пропала.
Эг скоро уснул у догорающего огня. Дунк лег на спину, заложив свои большие руки под голову и глядя в ночное небо. С турнирного поля в полумиле от него слышалась далекая музыка. Вверху мерцали тысячи звезд. Вот одна из них ярко-зеленой чертой пересекла небо и пропала.
"Упавшая звезда приносит удачу тем, кто ее видит, – пришло в голову Дунку. – Но все остальные сейчас в шатрах, и над ними шелк, а не звездное небо. Стало быть, вся удача достанется мне одному”.
Утром его разбудило пение петуха. Эг еще спал, свернувшись под вторым по нарядности плащом старика. Не сбежал, выходит, ночью – и то хорошо.
Дунк ткнул его ногой.
– Поднимайся, дело есть. – Мальчишка довольно быстро сел и протер глаза. – Помоги мне оседлать Легконогую.
– А завтрак как же?
– Поедим солонины, как управимся.
– Уж лучше я съем лошадь…, сьер.
– Отведаешь моего кулака, если не будешь делать, что велят. Доставай скребницы – они в седельной сумке. Да, в этой самой.
Вместе они расчесали гнедую шерсть Легконогой и водрузили ей на спину лучшее седло сьера Арлана. Дунк заметил, что Эг работает на совесть, когда хочет.
– Думаю, меня не будет почти весь день, – сказал он мальчику, садясь на лошадь. – Останешься здесь и приберешься в лагере. Да смотри, чтобы другие ворюги не совали сюда нос.
– Может, оставите мне меч, чтобы я отгонял их? – Синие глаза Эга, очень темные, почти лиловые, из-за бритой головы казались необычайно большими.
– Довольно будет и ножа. И будь на месте, когда я вернусь, слышишь? Если украдешь что-нибудь и сбежишь, я сыщу тебя с собаками.
– Так ведь у вас нет собак.
– Ничего, для такого случая достану. – Дунк обратил Легконогую к лугу и поехал легкой рысью, надеясь, что его угроза заставит мальчишку вести себя прилично. В лагере осталось все, чем Дунк владел в этом мире, кроме одежды на нем, лошади под ним и старых доспехов в мешке. Дурак я, что так доверился мальчишке – но ведь старик тоже поверил мне, размышлял Дунк. Не иначе как сама Матерь послала парня ко мне, чтобы я мог уплатить свой долг.
Пересекая поле, он услышал стук молотков со стороны реки – плотники ставили там барьеры для турнира и воздвигали большой павильон для зрителей. На лугу прибавилось несколько шатров, а рыцари, прибывшие ранее, отсыпались после ночной попойки или закусывали у костров. Пахло дымом и ветчиной.
К северу от луга протекала река Кокльсвент, приток могучего Мандора. За бродом располагались город и замок. Дунк, путешествуя со стариком, повидал много рыночных городов, и этот казался красивее многих других: побеленные дома под соломенными крышами смотрели очень приветливо. Когда Дунк был поменьше, он все, бывало, думал, каково это – жить в таком месте: спать каждую ночь под крышей и каждый раз просыпаться в тех же стенах. Может, скоро я и узнаю, что это за жизнь. И Эг тоже. Все может статься. На свете и не такое бывает.
Эшфордский замок имел вид треугольника с округлыми башнями тридцатифутовой вышины на каждом углу и зубчатыми стенами между ними. Над ним реяли оранжевые флаги с белым знаком солнца и шеврона, девизом владельца замка. Стражники в оранжево-белых камзолах стояли с алебардами у ворот – видно было, что им больше по душе шутить с хорошенькими молочницами, чем не пускать кого-то. Дунк остановился перед бородатым коротышкой – судя по всему, капитаном – и спросил, где найти распорядителя турнира.
– Это Пламмер, здешний управляющий. Я покажу где. Во дворе конюх принял у Дунка лошадь. Дунк закинул потертый щит сьера Арлана за плечо и прошел за капитаном в зубчатую башенку. Крутые каменные ступени вывели их на стену.
– Хочешь записать своего господина? – спросил капитан.
– Я сам себе господин.
– Вон как? – Дунку показалось, что капитан ухмыляется. – Вот в эту дверь. Я должен вернуться на свой пост.
Управляющий сидел за столом и писал что-то на листе пергамента – узколицый, с редкими седеющими волосами. Он поднял голову и спросил:
– Чего тебе?
Дунк прикрыл за собой дверь.
– Это вы – Пламмер-управитель? Я пришел, чтобы записаться на турнир.
– На турнир моего лорда принимаются только рыцари, – поджал губы Пламмер. – Вы рыцарь?
Дунк кивнул, боясь, не покраснели ли у него уши.
– Полагаю, у вас и имя есть?
– Дунк. – Ах, угораздило же ляпнуть такое! – Сьер Дункан. Высокий.
– Откуда же вы будете, сьер Дункан Высокий?
– Ниоткуда. Я служил оруженосцем у сьера Арлана из Пеннитри с пяти или шести лет. Вот его щит. Он ехал на турнир, но простудился и умер, и я приехал вместо него. Перед смертью он посвятил меня в рыцари вот этим самым мечом. – Дунк вынул меч и положил на поцарапанный стол. Распорядитель удостоил клинок лишь самого беглого взгляда.
– Да, я вижу, что это меч. Но я никогда не слыхал и о сьере Арлане из Пеннитри. Вы говорите, что были его оруженосцем?
– Он всегда хотел, чтобы я стал рыцарем. Умирая, он попросил подать ему меч, велел мне стать на колени, коснуться сперва моего правого плеча, затем левого, произнес нужные слова и сказал, что теперь я рыцарь.
– Гм-м. – Пламмер потер себе нос. – Это верно, что каждый рыцарь может посвятить в рыцари другого человека – правда, обычно этому предшествует исповедь у священника и бдение. Присутствовали ли при этом какие-нибудь свидетели?
– Только щегол на ветке. Но я помню то, что говорил старик. Он обязал меня быть истинным рыцарем, чтить семерых богов, защищать слабых и невинных, преданно служить моему господину и сражаться за свою страну. Я поклялся во всем этом.
– Не сомневаюсь. – Дунк не мог не заметить, что Пламмер ни разу не назвал его сьером. – Мне нужно посоветоваться с лордом Эшфордом. Быть может, кто-то из славных рыцарей, собравшихся здесь, знал вашего покойного господина?
– Мне помнится, я видел знамя Дондаррионов – пурпурную молнию на черном поле.
– Да, это знамя сьера Манфреда.
– Сьер Арлан служил у его отца в Донре три года назад. Может быть, сьер Манфред вспомнит меня.
– Советую вам поговорить с ним. Если он согласится поручиться за вас, приведите его сюда завтра, в это же время.
– Как вам будет угодно. – Дунк пошел к двери.
– Сьер Дункан, – позвал его Пламмер, и он обернулся.
– Вам известно, что побежденный на турнире отдает победителю оружие, доспехи и коня и должен заплатить за все это выкуп?
– Известно.
– А можете ли вы заплатить такой выкуп? Теперь уши у Дунка уж точно покраснели.
– Мне платить не придется. – Он молился, чтобы это было правдой. Все, что мне нужно, – это одна победа. Если я выиграю свой первый бой, то получу доспехи и коня побежденного или его золото, а тогда уж пусть и меня побеждают.
Он медленно сошел вниз – ему не хотелось делать то, что он задумал. Во дворе он поймал за шиворот одного из конюхов.
– Мне нужен главный конюший лорда Эшфорда.
– Сейчас отыщу его.
В конюшнях царили полумрак и прохлада. Чей-то норовистый серый жеребец попытался куснуть Дунка, а Легконогая тихонько заржала и ткнулась носом в его протянутую руку.
– Умница моя. – Старик говорил, что рыцарь не должен слишком привязываться к лошади, ибо далеко не одной суждено погибнуть под ним, но сам не слишком придерживался этого правила. Часто на глазах у Дунка он тратил последний грош на яблоко для старой Каштанки или овес для Легконогой и Грома. На Легконогой сьер Арлан проделал многие тысячи миль по всем Семи Королевствам. Дунку казалось, что он предает своего старого друга, но что ему оставалось? Каштанка стара, и за нее много не выручишь, а Гром нужен ему для турнира.
Шло время, а главный конюший все не появлялся. Между тем на стене зазвучали трубы и во дворе поднялся крик. Дунк подвел Легконогую к дверям посмотреть, что там творится. Большой отряд рыцарей и конных лучников въезжал в ворота – их было не меньше сотни, и Дунк никогда еще не видывал таких великолепных коней. Какой-то важный господин приехал, подумал Дунк, и поймал пробегавшего мимо конюха.
– Кто они такие?
– Вы что, знамен не видите? – огрызнулся мальчишка, вывернулся и убежал. Знамена… Как раз в этот миг ветер развернул черный шелковый стяг на длинном древке, и трехглавый дракон дома Таргариенов словно расправил крылья, выдыхая алое пламя. Знамя держал высокий рыцарь в чешуйчатой, белой с золотом броне, и белоснежный плащ ниспадал с его плеч. Двое других всадников тоже были в белом с головы до ног. Королевские гвардейцы и флаг королевский. Вот и лорд Эшфорд с сыновьями выбегает из дверей замка, тут же и дочь, королева турнира, маленькая, с желтыми волосами и круглым розовым личиком. Не такая уж и красавица – кукольница была лучше.
– Брось-ка эту клячу, парень, и займись моей лошадью. Какой-то всадник спешился перед конюшней, и Дунк понял, что тот обращается к нему.
– Я не конюх, ваша милость.
– Что, недостаточно умен для такой должности? – На всаднике был черный плащ с алой атласной каймой, а одежда внизу переливалась красным, желтым и золотым, как пламя. Среднего роста, но стройный, как клинок, он казался ровесником Дунка. Серебристо-золотые локоны обрамляли точеное, властное лицо: высокий лоб, четкие скулы, прямой нос, бледная, безупречно чистая кожа, густо-лиловые глаза. – Если ты не способен управиться с лошадью, принеси мне вина и приведи бабенку посмазливее.