– Да, ничего себе знатность, – пробормотал Торвард ярл.
– А почему же тогда ты хочешь навести нас на Вигмара? Ведь его зовут хёвдингом Медного леса.
– Пусть бы подавился тот, кто его так зовет! – с досадой ответил Скаллир.
Лицо его вдруг ожесточилось и стало отталкивающе неприятным. Длинные поперечные морщины на лбу задрожали, во всем лице появилось какое-то нездоровое, лихорадочное оживление: застарелая ненависть била ключом в этой странной душе и требовала выхода.
– Да ты его не любишь! – заметил Хельги.
– Чтоб ему пропасть вместе со всем его проклятым родом! Он мой враг и враг всего моего рода!
– Что же он тебе сделал? – с любопытством спросил Торвард. Вражда между этим тщедушным существом и Вигмаром Лисицей, прославленным доблестью и силой на весь Морской Путь, выглядела просто смешной.
– Он ограбил мой род! – вскрикнул Скаллир, и его голос вдруг стал пронзительным и резким, так что хирдманы поморщились и даже прикрыли ладонями уши. – Он отнял наши земли и все наши богатства! Все, что есть на Золотом озере, всегда, от создания мира принадлежало нам! И медь, и железо, и олово, и золото, и самоцветы! Он пришел и все забрал! Он хочет вовсе выжить нас с земли, которую боги создали только для нас, и завладеть всеми богатствами!
– А, значит, ты хочешь ему отомстить нашими руками! – сообразил Рингольд Поплавок. – Но тогда ведь ты потребуешь доли в добыче!
– Нет, нет! – Скаллир взял себя в руки и, тяжело дыша, старался успокоиться. – Нет. Мне будет достаточно того, если вы разорите его дом и перебьете его род! Вам достанутся все богатства, что он накопил в своем доме. А мне ничего больше не нужно! Пусть только он уйдет с моей земли! Я полагаюсь на вашу доблесть, знатные ярлы! Ведь Вигмар Лисица – ваш злейший враг! Он бился с твоим отцом, Торвард ярл! И твоему отцу, Хельги ярл, он мешает собирать дань с восточного побережья! Люди убегают с побережья к нему на Золотое озеро, а он никому не платит дани! Люди, которые могли бы работать на вас, работают на него! Он ваш враг! Убейте его! Убейте!
У Хельги кружилась голова и темнело в глазах; блеск огня и тьма вокруг как-то странно смешались в единый неразличимый черно-огненный поток, и этот поток завораживал, морочил, давил на мысли. И эта огненная мгла скрипуче заклинала: «Убейте, убейте!» Вспомнились «боевые оковы» – здесь мерещилось какое-то иное, но тоже неприятное колдовство.
– У меня будет еще одно условие, – добавил Скаллир. – Мы должны будем идти только по ночам.
Хирдманы загудели: и сам-то Скаллир не слишком внушал доверие, а тут еще такое дикое требование!
– Это ты не слишком хорошо придумал! – сказал Торвард ярл. – Ночью же вся нечисть сильнее!
– Ночью сильнее любые чары! И когда мне придется резать сеть, которой тролли Вигмара окружили его дом, сила ночи поможет мне. А не хотите – справляйтесь сами, – обиженно и сварливо добавил Скаллир. – Только вы и до Мшистой горы без меня не дойдете.
Торвард и Хельги посмотрели друг на друга. Оба пребывали в нерешительности: с одной стороны, странности Скаллира внушали веру, что он действительно может преодолевать зачарованные дороги, но сам он настолько не нравился обоим, что решиться принять его помощь было трудно.
– Если вы согласны, то я жду вас на этом месте завтра в полночь, – сказал Скаллир. – Думаю, у вас хватит на это смелости, знатные ярлы.
Он повернулся и пошел назад, к тем камням, из-за которых появился. Все смотрели ему вслед, чувствуя странное оцепенение. Никто не сводил к него глаз, но никто не увидел, куда он делся. Скаллир прошел между двумя камнями и исчез, как будто это были ворота, уводящие в иной, невидимый мир.
* * *Назавтра перед полуночью оба ярла с дружинами уже ждали возле места вчерашнего ночлега. Обсудив удивительную встречу, Хельги и Торвард решились все-таки принять предложение этого странного создания.
– Мне он тоже не нравится, но нам же к нему не свататься! – говорил Торвард ярл, быстрее, чем Хельги, пришедший к этому решению.
– Как бы он нас не завел куда-нибудь…
– А ты хочешь всю жизнь по широким дорогам ездить? И чтобы в каждой яме по Фафнирову кладу? Так не бывает. За чем-нибудь стоґящим надо ездить подальше! А довести он доведет! Что он Вигмара терпеть не может, это сразу видно, это он не врет! Доведет, и ладно. А там видно будет.
Дагу хёвдингу они не стали рассказывать о своем проводнике. Даг не одобрял их решения ехать в Медный лес, но отговаривать не стал.
– Вы оба – взрослые люди, – только и сказал он.
У Торварда ярла было с собой сорок человек, у Хельги – больше восьмидесяти. С таким войском они считали вполне возможным углубиться в дали Медного леса. Смущала необходимость идти по ночам, но, как говорят, бояться волков – быть без грибов.
В ночной темноте, освещая дорогу факелами, они приблизились ко вчерашнему пригорку, и тут же из-за валунов выскользнула знакомая темная фигурка.
– Идите за мной, знатные ярлы, – без приветствия сказал Скаллир и тут же пошел куда-то вперед вдоль лесной опушки.
Торвард и Хельги опять переглянулись, но фигурка Скаллира едва виднелась в темноте, отблески факелов никак не могли ее догнать, и им пришлось поспешить. Обойдя гору, Скаллир нырнул в сосновый бор.
Идти оказалось не слишком трудно: лес нигде не был особенно густым, весенней сырости на каменистой почве с изобилием гранитных выходов совсем не замечалось. Скаллир шел уверенно, ведя дружину из одной долины в другую, с горы на гору, из ущелья в ущелье. То ли он видел в темноте, то ли так хорошо знал все приметы местности, что свет ему не требовался.
Когда темнота ночи стала понемногу уступать место серому утреннему свету, Скаллир остановился и повернулся к Хельги:
– Сегодня мы не пойдем дальше. Оставайтесь здесь до вечера, а вечером я приду.
С этими словами он шагнул в сторону и исчез.
– Э, ты куда? – крикнул Торвард, но Скаллир не откликнулся. Его просто больше не было.
Устраиваясь на отдых, Торвард и Хельги почти не разговаривали. Затея этого похода становилась все более и более сомнительной. Хирдманы у костров негромко бормотали, обсуждая непонятного проводника.
– Нет, куда же он делся-то? – спрашивал Халльмунд. – Ты мне скажи, Торвард ярл, куда он делся? Домой пошел? Он туда за день успеет и обратно? А раз не успеет, то почему с нами не остался?
– Не знаю! У тебя тетка – ясновидящая, ты сам и решай!
– Да нет, я ничего! Раз надо, так пойдем. Как ты скажешь.
– Да уж конечно! Раз пошли, то не возвращаться же теперь!
Тьма рассеялась, стало видно, что дружина остановилась на дне глубокой длинной долины. Ее окружали высокие горы, поросшие еловым лесом. Неподалеку бежал ручей. К полудню отдохнув, многие захотели получше осмотреть местность. Хельги и Торвард отправились тоже. Вокруг них расстилался Медный лес, предмет мыслей и мечтаний их обоих. Все вокруг казалось диким и чудесным: толстые стволы елей, гранитные валуны, кусты можжевельника, мхи и лишайники, то темно-зеленые, то сизые, то почти белые. Здесь не ощущалось присутствия человека, скалы и мхи жили своей жизнью, такой же, как тысячу лет назад, когда в этой земле не было людей, и их уверенный, ничем не нарушаемый покой дал им свою собственную, непостижимую душу. Хельги ощущал присутствие вокруг этой души, бессловесной, бессмысленной, может быть, но сильной и живой. В порывах ветра он слышал вздохи могучей груди, в шорохе еловых лап – шепот спящих под землей исполинов. Дух древних великанов до сих пор жил в его высоких горных вершинах, в его старых темных ельниках. Казалось, стóит только приглядеться – и среди коряг увидишь копошение троллей, а на дальнем склоне мелькнет маленькая женская фигурка верхом на огромном сером волке… «Ехал Хедин домой из леса в вечер под Йоль и встретил женщину-тролля. Она ехала на волке, и змеи были у нее удилами…»[8]
– Тихо-то как! – с подозрением бормотал Аудольв Медвежонок. – И не пошевелится ничего! Я-то думал, тут великаны и ведьмы на каждом шагу, изготовился вот, – он качнул в руке секиру, – и стою теперь как дурак!
Рингольд Поплавок, с десятком своих людей зашедший дальше всех, прислал к Хельги хирдмана.
– Похоже, ярл, там недавно зарезали кого-то! – заявил он, показывая куда-то в сторону. – Камень весь в крови! Пойдемте, покажу!
Последовав за ним, Торвард, Хельги, Халльмунд и еще кое-кто из любопытных нашли выступ черноватого гранита, шириной в несколько шагов, сплошь усеянный красноватыми точками, похожими на засохшую кровь. Хельги нагнулся и поднял с земли горсть мелкой щебенки. Среди серых и черных виднелось несколько красноватых полупрозрачных камешков – тусклых, неровных, но чем-то смутно знакомых. Хельги повернулся к солнечному свету. Да, его не обманул этот особый темно-красный, чуть розоватый оттенок: на ладони лежали драгоценные камни, называемые гранатами. Только узнать их было нелегко: мелкие, тусклые от бесчисленных трещин кристаллики совсем не напоминали те пламенеющие, как угли, гладкие крупные камни, которыми так любят украшать себя женщины во всех землях.
– Вот это да! – Торвард тоже подобрал несколько красных камешков и подкидывал их на ладони. – Ничего себе! Драгоценные камни валяются под ногами!
Вся скала, в которую упирался «окровавленный» выступ, была усеяна такими же красными «каплями». Красные пятнышки образовались от расколотых пополам, от вытертых ветрами мелких кристалликов. И вся толща горы наполнена этими кристалликами, как выпеченный хлеб пузырьками воздуха. Огромное богатство! Но какое умение нужно, чтобы расколоть гранит, не повредив кристаллы, не превратив их в такую же тусклую, никуда не годную мелочь! Потому-то, верно, и говорят, что добывать драгоценные камни умеют только свартальвы, которым повинуется камень.
Смеясь и удивляясь, хирдманы набрали себе по горсточке мелких гранатов – иначе расскажешь, а тебе не поверят! Хельги не стал подбирать бесполезные камешки, но случай этот еще раз убедил его, что в Медном лесу возможно все. Если драгоценные камни валяются под ногами, то, значит, и до горы, где спит зачарованным сном его мечта, уже недалеко…
Мысли об Альвкаре почти не отпускали его и крепили решимость идти вперед, мирясь со странностями подозрительного проводника. Воздух вокруг был пронизан таинственными силами, и казалось, что пристальный взгляд самого неба сосредоточен на каждом здешнем камне. Только обернись – и увидишь горную вершину, окруженную сияющим пламенем, за которым скрыто ложе спящей валькирии. В скалах чернело множество расселин, и Хельги, заглядывая в их таинственную тьму, с замиранием сердца ожидал увидеть в каждой из них отблеск каких-то иных, загадочных миров.
Когда начало темнеть, дружины приготовились идти дальше. В густых сумерках Скаллир опять вынырнул из-за камня и сделал знак следовать за ним.
– Ну, как там у тебя дома? – небрежно спросил Торвард ярл. – Как жена, детишки? Все в порядке? Быстро же ты обернулся!
– Не беспокойся о моих делах, знатный ярл! – сварливо отозвался Скаллир. – Я обещал довести вас до дома Вигмара Лисицы и доведу, а все прочее вас не касается!
– Ничего себе вежливость! – хмыкнул Торвард.
Но больше они ни о чем не спрашивали. Относить их проводника к обыкновенным людям не приходилось, но раз уж они решили ему довериться, то теперь им оставалось только следовать за ним.
И снова они шли всю ночь. Теперь светила луна, можно было разглядеть и горы вокруг, и блеск реки, вдоль которой лежал их путь. Однажды дружина прошла мимо каменной стены, которыми разгораживают поле и пастбище, а потом на склоне горы разглядели и крыши спящей усадьбы. От этого на душе становилось легче: значит, здесь есть живые люди. Если это люди, конечно.
Под утро Скаллир снова исчез. День прошел так же, как вчерашний: в отдыхе и осмотре ближайшей местности. Но, в отличие от вчерашней, эта местность оказалась более обжитой и богатой: прямо с луговины, на которой они остановились, с рассветом стали видны признаки близкого жилья. Внизу расстилались два обширных поля, отделенные от пастбища на склоне каменными оградами, чтобы скот не забредал в посевы. На полях обильно зеленели всходы ржи и ячменя; пройдя дальше, слэтты нашли посевы конопли и даже льна. На иных полях торчали колючие листики репы с округлыми верхушками, на других горох был посеян вместе с овсом и уже цеплялся мягкими коготками усиков за овсяные стебли, твердо намереваясь лезть как можно выше и со временем добраться до самого неба. Все обещало к осени неплохой урожай. На луговинах виднелись свежие коровьи лепешки, непреложно указывая, что местные жители богаты скотом.
За горой нашелся и дворик – несколько построек внутри общей бревенчатой стены. Хельги велел зайти туда, но двор оказался пуст: ни людей, ни скота. Зато имелись следы поспешного бегства: утварь, одежда, разные вещи были разбросаны, на рогульках прялок висели клоки шерсти, а под скамьей валялись полунамотанные веретена. Угли в очаге еще слегка дымились. И на влажных участках с более мягкой землей отпечатались следы человеческих ног, коровьих, овечьих, конских, козьих копыт, полозьев волокуш. Все они уводили на северо-запад.
От первого дворика натоптанные тропы расходились в разные стороны и вели к другому жилью. У реки там и здесь лежали рыбачьи лодки, сушились сети, стояли, широко расставив длинные деревянные ноги, сушилки для рыбы, сколоченные из жердей. Кое-где сети были брошены мокрыми кучами, кое-где в корзинах еще шевелилась выловленная, но не выпотрошенная рыба. Все указывало на то, что жители бежали в страхе, бросив все повседневные дела. Но шарить в брошенных домах Хельги не велел: ведь не ради жалкого имущества бондов и рыбаков они сюда явились! Два ярла надеялись на добычу получше.
Вечером второго дня Скаллир предупредил, что до усадьбы Вигмара Лисицы осталось меньше перехода, а значит, они будут там еще до утра. Но двигались в эту ночь медленнее прежнего, и виноват в этом был сам Скаллир. Путь пролегал по открытой местности, по твердой каменистой земле долин, но проводник шел медленно, с трудом переставляя ноги, и глядел в землю перед собой. Шагавшие позади него слышали, что он то бранится, то бормочет что-то непонятное, и от звуков его голоса мужчин пробирал мороз: никто не сомневался, что старик плетет заклинания. Скаллир не глядел на людей, не оборачивался, весь погрузившись в свою ворожбу; временами он наклонялся, касался руками земли, прижимал к ней ладони, некоторое время стоял неподвижно, и дружина терпеливо дожидалась, пока он разогнется. В первый раз, когда такое случилось, несколько нетерпеливых хирдманов попробовали было обогнать его – но чудо! – ничего у них не получилось. Делая шаг за шагом, люди оставались на месте. Это оказалось уже слишком; недоумение на лицах сменялось ужасом.
– Я кому сказал – стоять и ждать! – взвизгнул Скаллир, на миг подняв лицо, и в свете факелов его глаза, налитые кровью и красные, как угли, сверкнули так дико и яростно, что люди с криками ужаса отшатнулись от него прочь. – Стоять и ждать! Без меня никто не пройдет вперед, разве не ясно? Тут заклятья троллей гуще всего, потому что уже близко! Они оплели каждый куст, они висят, как сеть, а вы бьетесь в этой сети, как глупые птицы! Хуже глупых птиц, потому что вас предупреждали! Не лезть никому вперед, пока я не пройду!
Немыслимо, чтобы какой-то старик так орал на хирдманов Хельги ярла, но никто не возмутился. Пятясь, не смея повернуться спиной к загадочным троллиным сетям, нетерпеливые вернулись к строю, а Скаллир снова принялся бормотать, глядя в землю. Временами его голос превращался в жалобное постанывание, временами прорывался дикий визг, и он прыгал на месте, делая руками такие движения, будто дергает и рвет что-то. Дружина смотрела в молчании, и у всех по спине ползли волной холодные мурашки, волосы надо лбом шевелились. Рядом с людьми разворачивалась какая-то таинственная, скрытая колдовская битва, еще более жуткая оттого, что противники Скаллира не были видны. Но было видно, каких усилий ему стоит эта борьба: он весь побледнел, кожа его приняла какой-то сероватый оттенок, черты высохли и огрубели еще сильнее, так что теперь его лицо казалось вырезанным из камня. Глаза его то вспыхивали, как красные раскаленные угли, то совсем гасли и тускнели. Он шел все медленнее, ноги его заплетались, руки болтались, как палки, он спотыкался, то и дело хватался то за куст, то за высокий камень, приваливался к выступам скал, стараясь собраться с силами.
Но все же дружина продвигалась вперед. Медленно начало светать, верхушки деревьев сливались в сплошную черную стену с неровным, качающимся верхом. На сером небе стали заметны вершины трех гор. Между этими горами лежало Золотое озеро, а значит, жилище Вигмара Лисицы было где-то неподалеку.
– Теперь уже близко… – бормотал Скаллир, и вид у него был такой, точно близка его собственная смерть: он едва стоял, но поддержать себя никому не позволил и только велел выломать ему толстую еловую палку для опоры. – Теперь я уже вижу его дом… Будь посветлее, и вы бы его увидели. Вы не видите в темноте… Мой вам совет – будьте смелее. Будьте дерзки… Не разговаривайте с ним, а сразу нападайте! Разбивайте ворота, врывайтесь в дом! Жгите дом, ломайте! Убивайте всех, кто только покажется на глаза! Не разговаривайте с ним… – отрывисто и с непонятной горячностью хрипел он. – Вигмар – большой колдун. Если вы будете с ним говорить, он погубит вас. Он заморочит вас, и вам будет все казаться другим… Все будет казаться не так, как на самом деле, и сам он покажется совсем другим человеком… Убейте его. И тогда победа будет за мной…
– Ладно, нечего нас учить! – оборвал его Торвард. – Сами разберемся! Ничего себе воспитатель нашелся!
За время этого странного ночного путешествия Торвард ярл проникался к Скаллиру все большим недоверием и неприязнью и теперь мечтал от него избавиться. Вблизи морщинистого старика с коричневым лицом у него портилось настроение, нападала неприятная вялость и тоска. Очевидно было, что силы для борьбы со здешней ворожбой старик выкачивает из них, из людей, которых ведет за собой. Хельги тоже был невесел: его мучили сомнения. С одной стороны, хотелось послать к троллям старого колдуна с его советами и делать так, как подсказывает собственный опыт, совесть и честь. Но Хельги уже убедился, что в делах Медного леса Скаллир понимает побольше их с Торвардом.