— В общем да, — кивнул Читрадрива. — Такое приветствие принято среди наших. Покойному Ромгурфу оно очень понравилось, и я его научил.
— Значит, можно считать, что опознание состоялось?
— Взаимно.
К несказанному облегчению Пеменхата и радости Сола, Карсидар вложил меч в ножны, опустил левую руку и пошёл навстречу гостю. Читрадрива также шагнул к нему.
Они стояли рядом и внимательно изучали друг друга. Трактирщик занялся тем же, благо имел теперь возможность посмотреть на эту в высшей степени примечательную парочку со стороны. Мастер и гандзак — первый не очень высокий, но статный, с коротко остриженными тёмно-каштановыми волосами, украшенными невероятной пятнистой сединой, костюм небогатый, дорожный, однако пошит добротно, из отличных материалов, а в правом ухе поблескивает голубая капелька серьги (интересно, что за камень такой странный?); второй высокий светловолосый и синеглазый иноплеменник, похожий на остальных гандзаков разве что одеждой… Нет, конечно, — ещё и умением колдовать. Бр-р-р-р!!!
— Ладно, — сказал Карсидар. — Хозяин, подавай на стол. Да проследи за приготовлением мяса, чтобы не случилось, как в первый раз.
Он послал Пеменхату многозначительный взгляд, и тот понял, что под благовидным предлогом его просто-напросто выставляют вон. Ясное дело: ехать старик отказался, вот и нечего ему подслушивать, о чём будут шептаться заединщики.
Пеменхат вздохнул, коротким взмахом руки подозвал мальчишку и направился в кухню. Честно говоря, старому трактирщику было чертовски досадно. Где-то в глубине его души шевельнулась некая надежда… неизвестно на что. В самом деле, он так долго твердил всем (и в первую очередь, самому себе), что мастера Пеменхата больше не существует, что он исчез, сгинул бесследно, превратился в легенду, что в это поверили все. И сам он тоже поверил. Во всяком случае, думал, что поверил…
Но на поверку оказалось, что дело обстоит гораздо сложнее. В действительности мастер Пеменхат никуда не исчезал. Просто его образ дремал в глубине души трактирщика, а вот теперь, похоже, начал пробуждаться. Вероятнее всего, виной тому было неожиданное появление Карсидара. Либо вынужденный ночной визит в гандзерию и сопряжённое с ним чувство опасности. Или эта подозрительная тень, метнувшаяся в узенький проулок… А может всё вместе? Скорее всего так. Как бы там ни было, Пеменхат чувствовал, что начинает заводиться. Ему уже мерещились опасности, вечно подстерегающие людей вольной профессии, стычки с врагами, кровавые побоища, короткий отдых на привале, долгие ночёвки под открытым небом и дорога, уходящая из-под ног верного коня к самому горизонту… И вдруг на тебе! В самый неподходящий момент этот сопливый мальчишка, этот возмутитель спокойствия, новоиспеченная знаменитость среди мастеров, говорит ему: марш на кухню, старик; твоё место среди горшков и котелков, а не с нами. Мы договоримся с Читрадривой обо всём, причём договоримся без тебя. Мы разделим между собой опасности и невзгоды пути и не выделим тебе ничего. Ты сегодня лишний.
Обуреваемый этими мыслями, Пеменхат до того раззадорился, что в конце концов не вытерпел. Когда Сол в очередной раз появился на кухне и передал просьбу гостей насчёт вина, он не дал кувшин мальчишке, а вынес его сам. И едва вошёл в зал, понял, что старался напрасно. При его появлении оба гостя как по команде умолкли и пристально уставились на хозяина заведения. Он успел расслышать лишь последнее произнесенное Читрадривой слово: «Риндария». То было название Ральярга, проклятой страны, по-тарабарски переделанное колдунами на их манер.
Это произвело на Пеменхата отрезвляющее действие. Он моментально вспомнил, куда и с кем намеревался отправиться Карсидар. Не хватало влезть в эту авантюру почтенному пожилому содержателю заведения на Нарбикской дороге! Вот ещё…
Но как только он повернулся и с независимым видом направился на кухню, Карсидар позвал:
— Эй, почтенный!
Внешне мастер сохранял полное спокойствие, но в его голосе чувствовалась некоторая напряжённость, пусть очень легкая, почти незаметная. Пеменхат замер, потом медленно отступил на шаг и наконец осторожно скосил глаза вбок. Неужели позовут?..
— Что за история приключилась с вами на обратном пути?
Ах вот оно что!
Пеменхат вздохнул. Значит, дурак Читрадрива всё же не удержался и разболтал. А Карсидар тотчас насторожился. Ещё бы: голову лучше иметь на плечах, чем отдельно от плеч, как невесело поговаривают мастера. Паникёр несчастный!
— Да так, мелочи, — нехотя пояснил он. — Герцогский лазутчик, кажется, за нами увязался. Ерунда.
— Не ерунда. Расскажи подробнее.
Пеменхат послал невозмутимому Читрадриве сердитый взгляд и скороговоркой оттарабанил:
— Когда выходили из гандзерии, заметил я, что прячется кто-то за мусорной кучей. Ну, нож-то у меня за плечами, чего бояться, ведь я любому кишки проветрю.
— Не в том дело, — перебил его Читрадрива. — Следили, и это плохо. За тобой следили, почтенный, потому как люди герцога не станут специально пересчитывать, сколько человек и когда заходит в наш район. Значит, поджидали именно тебя. И потом, у городских ворот…
— У ворот? — переспросил Карсидар. — А какими воротами вы вышли из города?
— Нарбикскими, какими ж ещё, — удивился Пеменхат.
— Ай, другими надо было, — досадливо обронил Карсидар.
— Это несущественно, — возразил Читрадрива. — Другими воротами, может, было бы ещё хуже. Получилось бы, что Пеменхат хочет скрыть, что ведёт меня в свой трактир. Значит…
— Значит, действительно всё равно, — согласился Карсидар. — Но и у ворот следили?
Пеменхат кивнул и заметил с философским видом:
— А что такого! Как-никак, официально мне запрещено объявляться в городе. Я же кровный враг здешней герцогской фамилии! Не хочешь, чтобы моим визитом заинтересовались, — не посылай меня среди ночи в гандзерию. Надо было дождаться дня и отправить с поручением Сола.
— И это ничего бы не дало, — сказал Читрадрива спокойно. — И среди ночи, и средь бела дня найдётся немало гохем, желающих выслужиться перед благородным герцогом. Ему бы всё равно доложили. И не на выходе из гандзерии, так у ворот бы проследили. Кстати, у ворот их было уже двое.
Пеменхат вздрогнул и проворчал:
— Если ты ясновидящий, то и рассказывай всё сам.
— Охотно. Самое правильное было дождаться дня и, не привлекая ничьего внимания, подкараулить кого-нибудь из наших за городской чертой и попросить передать мне привет от товарища моего покойного друга Ромгурфа. Я бы пришёл, можете не сомневаться. А теперь что делать? Отправляться в Риндарию, когда за тобой следят?
«Да вы, я вижу, уже спелись», — подумал Пеменхат, а вслух сказал:
— Значит, вы всё же решили ехать туда. — И, помолчав, добавил с непередаваемым выражением:
— Вдвоём.
Лицо Карсидара на миг озарилось лёгкой ласковой улыбкой, он как-то нежно посмотрел на Пеменхата и начал было:
— Знаешь, почтенный, я думаю, неплохой повар нам в дороге сгодится…
Но Читрадрива резко оборвал его:
— Это ещё неизвестно.
— Почему?! — изумился Карсидар. — Разве мы не договорились только что об…
— Не всё, к сожалению, зависит от нас, — по-прежнему резко ответил Читрадрива. — Я сказал, что за нами следили. И вот они здесь!
— Около дома не было никаких подозрительных следов, я смотрел, — запротестовал Пеменхат.
Однако, не обращая ни малейшего внимания на его слова, Читрадрива властным тоном сказал, почти прокричал:
— Для нашего общего блага быстро запираем дверь. Немедля! Или…
Он оценивающе взглянул на Пеменхата, затем на Карсидара, словно решая, а не они ли подстроили ему эту каверзу. Кстати, Карсидар пронзил по очереди гандзака и трактирщика точно таким же пристальным взглядом.
— Эй, эй! Не надо ссориться! — осадил обоих старик. Он почему-то сразу поверил в надвигающуюся опасность. Не могла, ох, не могла кончиться сегодняшняя ночь тихо-мирно!
— Да, ты прав, — согласился Читрадрива. — Только этого нам теперь не хватало. — Он тряхнул головой и отвернулся.
— И поскольку все наслышаны о необычных способностях вашего народа, я бы поторопился, — подытожил Карсидар и бросился к дверям.
Читрадрива последовал за ним. Не прошло и минуты, как входная дверь уже была надёжно заперта. В это время трактирщик взревел: «Сол!!!» — велел примчавшемуся из кухни мальчишке срочно развести огонь под самым большим котлом в кухне, слить туда всю имевшуюся горячую воду и добавить до краёв холодной, а также поставить на огонь масло.
— Правильно, — одобрил Читрадрива. — А ставни на окнах крепкие?
Втроём они бросились запирать также и внутренние ставни.
— Так что там насчёт повара? — спросил Пеменхат Карсидара, когда они справились и с этим делом.
— Так что там насчёт повара? — спросил Пеменхат Карсидара, когда они справились и с этим делом.
— После поговорим, когда всё уляжется, — ответил тот отдуваясь и огляделся по сторонам, проверяя, нельзя ли сделать ещё что полезное.
— После так после, — согласился Пеменхат. — А теперь быстро в погреб.
— Зачем? — удивились оба гостя.
— Есть там у меня кое-что… Попробуем сюрприз для непрошеных гостей организовать. — И он хитро ухмыльнулся.
В погреб вместе с ним спустился Читрадрива. Пеменхат зажёг свечу, расшвыряв какие-то корзины и ящики, расчистил путь к стене и указал на торчавший прямо из неё конец гладко отёсанного бревна:
— Бей.
Они схватили лежавшие тут же большие камни и принялись по очереди ударять в торец бревна. Оно понемногу подавалось вперёд, затем вдруг резко ушло в стену. Где-то впереди раздался глухой удар.
— Порядок. Теперь пусть попробуют сунуться, — удовлетворённо потирая руки констатировал Пеменхат.
Они поднялись наверх. Из кухни как раз выбежал Сол и сообщил, что котёл с водой скоро закипит, и масло тоже греется. Карсидар спросил:
— У тебя есть какое-то оружие, кроме длинных ножей?
И тут на дверь обрушились удары, раздались крики:
— Эй, отворяй, старый боров!
— Вот и герцогские слуги пожаловали, — сказал Читрадрива.
— А вдруг это усталые путники? — с затаённой надеждой спросил Пеменхат.
Читрадрива скептически усмехнулся. В дверь забарабанили с новой силой.
Тогда трактирщик махнул гостям рукой, и все трое бросились вверх по лестнице. Мальчишка увязался было за ними, но был отправлен на кухню следить за водой и маслом. На втором этаже Пеменхат распахнул дверь комнаты, выходившей на подъездной фасад, подбежал к окну — и с каким-то даже облегчением увидел, что предсказание Читрадривы полностью оправдалось. На опушке леса стояло около полудюжины солдат, на нагрудных панцирях которых в предрассветной мгле угадывался герб Торренкуля; причём вполне вероятно, что за деревьями скрывались и другие. А двое изо всех сил молотили кулаками во входную дверь и продолжали звать хозяина.
Пеменхат сделал знак остальным, велев отступить в глубь комнаты, распахнул настежь окно, как можно вежливее спросил:
— В чём дело, господа? Что случилось? — И присел на подоконник.
Стучавшиеся отошли от двери, один из них, одетый побогаче всех прочих запрокинул голову и сказал:
— Эй, Пеменхат! Нашему господину доложили, что в твоей берлоге скрывается некий бродяга и преступник, прозванный Карсидаром. Если не знаешь, так знай: за его голову господином нашим, герцогом Торренкульским, обещано два жуда чистым золотом. Выдай его нам, и немедленно получишь награду.
— Значит, пришли за мной, — тихо проговорил за его спиной Карсидар. — Но как они узнали, чёрт возьми?! Надеюсь, ты никому ничего не говорил, любезный Пем?
— За кого ты меня принимаешь! — не оборачиваясь шепнул трактирщик. — Ни слова никому не сказал. Да и кому? Я же весь вечер и часть ночи с тобой сидел, потом в гандзерию… Читрадриве вот сказал, и то без свидетелей.
— Без свидетелей, — подтвердил гандзак.
— Да и не баба я тебе, чтобы болтать… — продолжил Пеменхат. И осёкся! Потому что неожиданно понял, кто мог проговориться, несмотря на приказание молчать.
— Нанема, — выдохнул Карсидар. Кажется, он подумал о том же. По крайней мере, это было самое подходящее объяснение.
— А кто это? — спросил Читрадрива. — Служанка, что ли?
Пеменхат кивнул.
— Эй, с кем ты там шепчешься? — крикнул начальник отряда. — Неужели с этим негодяем, оскорбившим достоинство нашего господина? Смотри, Пеменхат, если не выдашь его, плохо тебе придётся.
— С какой стати я должен выдавать своих постояльцев? — гневно наморщив брови, огрызнулся Пеменхат. — Где это видано, чтобы владельцы придорожных гостиниц сами подрывали своё дело! И как вы могли подумать, что я нарушу законы гостеприимства!
— Владетельный герцог Торренкульский вправе распоряжаться всем, что находится на его земле. Значит, и твоя гостиница, и ты вместе со всеми потрохами принадлежите его светлости герцогу. Так что изволь подчиниться.
— Ну вот, любезнейший, — едко заметил Карсидар. — Интересно, как ты стерпишь эту оплеуху? Ведь тебе ясно дали понять, что ты не более чем господский раб, обязанный покоряться хозяину всегда и во всём.
Пеменхат уже набрал в грудь побольше воздуха, готовясь достойно ответить, но Читрадрива опередил его:
— Герцогу может принадлежать всё что угодно, кроме жизни вольного человека! Поняли, вы, холопы?
— Кто там каркает? — насмешливо спросил начальник отряда. — Это ты, Карсидар? Или, может, это бродяга-гандзак, прозванный Читрадривой, ублюдок, рождённый нечистой матерью от неизвестного отца? Эй, недоносок, мы знаем, что ты тоже прячешься в трактире. Но не волнуйся, нас не интересует твоя тухлая башка. Когда старый боров сдаст нам мерзавца-мастера, можешь убираться на все четыре стороны. Мы не станем чинить тебе препятствий.
Сзади раздался зубовный скрежет. Пеменхат обернулся и увидел, как исказилось от гнева лицо Читрадривы.
— Зря он помянул мою покойную матушку, — прорычал тот. — Во всяком случае, не она выбирала мне папашу. А уж кто настоящий ублюдок, так это осёл, который вопит под окном. Верно, скот, надругавшийся над моей матерью, был точно таким же. Но ничего, я тебе устрою, мало не покажется…
Пеменхат съёжился и задрожал, так как ожидал, что гандзак немедленно начнёт колдовать… Впрочем, Читрадрива с этим не торопился. Могучим усилием воли он подавил вспышку бесполезного гнева и молча замер в ожидании дальнейшего развития событий.
Тут в комнату влетел Сол и сообщил, что масло тоже закипело. А снаружи начальник отряда прокричал:
— Так что, трактирщик, выдаёшь нам Карсидара?
— Обождите минутку, мы с Читрадривой посовещаемся, — крикнул Пеменхат в окно и только собрался отдать соответствующие распоряжения насчёт обороны дома, как был остановлен следующим предупреждением:
— Ну думайте, думайте. Да хорошенечко! Не то гляди, всех вас вздёрнем вдоль Нарбикской дороги — и тебя, и гандзака, и мастера, и мальчишку твоего. А с девкой твоей, с Нанемой, мои ребята поразвлекаются.
— Ты!.. Да я!.. — рявкнул Пеменхат, бросаясь к окну.
Читрадрива удержал его за плечо. Трактирщик, хоть и вырвался, не стал кричать и ругаться, а спросил только:
— Вы от неё про Карсидара узнали?
— Если девчонка мчится домой, запирается у себя и молчит, как рыба, значит, дело нечисто. Тут и спрашивать нечего. И потом, мальчишка к ней приходил. А дальше мы уж за Солом проследили, как он коня ловил и вёл в твою берлогу. И по некоторым признакам догадались, какого хозяина этот конь.
— Интересно, кто там такой умный? — задумчиво протянул Карсидар.
— Это ты скоро узнаешь, дорогой мастер. И скоро увидишь. Лицом к лицу встретишься, — пообещал Пеменхат и крикнул в окно:
— Ну, я пошёл думать.
— Давай-давай, да не очень-то рассусоливай, не то мы можем осерчать, — последовал насмешливый ответ.
Однако старый трактирщик уже не обращал внимания на всякие там издёвки. Оценивающим взглядом он смерил с головы до пят загадочно улыбавшегося Карсидара и невозмутимого Читрадриву, затем спросил мальчишку:
— Ну как, не боишься?
— Это с вами-то да с самим мастером Карсидаром?! — искренне изумился Сол.
— Вот и хорошо. Молодчина, — похвалил его Пеменхат и, сделав всем знак следовать за собой, направился к выходу из комнаты.
Тут снаружи раздался глухой стук топора.
— Дерево валят. Для тарана, — со знанием дела отметил Карсидар.
— Пусть себе забавляются. — Пеменхат беззаботно махнул рукой, провёл спутников в свою комнату, раскрыл скромно прикорнувший в углу сундук и приглашающе заметил:
— Выбирайте.
— Эге, да ты, я вижу, не промах, — удовлетворённо заметил Карсидар, выуживая из недр сундука двухзарядный арбалет, лёгкий и прочный, а также пучок коротких толстых стрел. — Это оружие настоящего мастера.
Он проверил обе тетивы, спусковые механизмы и, хитро прищурившись, спросил:
— Так что же, ты и теперь будешь предлагать мне лишь свои поварские услуги? А, почтеннейший?
— Ты сам сказал: выберемся из заварушки, тогда и поговорим, — сдержанно заметил Пеменхат, пересматривая имевшиеся здесь клинки и ножи. Наконец решив, что сегодня им предстоит прежде всего бой дистанционный, он остановился на особых пристежных кармашках, в которых размещалось полторы дюжины метательных ножей, а для рукопашной выбрал небольшой меч, который сунул в спинные ножны вместо тесака.
— Ну а ты? — спросил Читрадриву, безучастно наблюдавшего за приготовлениями остальных.
— Гандзакам запрещено носить оружие, ты же знаешь, — ответил тот. — Я не умею обращаться с этими штуковинами.