И, если уж продолжить фантазировать, наступит же время, когда железная дорога дотянется до Красноярска. Дальше - столица Восточной Сибири - Иркутск! Генерал-губернатор Казначеев еще в прошлом году хвастался, что через пару лет Кругобайкальскую дорогу достроит. Может быть, я чего-то не знаю, но что мешает положить вдоль нее рельсы? До Кяхты. И Дальше на юг, до столицы Поднебесной! Англичане, своими чайными клиперами, пусть бамбук из Индии возят, а не чай из Китая! Соединить Екатеринбург с Нижним, хотя бы и через Казань, и получим настоящую артерию! Всесезонную и дешевую магистраль, по которой пойдут миллионы пудов товаров из Европы в Китай и обратно!
А вокруг дороги всегда возникает неимоверное количество сопутствующего бизнеса. Господи! Да Сибирь станет мечтой, причем - вполне досягаемой - для сотен тысяч переселенцев! Ежегодно, а не вообще! Всплеск деловой активности. Десятки тысяч предприятий. Торговые обороты сравнимые с Лондонской биржей...
Нью-Васюки, едрешкин корень. Тут гадаешь - будет ли высочайшее дозволение на начало строительства моей-то дороги! Какой уж там Пекин, блин.
Но нужно, обязательно нужно о чем-то мечтать. Чего-то хотеть и к чему-то стремиться. Иначе - все. Лень одолеет, суета заест. Сам не заметишь, как в растение, в офисный планктон, превратишься... Не думаю, что нам с Германом это грозит, при нашем-то с ним образе жизни и виде деятельности, но все же.
Пока ехал, о Великих Прожектах мечталось, а на станциях - о тишине и спокойствии грезилось. Сырная, или как ее в народе больше называют - Масленичная неделя. На тракте откуда ни возьмись - толпы народа. Кто в губернскую столицу на праздники, кто в Ирбит на ярмарку. Прежде я с грозной бумагой, самому себе выписанной подорожной, да еще и в генеральском чине путешествовал. На станциях только на ночевку и останавливался. А днем для меня всегда и лошади свободные были и чай приготовлен. Теперь же приходилось изображать из себя мелкого купчишку. А кто с таким считаться станет? Таким и кони в последнюю очередь, и место у стола в "белой" избе - после всех. Благо казаки выручали. На этом, прежде от меня скрытом, бытовом уровне, они настоящие хозяева этого обширного края. С ними и почтовые чиновники ссориться не рисковали. Так что, кое-как, но двигаться в нужную сторону удавалось.
Волосы у Германа знатные - светло-русые, густые. У меня в той жизни и в молодости таких не было. Борода отросла - загляденье. Долго мучился, пока не научился за ней ухаживать, но оно того стоило. Оказывается на морозе лицу гораздо теплее, и внешность поросль на подбородке меняет так, что родная мать могла бы не узнать. Даже ловил себя на мысли, что буду сожалеть, когда все мои неприятности канут в Лету, и придется сбрить эту красоту.
А в Колывани, я еще и переоделся так, чтоб и вовсе на казака быть похожим. Замаскировался так, что хорошо меня знающий местный почмейстер, губернский секретарь, Федор Германович Флейшнер мимо прошел, даже взгляд не задержал.
К слову сказать, у господина начальника узловой почтовой конторы в тот день были совершенно другие заботы. На станции скопилось какое-то неприличное количество не отправленной корреспонденции, и целая толпа жаждущих продолжить движение путешественников. Во дворе настоящее столпотворение, шум и ругань. В конюшнях - стадо чуть ли не загнанных лошадей. Локальный Армагеддон, едрешкин корень. Как же! Важный столичный чиновник мимо проехать изволили! Сам генерал-майор Сколков. Личный порученец Государя. О его приближении за двое суток предупредили. Чтоб кони были наготове, и извозчики на подмену. А все остальные - могут и подождать.
Так что, никому до меня дела не было. И никому в голову коварные вопросы задавать не пришло. Можно было спокойно расположиться, перевести дух и разузнать - не ждет ли в доме Кирюхи Кравцова беглого экс-губернатора какая-нибудь засада. Жандармский майор - хоть и невелика шишка, но отблагодарить добровольных помощников непременно найдет чем. Сам первогильдейский купец может и мараться не станет - слухи-то о его предательстве одним махом до Тихого океана долетят, но в усадьбе, где встреча назначена, поди, одной челяди человек двадцать. А еще приказчики, торговые партнеры и бабы у колодца. Да те же телеграфисты, что депешу от принимали. Им-то сам Бог велел. Я, конечно же, телеграмму своим именем не подписывал, все намеками да иносказаниями. Но имена братьев Гилевых и каинского "якобинца" пришлось упомянуть, а о том, что я с ними дела веду, только слепоглухонемой в губернии не знает.
Скажете - паранойя. Пусть так. Герочка надо мной тоже хихикал, гад. Советовал сходить в "черную", осведомиться, как там Рашит щенков лайки обустроил, и, заодно - что он успел рассказать прочим тамошним обитателям. Будто бы я без этих подколок не знал, что долго мое инкогнито все равно не продержится.
А вот антоновским казакам шпионские игры понравились. Их вообще наше совместное путешествие здорово развлекало. Не был бы уверен, что ни один из моих спутников грамоте не обучен - заподозрил бы, что они летопись ведут. Однажды краем уха услышал, как мои бородачи обсуждают случившиеся за день события. Полное ощущение - будто проговаривают друг другу будущие байки в казармах.
В общем, отправил разведчиков, которые уже к вечеру вернулись с известием, что засада не обнаружена и оба брата Гилевы уже с неделю как дожидаются меня в усадьбе Кирилла Климовича Кривцова. А еще, восторженно поблескивая глазами, поведали, как их чуть схватили слуги Колыванского купца, когда тем любопытство моих "шпионов" показалось слишком подозрительным. Еле-еле отговорились...
Ну, это они так думали. На самом деле, как оказалось, о докучливых казаках доложили Кривцову, а тот, не будь дураком, отправил пару шустрых парнишек проследить - куда именно желающие много знать дядьки пойдут с отчетом. А сколько той Колывани-то? Полчаса хватит, чтоб все, обе, улицы обойти, с кумушками у колодцев парой прибауток перебросившись, да еще и на чарку в подвальчике схватить минут с пяток останется. Так что, антоновцы мне о результатах разведки еще не до конца поведали, а Кирюхин приказчик уже на санях к станции подъехал.
На этом, в сущности, мой бег от потенциального ареста и закончился. Дальше был радушный прием у местного богатея, баня и праздничный - как же! - генерал благодетель прибыл - ужин. И долгие, задушевные разговоры под настойку. О Судьбе Отчизны, конечно же. Ну и о наших дальнейших планах - немножко. О том, что нужно учиться сотрудничать, и кооперироваться, а не конкуренцию на пустом месте затевать. О сукне, шерсти и чугуне. Об угле для паровых машин мануфактуры, пароходах и деньгах.
Вместе с началом Великого поста, в заштатный городок прибыл Каинский купец, скрытый якобинец и стяжатель, Дмитрий Федорович Мясников. И на лице этого удивительного, готового сражаться за то, во что верит, хоть со всем светом сразу, человека было выражение, с которым обычно приговор суда выслушивают, а не в гости ходят. Поспешил его успокоить. Да и Гилевы с Кравцовым были, после моих-то внушений, предельно радушны. Так что разговор получился... деловой. Слава Господу, обошлось без ссор, обид и хватаний за бороды. Это Васька - мужчина у нас здоровенный, ему такой метод решения деловых вопросов только развлечение. Ну да переживет как-нибудь.
А вот Мясникова удивили. И тем, что зазвали его, чтоб договориться о сотрудничестве и взаимопомощи, и обращением с ним. А больше всего тем, что я позволял себе говорить с купцами по-простому, без присущего вельможам высокомерия, и принципиально отказывался принимать чью-либо сторону. Непредвзятым судьей все же не получалось быть - слишком много общих интересов связывало меня с Гилевыми, но ведь и за только-только начатое в Каинске ткацкое производство я был в ответе.
Дмитрий Федорович не поленился и образцы своих тканей с собой привезти. Много лучшего качества, кстати, чем с Бийского заводика. Такой выделки, которая могло и военных заинтересовать. Тем более что цены на его сукно с привозным, большей частью - заграничным, вообще вне конкуренции были. Тут же, не откладывая в долгий ящик, сел писать рекомендательные письма начальнику штаба округа, полковнику Акселю Самойловичу Кройерусу. Не уверен, что именно он в управлении войсками в Западной Сибири должен заниматься вопросами поставок для армии, но больше я никого в Омске не знал. Дюгамель уже уехал, а новый командующий - генерал Хрущев - заставлял себя ждать.
Обговорили цены, по которым товары станут продаваться на Ирбитской ярмарке. Васька, тоже не любитель тянуть кота за хвост, немедленно приобрел существенную партию для перепродажи в Монголии и на Чуе. Договорились о совместных усилиях по продвижению Томского сукна на восток. В Красноярск и Иркутск.
Иностранным благодетелем Мясниковского завода оказался все-таки немец. Людвиг Кнопп. Учился выходец из Бремена в Англии, где и обзавелся нужными связями. В восемнадцать лет приехал в Империю, как представитель одной из островных фирм, но лет десять уже как занимается собственным делом. В первую очередь конечно - поставками самого современного оборудования для ткацкого производства. Но, по словам Кнопповских приказчиков, за долю в прибыли готов раздобыть даже артиллерийский завод.
Обговорили цены, по которым товары станут продаваться на Ирбитской ярмарке. Васька, тоже не любитель тянуть кота за хвост, немедленно приобрел существенную партию для перепродажи в Монголии и на Чуе. Договорились о совместных усилиях по продвижению Томского сукна на восток. В Красноярск и Иркутск.
Иностранным благодетелем Мясниковского завода оказался все-таки немец. Людвиг Кнопп. Учился выходец из Бремена в Англии, где и обзавелся нужными связями. В восемнадцать лет приехал в Империю, как представитель одной из островных фирм, но лет десять уже как занимается собственным делом. В первую очередь конечно - поставками самого современного оборудования для ткацкого производства. Но, по словам Кнопповских приказчиков, за долю в прибыли готов раздобыть даже артиллерийский завод.
Мефодий отнесся к объяснениям каинского купца с сарказмом, а вот я всерьез заинтересовался. Путь от Троицкого до Колывани был долгий, времени хватило и на фантазии, и на планирование дел, и на наведение порядка в скопившихся за два года блокнотах и записных книжках. Вот в одной из них и обнаружилась сделанная рукой великого химика Зинина запись - несколько формул и описание процесса получения синтетического красителя для ткани из каменноугольной смолы. А я-то, дурень, голову ломал - что делать с отвратительного вида субстанцией из зловонных ям, куда сливали отходы коксового производства! У меня в руках было сырье для изготовления сверхдефицитного порошка, за который не только Гилевы с Мясниковым, а и половина Российских мануфактурщиков душу продадут. Я был абсолютно уверен, что и формулы эти и процессы были отлично известны в той же Пруссии или Англии. Так почему бы было не попробовать, через этого пронырливого немца, господина Кноппа, обзавестись нужным оборудованием? К лету у меня и специалисты нужные как раз образуются. Не зря же я можно сказать - из своего кармана стипендию некоторым молодым людям в столичной Медико-Хирургической Академии плачу?! Тогда еще, в бытность свою в Санкт-Петербурге, озаботился оформлением соответствующих договоров. Теперь эти господа молодые специалисты обязаны отработать по три года на моих предприятиях. Понятное дело - по профилю. Не рабочими же!
Что-то в этом роде я собравшимся и объяснил. Чем вызвал совершенно неожиданную реакцию Василия Гилева - он пихнул брата локтем в бок и засмеялся.
- Признаю, - печально выговорил Мефодий, и кивнул.
- А я те чево говорил, брат?! По иному и быть не могло!
- В чем собственно дело? - поинтересовался я. По лицу Мясникова легко было понять, что и ему стало любопытно, но он все еще чувствовал себя в нашей компании несколько скованно, и спросить постеснялся.
- Да тут вон оно как вышло, Ваше превосходительство...
- Благородие, - поторопился я поправить младшего Гилева. Не нужно было, чтоб кто-нибудь из дворовых смог опознать в бородатом казачьем офицере беглого экс-губернатора. - Мы же договаривались...
- Простите, Герман Густавович... Ваше благородие... Мы тут, пока вашего прибытия ждали, за подсчеты взялись. Баланс, значится, подбивали. Ну и по всему выходило, что после ярманки, у нас, вместях с Кирюхой, никак не меньше мильёна будет. Вот я, ваше... благородие, возьми да и брякни - мол, то-то благодетель наш обрадуется... А Вася...
- А я, Герман Густавович, - снова хихикнул Гилев-старший. - Тут же говорю, дескать, мы батюшке генералу и похвастаться не успеем, как он новое что-то предложит, куда прежнего дороже и прибыльнее. Такой вот, благодетель наш неуемный! Ан по моему все и вышло...
- Это... кхе-кхе... Ваше благородие, истинный крест, дорого встанет. Как бы...
- Ну так неужто всей компанией-то не осилим? - вскинулся я. Слишком уж захватила меня идея, одним махом решающая проблемы экологии, и обещающая, в случае успеха, стать одним из самых прибыльных моих предприятий. - Нас здесь четверо. Да сам немец - пятый. Пусть Кнопповская фабрика и в миллион обойдется, чай по двести-то тысяч найдем на такое-то дело?
На самом деле - это было весьма спорное утверждение. Во-первых, двести тысяч серебром для Сибири все еще оставались циклопической суммой. Совокупный годовой оборот первого в Томске Общественного Сибирского банка не превышал четырехсот тысяч рублей серебром. А ведь, до недавнего времени - это был вообще единственный кредитно-финансовый институт от Тюмени до Хабаровска. Обладателей состояний превышающих миллион серебром за Уралом по именам все знали...
У Мясникова пока денег не было. Все, даже самые последние, оставляемые в кубышке на "черный" день, запасы уже были вложены в суконную фабрику. И все-таки Дмитрий Федорович согласился участвовать в новой компании. Надеялся удачно расторговаться в Ирбите, да и планы захвата восточного рынка внушали определенный оптимизм.
Весь капитал Кирилла Климовича Кривцова, в виде зерна, спал до весны в огромных амбарах на берегу Оби. С началом навигации - самые высокие цены, и покупатели сами за продавцами ходить станут, упрашивать. Потому и он согласился. Пока каинский промышленник спишется с Кноппом, пока тот выяснит - возможна ли вообще поставка в далекую Сибирь полного комплекса нужного оборудования, глядишь, и лето в самом разгаре будет, не то, что весна.
Моего мнения и не спрашивали. Раз уж я сам предложил - то уже и отказаться не мог. Хотя и моих капиталов - только долговых обязательств на пять с лишним миллионов. И было подозрение, что и вырученных с продажи изумрудов денег на покрытие долгов не хватит. Тут и анекдот припомнился - когда спрашивают нового русского, что бы он стал делать, если бы нашел чемодан с миллионом долларов. Долго бы роздал - говорит. А остальные? - спрашивают. А остальные - подождут! Вот и я вроде того же. Участвую, чуть ли не во всем, что в губернии нового появилось. Заводы строю и железные дороги, а капиталов так и скопил. Зато я, как один из владельцев Томского Промышленного банка, всегда мог рассчитывать на кредит.
Дольше всех думали Гилевы. Надували щеки, переглядывались. То Васька, то Мефодий открывали, было, рот, чтоб что-то сказать, но спотыкались о заинтересованные глаза и... так ничего и не говорили.
О делах Гилевых я был осведомлен. Как-никак - считался официальным компаньоном их с братом торгово-промышленного дома "Братья Гилевы и Ко". Потому и знал прекрасно о причине их сомнений. Очень уж хотелось Василию собственную железоделательную мануфактуру. Маленькую. Такую, хотя бы, как у меня в Тундальской деревеньке. Прошедшим летом в Чуйскую степь шесть караванов ушло с товарами. Ткани, выделанные кожи, керосин, зерно и мука, и очень много железа. И заказов - еще больше. Кобдосский амбань намекал, что и пушки готов купить. Даже старые, из которых императорская армия еще в Наполеона палила. Но где же их взять-то? Самим из чугуна вылить, если только. Понятное дело - поставки оружия в Китай могут кому-то не понравиться. Так ведь никто на каждом углу о пушках, да скупаемых из цейхгаузов да арсеналов старых кремневых ружьях, кричать и не собирался.
Мы уже и план составили, и письмо Асташеву-младшему в Петербург написали и отправили. Это же АГО. Без дозволения Министерства Уделов ничего делаться не может. Слава Богу, пока я при чине был, успел Гилевым разрешение на огненное производство сделать. А теперь только на Вениамина Ивановича вся надежда. У Асташевых с Адлербергами общий бизнес, а Гилевы были готовы и с гвардейским ротмистром прибылью поделиться, если с концессией выгорит.
Ну и по всему выходило, что обойдется этот заводик братьям примерно в полмиллиона. А им еще нужно товары для Чуи и Монголии купить к лету, и о собственном пароходе и торговле алтайским хлебом рассуждать стали. Планов - громадье. Где на все деньги брать?
Так что выходило, что новое, коксохимическое направление по живому резало существующие дела. Хотелось - по лицам было отлично видно, как хотелось. Но они никогда не стали бы теми, кем были, если бы не умели считать и не чуяли прибыль.
- Коли вы, ваше благородие, с вашей-то доли, нам с братаном ссуду дадите, так и мы в деле, - наконец решился Василий, и тяжело вздохнул. - После, между собой договоримся, поди.
- Ну вот и славно, - обрадовался я. - Пишите, Дмитрий Федорович, вашему немцу. Как ответит, посмотрим - в какую сумму нам это удовольствие обойдется, посчитаем, да и оформим компанию, как полагается.
Соскучился что ли по чему-то такому - созидательному. Хотелось обсудить с будущими компаньонами еще и обеспечение предприятия рабочей силой. Не все же мне одному людей по всей Сибири выискивать. Да и место для будущего химкомбината следовало заранее выбрать. Чтоб и в удобном месте был, и ароматами своими не сильно народ распугивал. Но не стал даже заикаться об этих темах. К чему попусту воздух сотрясать, если тогда никакой, даже самой простой - сколько, например, потребуется работников - информации не было. Я уж не говорю о каком-нибудь более критическом ресурсе. Да хоть бы и том же объеме потребной для реакции воды. Чайковский, помнится, как котенка носом макал в мою же невежественность, когда площадку для металлургического завода выбирали. Откуда мне было знать, что плавка без достаточного количества этой самой, банальной, воды вообще невозможна?