«Прекратите! Пожалуйста, подумайте, что вы делаете?!» — взмолилась Алиса, мечась из стороны в сторону от страха. «Ой–ёй–ёй!!! Осторожно, здесь же его драгоценный носик!!!» — завизжала она, когда необычайно огромное блюдо просвистело у лица ребенка, чуть не снеся ему нос.
«Если б каждый думал прежде чем лезть не в свое корыто», — хрипло прорычала Герцогиня, — «Корабли не тонули б!»
«И не в корытах дело», — подхватила Алиса, радуясь возможности блеснуть немного знаниями, — «Например, на «Титанике» их и не было, были шлюпки, но и не в них причина. Отсеки матросы от верхней палубы вовремя второй и третий отсеки и…»
«Отсеки отсеки, значит», — перебила Герцогиня, — «Отсеки ей голову!«
Алиса опешила и не на шутку встревожилась. Она украдкой посмотрела на кухарку, как та воспримет эти неожиданные слова. Но, похоже, кухарка была слишком поглощена помешиванием супа, чтобы вникать в разговор. Успокоившись, Алиса продолжила: «…Я думаю второй и третий, хотя может и четвертый, я…»
«Ай, не приставай ко мне! Цифры меня только расстраивают», — проворчала Герцогиня и принялась убаюкивать ребенка. При этом она напевала нечто вроде колыбельной, резко встряхивая дитя в такт:
Принявшись за второй куплет, Герцогиня стала резко подкидывать дитя под потолок, от чего бедный малыш так завопил, что Алиса еле разбирала слова:
«Эй! Можешь понянчить его, если хочешь!» — сказала Алисе по завершению своего песнопения Герцогиня и кинула ей ребенка. «Пойду приготовлюсь на игру в крокет с Королевой», — добавила Герцогиня, стоя уже на пороге, и поспешила выйти. Кухарка же послала ей вслед на прощанье сковороду, но чуточку промазала.
Алиса кое–как поймала на лету это, как оказалось, странное дитя, так как ручки и ножки торчали у него в разные стороны (Алиса еще подумала: «Ну прям как у морской звезды»). Удержать же его было еще труднее, поскольку бедняжка стал вертеться и извиваться, очутившись в ее руках, и сопел при этом как паровоз.
Как только Алиса приноровилась (приловчилась) нянчить дитя (простым, но верным способом: спеленала в некий пучок и, держа его за правое ушко и левую ножку, не давала ему вылезти из пеленок), сразу же вышла с ним на свежий воздух. «Не забери я его с собой, они бы точно угробили дитя за пару дней», — подумала Алиса, — «Его там бросить было б преступлением!» она и не заметила, как последнюю мысль произнесла вслух. Малыш в знак согласия хрюкнул (он уже перестал чихать к этому времени).«Не хрюкай!» — сделала замечание Алиса, — «В конце концов, нехорошо так выражаться».
Ребенок снова хрюкнул, чем весьма обеспокоил Алису. Она заботливо заглянула ему в лицо, дабы понять, не случилось ли чего. То, что Алиса увидела, ей совсем не понравилось: из пеленок торчал слишком вздернутый нос, скорее даже хрюшкин пятачок, чем детский носик, и уж совсем не детские, крохотные глазки. «А может он так всхлипывает?» — подумала она и внимательно посмотрела ему в глаза, не блестят ли там слезы. Однако слез не было.
«Ну, так вот, дорогой мой, если ты собираешься превратиться в свинью, то я с тобой возиться не буду. Так что смотри!» — строго сказала Алиса. На что дитя снова всхлипнуло (или хрюкнуло, разобрать было невозможно), после чего некоторое время они шли молча.
Алиса стала уже беспокоиться о том, что ей делать с этим созданьем, когда она придет с ним домой, как вдруг оно хрюкнуло так звонко, что она с испугу заглянула ему в лицо. На этот раз сомнений не могло быть: в руках барахтался ни кто иной, как поросенок, и она поняла, что дальше нянчиться с ним довольно глупо.
Алиса опустила поросенка на землю и, с облегчением наблюдая, как он улепетывает в лес, подумала: «Ребенок с него вырос бы ужасно уродливый, а вот свинья — пожалуй, даже симпатичная». Затем Алиса стала вспоминать других знакомых ей детей, которые растут натуральными свиньями. «Кто бы знал, как изменить их…» — сказала она про себя с сожалением, как вдруг, слегка испугавшись, заметила Чеширского Кота, который притаился в ветвях дерева, стоявшего в двух шагах от нее. Увидев Алису, Кот лишь широко улыбнулся. «Выглядит вполне добродушным, хотя когти у него длиннющие и зубов как у акулы!» — пронеслось у нее в голове, поэтому Алиса прониклась к нему уважением.
«Чеширский Котик», — обратилась она к Коту очень осторожно, поскольку не знала, как он отнесется к ее словам. Кот же только еще шире улыбнулся. «Уф–ф! Пока доволен», — подумала Алиса и продолжила уже увереннее, — «Вы не подскажете, как мне выбраться отсюда?»
«Это смотря куда ты хочешь добраться», — с улыбкой ответил Кот.
«Да мне уж все равно», — вздохнула Алиса.
«Тогда все равно, куда идти», — промурчал Кот.
«Ну, лишь бы прийти куда–нибудь», — добавила Алиса, пытаясь как–то уточнить.
«Куда–нибудь прийти можно, только идти нужно», — объяснил Кот.
Алиса поняла, что с этим нельзя не согласиться, а потому попыталась задать другой вопрос: «А что за люди живут в округе?»
«Вон там живет Сапожник», — ответил Кот, помахав правой лапой и, помахивая левой, продолжил, — «А там — Мартовский Заяц. Наведайся к каждому, они оба ненормальные».
«Но я не хочу общаться с ненормальными», — заметила ему Алиса.
«Ну, уж ничего не поделаешь — мы все здесь ненормальные. Я ненормальный. Ты ненормальная», — усмехнулся Кот.
«С чего вы взяли, что я ненормальная?» — удивилась Алиса.
«Должно быть, раз уж ты здесь», — объяснил Кот довольно просто.
Однако Алису такое объяснение вовсе не убедило. Тем не менее она не стала спорить, а задала очередной вопрос: «А с чего вы взяли, что сами–то ненормальные?»
«Начнем с того, например, что собака вполне нормальна. Согласна с этим?» — спросил Кот.
«Пожалуй, да», — согласилась Алиса.
«В таком случае», — продолжил Кот, — «как ты знаешь, собака рычит от злости и виляет хвостом от удовольствия. Я же рычу от удовольствия и виляю хвостом от злости. Значит, я ненормальный».
«Вообще–то я называю это не рычанием, а мурчанием», — поправила Алиса.
«Да называй чем хочешь», — сказал Кот и вдруг спросил, — «Идешь сегодня к Королеве на крокет?»
«Я б с удовольствием пошла, но меня не пригласили еще», — неуверенно ответила Алиса.
«Увидимся там», — муркнул Кот и исчез.
Алису это не очень–то и удивило (она уже привыкла ко всяким странностям), однако она продолжала стоять и смотреть туда, где он только что был. Внезапно Кот снова появился на том же месте и поинтересовался: «Чуть не забыл, а что ж все–таки произошло с ребенком?»
«Превратился в поросенка», — ответила Алиса так спокойно, будто в его возвращении вовсе ничего странного и не было.
«Так и знал!» — пробормотал Кот и в очередной раз исчез.
Алиса подождала с пару минут на всякий случай, если он опять появится и, поскольку этого не произошло, зашагала в направлении, где по словам Кота жил Мартовский Заяц.
«Что я сапожников не видела?» — рассуждала про себя Алиса, — «Мартовский Заяц куда интересней. Кстати, сейчас май, поэтому надеюсь, он не буйный. Ох, лишь бы не такой буйный, не такой как в марте…» Тут она возвела в своих мольбах глаза к небу и… встретилась взглядом с Котом, сидящим в ветвях.
«Как ты сказала «в поросенка» иль «котенка»?» — спросил он, улыбнувшись до ушей.
«Я же сказала «в поросенка»», — ответила Алиса, — «И вообще, прекратите так резко исчезать и появляться, — голова уже кружится!»
«Хорошо», — согласился Кот и стал исчезать, начиная с кончика хвоста так медленно, что улыбка долго еще одиноко парила в воздухе.
«Ну и ну!» — подумала Алиса — «Кот без улыбки — это понятно, но улыбка без кота! Такое чудо я впервые в жизни вижу!»
Алисе не пришлось долго идти, вскоре из–за деревьев показался дом, который, судя по внешнему виду, мог принадлежать только Мартовскому Зайцу: печные трубы в виде заячьих ушей, кровля, крытая серым мехом.
Дом был так велик, что Алиса не рискнула подойти к нему ближе, пока не откусила грибной шляпы из левой руки. Но и тогда она подошла с опаской, тревожно бормоча при этом: «А вдруг он еще буйный?! Ох, хотела ж пойти к Сапожнику!»
Глава 7: Безумное чаепитие
Зря Алиса так переживала. Мартовский Заяц вместе с Сапожником сидели за столом, накрытым прям перед домом в тени огромного дуба. Они пили чай и беседовали, облокотясь как на подушку на Сурка, который втиснулся между ними и сочно храпел, уткнувшись лицом в тарелку. «Сурку наверно очень неудобно», — подумала Алиса, — «Хотя он спит и ничего не чувствует».
Глава 7: Безумное чаепитие
Зря Алиса так переживала. Мартовский Заяц вместе с Сапожником сидели за столом, накрытым прям перед домом в тени огромного дуба. Они пили чай и беседовали, облокотясь как на подушку на Сурка, который втиснулся между ними и сочно храпел, уткнувшись лицом в тарелку. «Сурку наверно очень неудобно», — подумала Алиса, — «Хотя он спит и ничего не чувствует».
Стол был длиннющий, однако все трое скучковались с угла и заголосили (кроме Сурка — он спал), завидев Алису: «Мест нет! Нет мест!»
«Да здесь полно мест!» — возмутилась Алиса и плюхнулась в огромное кресло во главе стола.
«Вина?» — живо предложил Мартовский Заяц.
Алиса окинула взглядом стол и, не увидев ничего кроме чая, заметила: «Что–то не видно никакого вина».
«А никакого и нет», — подхватил Мартовский Заяц.
«В таком случае не очень–то и вежливо с вашей стороны предлагать его мне», — рассердилась Алиса. На что Мартовский Заяц тут же ответил: «В любом случае не очень–то и вежливо с вашей стороны подсаживаться к столу без приглашения».
«Не знала, что это только ваш стол», — растерялась Алиса, — «Ведь он накрыт больше чем на трех».
«Тебе б подстричься», — ляпнул невпопад Сапожник. Он долго перед этим удивленно смотрел на нее, и вот, наконец–то заговорил.
«Научитесь сначала не делать личных замечаний», — сурово отрезала Алиса, — «Это просто хамство».
От этих слов у Сапожника глаза стали по пятаку, и все что он смог вымолвить — это: «Что общего между вороной и диваном?«
«Вот, совсем другое дело, повеселимся немного! Загадки я обожаю!» — подумала Алиса и уже вслух добавила, — «Думаю я смогу ответить».
«Ты говоришь, что знаешь ответ?» — спросил Мартовский Заяц.
«Ну да», — подтвердила Алиса.
«А знаешь ли ты, что говоришь?» — продолжал допытываться Заяц.
«Конечно знаю», — поспешно ответила Алиса, — «В конце концов…В конце концов я говорю, что знаю. Да какая разница? Это одно и то же.»
«Ни одно и то же, нисколечко!» — возразил Сапожник, — «Разве нет разницы, как сказать: «Я вижу, что ем» или «Я ем, что вижу«».
«Разве нет разницы, как сказать: «Я дышу пока сплю» или «Я сплю пока дышу«», — пробормотал, скорее всего сквозь сон, Сурок.
«Для тебя никакой разницы», — заметил Сапожник.
На этом разговор оборвался, и с минуту вся компания сидела молча. Тем временем Алиса пыталась вспомнить все, что знала о воронах и диванах. А знала она, как оказалось, немного. Первым прервал молчание сапожник. Он вынул вдруг из кармана часы и, повернувшись к Алисе, спросил: «Какое сегодня число?» при этом Сапожник не переставал тревожно поглядывать на них и, то и дело встряхивая, прикладывать к уху.
Алиса немного подумала и ответила: «Четвертое».
«Отстают на два дня!» — вздохнул Сапожник и пробурчал, сердито взглянув на Мартовского Зайца, — «Говорил же тебе, не пойдет в часы сливочное масло!»
«Это было лучшее масло», — мягко возразил мартовский Заяц.
«Ну да, только с крошками», — проворчал Сапожник, — «тебе не следовало намазывать его хлебным ножом».
Взяв из рук Сапожника часы, Мартовский Заяц уныло посмотрел на них. Затем он помешал часами чай в своей чашке и снова взглянул на них. Не найдя ничего лучше сказать, Мартовский Заяц грустно повторил: «Это было лучшее масло».
Алиса все это время с любопытством смотрела через его плечо и наконец заметила: «Какие смешные часы! Показывают число, но не показывают время!«
«Чего смешного?» — пробормотал сапожник, — «Можно подумать, твои часы показывают год?!«
«Конечно нет», — охотно ответила Алиса, — «Но мне такие часы и не нужны, ведь один и тот же год длится так долго».
«Ну вот, поэтому и мне такие не нужны», — пояснил Сапожник, чем ужасно озадачил Алису. Хотя Сапожник изъяснялся русским языком, в его словах Алис а не нашла ни капли смысла. А потому она как можно вежливее сказала: «Я не совсем вас понимаю». На что Сапожник лишь заметил: «Сурок опять спит», — и вылил ему на нос немножко горячего чая.
Сурок встревожено помотал головой и, не открывая глаз, протараторил: «Конечно, конечно, я только хотел сказать тоже самое».
«Отгадала загадку?» — спросил Сапожник, снова повернувшись к Алисе.
«Нет, сдаюсь», — ответила она, — «Какой же ответ?«
«Понятия не имею», — провозгласил Сапожник.
«И я», — вставил Заяц.
Алиса устало зевнула и заметила: «Думаю лучше заняться чем–нибудь другим, чем просто терять время на загадки, у которых нет ответа».
«Если б ты знала Время так, как я», — возмутился Сапожник с ужасом в глазах, — «то так просто б не говорила о его потере. Потерять ЕГО?!!«
«Не понимаю, что вы имеете в виду?» — недоумевала Алиса.
«Конечно нет!» — воскликнул Сапожник, презрительно вскидывая голову, — «Скажу больше, у тебя непременно возникнут проблемы со Временем, если так к нему относиться!«
«Возможно и возникнут со временем», — осторожно согласилась Алиса, не понимая до конца, о чем речь, — «Хотя у меня уже были проблемы со временем, поэтому–то я и бросила на время уроки музыки».
«Ага! В этом–то и дело», — самозабвенно продолжил Сапожник, — «С ним нельзя наживать проблем. Подружись ты с ним, и оно ради тебя бы все что хочешь с часами сделало. Поэтому не надо на Время бросать что попало, в том числе и уроки. Достаточно лишь намекнуть ему в девять утра, например, когда начинаются уроки. И все! В миг бы завертелись стрелки — не успеешь оглянуться, а уже полвторого, обед!» (При этих словах Мартовский Заяц грустно шепнул себе под нос: «Об этом только и мечтаю!«)
«Конечно было бы неплохо», — задумчиво произнесла Алиса, — «Да только, знаете ли, мне есть совсем бы не хотелось».
«Сперва возможно–то и нет», — сказал Сапожник, — «Но ты б могла держать стрелки на пол второго сколько угодно долго».
«А–а, значит вы вот так и делаете?» — спросила Алиса, начиная понимать, что к чему.
«Не, не я», — ответил Сапожник, печально покачав головой. «Мы поссорились со Временем еще в марте прошлого года, знаешь, как раз прежде чем этот совсем одурел», — пояснил он, тыча чайной ложкой в Мартовского Зайца, и стал рассказывать, как это было, — «Королева устроила грандиозный концерт, в котором и я среди прочих должен был выступать. Ну я и решил спеть свою любимую:
Да наверное ты знаешь эту песню?»
«Ну, что–то такое я слышала», — ответила Алиса, пораженная этим песнопением.
«Тогда ты в курсе, дальше так идет», — радостно продолжил Сапожник и стал горлопанить, хрипя и визжа от усердия на все лады, —
Тут неожиданно Сурок вздрогнул и запел во сне: «Тили–дили, трали–вали…» Это сонное мычание длилось так долго, что дабы это прекратить Сапожнику и Зайцу пришлось щипать его.
«Ну так вот», — возобновил рассказ сапожник, как только уняли Сурка, — «Едва я допел первый куплет, вдруг Королева как заревет: «Да он просто убивает время!!! Отрубить ему голову!!!»»
«Жуть как жестоко!» — воскликнула Алиса.
«И с тех пор время отвернулось от меня!» — уже печально продолжил сапожник, — «Теперь всегда шесть часов».
«Так вот почему на столе так много чайной посуды?» — догадалась Алиса.
«Да, именно потому», — тяжело вздохнул Сапожник, — «У нас нет времени мыть посуду, ведь всегда время пить чай».
«Значит вы постоянно пересаживаетесь, двигаясь вокруг стола, так?» — спросила Алиса.
«Конечно так», — ответил Сапожник, — «По мере загрязнения посуды».
«А когда возвращаетесь к началу, что тогда?» — допытывалась Алиса.
«Переменим–ка, пожалуй, тему», перебил Мартовский Заяц, зевая, — «А то мне уж начинает надоедать это. Пусть лучше, вот, девушка что–нибудь расскажет».
«Боюсь, я ничего такого и не знаю», — пролепетала Алиса, довольно–таки растерявшись от этого предложения.
«Тогда пускай Сурок расскажет! Сурок, проснись!» — воскликнули Сапожник и Заяц и одновременно ущипнули его с обоих боков.
Сурок медленно открыл глаза и произнес хриплым голосом: «Я и не спал и, между прочим, слышал каждое ваше слово, болваны».
«А ну, расскажи–ка нам историю!» — воскликнул Заяц, прыгая от нетерпения.
«Да, пожалуйста!» — попросила Алиса.
«И побыстрее, а то уснешь, не дорассказав», — добавил Сапожник.
«Жили были три сестрички, и звали их Аля, Валя, Галя», — начал Сурок, страшно тараторя, — «А жили они на дне колодца…»
«Чем же они питались?» — спросила Алиса, поскольку ее всегда страсть как интересовали вопросы кухни.
«Они питались медом», — ответил Сурок после некоторого раздумья.
«Ну, знаете, так не бывает», — мягко возразила Алиса, — «иначе они были бы больны».