Пресса
Существует два определения журналистики. Одно из них, характеризующее качественный состав людей, занимающихся этим делом, утверждает, что журналистика — вторая древнейшая профессия, считая первой проституцию.
Второе определение утверждает, что пресса — это четвертая власть, имея в виду, что первые три власти — это законодательная, исполнительная и судебная.
В отличие от тех проституток, которые в силу ли склонности или необходимости выбирают себе эту профессию, но при этом абсолютно точно понимают, чем они занимаются, журналисты напоминают проституток, умственно недоразвитых, то есть тех, кто в массе своей и не догадывается, что они делают, да и не думают об этом. (Я не хочу обидеть журналистов-проституток, которые точно знают, что делают.)
Вызвано это следующим. Чтобы понять смысл большинства явлений жизни, большинства ее проблем, надо пожить и позаниматься этими проблемами как своим делом, отвечать за них. В журналистику идут с младых лет, то есть туда поступают люди, которые в своей жизни никогда ни за какое дело не отвечали и ни о чем, кроме животных инстинктов, понятия не имеют. Да, они умеют хорошо писать, хорошо говорить, имеют богатый словарный запас. Но все это «красивый шкаф с убогим содержимым».
Какие выводы о действиях руководителя страны может сделать человек, который никогда не руководил профессионально даже колхозной свинофермой? Как он может понять ответственность за дело, если сам никогда за дело не отвечал?
Эти люди, бюрократы по образованию и воспитанию, в подавляющей массе — глупцы. Не имея собственного понимания происходящего, они принимают любую оценку событий, если она кажется им происходящей из «мудрого» источника, и считают ее собственной оценкой. Меняется источник «мудрости», и они меняют свои убеждения, не испытывая ни малейших угрызений совести. Но если не иметь своих мнений и убеждений это профессия; то в связи с чем тогда совесть будет беспокоить этого «профессионала»? У проститутки половой акт — это тоже профессия, и ее из-за этого совесть тоже не мучает.
Понимание сути происходящего или приверженность к определенным убеждениям не позволяет человеку продаваться так просто. Легче всего купить того, кто профессионально не имеет ни убеждений, ни понимания. И действительно, пресса по сути своей наиболее продажная организация из всех организаций страны. Это профессионально.
Положение с качественным составом журналистики по сравнению с СССР усугубилось еще и тем, что с перестройкой произошла замена более умных людей более подлыми и далеко не умными. Да, при коммунистах преданность коммунистическим убеждениям журналистов была главным. А что стоило прикинуться убежденным? В этом плане они все были одинаковыми, и отбор шел по уму, по знаниям.
С перестройкой, расталкивая прежних ведущих журналистов, к газетным полосам и телевизионным экранам рванули те, кто до этого был в тени. Разумеется, это были не только молодые и наиболее подлые, но и наименее умные и образованные. Может быть, наиболее характерным или наиболее видным (в полном смысле этого слова) является кадровый состав телевидения либералов. Мальчики и девочки, мелькающие на экранах, каждый раз, открывая рот, извергают потоки глупости. Им бы учиться, учиться и учиться, как завещал им великий Ленин, но его-то они как раз и не почитают, возможно, именно в связи с этим завещанием.
Теперь о другом определении прессы, о том, что она «четвертая власть». Это правильно, но лишь наполовину. Она власть, но не четвертая, она — первая власть, поскольку в схеме управления государством она находится между народом и избирателями, а народ это не только избиратели, это и будущие поколения. Прессой обязан был бы руководить народ, да он-то и самый беспомощный. Это ведь миллиарды тех, кто еще не родился. Народ не в состоянии кого-либо заставить, можно только добровольно ему подчиняться, и если пресса не подчиняется народу, то она и есть первая, самая высшая власть в стране. И под свободой прессы нынешние журналисты понимают исключительно свободу от служения народу и свободу продаться любому негодяю с деньгами.
Поясню. Пресса обязана формировать у избирателей идеалы служения народу, а избиратели обязаны выбираать депутатов, приверженных этим идеалам. Кроме этого, пресса воздействует и на население, убеждая его в правильности законов страны, в правильности действия исполнительной власти, да и следит за тем, чтобы эти законы и действия действительно были на пользу народу.
Но это идеал. А в действительности, где мы найдем журналистов, обладающих такими нравственными ценностями? Откуда их взять? Где найти комедиантов, которые бы хотели служить не себе, не своей славе, не алчности, а народу? Это поиск Богородицы в борделе.
Бесконтрольная пресса становится главной силой в стране, поскольку она непосредственно воздействует и на избирателей, и на население. Она может убедить население или его часть не подчиняться ни законодательной, ни исполнительной власти, — обо всем этом и пишет автор «Протоколов сионских мудрецов».
И можно понять Наполеона, который утверждал, что одна дерьмовая газета заменяет дивизию. Эта газета может парализовать солдата, сделать его дезертиром, трусом, просто талдыча, что его смерть в бою никому не нужна. Ведь это французская пресса превратила перед Второй мировой войной французов в стадо трусливых баранов, которых немцы в 1940 году просто разогнали. Ту войну даже войной-то считать неудобно. И французская исполнительная власть была бессильна: ее чиновники — офицеры — жизни для Франции не жалели, они умирали в боях в шесть раз чаще, чем их китайские коллеги, но сделать ничего не могли. Не успели и не смогли они из баранов сделать снова французских граждан.
Можно понять Ленина, который, не мудрствуя лукаво, позакрывал во время Гражданской войны все правые газеты? Ведь гражданская война — это раскол общества, прекращение войны — объединение. Как же мог ответственный руководитель во имя похвал идиотов за демократичность терпеть обострение конфликта и гибель граждан?
Можно понять Сталина, столько времени уделявшего всем этим комедиантам, подвизающимся в органах формирования общественного мнения, читавшего почти все выходившие книги и смотревшего все фильмы.
Ответственный руководитель просто не может отдать власть в стране толпе алчных, безответственных и продажных глупцов.
Нужен контроль над прессой, но советы автора Протоколов не годятся, оставим их фашистам. Путь Ленина тоже паршивый. Да, можно пойти ленинским путем — создать при законодательном органе комиссию и поручить ей заткнуть рот всей желтой прессе. Но, во-первых, где гарантия, что комиссия законодателей по контролю за прессой не окажется укомплектованной большими подлецами и идиотами, чем идиоты в прессе? Что эта комиссия сразу же не заполнится сванидзами и познерами? И вместо власти народа мы получим их власть?
Далее. Все, что я предлагаю, это делократизация управления государством. Согласно ее принципам, исполнителя нужно подчинить делу. Дело прессы — формирование общественного мнения населения, нужного народу. Закрывая прессе рот, одновременно можем закрыть рот народу. Какой бы ни была хорошей законодательная власть, но это не народ.
Вы должны были обратили внимание, что я разделяю мнение автора Протоколов относительно свободы каждый раз, когда я слышу от прессы это слово, у меня возникает вопрос: «А от кого и чего, собственно, ты собираешься освободиться, подлец? От службы народу?» Ведь свобода прессы — это свобода редакторов и журналистов продаваться тому, кто больше даст. И только! Повторю, подчиняться двум начальникам сразу нельзя. Подчиним прессу законодателям, и даже если депутаты будут, как никто, преданы народу, все равно остается риск, что они народ не поймут или поймут неточно.
Ведь пути достижения интересов народа разные! И где гарантия, что законодатели выбрали лучший? Где гарантия, что в народе нет человека, который видит лучший путь и пытается сообщить о нем, но вся пресса вопит «одобрям-с» тому пути, что избрали законодатели?
Нет, затыкать прессе рот — это не выход.
Закрывать газеты нельзя ни в коем случае, даже если это порнографическое издание или явно клеветническое. Судить прессу за клевету и оскорбление — это одно, но закрывать нельзя. Сделать это может и должен сам народ, вернее, живущая ныне его часть — население. Перестанет покупать эти газеты, перестанет смотреть эти телепередачи и фильмы, перестанет слушать радиопрограммы — этим и закроет.
Вы спросите, как? Десятки лет телевидение нещадно лжет и обманывает народ, но разве его перестали смотреть? Правильно. Но какой процент населения может разобраться в этом потоке лжи? Стали бы люди смотреть на этих симпатичных мальчиков и девочек с пионерски-честными глазами, на этих убеленных сединами мудрецов, если бы после каждой передачи шла передача, поясняющая, где именно зрителям солгали эти подлецы, где извратили факты мерзавцы, где показали глупость титулованные глупцы? Что осталось бы от обаяния этих «звезд»?
Вы спросите, как? Десятки лет телевидение нещадно лжет и обманывает народ, но разве его перестали смотреть? Правильно. Но какой процент населения может разобраться в этом потоке лжи? Стали бы люди смотреть на этих симпатичных мальчиков и девочек с пионерски-честными глазами, на этих убеленных сединами мудрецов, если бы после каждой передачи шла передача, поясняющая, где именно зрителям солгали эти подлецы, где извратили факты мерзавцы, где показали глупость титулованные глупцы? Что осталось бы от обаяния этих «звезд»?
Желтую прессу нужно убить морально, закрыть идеологически, но для этого надо выйти на то «поле боя» где она монопольно орудует. Надо уничтожить эту монополию, так как сила желтой прессы именно в монопольном владении СМИ. Она держит читателя или зрителя возле себя эксплуатацией какого-либо его животного инстинкта и одновременно «вправляет» ему мозги так, как ей заказали те, кто имеет над ней власть.
И отвоевать эти «поля» для демократов должны законодатели. Нужно установить, что законодательная власть может заставить любое издание, любую телепрограмму дать мнение тех людей, которым она верит. Эти люди докажут на страницах желтой прессы читателям ее, что постоянные журналисты этих органов нагло обманывают их, покажут, как обманывают, и подлость обманщиков.
Вот это и составит контроль законодательной власти над прессой, этим она и подчинит ее народу. Повторю, не закрытием неугодных изданий, не снятием и назначением редакторов, не «вправкой им мозгов», а своим правом в любой момент отобрать у этих органов часть страниц или эфирного времени для собственного вмешательства в формирование общественного мнения.
Но сначала законодательной власти нужно самой подчиниться народу.
Законодатель
Остановимся и присмотримся внимательнее к народу. Да, сегодня это люди, которые не могут пользоваться своими политическими правами потому, что они либо слишком молоды, либо еще не родились. Но они смогут воспользоваться ими через пять лет, через двадцать лет. Народ — это избиратели, отложенные во времени. Они пока не могут подойти к урнам голосования, но они подойдут к ним, в этом нет сомнения. И если сегодня законодательная власть совершила что-либо против народа, то народ в состоянии с ней рассчитаться, но только ему нужно дать возможность для этого. Эта возможность — отмена срока давности. Если мы установим, что по преступлениям и заслугам законодательной власти нет срока давности, то объединим этим две управляющие инстанции — «Народ» и «Избирателей». Если им подчинить законодательную власть, то мы получим то, что и называется народовластием, демократией.
Для делократизации законодательной власти надо, чтобы народ имел возможность отблагодарить или наказать ее. Поэтому необходим закон о коллективной ответственности депутатов законодательного органа за результаты управления страной. Согласно этому закону, законодательная власть по окончании срока полномочий депутатов должна отдать себя на суд народа.
Технически этот суд будет проводиться следующим образом. По окончании срока полномочий действующего состава депутатов законодательной власти избиратели пойдут на выборы новых депутатов. Помимо бюллетеня с именами кандидатов в депутаты, каждый избиратель получит бюллетень-вердикт, бюллетень-приговор всему старому составу законодательной власти. В приговоре будет три строчки: «Достоин благодарности» и «Достоин наказания» и «Без последствий». Если большинство избирателей вычеркнет «Достоин наказания» и оставит «Достоин благодарности», то всех до одного депутатов старой законодательной власти нужно наградить орденами и установить им пожизненную пенсию за такую отличную службу народу. Если большинства не получит ни один из вердиктов, то все депутаты старого созыва оставят свою службу народу без последствий для себя. Но если большинство избирателей оставят в бюллетенях вердикт «Достоин наказания», то все до одного депутаты должны сесть в тюрьму, как я полагаю, на срок не ниже того, что они пребывали у власти. Более того, если впоследствии вскроется, что какое-то решение законодательной власти нанесло ущерб народу, то любые будущие поколения избирателей могут потребовать опять привлечь депутатов к своему суду по вновь вскрывшимся обстоятельствам. Таким образом, угроза быть наказанным народом будет висеть над депутатами всю жизнь, а это от них потребует принимать только такие решения, за которые было бы до смерти не стыдно смотреть в глаза народу.
Такое положение совершенно изменит и состав и интересы депутатского корпуса. Все болтливые глупцы побегут от ответственности, как черт от ладана, их выметет этим законом из парламента, как поганой метлой. У оставшихся интересы резко изменятся. Им будет уже не до речей с трибуны на публику. Какая разница, что именно ты лично говорил, если посадят всех — и красных, и желтых. На исполнительную власть они уже не будут смотреть, как на источник личного благополучия, и подбирать туда будут только специалистов.
Брать взятки деньгами или квартирами за решение, наносящее ущерб народу, станет просто невыгодным. Сядешь в тюрьму, а твои сменщики в законодательной власти издадут закон, по которому у тебя все конфискуют, и ты после отсидки будешь утешать себя мыслью, что бедность не порок.
При полной свободе прессы обсуждать решения депутатов и при угрозе отрицательного вердикта избирателей для депутата останется только один путь — самому служить народу и прессу заставить ему служить.
Вот такой выход указывают законы поведения людей и принципы управления ими.
Умники доказывают, что такого нет нигде в мире, а значит — не мудро! Но давайте сами себе зададим вопрос: «Если такого нет нигде в мире, если нигде избранные депутаты законодательных органов не отвечают за свои действия перед избирателями, перед народом, то для кого это хорошо — для депутатов или для народа?» И стоит ли тогда называть такие государства демократическими?
Ведь ответственность руководителя за последствия своих действий не диковинка, даже если у этого руководителя не было ни грамма злого умысла. Возьмите Уголовный кодекс и почитайте, какой заботой окружили законодатели тех, кто занят делом. Вы найдете в нем много статей, предусматривающих наказание хозяйственным руководителям за любые их действия, начиная от нарушения правил техники безопасности, бездействие или халатность и кончая преступной бесхозяйственностью.
А наши депутаты, взяв с нас деньги за доставку нас в «цивилизованное общество», довели страну до экономического краха, до гражданской войны, до миллионов беженцев и тем не менее, как ни в чем не бывало, выступают перед телекамерами!
Мы — народ!
Любые проекты государства в конечном итоге излагаются в Конституции.
Национальная ассамблея России, созданная из представителей самых разных политических сил, от Э. Лимонова на левом фланге до Г. Каспарова — на правом, занялась разработкой Конституции для России.
11.11.2009 были проведены общественные слушания по конституционной реформе России, по результатам которых 23.11.2009 бюро Национальной Ассамблеи постановило вынести на голосование следующие вопросы:
«Согласны ли Вы, что целью будущей Конституции России должно стать определение механизма государственной власти, который позволял бы иметь:
власть, желаемую народом, то есть свободно избираемую им;
власть, возможность злоупотребления которой была бы максимально ограничена;
власть, которая бы отвечала перед народом за результаты своего правления?
Согласны ли Вы, что высшая государственная власть России должна принадлежать только непосредственно ее народу, а различные ветви государственной власти, определенные будущей Конституцией, независимо избираться им?»
Безусловно, это моя вина, что я не участвовал в слушаниях и не высказал свое мнение по будущей Конституции России, а оно таково.
В самой постановке этих вопросов бюро Национальной Ассамблеи сразу же согласилось с мыслью, что государство — это некие чиновники, которые будут прожирать налоги и плевать на народ. И задача в том, как добиться от них, чтобы эти чиновники как-то уважали и права народа. Вот это нас беспокоит, и именно с этих позиций мы сразу же бросаемся в атаку и начинаем рассуждать о том, какой должна быть Конституция, что бы права народа были в ней учтены. Это неправильно. Мы, то есть каждый гражданин в составе народа, являемся единственными начальниками страны, и именно с этих позиций нужно строить государство в Конституции — с позиции начальника, хозяина.
Да, таких конституций в мире еще нет. Их все писали некие люди у власти, действительно или показушно пытающиеся при написании конституции облагодетельствовать и народ. Сталин писал самую демократичную по степени уважения к народу конституцию. Но и он писал ее не более чем с позиции справедливого и заботящегося вождя народа, а до уровня самого народа и Сталин не поднялся.