Слова удивительные для феодала, скованного жесткими традициями средневекового общества. Ведь для вдовы знатного японца уход в монастырь был естественным и желанным: она была собственностью, которую нельзя передать никому, она не может, не должна существовать без мужа.
Корэмори сел на коня.
Дети не отпускали стремян, умоляя отца взять их с собой. Рыдала жена. Корэмори не мог заставить себя уехать.
И в этот момент во двор влетели разноцветной стаей братья князя. Все пятеро младших братьев – надежда рода Тайра.
– Что ты медлишь? – кричали они.
Князь показал на своих детей.
– Меня задержало горе малышей, – сказал он.
– Никогда я не могла подумать, что вы столь жестоки! – воскликнула супруга князя и, упав ниц, зарыдала, в отчаянии катаясь по земле.
Домочадцы плакали во весь голос. «Навсегда остались звучать у князя в ушах эти рыдания; они слышались ему в плеске волн на западном море, в свисте ветра над безбрежным морским простором!»
А над Киото поднимались столбы черного дыма. Тайра, уезжая, поджигали свои дома и дворцы. От них огонь перекинулся на дома бедняков. Говорят, что в тот день сгорело пятьдесят тысяч хижин простых людей, лишь недавно вернувшихся в этот проклятый небом город.
Но судьба Киото уже не беспокоила Тайра – они спешили к морю, в свои западные родовые владения…
Братья догнали императорский кортеж только у моря. Их сопровождала тысяча всадников – арьергард разгромленной армии.
Затем прискакал старый самурай Садаёси с пятьюстами воинами. Он сообщил князю Мунэмори, что в столице нет войск Минамото, там догорают пожары, а в окрестностях скрывается множество людей из знати и бывших слуг Тайра, которые ждут прихода Минамото. Он долго уговаривал Мунэмори, чтобы тот повернул свои отряды обратно и с честью погиб в столице, перед тем перебив всех предателей. Но Мунэмори был непреклонен. Он знал, что пока остается в родных владениях, пока у него в руках император и императорские регалии, он сохраняет надежду переломить ход войны. В сгоревшем городе он будет в ловушке.
Так и не переубедив старшего Тайра, Садаёси кинулся со своим отрядом в Киото. При виде его всадников предатели разбежались, прячась в пепелищах. Казнить было некого, сражаться не с кем. Тогда верный самурай раскопал могилу князя Сигэмори и вынул оттуда прах, чтобы враги не осквернили его. Он ускакал к высокой лесистой горе, где укрыл прах под камнями, а затем отдался под покровительство нейтрального провинциального барона.
Еще через три дня, подобрав по пути прятавшегося в горах императора-инока, войско Кисо подошло к спаленному Киото. Белые стяги Минамото развевались вдоль всего пути.
Вечером император-инок Госиракава, окруженный невесть откуда высыпавшими вельможами, дал аудиенцию представителям рода Минамото. Аудиенция, можно предположить, была весьма благосклонной, и по окончании ее Госиракава приказал принести заготовленный днем указ: догнать и истребить до последнего человека род Тайра.
В заключение аудиенции Госиракава выразил лицемерное сожаление по поводу того, что его внук, император Антоку, оказался в лапах злодеев и теперь вынужден скитаться в неведомых землях.
Так как надежд на возвращение Антоку не было, Госиракава замыслил хитрую операцию: он решил еще более умножить число императоров в Японии. Выбор его пал на рожденного от наложницы одного из младших братьев императора Антоку, который и был коронован под именем Готоба.
Так Госиракава, казалось, добился своего: он снова правит страной, у него есть свой собственный малолетний император, не имеющий отношения к дому Тайра. Но не хватало одного – императорских регалий, без которых коронация была недействительной.
Утагава Куниёси. Император Антоку с бабушкой
А императора, владевшего регалиями, Тайра держали в усадьбе одного из вассалов. Они никак не могли решить, строить ли им новую столицу либо ждать, когда они смогут отвоевать столицу старую.
Завещание императора Готоба с отпечатками его рук. 1239 г.
Власть Минамото ничем, в сущности, не отличалась от власти Тайра: в Киото сидел Кисо, размышлявший, не отмежеваться ли ему от главы рода Ёритомо, который в Киото так и не приехал, а предпочитал править страной из своего замка. Кисо грабил земли вассалов Тайра, Ёритомо железной рукой наводил порядок в провинциях.
Проходили месяцы, а положение не менялось. Можно было подумать, что Япония так и останется разделенной на две части – с разными императорами.
Памятник Минамото Ёритомо в горах г. Камакура
Весь 1183 год шли пограничные бои между войсками Тайра и Минамото; обе стороны копили силы, не решаясь на генеральное наступление.
Между тем Госиракава пустился в новую интригу. Он понимал, что с течением времени отношения между Кисо и Ёритомо неизбежно ухудшатся. Именно Кисо одержал решительные победы над Тайра, именно он изгнал их из столицы. Кисо чувствовал себя обделенным. Почему он должен подчиняться Ёритомо, который ничего не сделал для торжества дома Минамото?
Госиракава решил поставить на Ёритомо.
К нему был послан вельможа с императорским указом о присвоении ему титула сёгуна, то есть великого военачальника. Такого титула не имел даже Киёмори. Этим император-инок как бы признавал, что отдает Ёритомо реальную власть в стране.
Ёритомо принял посла в своем собственном тронном зале. Он сидел за занавесом на помосте, который был устлан циновками, окаймленными полосой из парчи с черным узором. Когда занавес поднялся, собравшиеся увидели нового властителя Японии – маленького человека, почти карлика, в коричневом кафтане, с громадной головой, увенчанной высокой черной лакированной шапкой.
Ёритомо благосклонно выслушал посла и принял императорский указ.
А дальше разговор пошел о том, как избавиться от Кисо, который уже раздает земли и должности.
Ёритомо тут же обратился к императору-иноку с просьбой издать эдикт об истреблении Кисо. Но эдикт надо было подкрепить силой. А сила была у Кисо. В любой момент этот мужлан, выросший в глухой деревушке и никогда не носивший придворных одежд, мог отрубить голову представителю священной династии.
Война Тайра и Минамото в 1180–1185 гг.
Госиракава не мог дождаться, когда же придут с севера войска Ёритомо, чтобы разделаться с Кисо. Войска не спешили. Ёритомо внимательно наблюдал за делами в столице, в его интересах было ослабить и Кисо и императора: ему не нужны были сильные союзники. Большеголовый карлик был талантливым политиком – он умел действовать за сценой.
Наконец Госиракава не выдержал ожидания. Он решил, что можно будет неожиданным ударом разделаться с Кисо без помощи Ёритомо. И пускай тогда Ёритомо остается в своей провинции, а Япония будет подчиняться императорскому дому.
Император-инок послал за помощью в соседние монастыри. Кроме того, он приказал своим вельможам созвать самураев из собственных владений. Наконец, агенты сыскного ведомства собирали отряды городского люда и распространяли слухи о том, что могущественный Ёритомо Минамото разгневался на Кисо и лишил его своей поддержки.
Кисо ничего не подозревал и даже отослал на запад бóльшую часть своей армии. В столице у него остались всего шесть тысяч воинов. Правда, они были закаленными ветеранами, преданными своему суровому вождю.
Узнав о том, что в город ворвались толпы вооруженных монахов, а императорская стража и отряды вельмож движутся к его усадьбе, Кисо гневно воскликнул:
– Во всех сражениях я ни разу не показывал врагу спину! Даже к самому государю не пойду я сдаваться на милость как побежденный, сняв шлем и ослабив тетиву лука. Так бейтесь же отважно, мои воины!
Так начался новый этап гражданской войны, запутанной, как сама японская политика, чреватой неожиданными вспышками и странными переворотами.
Не дожидаясь, пока подойдут войска Госиракавы, Кисо бросил свой отряд к императорскому дворцу. Дворец охраняли более двадцати тысяч человек, и все они укрепили на шлемах сосновые веточки, чтобы различить, кто свой, а кто чужой.
Го-Сиракава – 77-й император Японии
Воины Кисо сразу начали стрелять по дворцу зажигательными стрелами. Кровля дворца занялась, ветер гнал огонь на защитников, и их охватила паника.
Не обошлось и без трагических недоразумений. Городское ополчение устроило отряду Кисо засаду на Седьмой дороге. Но по ошибке перебили союзников императора, несмотря на их вопли о пощаде.
Монахи же после нескольких коротких стычек с ветеранами Кисо бежали к себе в горы. Госиракаве снова пришлось спешно покинуть дворец, причем в суматохе чуть не погиб малолетний император Готоба.
На следующий день Кисо приказал развесить на стенах головы погибших врагов. Их оказалось более шестисот, среди них были головы настоятелей крупнейших монастырей и даже одного из принцев.
Гордыня полководца взыграла. Он объявил себя главным конюшим и заставил бывшего канцлера Мотофусу отдать ему в жены дочь. К тому же, чтобы было неповадно сомневаться в его могуществе, он лишил чинов и должностей сорок девять высших сановников империи, превзойдя в самоуправстве правителя-инока.
А Ёритомо был спокоен. Он наблюдал за событиями из Камакуры и был уверен, что в конце концов верх возьмет он. Более того, когда до него дошла весть о разгроме императора, он велел передать Госиракаве, что во всем виноват вовсе не Кисо, а вельможи, которые подняли бунт против Кисо и заставили его прибегнуть к суровым мерам. Ёритомо не спешил.
Но Кисо чувствовал себя в столице неуверенно, так как отлично понимал, что если дело дойдет до открытого боя с родственниками, шансы на победу у него минимальные. Он тоже принимал меры. Он послал гонца к Тайра и предложил им союз против собственного клана. Но Тайра решили, что предложение Кисо – знак слабости дома Минамото, и не пожелали заключать с ним союз, пока он не явится с повинной.
Кисо отказался это сделать и, прервав переговоры с Тайра, решил умиротворить императора-инока. Наказанным вельможам были возвращены должности.
1184 год подошел к концу. Теперь Япония была разделена на три части. Юг и острова остались у Тайра, у которых был свой император – Антоку. В столице правил Кисо, во власти которого были два других императора. На севере, в Камакуре, ждал большеголовый карлик.
Тайра, внимательно следившие за событиями в столице, решили, что силы Минамото расколоты враждой, и двинулись на север. Время было выбрано удачное, потому что именно тогда Кисо, прослышав о том, что Ёритомо наконец послал против него своего брата, чтобы отобрать Киото, ринулся ему навстречу. Пока дом Минамото решал семейные проблемы, Тайра с императором Антоку вернулись в Киото, и двум другим императорам снова пришлось бежать.
Кисо не смог устоять в борьбе против армии Минамото.
После разгрома он бежал в глубь страны, надеясь укрыться во владениях своих верных вассалов. Но Минамото умело перекрыли ему дорогу сильными заслонами.
Семилетний император Антоку
В конце концов с ним осталось всего пятьдесят всадников.
Кисо, в красном парчовом кафтане, поверх которого был надет панцирь, скрепленный узорчатым шелковым китайским шнуром, на голове – двурогий шлем, мчался первым на могучем жеребце по кличке Серый Дьявол. За ним – последние его самураи, и среди них – Томоэ, его прекрасная возлюбленная. «Была она искусным стрелком из лука, славной воительницей, одна равна тысяче! Верхом ли, в пешем ли строю – с оружием в руках не страшилась она ни демонов, ни богов, отважно скакала на самом резвом коне, спускалась в любую пропасть, а когда начиналась битва, надевала тяжелый боевой панцирь, опоясывалась мечом, брала в руки мощный лук и вступала в бой в числе первых, как самый храбрый, доблестный воин! Не раз гремела слава о ее подвигах, никто не мог сравниться с нею в отваге».
Всадники Кисо стремились к горам, но тут на их пути возник новый заслон. Когда они прорвались, в живых осталось лишь пятеро.
Кисо обернулся к девушке.
– Беги отсюда, – велел он ей. – Сегодня я намерен пасть в бою. А если мне будет грозить плен, я сам покончу счеты с жизнью. Не хочу, чтобы надо мной смеялись, что в последний бой я потащил с собой бабу.
Томоэ была оскорблена: пока шел бой, никто не напоминал ей, что она всего лишь женщина. Теперь же ее гонят. Разве она убила меньше врагов, чем другие самураи?
Шитоми Кангетсу. Томоэ-годзэн – женщина-воин
Но Кисо хотел спасти ее – он дал слово ее отцу.
Томоэ наконец подчинилась Кисо и отстала.
Но совсем не для того, чтобы спасаться. Она искала себе достойного противника, чтобы сразиться с ним. И вскоре увидела небольшой отряд, во главе которого скакал прославленный силач Моросигэ Онда. Шлем скрывал от него лицо одинокого рыцаря, и когда тот поднял меч, вызывая его на бой, Онда с готовностью бросился рыцарю навстречу. Томоэ превосходила силача ловкостью и умением.
Она стащила его с коня, намертво прижала к луке своего седла и одним ударом снесла ему голову. Потом сбросила тяжелый панцирь и поскакала прочь: она не желала, чтобы ее голова досталась безвестному солдату, а тело подверглось поруганию. Враги нестройно кричали вслед. Томоэ обгоняла отдельных беглецов – никто не узнавал в девушке возлюбленную Кисо. К вечеру она оказалась у дома старого друга ее отца…
Потеряв последнего вассала, который ценой своей жизни на несколько минут задержал врагов, Кисо поскакал напрямик к лесу. На всем скаку конь влетел на заливное рисовое поле и увяз по брюхо в грязи.
И тут Кисо услышал сзади чавканье копыт. Он обернулся. В следующее мгновение в лицо ему вонзилась стрела.
Раскол в стане Минамото на том не завершился. Шел столь свойственный завоевателям дележ пирога. Власть была достижима и соблазнительна, брат начинал с подозрением глядеть на брата, племянник – на дядю, все стали соперниками.
Среди победителей Кисо был младший брат Ёритомо, по имени Ёсицунэ, такой же карлик с большой головой, как и его старший брат, но если Ёритомо остался в японской истории как жестокий и коварный правитель, то Ёсицунэ – любимый герой японского фольклора. Романтические рассказы об этом рыцаре, в которых переплетаются быль и легенда, известны в Японии любому ребенку. Его судьбе посвящен знаменитый средневековый роман «Сказание о Ёсицунэ».
За четверть века до описываемых событий, когда род Минамото был разгромлен и почти весь уничтожен, мать Ёсицунэ с годовалым ребенком бежала из столицы, надеясь укрыться в монастыре, но на горной дороге ее подстерегли и захватили солдаты Тайра. Когда правитель-инок узнал, что Ёсицунэ в плену, он хотел было его убить: чем меньше подрастет Минамото, тем меньше будет мстителей. Но, увидев мать, он был пленен ее красотой. К тому же за нее и за ребенка вступилась мать Киёмори. Глава рода Тайра согласился сохранить жизнь ребенку при условии, что мать станет его наложницей. Чтобы спасти сына, мать согласилась. Мальчика же, когда тот подрос, отослали в монастырь, чтобы подготовить к монашеской жизни. Но монаха из него не получилось. Вместо того чтобы читать сутры, он делал деревянные мечи и сражался с другими мальчишками. В легендах рассказывается, как он еще ребенком совершил немало подвигов, подобных подвигам Геракла. Наконец он убежал из монастыря в пограничную северную провинцию, где нашел убежище у одного самурая. Братья Ёритомо и Ёсицунэ впервые встретились в начале восстания против Тайра, и тогда Ёритомо сказал, что приход к нему младшего брата важнее, чем подкрепление в миллион солдат.
Полководец Минамото-но Ёсицунэ
После подавления мятежа Кисо Ёсицунэ смог снова выбить из столицы Тайра. На этот раз он преследовал их по пятам, так как имел приказ от старшего брата – уничтожить Тайра, чего бы это ни стоило.
…Ёсицунэ вел наступление против Тайра целеустремленно и последовательно. Он громил одного за другим вассалов Тайра, все глубже вклиниваясь в их владения. Казалось, лишь вчера Тайра покинули столицу, и вот они уже на острове Сикоку, а маленький император пристроен на время в небогатой усадьбе самурая.
Утагава Кунисада. Мать Ёсицунэ
Тайра надеялись, что в разгар зимы Ёсицунэ не посмеет идти через горные перевалы, но тот нашел охотника, который показал оленьи тропы. Зайдя в тыл Тайра, Ёсицунэ прорвался к морю – теперь владения Тайра были разрублены его армией. Тайра сражались отчаянно; прижатые к стене, они не сдавались в плен, да Минамото и не нуждались в пленниках: это была война на уничтожение. По мере того как плацдармы, на которых могли маневрировать Тайра, уменьшались, они все более полагались на свой флот: у Минамото флота в то время почти не было. Тылом Тайра были прибрежные острова.
В стане Тайра участились самоубийства: самураи дрались до последнего и, если выхода не было, кончали с собой. Кончали с собой и их жены.
Завершение эпопеи дома Тайра знаменуется двумя самоубийствами, оставшимися в истории и легендах.
Семья князя Корэмори все еще жила в Киото: пока шла война, Минамото не трогали женщин и детей тех из Тайра, что остались там. По городу, усыпанному белым снегом вишневых лепестков, крикливые солдаты таскали на шестах головы Тайра. Жена Корэмори боялась, что ее сын побежит искать голову отца. Потом один знающий человек рассказал, что ее муж болен, но жив.
Как-то темной ночью пришел человек с письмом от Корэмори.