Фридрих Барбаросса
Имперские устремления Мануила были пустыми. Реальная расстановка сил была такова, что Византия не могла стать важным фактором в европейской политике. Бесконечные войны, которые вел Мануил, разоряли в первую очередь саму Византию. Расходы на имперские увлечения Мануила были бременем, которое не могла компенсировать военная добыча.
Пока Мануил был силен, его враги в самой Византии затаились.
Правда, за одним исключением.
Андроник Комнин, двоюродный брат Мануила, фантастическая личность даже по масштабам этого фантастического времени, так и не смог стать верным подданным императора.
Андроник был очень высок – тираны бывают либо маленького роста, либо гиганты, тираны среднего роста в истории почти не отмечены. До конца своих дней он оставался строен, силен и красив. Отлично знавший Андроника историк Никита Хониат рассказывает, что тот был искусен во всех забавах и рыцарских потехах, неотразим для женщин, соблюдал умеренность в еде и питье, чтобы поддерживать физическую форму. Война была его любимым занятием. Он всегда мчался в середину схватки и всю жизнь оставался сначала рыцарем, а затем уж государственным деятелем. Он был Ричардом Львиное Сердце, пересаженным на зыбкую византийскую почву, которая открывала куда больше возможностей, чем суровая английская действительность, для подвигов и антиподвигов. Это был чернобородый византийский лев, созданный эпохой и страной и безнадежно испорченный властью и изменами. У Андроника было еще одно важное в Византии качество – он был талантливым актером, который мог играть роль светского льва, демократа, пекущегося о народе, и благородного воина, проливающего слезы над гробницей врага. Неизвестно, когда он был искренен. Может быть, никогда. Но умел находить друзей и союзников, потому что никто лучше его не умел одурачивать людей.
Андроник был очень начитан, знал несколько языков, был автором ряда философских сочинений и остроумных эпиграмм, не верил ни в бога, ни в черта и стремился лишь к власти и наслаждениям.
Исаак Комнин. Фрагмент мозаики. XII в.
Андроник и его брат Иоанн были сыновьями Исаака Комнина, младшего брата покойного императора Иоанна. Исаак Комнин, хотя и хранил верность старшему брату, доверием его не пользовался, и вся жизнь его прошла в странствиях, а порой и в бегстве от брата. Сыновья сопровождали отца. Еще мальчиком Андроник повидал немало стран, научился разбираться в интригах, бояться собственных родственников и никому не верить. Исаак умер в изгнании. Старший его сын, Иоанн, отказался вернуться в Константинополь, остался у конийского султана и даже перешел в мусульманство. Младший, Андроник, был взят в императорский дворец, где его воспитывали вместе с наследником престола Мануилом. Двоюродные братья были ровесниками, оба родились в 1120 году. Они вместе росли и воспитывались. Братья дружили – оба стремились к приключениям и могли удовлетворять самые невероятные капризы. Очевидно, этой дружбой можно объяснить несвойственную для византийских нравов снисходительность Мануила к кузену в последующие годы.
Андроник быстро позабыл о детской дружбе. Соперничество с двоюродным братом, вражда с родственниками, не раз страдавшими от острого языка Андроника, любовные истории, в которых влюбчивый принц никогда не думал о последствиях, рыцарские эскапады – все это увеличивало и популярность Андроника, и ненависть к нему. Особенно обострились отношения с двором, когда у Андроника завязался роман с его двоюродной сестрой Евдокией. Ее родные возмутились, в чем была доля ханжества. Родная сестра Евдокии Феодора была официальной любовницей императора, и это возмущения не вызывало. Но разница в положении привела к тому, что все обвинения и упреки, которым должен был бы подвергнуться император, обрушились на Андроника. Это злило тридцатилетнего светского льва, который открыто заявил: «Подданные должны следовать примеру своего государя, и естественно, что товары, изготовленные в одной мастерской, должны нравиться нам с ним одинаково».
Осторожный Мануил решил отправить кузена в почетную ссылку. В 1152 году Андроник был послан в Килинию, чтобы возглавить войска, воевавшие с сельджуками. Византийцам приходилось там расхлебывать последствия Второго крестового похода, который, вместо того чтобы укрепить власть христианства на Ближнем Востоке, показал сельджукам, что европейских рыцарей можно побеждать.
Андроник кампанию провалил. Он выиграл несколько сражений, отважно гарцуя впереди войска и размахивая мечом, но в конце концов вынужден был отступить и очистить важные малоазиатские области. К тому же Мануилу донесли, что Андроник завязал подозрительные отношения с конийским султаном и королем Иерусалима.
Мануил, который далеко не полностью доверял кузену, отозвал его, прежде чем тот успел сколотить антивизантийскую коалицию, и направил в другой конец империи, на границу с Венгрией. Там, вместо того чтобы блюсти интересы Византии, Андроник вступил в сношения с венгерским королем, выясняя, поможет ли тот ему захватить трон в Константинополе. Однако и тут шпионы Мануила не сплоховали. Тайная переписка Андроника была перехвачена и доставлена Мануилу. И на этот раз Мануил ограничился семейным выговором. Император чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы позволить определенный либерализм. Но он призвал кузена к себе в Македонию, где находился с войском, и окружил шпионами.
В военном лагере собрался весь византийский двор. Разумеется, и прекрасные сестры – Феодора и Евдокия. Встреча с Евдокией была сердечной, и любовные отношения возобновились. Гневу родственников не было предела – брат и деверь Евдокии решили убить наглого любовника.
Андроник находился у любовницы, когда вооруженные слуги родственников окружили ее шатер. Евдокия, хотя, как говорит летописец, «ее внимание было занято совсем другим», услышала подозрительный шум. Понимая, что Андронику не устоять против убийц, Евдокия предложила ему переодеться в женское платье. Но такой выход был неприемлем для знаменитого рыцаря. Когда об этом узнают, он станет посмешищем.
Андроник отстранил Евдокию, распорол мечом боковую стенку шатра и кинулся на убийц сзади. Он зарубил одного из них и побежал к своему шатру.
Мануил сделал виновным внушение. Поэтому следующий ход родственников был тоньше. Они сообщили императору, что Андроник готовит на него покушение. Была ли в том доля истины, неизвестно, но Андроник был немедленно арестован, закован в кандалы и отвезен в Константинополь.
Андроник провел в тюремной башне, в условиях, которые убили бы менее выносливого узника, девять лет, до 1164 года. Он вошел в нее тридцатипятилетним бравым рыцарем, вышел пожилым, поседевшим, озлобленным и много передумавшим человеком. И если раньше Мануил имел в его лице ненадежного подданного, то теперь получил непримиримого врага.
Ни на секунду Андроник не смирился с заточением. Первый его знаменитый побег, которому позавидовал бы граф Монте-Кристо, был построен на том, что Андроник сумел раздвинуть доски пола. Камера его была на втором этаже башни, и он увидел, что внизу – пустой каземат, перерезанный сточной канавой, заваленной мусором. Из разорванной на полосы одежды он сплел веревку, затем ночью привязал ее так, чтобы можно было ее снять снизу. Повиснув на веревке, он сдвинул доски обратно и спустился в сточную канаву. Там он улегся, забросав себя мусором и грязью. Наутро стражники обнаружили, что заключенного в камере нет.
Эта таинственная история наделала немало шума: дело явно не обошлось без нечистой силы. Приказано было обыскать все корабли в порту и подозрительные дома. Разумеется, схватили жену Андроника, полагая, что она причастна к бегству, и посадили ее в освободившуюся камеру мужа.
Андроник все слышал и на следующую ночь, убедившись, что жена в камере одна, взобрался наверх, раздвинул доски и снова оказался в камере. Жена проснулась и хотела закричать, уверенная, что перед ней призрак, но Андроник зажал ей рот и сказал шепотом, что он ее муж, в доказательство чего принялся осыпать жену ласками. Результатом их был появившийся через девять месяцев на свет его сын Иоанн.
Необычный медовый месяц продолжался неделю. Андроник считал, что постепенно паника в городе уляжется и все поверят, что его унесли черти. Через неделю жену освободили, и камера осталась пустой. И не было нужды ее запирать. Поэтому в одну из ночей Андроник вышел из камеры и, миновав сонных тюремщиков, выбрался из башни. Жена, как было уговорено, наняла лодку, чтобы переправиться на азиатский берег Босфора. Переправа прошла без осложнений.
Андроник уже чувствовал себя в безопасности, но в ту декабрьскую ночь ударил мороз, настолько сильный, что, бредя по дороге, беглец понял, что если не укроется в доме, то обязательно замерзнет. Он постучался в крестьянскую хижину, не зная, что его приметы разосланы по всей стране.
Андроник уже чувствовал себя в безопасности, но в ту декабрьскую ночь ударил мороз, настолько сильный, что, бредя по дороге, беглец понял, что если не укроется в доме, то обязательно замерзнет. Он постучался в крестьянскую хижину, не зная, что его приметы разосланы по всей стране.
Гордая осанка, изможденный вид, грязные лохмотья путника убедили хозяина, что перед ним важный государственный преступник. Пока усталый Андроник спал, крестьянин добежал до господского дома, и утром беглеца схватили.
Этот неудачный, но великолепный побег произошел в 1158 году. После него Андроника заковали в тяжелые цепи, которые не снимали шесть лет.
Все шесть лет Андроник утверждал, что болен и близок к смерти. Наконец ему поверили, освободили от оков, разрешили получать пищу с воли и даже держать мальчика-слугу.
Андроник велел мальчику сделать восковые отпечатки ключей от камеры. Затем эти слепки были переправлены на волю, и старший сын Андроника Мануил сделал по ним ключи. Андронику дозволено было лечиться вином. Вино приносили в амфорах. В одну из амфор жена положила веревку.
На этот раз побег произошел днем, после обеда, когда стражники спали, разморенные жарой. Андроник открыл ключом двери камеры. Понимая, что если его поймают вновь, то ослепят или казнят, он запер за собой дверь камеры и велел мальчику улечься снаружи, как тот делал всегда. Во время вечернего обхода он должен будет сказать начальнику стражи, что его господин совсем плох и спит.
Задний двор дворца, куда выходила башня, был пустынен и густо порос кустарником. В конце его был многометровый обрыв к Мраморному морю. Андроник прополз к обрыву и затаился в кустах, так как следующий этап побега должен был наступить ночью.
Он издали наблюдал за башней, ожидая, когда начнется вечерний обход. Он знал, что, если его хватятся, выход один – кинуться с обрыва на камни. Уже зашло солнце, когда к башне подошли стражники. Только бы не струсил мальчишка! Несколько минут, которые тюремщики провели в башне, показались длинными, как девять лет заключения. Но вот стражники вышли. Они были спокойны, весело разговаривали. Андроник закрыл глаза от облегчения.
В темноте Андроник спустился с обрыва. Спускался он медленно, прижимаясь к краю обрыва и вглядываясь в блестевшую под луной воду. Наконец он разглядел лодку с верным слугой, который греб к берегу.
Андроник спрыгнул на песок и поспешил к воде.
…Когда его окликнули, он не сразу понял, почему на берегу в такой поздний час дежурят солдаты. Неужели его бегство уже открыто? Андроник забыл, что солдаты – дань древней традиции. За двести лет до описываемых событий Иоанн Цимисхий высадился в этом месте с лодки, проник во дворец и убил императора Никифора Фоку. С тех пор каждую ночь на берегу у дворца выставляли караул, который следил за тем, чтобы ни одна лодка не приблизилась к берегу.
Но Андроник не привык сдаваться, он еще не сыграл свою коронную роль.
Он бросился к солдатам в ноги и на ломаном греческом языке принялся умолять их не выдавать его жестокому хозяину, который гонится за ним, – ведь он раб, который убежал от побоев и издевательств.
Солдаты захохотали и сказали, что если бы знали, где его хозяин, тут же отвели бы к нему беглого раба. Хозяин, наверное, расщедрился бы.
И тут, когда Андроник уже ни на что не надеялся, с моря раздался голос:
– Я его хозяин! Второй час за ним гонюсь. Отдадите мне этого мерзавца – получите по монете.
Это был голос слуги Андроника.
Через пять минут «беглый раб» уже сидел в лодке, и его «хозяин» греб через Босфор на тот берег. Там его уже ждал с оседланными лошадьми сын Мануил.
Монастырь Танаат. XIII в.
Андроник поспешил к Черному морю, где правителем одного из городов был его старый приятель. Еще через несколько дней Андроник на корабле взял путь на север. Он спешил к князю Ярославу Осмомыслу в Галич. Андроник сблизился с русским князем во время службы на венгерских рубежах. Впрочем, выбор пути бегства был вызван не столько дружбой с Осмомыслом, сколько соображениями политическими. В те годы Мануил наладил отношения с Киевской Русью, тогда как Русь Галицкая ориентировалась на Венгрию. Соперник Мануила не сомневался в дружеском приеме в Галиче.
Но тут везение Андроника подошло к концу.
Когда он высадился на берег в Валахии и поскакал на север, его опознали, арестовали, и солдаты повели его в порт, чтобы посадить на корабль и вернуть в Константинополь.
В пути у Андроника созрел план спасения. Он принялся жаловаться, что у него болит живот, и через все более частые промежутки времени останавливался и отбегал в кусты у дороги. Эти пробежки стали настолько обычными, что солдаты принялись издеваться над пленником и с хохотом спорить, скоро ли он снова заставит их остановиться.
Когда совсем стемнело, Андроник вновь остановился, на этот раз на опушке дубравы. Сидя на корточках, он нашарил на земле толстый сук, воткнул его в землю и повесил на него плащ. Затем надвинул на это сооружение шляпу и быстро пополз в чащу. Когда солдаты, поглядывая на сидевшего в отдалении пленника, стали звать его, тот не откликнулся. Обман открылся, но к этому времени Андроник был уже далеко в лесу, и найти его не удалось.
Через несколько дней оборванный, истощенный, обожженный солнцем бродяга с царственной осанкой остановился у ворот славного города Галича. Еще через полчаса его обнял князь Ярослав.
С князем Ярославом у Андроника установились отличные отношения. Андроник начинает активно действовать. Он даже скомплектовал в многонациональном Галиче отряд из живших там греков, чтобы участвовать в войне, которую Венгрия начинала против Византии. Венгерский король Геза пригласил Андроника к себе на службу.
Но прежде чем Андроник решил, что ему делать, прибыл гонец от императора Мануила. Мануил был всерьез напуган. Он собирался в поход на Венгрию, и вдруг – такой противник! Этого он себе не мог позволить. И он поклялся, что Андроник полностью оправдан, так как был брошен в темницу по навету клеветников. Если же Андроник не согласится вернуться в столицу, Мануил будет вынужден казнить его жену и сыновей.
И Андроник добровольно возвратился к Константинополь.
Поначалу отношения кузенов складывались мирно. Мануил выделил Андронику большой отряд, с которым тот штурмовал венгерскую крепость Землин, забыв о том, что недавно искал с венграми союза.
Но худой мир долго длиться не мог. Ему пришел конец, когда был подписан мир с Венгрией.
Руки Мануила были связаны торжественной клятвой помиловать Андроника. Оснований отказаться от клятвы не было. Поэтому император отправил кузена воевать на Восток, где восстал гордый армянский царь Торос, признавший за несколько лет до того свою зависимость от Византии.
Когда мы говорим об армянском государстве, то имеется в виду не Закавказье, а лежащие к юго-западу от него области Малой Азии, населенные армянами, так называемая Киликийская Армения. Именно туда к XII веку переместился центр армянской государственности, в то время как закавказские армянские княжества были покорены сельджуками.
Царица Тамара и ее отец Георгий III
Укрепление Киликийского государства было связано с Первым крестовым походом: киликийские армяне оказались не только союзниками, но и спасителями крестоносного войска, истощенного переходом через горы и преследуемого сельджуками. В последующие годы Киликия могла опираться в борьбе с Конийским султанатом и Византией на помощь Иерусалима.
В тридцатых годах XII века император Иоанн, отец Мануила, объявив войну Киликии и крестоносцам Антиохии, привел громадную армию в горы и после ожесточенных сражений занял главные города Киликийской Армении – Таре, Адану и Калиссу. Киликийский царь Левон Рубенид бежал, но через год византийцы захватили его с двумя сыновьями в плен и увезли в Константинополь. Киликия признала господство Византии. Однако покоренное армянское царство не было покорным. Сыну Левона Торосу удалось бежать из плена, и он возглавил борьбу Киликии против Константинополя. Именно против Тороса ходил походом Андроник в 1152 году и был им разбит. И хотя через семь лет Мануил вновь захватил Таре, сломить сопротивление Армении он не смог.
Андроник отправился покорять царя Тороса Рубенида, опять выиграл несколько сражений и опять проиграл кампанию. Торос отразил нашествие византийской армии.
Вместо того чтобы возвратиться в Константинополь и огорчить ненавидимого кузена новым военным провалом, Андроник предпочел скрыться в Антиохии у крестоносцев, среди которых у него было немало знакомых. Там он поселился в богатом доме, начал вести красивую жизнь знатного рыцаря и объявил всем, что без памяти влюблен в прекрасную Филиппу, княжну Антиохийскую, родную сестру Марии, императрицы Византийской.