– Так, утопленника ищут, – ответил Степан. – Здравствуйте.
– Здравствуйте.
Они пожали друг другу руки.
– Разве его не нашли?
Вопрос прозвучал до того фальшиво, что Степан удивленно поднял брови.
– Нет. А вы разве не знали?
– Да откуда? Все работа, работа…
Заработал компрессор, и водолаз ступил в воду. Шел он довольно долго, пока его железная макушка не скрылась под водой.
– Найдет он его, как вы думаете? – спросил Филипчук с какой-то непонятной тревогой.
– Думаю, нет, – ответил Степан. – Он уже поднял столько мути. Что он в ней разглядит?
– А как надо искать, чтобы найти? – спросил Филипчук.
– Поставить несколько лодок в ряд, и «кошками». По самому дну, – ответил Степан.
Водолаза не было видно минут сорок. Потом показался шлем, манжета, часть скафандра, залепленная темнозеленой слизью. Когда он вышел на берег и с него сняли шлем, он только отрицательно мотнул головой.
– Не нашел, – произнес за спиной Степана Филипчук и как-то облегченно вздохнул.
Степан снова удивленно вскинул брови и оглянулся. Но увидел только удаляющуюся спину.
* * *Кусок заявился в шестом часу.
– Вот, забирай, – сказал он и протянул Степану мешок с «кошками». – Мешок только верни.
Степан опрокинул мешок. Две «кошки» с петлями на концах вывалились на пол. Степан присел и потрогал у одной жало. Острое!
– Ну как, принимаешь работу?
– Принимаю, – поднялся с корточек Степан, возвращая мешок Куску. – Зайдешь? Может, по чуть-чуть?
– Нет, домой пойду, – отказался Фома. – Устал сегодня что-то.
– Ладно. Спасибо тебе.
– Не за что.
Кусок ушел, а Степан принялся ладить к «кошкам» веревки. Самые прочные, что у него были.
Ночь опять выдалась светлой. Клава пошипела немного: мол, тебе что, дня мало или больше всех надо? Потом угомонилась, легла спать и засопела. А Степан пошел на озеро, тихонько, чтобы не потревожить сон хромого старика-сторожа, спустил на воду лодку и поплыл к мосту. Чуть поодаль от того места, где он увидел ящик, выбросил обе «кошки», дождался, покуда они опустятся на дно через толщу ила, и медленно погреб к берегу. «Кошки» волоклись по дну, время от времени цепляясь за что-то, но когда Степан начинал подтягивать их, срывались. Так продолжалось часа полтора, пока одна из «кошек» не зацепилась за что-то действительно тяжелое. Степан с большим усилием подтащил «кошку» к лодке, но вот поднять ее на поверхность не смог. Тогда он решил волочить «кошку» и то, за что она зацепилась, к берегу по дну. Он отплывал метра на два-три, потом подтягивал к лодке «кошку», снова отплывал… Когда днище лодки коснулось озерного дна, он вышел из нее и стал вытягивать кошку на берег. Было тяжело, но веревки в руках скапливалось все больше и больше. Наконец, из воды показался ком слизи и… угол деревянного ящика.
Есть!
У Степана будто прибавилось сил, и он быстро потащил ящик из воды. Вытащив, попробовал было поднять, да не тут-то было. Ящик весил пуда четыре, не меньше. Тогда он волоком вытащил ящик на берег и присел на траву, отдуваясь.
– Бог в помощь, – услышал он вдруг знакомый голос за спиной и вздрогнул от неожиданности. Потом обернулся. На него глядели холодные глаза завмага Филипчука. – Помочь?
– Да нет, – не нашелся более ничего ответить Степан. – Спасибо.
– Ну, как знаете, – сказал Филипчук и, неожиданно прижав голову Степана к себе, резко и глубоко полоснул по его шее финским ножом. Степан, захрипев, вырвался и, разбрызгивая кровь, сделал несколько шагов по берегу. Затем, зажав горло рукой, повалился в прибрежную траву, выпучив глаза и суча ногами. Через несколько минут он затих. Филипчук, оглядевшись, оттолкнул от берега лодку, потом схватил тело Степана за ноги и оттащил к воде. Затем, столкнув ногами в озеро то, что еще четверть часа было Степаном, Филипчук не без труда поднял ящик и взвалил его на спину. Была глубокая ночь, и его никто не видел.
Кряхтя под тяжестью ноши, он обошел заросли репейника на задах, куда он и соседи сливали помои. Толкнул калитку и вошел в свой двор. Глаз на затылке у него не было, а вот если бы были, то он увидел бы, что из репейника его провожает мутноватый взгляд Жорки Охлябина, самого завалящего человека во всех Бутырках. Как и когда занесло его в репейник, Жорка не помнил. Он вообще мало чего помнил. Последнее, что сохранилось в его памяти – бутыль самогона, что выставила ему баба Настя после того, как он окучил ее картошку.
Охлябин только что проснулся, волосы были в репьях, но в глазах не двоилось, и видели они довольно ясно: самогон у бабы Насти был наичистейший, как слеза, и похмелья с него было меньше, чем от казенной водки.
Когда завмаг скрылся из виду, Жорка почесал у себя в затылке, выбрался из репейника и нетвердой походкой потопал в направлении, известном только ему одному. То есть туда, где, несмотря на столь поздний час, можно было опохмелиться.
ГЛАВА 10 ИЮЛЬ 2008 ГОДА
– Есть! – прошептал Игорь, не сводя глаз с дисплея, на котором ясно и четко светилось кольцо – знак того, что под толщей ила и воды, на которую указывала рамка-катушка, лежит не что иное, как золото.
Ленка во все глаза смотрела на него: такой, захваченный и возбужденный делом, он ей нравился больше всего.
– Что «есть»? – спросила она тихо.
– Золото, – коротко ответил Игорь, не отводя глаз от дисплея.
– Значит, нашли? – сказала она, и в ее голосе послышались – вот уж чего совершенно нельзя было ожидать – нотки разочарования. – Так быстро?
– Да, – снова коротко ответил Игорь. – Лен, пару взмахов весел сделай, пожалуйста, – сказал он, следя за дисплеем. Кольцо на нем немного размылось. – Теперь чуть назад, – попросил он. – А теперь левее. Еще левее… Стоп!
Такой четкой картинки еще не было. И звук в наушниках не звучал еще так ровно и мощно.
– Бросай якорь.
– Как? – спросила Елена.
– Да никак. Просто бросай.
Лена сбросила прикрепленный тросом к лееру якорь-кошку и стала смотреть на Игоря, дожидаясь новых указаний.
Поступили они не сразу.
Сначала Игорь проделал несколько манипуляций с прибором, на первый взгляд малопонятных. Но Лена немного представляла, что он делает. Это называлось сканированием. То есть, когда под водой или под землей обнаруживается что-нибудь, представляющее интерес для розыскников, то это интересное надо как-то определить и привязать к системе координат, чтобы потом найти быстро и без проблем. Excalibur Игоря позволял запомнить место с кладом и потом без труда его отыскать.
А Игорь, тем временем, наведя рамку детектора на какую-то одну ему видимую точку в воде, отжал триггер и, удерживая его, нарисовал ею на воде воображаемый крест, тем самым заключая данные об этом месте в компьютерную память прибора. Затем он начал медленно водить рамкой над местом, под которым лежало золото. Оно, как оказалось, имело обширную площадь.
– Ни фига себе, сколько! – прошептал себе под нос Игорь.
– Что ты сказал? – спросила Лена, но он ничего не ответил. Поглощенный поиском, просто не слышал ее вопроса.
После новых манипуляций с рамкой, он начертил ею еще один воображаемый крест.
– А сейчас что ты сделал? – спросила Лена.
– Нашел предполагаемый центр объекта, – ответил Игорь. – Сейчас я определю глубину залегания клада.
– Кла-ад, – протянула Лена задумчиво. – Здорово звучит! Как-то веско, основательно, серьезно…
Игорь отпустил триггер и вернул его в среднее положение. На дисплее включился дальномер, и появились расположенные друг над другом две светящиеся полоски. Верхняя указывала на текущее расстояние до объекта, а нижняя обозначала минимальную до него глубину.
– Сколько до него? – нетерпеливо спросила Лена.
– Тридцать четыре фута и семь дюймов, – отрапортовал Игорь, оторвавшись, наконец, от дисплея и взглянув на Елену.
– Та-ак, – протянула она. – Фут это у нас тридцать сантиметров. А дюйм равен двум целым и пятидесяти четырем сотым сантиметра. Это значит, нырять нам придется на глубину… – она задумалась, – девять… нет, десять метров и… тридцать… Нет, на девять метров и…
– На десять с половиной метров – подсказал ей Игорь, считающий в уме быстрее нее.
– Ерунда, – констатировала Елена. – Это не глубина, а так… детские шалости.
– Не думаю, – задумчиво произнес Игорь. – Там, внизу, – он посмотрел на воду и нахмурил брови, – подушка из ила метра в четыре и еще бьют ледяные родники.
– Плавали, знаем, – отозвалась на это Елена. – Так нам значит что: надо только добраться до золота и поднять его?
– Да, – сказал Игорь.
– Так просто? – снова с нотками разочарования спросила Лена.
– Да, так просто, – ответил Игорь. – Скоро мы с тобой станем сказочно богаты.
– И сможем купить все, что захотим?
– Точно!
– А давай, построим дом!
– Давай.
– Большой. Нет, просто, огромный.
– Зачем огромный? – спросил Игорь.
– Давай.
– Большой. Нет, просто, огромный.
– Зачем огромный? – спросил Игорь.
– Чтобы всем хватило места, – ответила Елена.
– Кому это – всем?
– Тебе, мне и нашим детям, – тихо сказала Лена.
– Детям?
– Ага. Их у нас будет семеро. Не возражаешь?
Она пытливо посмотрела ему в глаза. Он не отвел взгляда и улыбнулся. Семеро детей – это не так уж плохо. Скорее, хорошо. Даже очень.
– Не возражаю, – ответил он и перевел взор на светящиеся полоски дисплея. По длине они абсолютно совпадали, а это значило, что их лодка находится прямо над сердцем клада. Оставалось только добраться до него и поднять в лодку.
* * *Когда он вынырнул в первый раз и снял маску, его глаза слезились.
– Дай, пожалуйста, фонарь, не видно ни черта, – сказал он, уцепившись за леер и шумно дыша.
Лена подала ему подводный фонарь. Кивнув, он надел маску, сделал глубокий вдох и скрылся под водой. На этот раз его не было около получаса. Лена сидела, задумавшись и следя за пузырьками, которые время от времени появлялись на поверхности воды. Однако если бы нашелся кто-то и спросил, о чем она думает, она бы ответила не вдруг, если бы вообще ответила.
Конечно, она думала об их «экспедиции», как она для себя называла то, ради чего они приехали в этот город и чем они сейчас занимались.
Возможно, она думала об Игоре, все больше склоняясь к мнению, что это именно тот человек, с которым она согласилась бы вместе пройти назначенный ей жизненный путь.
Наверное, она пыталась представить, что он видит там, внизу, на глубине десяти с половиной метров.
Мысли эти путались, скатывались в клубок, цеплялись друг за друга, поэтому она и не ответила бы сразу, о чем она конкретно думает. Впрочем, никто ее об этом и не спрашивал.
Когда Игорь вынырнул в очередной раз и снял маску, ее поразили его глаза. В них смешались испуг, радость, удивление, тревога, смятение.
– Ну, что там?
Игорь как-то странно посмотрел на нее, забрался в лодку и стал снимать гидрокостюм. В некоторых местах, к примеру, на коленях, он был покрыт слизью, похожей на нефтяные пятна. Когда он разоблачился, Лена спросила его:
– Ты что, ползал там по дну на коленях?
– Ползал, – просто ответил Игорь.
– Ну, и что ты видел? Не молчи, пожалуйста.
– Золото там несомненно есть, – твердо ответил он. – Иначе они бы не копали.
– Что? – спросила она. – Кто это – они?
Игорь ответил не сразу:
– Ты не поверишь, но там везде ямы. Они – это те, кто копает и ищет наше золото. Если уже не нашли. Вот, держи…
Он вложил в ее ладонь какой-то круглый и довольно тяжелый предмет.
– Что это? – спросила она, пристально глядя на него.
– А ты посмотри сама…
Лена перевела взгляд на круглый предмет. На его лицевой части был изображен в профиль симпатичный мужчина в усах, бороде и с аккуратным пробором на прилизанных волосах. Поверх его головы была выгравирована неразборчивая надпись, из которой на одной стороне кружочка Лена смогла прочитать только ее часть: …ЕРАТОРЪ.
На другой стороне ей удалось прочитать почти всю надпись: И САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОС…
На тыльной стороне был изображен двуглавый хвостатый орел с царскими коронами на головах, держащий в лапах-пальцах скипетр и державу. Под ним вполне четко было выгравировано полукругом: 15 РУБЛЕЙ 1897 Г.
– Знаешь, что это? – спросил Игорь.
– Царская монета, – не очень твердо ответила Лена. – Достоинством в пятнадцать рублей.
– Это не просто монета, – взял у нее денежку Игорь. – Это николаевский империал. Российская золотая монета высочайшей пробы.
Он подбросил монету в руке:
– Почти тринадцать грамм чистого золота. Нашел в отвале у одной из ям.
– Это… очень ценная вещь? – несмело спросила Елена.
– С какой стороны взглянуть, – ответил Игорь. – Это раритет, таких монет не так уж и много в мире.
– И сколько она может стоить?
– Штуку евро уж точно стоит, – ответил Игорь.
– Значит, за один… нет, два нырка мы заработали тысячу евро? – восхищенно спросила Лена.
– Получается, что так.
– Так давай нырять еще. Я сейчас оденусь и тоже…
– Там больше ничего нет, – спокойно сказал Игорь.
– Как это – нет? – удивилась Лена. – А остальное золото?
– Я имел в виду: на поверхности ничего нет. Надо копать…
– Ил?
– Ил раскопали без нас, – ответил Игорь. – Глину. Золото тяжелое, лежит давно, так что… Нам нужна лопата.
– Так, купим!
– Конечно, купим. Плюс небольшой ломик типа «фомка». И завтра начнем копать.
– А все же, кто это копал до нас? – наклонила голову Лена.
– Не знаю. Но отвал возле ям совсем свежий.
– Может, они уже забрали все золото? – с испугом спросила Лена.
– Нет, – ответил Игорь. – Иначе металлоискатель бы молчал. Не-ет, – задумчиво протянул он. – Золото еще лежит там и дожидается своего часа.
– Нас дожидается? – спросила Елена.
– Может нас, а может – не нас, – опять задумчиво произнес Игорь и налег на весла.
ГЛАВА 11 ИЮЛЬ 1949 ГОДА
Человек в шелковом халате с кистями, преклонных лет, но на вид еще вполне крепкий, читал свежую газету. Пытливые глаза прятались под роговыми тяжелыми очками, аккуратно постриженная бородка и ровные усики придавали его облику академический вид. Его можно было принять за профессора или даже члена-корреспондента Академии наук. На журнальном столике возле дивана, на каковом он удобно расположился, стояла розетка с печеньем и чашечка дымящегося кофе. Но не того кофе, который продавался в московских гастрономах в картонных банках и пах чем угодно, в том числе и вяленой рыбой, а настоящего, в обжаренных зернах, который был только что смолот и сварен в турке на медленном огне. Где добывала этот кофе супруга пожилого человека в шелковом халате, оставалось только гадать. Впрочем, Москва не Воронеж и не Тверь, и здесь за деньги и при наличии нужных знакомств можно было раздобыть многое. Деньги у пожилого человека с утренней газетой в руках, похоже, водились, а нужными связями ведала его супруга, женщина тоже в возрасте, но красоты совсем не увядшей. Впрочем, слово «женщина» ей подходило мало. Определенно, ей более подошло бы выражение «дама», к сожалению, вышедшее ныне из обихода и крепко подзабытое. Словом, пожилая пара была весьма красива, и в каждом из супругов чувствовалась порода, что говорило о непролетарском их происхождении. Поэтому не было ничего удивительного в том, что в этой квартире на Большой Дмитровке кофе источал необыкновенный по текущим временам запах.
Человек с профессорской бородкой откусил печенье и сделал крохотный глоточек кофе. Затем перевернул страницу и в спортивной колонке увидел заметку, обведенную траурной рамочкой. Он уже собирался отложить газету, потому как информация о покойниках, равно как и передовицы, посвященные отцу народов и успехам социализма, мало его интересовала, но глаза выхватили из рамочки одно-единственное слово – Казань. Пришлось прочитать всю заметку, после чего человек в шелковом халате выпил кофе залпом, даже не почувствовав, что он был очень горячим. Какое-то время он сидел, раздумывая о чем-то, потом поднялся и с газетой в руке прошел в спальню.
– Проснулась? – спросил он, встретившись с изумрудными глазами супруги. Когда-то, в прошлой жизни, эти глаза так поразили его, что он поклялся себе в том, что они станут принадлежать ему. Вместе с их обладательницей. Клятву он сдержал и ни разу не пожалел о том, что связал свою жизнь с дамой, обладающей такими глазами, телом и душой.
– Да, – ответила она. И мечтательно добавила: – Так замечательно пахнет кофе.
Она потянулась и с хитринкой посмотрела на него:
– Знаешь, я слышала, что встречается на свете порода мужей, которые подают своим женам, любимым, конечно, кофе в постель. Ты, случаем, не из этой породы? А, Савелий Николаевич?
– Из этой, – усмехнулся одними глазами Родионов. – Сейчас принесу. А ты пока вот прочитай.
Он отчеркнул ногтем статью в рамке и, передав ей газету, ушел на кухню.
Елизавета Петровна взяла газету и, приблизив ее к глазам, прочла:
Трагически погиб в прошлую среду в г. Казани центральный форвард тбилисской команды «Динамо» Вахтанг Георгиевич Геворгадзе. По сообщению нашего корреспондента, после матча с армянской командой, где решающий мяч, выведший «Динамо» Тбилиси в полуфинал, был забит Геворгадзе. Вахтанг Георгиевич, или, как его любовно звали члены команды и болельщики, Ваха, отправился на ближайшее к городу озеро отдохнуть от напряженной игры. Взяв лодку, он решил покататься на ней по озеру, зовущемуся Дальним Кабаном. Вечер был очень жарким, и футболист решил искупаться. Он прыгнул в воду, и больше его уже никто не видел. Очевидно, холодные ключи, которыми изобилует озеро, вызвали у знаменитого футболиста паралич мышц, и он не смог вынырнуть. Несмотря на активные поисковые работы тело Вахтанга Геворгадзе пока не найдено. Поиск продолжается. Редакция газеты присоединяется к родственникам и близким покойного и вместе с ними скорбит о неожиданной и невосполнимой утрате талантливого футболиста. Память о Вахтанге Геворгадзе, замечательном спортсмене и человеке, навечно останется в наших сердцах.