Джеральд улыбнулся. Тордрал сделал вид, будто ничего не заметил.
— В таком случае, позволь мне называть тебя моим другом. Могу я спросить тебя о твоей лодке?
«Он притворяется, — понял Тордрал. — Притворяется, чтобы я сделался беспечным и скорее выдал себя. Значит, нужно быть особенно осторожным».
— В ней нет никаких секретов, сэр. Просто в своей конструкции мне удалось объединить все четыре стихии: огонь, воду, землю и воздух. Как видите, моя лодка ничем не отличается от любых живых существ, за исключением одного факта: она не живая.
— Уму непостижимо!
— Именно благодаря своей непостижимости эта лодка способна преодолеть границу между мирами. К моему изобретению не приложимы ни законы естественной философии, ни законы философии сверхъестественного.
— А ты способен сделать достаточно большую лодку, чтобы... чтобы на ней можно было перевозить солдат?
— Нет, мой добрый сэр.
Джеральд удивленно крякнул. Он был уверен: человек, который рассчитывал убедить его расстаться с энным количеством золота, конечно, заявил бы, будто построить судно для транспортировки войск — пустяк.
— Но ведь твоя лодка — просто уменьшенная копия большой, не так ли?
Тордрал сознавал, что они снова ступают на зыбкую почву. Понимание принципов действия его модели требовало наличия интеллекта или, по крайней мере, кое-каких специальных знаний, тогда как большинство рыцарей обычно не отличалось ни тем, ни другим. Джеральд, однако, происходил из рода, ценившего ученых и ученость, следовательно, для него еще не все было потеряно.
— Всемогущий Господь создал закон соответствия количества и качества, который ограничивает пределы пропорционального масштабирования, сэр Джеральд. Вы сами знаете: чтобы сдвинуть с места телегу обычных размеров, требуется одна лошадь, но в телегу вдвое большую запрягают уже не пару лошадей, а пару быков. Также и с лодкой. Чтобы сдвинуть с места даже небольшую барку или баркас, понадобится паровой движитель во много раз больших размеров, чем тот, который вы видели. Между тем из опыта мы знаем, что если построить пародувные мехи размером всего лишь с бочонок, они просто взорвутся.
— Почему? — удивился Джеральд.
— Этого я не могу вам сказать, добрый сэр. Возможно, дело в свойствах металла, а возможно — в неспособности наших кузнецов обработать его должным образом. К сожалению, баркас, приводимый в движение паровыми мехами наибольшего работоспособного размера, вряд ли сумеет обогнать даже плывущую утку. Я уже не говорю о том, что любой, даже самый слабый ветерок или течение станут для такого судна серьезной помехой.
— А между тем, просто Тордрал, я совершенно уверен, что ты явился сегодня на берег не случайно. Ты явно ищешь моего покровительства. Хватит играть в прятки, оружейник. Что ты хочешь мне предложить?
— Бомбарду1, сэр. Бомбарду, которая сможет метать чугунные ядра при помощи силы огня, воды, земли и воздуха.
Джеральд покачал головой и разочарованно фыркнул.
— Я пытался стрелять через реку и из лука, и из пороховой ручницы. Я делал это и в вечерних, и в предрассветных сумерках, но ядра и стрелы просто падали на противоположном берегу. Они не попадали в другой мир.
— Так и должно было быть, добрый сэр.
— Но что такое ручница, как не маленькая бомбарда? Объясни мне, мастер Тордрал!..
— Ручницы, как и обычные бомбарды, мечут ядра при помощи черного пороха. Иными словами, земля приводится в движение с помощью воздуха и огня. Четвертый элемент — вода — в этом никак не участвует. Я же предлагаю построить паровую бомбарду, в которой будут использоваться все четыре стихии, ведь пар — это не что иное, как вода, превращенная в воздух силой огня, который, в свою очередь, получается при сжигании дров. Такое устройство сможет перебрасывать ядра из одного мира в другой.
— Да, все четыре стихии налицо, — согласился Джеральд. — А ты уверен, что сумеешь построить такую бомбарду?
— Вы сами видели, что я способен создавать подобные механизмы.
— Какую же плату ты намерен потребовать?
— Никакой платы мне не нужно.
— Никакой платы?!
— Позвольте напомнить, добрый сэр, что меня искалечил наш с вами общий враг. Отомстить — вот все, чего я хочу. Вам, однако, придется оплачивать металл, строевой лес и другие необходимые материалы, а также содержать в течение трех месяцев два десятка моих подмастерьев и помощников. Кроме того, мне понадобится новейшая казнозарядная бомбарда с бронзовым стволом такого калибра, чтобы в него свободно проходил мужской кулак в латной рукавице.
— Довольно странный список, — заметил Джеральд. — Все это мне обойдется недешево, но ты, кажется, не требуешь ничего лишнего.
— Новое оружие существует пока только в моей голове. Чтобы извлечь его оттуда, понадобится много золота и еще больше труда, — почтительно ответил Тордрал, который прекрасно понимал, что еще больше труда потребуется, чтобы окончательно завоевать доверие рыцаря.
За разговором Тордрал и Джеральд незаметно добрались до небольшой крепости на окраине Кесуика. Рыцарь достал ключ и отпер небольшую дверцу в стене. Сразу за стеной находился очаровательный, но довольно запущенный сад. Его скамьи, беседки и гроты были почти скрыты разросшимися кустами и плющом.
— Если мое предложение вас не заинтересовало, позвольте мне пойти своей дорогой, — сказал Тордрал, опуская глаза.
Момент был выбран верно.
— О нет, прошу тебя, останься! — с горячностью воскликнул Джеральд. — На протяжении семи лет меня осаждали продавцы глазных снадобий, якобы делавших фейри видимыми, мерзавцы с капканами для гоблинов, а также шарлатаны, предлагавшие заколдованные сети для уловления эльфов. Все они требовали золота, золота, золота, но ни один не смог доказать, что их приспособления действительно работают. Ты представил доказательства, но не потребовал платы. Признаюсь честно — это меня заинтересовало.
— Для меня это большая честь, сэр Джеральд, — Тордрал слегка поклонился.
— Ты говоришь, что тебя изуродовал наш общий враг, а между тем само твое имя восходит к французскому слову, означающему «скрюченный»...
— Вы совершенно правы, сэр, но я не всегда носил такое имя... — Тордрал немного помолчал. — Значит, вы все-таки решились заключить со мной военный союз?
— Ты искушаешь меня, Тордрал! На протяжении семи лет я каждый день нес утренний и вечерний дозор на берегу у моста. Я видел глаза, которые плыли в воздухе и, в свою очередь, наблюдали за мной; я посылал стрелы с коваными наконечниками в иллюзий, которые рассеивались как дым; однажды я задремал, а когда очнулся, то увидел, что кто-то перерезал тетиву моего лука. Много раз я слышал, как невидимые губы смеются надо мной, но не перестал выслеживать своих врагов, потому что... потому что... Зайди, я хочу что-то тебе показать.
Рыцарь и оружейник вошли в сад, где росло множество прекрасных цветов, а воздух был насыщен густым, сладким ароматом. Остановившись на тропинке, Джеральд несколько раз повернулся, вытянув руки перед собой.
— Красиво, не правда ли? Иллюстрации в святых книгах изображают рай как огромный храм, но я думаю — он похож на сад.
— Как странно... — проговорил Тордрал, медленно шагая по тропинке, ведущей к центру сада. — Я никогда не видел, чтобы стебли роз были закручены спирально. И практически у всех кустов, за исключением того, что растет в самой середине...
— Моя бабушка была из тех женщин, которые умеют приказывать людям, зверям и даже растениям. Это она сделала так, что дикий, непривитый шиповник начал закручиваться в спираль. После ее смерти моя сестра Мейлиен попыталась выпрямить несколько стеблей, но они попросту переломились у корня и погибли. Тогда она посадила на их месте новый куст роз и не трогала его, пока он не вырос.
— Это тот, в середине? — Да.
— Он похож на символ свободы, — кивнул Тордрал. — Особенно по сравнению с остальными, смирившимися и утратившими всякую надежду...
Сэр Джеральд крепко сжал губы и несколько раз глубоко вдохнул через нос, словно пытаясь подавить рыдание. Ему это почти удалось. Рыцарь умел скрывать свои чувства, но на сей раз его выдала скатившаяся по щеке одинокая слеза.
— Я согласен, мастер Тордрал. Скажи моему сенешалю, что тебе нужно — он обо всем позаботится.
— Вы действительно... решили? — переспросил Тордрал, удивленный столь внезапной переменой в настроении рыцаря.
— Ты и моя сестра... вы чем-то очень похожи. Думаю, ты бы понравился ей, оружейник. И она тебе тоже понравилась бы.
Джеральд жестом указал на увитую плющом каменную скамью.
— Когда-то это было ее любимое место, мастер Тордрал. Здесь Мейлиен любила посидеть с книгой, подумать, помечтать. Она знала пять языков и читала Аристотеля так же свободно, как и любой французский roman courtois2. Четырнадцать лет назад она тоже сидела здесь с какой-то книгой, а я отдыхал на траве примерно в четырех ярдах от нее. Внезапно на меня напал какой-то странный сон: глаза мои были открыты, но я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Беспомощный, парализованный, я наблюдал, как некий эльфийский лорд появился в саду и попытался увлечь Мейлиен в Страну Фейри... Тебе это кажется выдумкой, оружейник? Тогда можешь смеяться.
— Я верю вам, сэр. Пожалуйста, продолжайте, — ответил Тордрал, стараясь, чтобы его голос звучал как можно бесстрастнее. Момент был очень важным. Обманщик на его месте поспешил бы выразить сочувствие, поэтому Тордрал постарался спрятать свои эмоции.
— Мейлиен не согласилась...
— Храбрая девушка! Эльфы терпеть не могут, когда смертные им отказывают.
— Да, я знаю. Эльф отомстил, отомстил коварно и жестоко. Очень скоро он наслал на Мейлиен болезнь, которая исковеркала всю ее жизнь. Нам пришлось отослать ее в монастырь, поскольку моя сестра превратилась практически в инвалида. Семь лет она прожила в монастыре, а потом исчезла. Монахини нашли только ее следы — они вели к берегу реки и там обрывались. Я в это время воевал во Франции. Вернувшись домой, я сразу отправился сюда, в наше летнее поместье. С тех пор я каждый день прихожу на берег реки, но до сих пор мои бдения не принесли никаких результатов.
— Вы ошибаетесь, сэр. За несколько лет я подружился со множеством людей, которые, как и ваша сестра, были прокляты фейри. А когда до меня дошли слухи о ваших дежурствах, я поспешил к вам, чтобы предложить... союз. Нет, сэр Джеральд, ваши одинокие бдения не были бесплодными!
— Пожалуй, ты прав, оружейник, — медленно проговорил рыцарь. — Если ты добьешься успеха, значит, семь лет моих ежедневных дежурств не пропали зря!
КузнецОглушительный грохот эхом раскатился меж холмами и докатился до Кесуика. На несколько мгновений шум и суета, царившие на городском базаре, стихли, но потом снова стали набирать силу. Торговцы продолжали расхваливать свой товар, пастухи, бранясь, собирали разбежавшихся в панике овец.
Когда прозвучал взрыв, Джеральд ехал к Тордралу. Его боевой конь, привычный к шуму битвы, и ухом не повел, но лошадь, тащившая следом за рыцарем небольшую тележку, попятилась и едва не понесла. Вознице пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать напуганное животное.
Лагерь, в котором работал Тордрал, расположился на берегу озера на расстоянии четверти мили от Кесуика. Стоявший там старый амбар был превращен в кузню, где день и ночь кипела работа. Из окон и дверей кузни валил густой дым, так что со стороны могло показаться, будто в старой постройке начался пожар.
Кузнец Джон как раз выносил на улицу тело своего погибшего подмастерья, когда заметил подъезжающего к амбару Джеральда. Передав труп работавшим с Тордралом женщинам, Джон почтительно приветствовал рыцаря.
— Что у вас случилось? Что-нибудь серьезное? — поинтересовался Джеральд.
— Ничего серьезного, сэр. Парнишка — глупец. Все спрятались, а он решил разыграть героя, которому все нипочем. Чистая душа, но дурак, прости Господи.
— Вот тебе итальянский золотой флорин, — сказал Джеральд, бросая кузнецу монету. — Это из моих французских трофеев. Отдай его родственникам погибшего да передай мои соболезнования.
— Будет сделано, сэр. — Джон поклонился.
— Значит, говоришь, ничего серьезного? — снова спросил рыцарь.
— Ничего, сэр, — повторил кузнец. — Очередные испытания.
Кузнец намеренно говорил короткими, отрывистыми фразами, тщательно обдумывая каждое слово. Согласно всеобщему мнению, кузнецы, изготовляющие оружие и другие предметы из неподатливого железа, должны быть суровыми и немногословными, и Джон изо всех сил старался соответствовать этому образу. Кроме того, в его речи то и дело прорывался необычный и довольно подозрительный акцент; кузнец знал об этом и старался пореже открывать рот.
— Сдается мне, смерть твоего подмастерья мало тебя трогает, — с упреком заметил Джеральд.
— Мертвые мертвы, сэр. Живым нужно жить дальше. И исполнять свою работу.
— Мне нравится твой взгляд на вещи, хотя его и не назовешь чересчур жизнеутверждающим. Тебе бы рыцарем быть.
— Я был им.
Но Джеральду нелегко было постичь, как мог рыцарь оставить свое высокое положение и привилегии и стать простым ремесленником. Молча спешившись, он передал поводья вознице и вслед за Джоном вошел в амбар.
— А где Тордрал? Что-то я его не вижу, — сказал Джеральд, с беспокойством оглядываясь, так как, по словам кузнеца, в амбаре было небезопасно.
— Мастер Тордрал уехал на озеро измерять глубину.
— Зачем?
— Он не сказал.
Джеральд споткнулся о какой-то обломок и чуть не упал.
— Можно подумать, здесь поджаривали на вертеле железного дракона, который в конце концов взорвался, — сказал он, указывая на изломанные, скрученные полосы металла, загораживавшие проход.
— Испытания принесли результат, сэр, — ответил Джон. — Вот, взгляните сюда. Видите?..
И кузнец показал на стальной осколок, который застрял в толстых, грубо отесанных бревнах, из которых была сложена дальняя стена амбара. Джеральд потрясенно ахнул. Осколок длиной в руку пробил четырнадцатидюймовое бревно и вышел с другой стороны.
— Клянусь небом! — воскликнул рыцарь. — Как вы этого добились?
— С помощью пара, сэр.
— Значит, пар так же силен, как и порох?
— Еще сильнее, сэр. Мы провели несколько испытаний устройства, в котором вместо пороха взрывался пар, и убедились в этом.
— Да, я знаю об этих испытаниях, — кивнул рыцарь. — Думаю, все, кто живет в округе, тоже слышали взрывы.
— Взрывы бывают разные, сэр.
— Вот как? А на мой взгляд, грохот и есть грохот.
— Звук и вправду получается громкий, сэр, но что поделать: то котел взорвется, то труба... В последнее время я стал делать трубы тоньше. Сами понимаете — проще заменить лопнувшую трубу, чем склепать новый котел. А потом мастер Тордрал придумал, как сделать, чтобы трубы сами себя чинили. Все-таки голова у него отлично работает.
— Чтобы трубы сами себя чинили? — удивленно переспросил Джеральд. — Как это?
— Мастер Тордрал сверлит в трубе дыру, вставляет в нее притертую коническую пробку, а сверху прижимает длинными ясеневыми планками, привязанными у концов. Когда пару в трубе становится слишком тесно, он приподнимает пробку, и излишек вырывается наружу. Потом давление падает, пробка под действием планок возвращается на место, и труба снова как целая. Мастер Тордрал называет это «стравить пар».
— Все равно не понимаю, — признался рыцарь.
— Я тоже. Зато это работает. — Кузнец, в свою очередь, пожал плечами.
Джеральд почел за благо переменить тему.
— Пародувные мехи, когда взрываются, производят огромные разрушения, — заметил он, снова указывая на груду металлических обломков.
Джон коснулся засевшего в стене осколка.
— Мы сделали это намеренно, — объяснил он. — Хотели проверить, с какой силой можно метать металлические и стальные снаряды.
Джеральд покачал головой.
— Я вижу, но не понимаю. Скажи, как...
— При всем уважении к вам, сэр, думать и понимать я предоставляю мастеру Тордралу.
— И все-таки объясни... Паровая бомбарда, как говорил Тордрал, объединяет в себе все четыре стихии: воздух, воду, огонь и землю. Но ведь снаряды, которые мы собираемся метать с ее помощью — это не его игрушечная лодка! Они состоят только из одного элемента — земли. Как же тогда они преодолеют границу между мирами?
— Вы совершенно правы, милорд, — ответил кузнец, вовремя заметив, что рыцарь пытается заманить его в ловушку.
— Тогда почему Тордрал тратит твое время и мое золото на взрывы труб и котлов?
— Мастер Тордрал говорит, что чугунные ядра, если стрелять ими из паровой бомбарды, почти наверняка уничтожат врата между нашим миром и Страной Фейри.
— Уничтожат?
— Да.
— Не пролетят сквозь них, а уничтожат?
— Именно так, сэр.
— Но ведь он обещал мне нечто совсем другое!
— Так показали опыты. К несчастью, результаты испытаний не всегда совпадают с нашими расчетами.
Тордрал всегда оставлял Джона за главного, когда куда-то отлучался. Кузнец говорил мало, тщательно обдумывая каждое слово, поэтому любая ложь звучала в его устах на редкость солидно и правдоподобно.
— Пожалуй, уничтожить врата, ведущие в Страну Фейри, — это даже лучше, чем пытаться пройти сквозь них, — решил Джеральд. — Но когда же все будет готово?
— Трудно сказать, сэр. Ведь никто никогда не делал ничего подобного.
— Это верно, но... К сожалению, я не в состоянии оплачивать вашу работу бесконечно, как бы мне этого ни хотелось. Мои братья считают, что я расходую отцовское наследство на пустые прихоти, да и король недоволен, что мы плохо поддерживаем его в войне с французами.
— В таком случае, добрый сэр, вам остается только прибегнуть к старинным методам: заклинаниям, загадкам, проклятиям, оберегам, магическим амулетам, заколдованным камням и сумеречным бдениям.
— Хорошо, хорошо, я согласен, что смертные неспособны сражаться с фейри их оружием. И все-таки рано или поздно придет день, когда я больше не смогу обеспечивать вас всем необходимым.