Создание плотного объекта происходит обычно по той простой причине, что тонкий не может решить проблемы своего развития на том уровне, на котором находится. Поэтому он творит в более плотном плане свою грубую модель, снабжая ее определенной задачей, что плотным объектом воспринимается как наложенная извне карма, которую надо изживать; происхождение же этой кармы ясно: она есть не что иное как нерешенная на тонком уровне задача тонкого объекта, спущенная на более грубый план и возложенная на порожденный плотный объект в надежде, что он ее развяжет. Здесь, однако, исход неоднозначен, поскольку плотный объект может и не выполнить возложенную на него программу, и тогда к концу своей жизни он, разрушившись, не решит, а сильно усложнит ту кармическую задачу тонкого объекта, ради которой был когда-то создан.
Возможен, однако, и третий вариант: плотный объект может, будучи не в силах решить задачу своей эволюции на своем уровне, пойти по тому же пути, на котором был создан сам, то есть сотворить новый, еще более грубый объект, и возложить на него часть своей кармы. Здесь читатель может услышать многозначительное: "и так далее", но, к счастью, творение объектов и миров довольно трудное занятие и к тому же тщательно контролируемое пока еще почти неисследованными законами природы. Тем не менее, каждый объект несет ответственность за все порожденные им более плотные, и пока они все не прекратят свое существование, его высветление и преображение невозможны, а плохо рассчитанное творение грубых реальностей и объектов с целью перенести на них собственную карму является основным источником дисгармонии и зла мира. Типичный пример это неспособность решить конфликт мирным способом, то есть переговорами. Исчерпав дипломатические ресурсы, государства создают свои плотные модели — вооруженные армии, которые и разрешают противоречия свойственными им методами и в качественно иной, гораздо более плотной и грубой реальности, носящей зловещее имя: война.
* * *После второй мировой войны психология стала радовать широкие круги своих поклонников и клиентов тем, что повернулась (или, точнее, начала поворачиваться) к ним лицом: появилось направление, получившее название гуманистической психологии (Карл Роджерс, Виктор Франкл, Вирджиния Сатир) и, далее, сакральной психологии (Джин Хьюстон). Теперь в центре внимания оказались не животные инстинкты или инфантильные переживания, а то, что волнует человека актуально, то есть в тот момент, когда он является к психологу; ценностью была объявлена неповторимая человеческая личность — такая, какая она есть.
В основе гуманистического подхода лежит нелокальная модель психики; например, Роджерс никогда не стремился жестко детерминировать темы в своих группах общения: считалось, что группа сама их находит, выбирая из числа наиболее актуальных для участников. Таким образом, предполагалось, что решение какой-либо одной проблемы, например, снятие одного конкретного зажима, благотворно сказывается на психике в целом. Другими словами, если Фрейд искал корни проблем клиентов в их детских переживаниях, вытесненных в подсознание, и стремился найти и обезвредить истинную причину расстройства, зачастую игнорируя мнение своего пациента, то Роджерс прибегает, так сказать, к симптоматическому лечению, занимаясь непосредственно тем, что ему предлагают клиенты. Казалось бы, Фрейд действует более профессионально: любой врач должен лечить не симптом, а болезнь. Однако такой взгляд характерен для локальной парадигмы, смысл которой можно сформулировать так: то, что происходит в данной изолированной области пространства (например, психики), не оказывает существенного влияния на остальные области. Тогда, действительно, устранив симптом, мы, так сказать, оборвем один лист с дерева, а его корень и ствол останутся в неприкосновенности, и болезнь сохранится. Если же встать на глобальную точку зрения, согласно которой изолированных областей нет, и психика является единым организмом, в котором все явления и программы взаимосвязаны, то получится, что модель корни — листья несостоятельна, так как листья вполне можно рассматривать как корни, а корни как листья, и злотворное растение можно ликвидировать, начиная с любого его места.
Второй существенный момент, отличающий гуманистическую школу, это телеологический акцент, который Хьюстон называет энтелехией, то есть некоторыми скрытыми (у нее — сакральными) целью и смыслом, которыми наделяется как жизнь любого человека, так и группы; этот смысл, задающий динамику развития, постепенно обнаруживается и оправдывает трудности и невзгоды существования. У Роджерса энтелехия скрыта, но, судя по всему, в его собственных группах она ощущалась очень отчетливо, хотя исчезала в книгах, посвященных его методике, за что он подвергался критике: действительно, само по себе совершенствование в искусстве общения под крылом опытного наставника и в полном отрыве от обычной реальности участников мало что дает — если не учитывать личную харизму групповода, которая, распространяясь на группу, придает общению дополнительный высший смысл, а потому и глобальный терапевтический эффект. Если же руководитель группы общения не обладает необходимыми качествами духовного лидера, то результаты могут оказаться совершенно иллюзорными.
Впрочем, Роджерс избегал прямой духовной или религиозной постановки вопросов (хотя в самой его личности, конечно, явственно ощущалась духовная сила); зато Франкл и Хьюстон уже прямо говорят о религиозных переживаниях как о существенной части процесса психологической работы. Это также означает переход от локальной к глобальной парадигме: действительно, если есть некоторая высшая инстанция, ведущая человека по жизни, то через нее осуществляется связь между любыми фрагментами жизни и психики; наивно говоря, Бог все видит, и за этические нарушения в одной области моей жизни может покарать меня совсем в другой, казалось бы, с первой никак не связанной.
Аналогично, и через энтелехию все жизненные и психические проявления связываются воедино: приближение к жизненной цели включает качественно иные ритмы и энергии во всех областях внешней и внутренней жизни человека (равно как и удаление от нее). Однако до энтелехии в физических моделях мы еще не дожили.
* * *С отказом от локальной парадигмы, привлекательной по очевидным для всякого исследователя причинам (можно выделить небольшой изолированный участок и подробно в нем разобраться), тесно связан отказ от линейной парадигмы, или принципа суперпозиции (наложения). Что такое принцип суперпозиции, проще всего понять, представив себе две волны в океане, движущиеся одна навстречу другой. Если обе достаточно пологие, то в месте их встречи возникнет вал, высота которого равна сумме высот этих волн, а затем они разойдутся дальше так, как будто встречи не было вовсе. Это — торжество принципа линейности. Если, однако, волны окажутся крутыми, или даже с гребнями, как при выходе на мелкую воду (см. рис. 1.2), то при встрече произойдет удар, полетят брызги, и единого вала не образуется, а после взаимодействия получится некоторая хаотическая рябь — здесь принцип суперпозиции уже не работает.
Рис. 1.2. Нелинейные эффекты: встреча двух крутых волн.
Другая иллюстрация принципа суперпозиции — это ситуация, когда человек заболевает сразу двумя болезнями, скажем, у него начинает болеть голова и одновременно он ранит себе палец. Здесь он вполне может лечить свои недуги отдельно, то есть выпить таблетку анальгина против головной боли и перебинтовать палец, смазав его предварительно йодом. Скорее всего, эти действия не вызовут побочных эффектов (медицинский аналог "линейности" в физике), но, скажем, если от йода голова у человека разболится еще больше, то мы сочтем, что принцип суперпозиции здесь не сработал, то есть лечить разные болезни по отдельности не получается; для тяжелых заболеваний это скорее правило, чем исключение.
* * *Рассматривая любой объект, можно различать нормальные условия его жизни, для которых, так сказать, он был исходно спланирован, и форсированные режимы, в которых он ведет себя часто по-другому. И если для нормальных режимов часто удовлетворительны локальный, корпускулярный и линейный подходы, то для форсированных режимов нередко волей-неволей приходится переходить к глобальным и волновым представлениям и нелинейным моделям. Типичные примеры — это фазовые переходы в физике и стрессовые состояния в психологии. Сходство между теми и другими отражено даже в языке: о состоянии сильного эмоционального возбуждения говорят: "Он почти кипит". В форсированных и, в частности, грозящих разрушением режимах часто проявляются глобальные свойства объекта, в частности, усиливаются его энергетические взаимосвязи с его тонким прототипом, а также и с окружающей средой. Это хорошо известно в психологии: религиозный опыт чаще всего возникает в экстремальных ситуациях, или спонтанно, или в результате напряженнейших попыток человека найти выход из тупиковой и крайне тяжелой для него ситуации. Здесь линейные модели, чья философия заключена в принципе "Куда раньше шли, туда и дальше идти будем", перестают устраивать человека, и он (часто неосознанно) переходит на форсированный режим.
Рассматривая любой объект, можно различать нормальные условия его жизни, для которых, так сказать, он был исходно спланирован, и форсированные режимы, в которых он ведет себя часто по-другому. И если для нормальных режимов часто удовлетворительны локальный, корпускулярный и линейный подходы, то для форсированных режимов нередко волей-неволей приходится переходить к глобальным и волновым представлениям и нелинейным моделям. Типичные примеры — это фазовые переходы в физике и стрессовые состояния в психологии. Сходство между теми и другими отражено даже в языке: о состоянии сильного эмоционального возбуждения говорят: "Он почти кипит". В форсированных и, в частности, грозящих разрушением режимах часто проявляются глобальные свойства объекта, в частности, усиливаются его энергетические взаимосвязи с его тонким прототипом, а также и с окружающей средой. Это хорошо известно в психологии: религиозный опыт чаще всего возникает в экстремальных ситуациях, или спонтанно, или в результате напряженнейших попыток человека найти выход из тупиковой и крайне тяжелой для него ситуации. Здесь линейные модели, чья философия заключена в принципе "Куда раньше шли, туда и дальше идти будем", перестают устраивать человека, и он (часто неосознанно) переходит на форсированный режим.
Видимо, форсированные режимы работы любых систем, неживых, живых и социальных, изучены значительно хуже, чем их поведение в нормальных условиях существования. С другой стороны, их важность и влияние на общий процесс эволюции очевидны, не говоря о возможности заглянуть в такие тайны, которые покрыты глухим мраком при обычном течении жизни. Общей целью данного трактата является попытка описания некоторых очень сложных систем, таких, как человек, семья, государство и некоторых других, с точки зрения модели организма, состоящего из семи тел, описанной в книге автора "Возвращенный оккультизм, или Повесть о тонкой семерке".
Подход к описанию преимущественно волновой, выделяются лишь различные тела в организме, дифференцировка самих тел почти или вовсе не производится.
Основное внимание автора привлекают форсированные режимы и энергетические обмены между различными телами — именно эту информацию в общем виде представляет гороскоп; однако ввиду малой изученности основной модели автор пытается как-то обрисовать также и нормальные режимы функционирования организма. Автор будет пытаться вести изложение независимо от "Возвращенного оккультизма", но, конечно, знакомство с этой книгой чрезвычайно облегчит читателю понимание данного текста.
Вступление ТОНКИЕ ТЕЛА И ИХ МЕДИТАЦИИ
Самое простое определение, видимо, таково: медитация — это жизнь. Автор, таким образом, собирается выступить в роли ботаника, то есть изучить рост, развитие и взаимоотношения с окружающей средой тонких тел человека (включая сюда и физическое), пользуясь в основном фитоморфизмом, то есть уподобляя каждое из тел растению или, чаще, целой флоре некоторого ареала, например, леса или острова.
Предлагаемые описания ни в коей мере не претендуют на научность; вообще жанр трактата можно было бы попытаться определить как литературно-философский с элементами публицистики, а также назидания — однако здесь читателю, несомненно, виднее — особенно, если он дочитает текст до конца, и автор обещает ему далее в этом не препятствовать.
Вообще астрология — наука демократическая, по крайней мере, в том отношении, что она соглашается интерпретировать натальную карту чего угодно родившегося хотя бы в каком-нибудь смысле этого слова: человека, семьи, государства, растения, рок-группы, даже здания или идеи. На подобную широту охвата каббалистическая астрология в предполагаемом ее варианте не претендует; автор ограничивается объектами, имеющими отчетливое физическое тело, которое в момент "рождения" либо появляется в мир впервые (цыпленок разбивает скорлупу и вылезает на свет Божий), либо объединяется заново из существовавших дотоле материальных объектов — таково, например, рождение семьи в момент регистрации брака, или официальное провозглашение нового государства с определенными территориальными границами и политической системой. Рождение учреждения происходит в момент постановки печати на документ (приказ и т. п.), на основании которого можно начинать набор сотрудников на работу; рождение книги происходит в минуту, когда ее автор ставит дату на первой странице рукописи.
Во всех описанных выше случаях "рождения", очевидно, просматриваются также и некоторое "зачатие" и, соответственно, период "беременности". В случае семьи "зачатием" может считаться момент знакомства будущих супругов, а в варианте государства это создание, например, политической партии, которая в новом государстве становится ведущей; при создании нового института также выпускается некоторый приказ о назначении, скажем, директора-организатора, который должен создать общую концепцию и провести разнообразную подготовительную и согласовательную работу, результатом которой и станет окончательный приказ о создании нового института такого-то подчинения с таким-то штатным расписанием, уставом, директором и т. д.
Однако астрология зачатия в настоящем трактате не рассматривается, хотя, конечно, по карте зачатия можно многое сказать о том, как будет проходить беременность. Тем не менее, определяющим судьбу системы, по мнению автора, является именно гороскоп ее рождения, который и будет находиться в центре дальнейшего изложения.
Автор не случайно настаивает на моменте официального или физического рождения системы или, если воспользоваться юридическим языком, "субъекта гороскопа". Дело в том, что как творение мира, так и создание его любого целостного фрагмента происходит в направлении от тонких тел к более плотным, так что созданием физического тела завершается инволютивный процесс творения системы и начинается ее эволюция в проявленном мире как сложного объекта, обладающего (в рамках рассматриваемой здесь концепции) семью телами: атманическим, буддхиальным, каузальным, ментальным, астральным, эфирным и физическим. Оккультисты часто считают тонкими лишь первые пять из них, полагая эфирное и физическое плотными; автор, тем не менее, будет иногда, допуская вольность речи, употреблять выражение "семь тонких тел", а также организм системы, понимая под ним совокупность семи тел и всех связей между ними.
Человек не сводится к своему организму; кроме того, у него есть высшее "я", Атман, или индивидуальный дух, участвующий как в творении всех семи тел, так и в их последующей эволюции. Чем тоньше тело, тем ощутимее в нем влияние духа, но иногда он непосредственно проявляется даже и в физическом. Ступени инволюции, то есть творения все более плотных тел в каббале рассматриваются как этапы отдаления человека от Бога, и на это была Его воля. Эволюция может интерпретироваться как путь возвращения к Богу путем постепенного высветления всех тел организма. Однако и в нынешнем, пока еще не особенно просветленном виде, организм представляет собой необычайно совершенный объект, которым человеку нужно научиться грамотно пользоваться.
Аналогично организму человека, можно рассматривать тонкие тела государства, семьи, книги и т. д. Что касается их высшего "я", то это вопрос сложный (классическая проблема дзен: обладает ли собака природой Будды?), и автор не склонен вдаваться в его обсуждение, равно как и в уточнение этого понятия применительно к "венцу природы". Для целей этого трактата достаточно представления о высшем "я" как некотором первичном творческом начале, сопровождающим как творение, так и эволюцию системы, но проявляющемся всегда тонко, в рамках имеющихся на данный момент законов ее бытия и развития.
В этой части автор пытается дать общее описание тонких тел различных систем и их, так сказать, горизонтальных информационно-энергетических обменов: обсуждаются вопросы жизни тел самих по себе и связи между одноименными телами различных объектов, например, гражданина и государства, книги и читателя и т. д.
Глава 1 АТМАНИЧЕСКОЕ ТЕЛО
Атманическое тело — самое тонкое из всех тел, представляющее для обычного сознания предмет деликатнейший, во всяком случае, постижимый рационально с большим трудом. В нем содержится информация, определяющая миссию, то есть главное предназначение человека в его жизни, а также основные черты его судьбы, в рамках которых эта миссия будет осуществляться.
Как правило, атманическое тело скрыто от сознания человека или ощущаемо им крайне смутно, но иногда оно, наоборот, проявляется чрезвычайно отчетливо, и тогда у человека изменяется обычное состояние сознания и восприятия и становятся видимыми вещи, о которых он и не мог подозревать. Однако, возвратившись обратно, человек обычно забывает практически все, что он видел, и у него остается лишь общее ощущение чего-то необыкновенного и светлого, что не находит адекватных слов и понятий для выражения на обычном языке.