Другими словами, человек, сознательно ориентирующийся на кукольные идеалы и соответствующие им бутафорские ценности, живет как бы двойной жизнью — под ее очевидной поверхностью идут подводные течения, иногда холодные, иногда горячие, возникают воронки и водовороты, а то промелькнет и вовсе чудище морское непонятное — но тут же скроется с глаз долой. Однако это судьба человека сравнительно благополучного, социально адаптированного и не наделенного слишком уж сильным личным или семейным проклятием. А ведь бывает и по-другому, и не столько по высоко духовным причинам, сколько по элементарной неграмотности в законах жизни собственного организма. Хорошо известно, что лгать нужно последовательно, поскольку полуправда легко разоблачается, и если уж человек берется создавать себе иллюзорную реальность, то нужно позаботиться о всех телах без исключения, и не вытеснять возникающие проблемы в подсознание.
Однако чаще всего получается совсем уж фантастическая картина, которая не рассыпается в прах исключительно благодаря умению отдельных людей и общества в целом держать глаза крепко зажмуренными и ни под каким видом их не раскрывать — хотя бы ценой группового самоубийства: если оно пока не произошло, то исключительно по бесконечной милости Божией, но никак не нашими собственными заслугами. Кричащий парадокс нашего времени заключается не столько в том, что отдельные индивиды, а также разнообразные коллективы вдохновляются кукольными идеалами и ориентируются на бутафорские ценности, сколько в откровенном несоответствии вторых первым, что на каузальном плане приводит к совершенной каше, то есть полному хаосу событий, не дающему никакой возможности сделать что-либо осмысленное.
Как противовес государственному эгрегору с высокими идеалами и черными ценностями выработался характерный тип порядочного человека с черно-нигилистическими идеалами, но высокими ценностями, и хотя понятно, что ни та, ни другая конструкция совершенно нежизнеспособны — обе, тем не менее, продолжают существовать как ни в чем ни бывало. Неисповедимы пути Господни — может быть, Он, отчаявшись в иных подходах, решил таким образом продемонстрировать людям разницу между атманическим и буддхиальным телами и необходимость их согласования?
* * *Буддхиальное тело и эффекты, связанные с его медитациями, находятся в центре внимания психологов, психотерапевтов и психоаналитиков, а также всех специалистов-"человековедов". Эффект, с которым постоянно приходится сталкиваться при изучении буддхиального тела, заключается в том, что его истинные ценности, как правило, в большей своей части вытеснены в подсознание, и эта вытесненная часть сильно противоречит или, по крайней мере, плохо согласуется с той, что отражена в сознании. Причины такого положения вещей разнообразны, но главными являются две: во-первых, индивидуальная ситуация повторяет общественную, а во-вторых, вытеснение интимно-значимого противоречия (а экзистенциальные ценности безусловно относятся к этой категории) — основное и очень эффективное средство защиты психики, и за отсутствием других подсознание вынуждено прибегнуть именно к нему.
Вытесненные в подсознание экзистенциальные ценности освобождают место для паразитов, и его занимают те или иные бутафорские ценности, которые, однако, чувствуют себя не слишком уверенно, поскольку настоящие ценности в подсознании не гибнут — они как бы уходят в подполье и постоянно косвенно себя манифестируют, иногда совершенно непонятным для человека и даже уродливым образом. Конечно, душевного спокойствия, как и порядка в делах, подобная ситуация не прибавляет, но разобраться, в чем дело, может оказаться довольно трудно.
Можно различать вытесненные ценности эго и высшего "я", а также семейные, групповые, государственные, этнические и т. д. Как правило, экзистенциальные ценности вытесняются, когда человеку становится ясно, что он не способен их достичь, и это переживание слишком тяжело, чтобы постоянно носить его с собой, а вековая мудрость подсознания подсказывает: зарыть, забыть и травой засадить. Однако трава вырастает не простая, а говорящая, и читатель догадывается, что именно она говорит…
С наибольшим трудом выводятся в сознание и преодолеваются бутафорские ценности, сформированные в детстве под влиянием семейного и социального эгрегоров, когда-то бывшие настоящими, но со временем потерявшие значимость для сознания человека, хотя и сохранившие ее для подсознания, причем наиболее архаичной и примитивной его части. Так внутри большого дяди, озабоченного политикой и серьезной работой, обнаруживается маленький мальчик, обиженный старшей сестрой и стремящийся доказать ей, что он может больше, чем она — и хотя по всем внешним признакам это давно уже установлено, она все равно остается на пять лет его старше, и смириться с этим обстоятельством он подсознательно не может. Образ сестры — отрицательная буддхиальная ценность — может накладываться на других людей — жену, начальника, даже собственную дочь, и тогда человек начинает относиться к ним как к подавляющим фигурам, с которыми можно только непримиримо воевать с отчаянием в душе, так как шансов на победу нет, и итог войны предрешен в самом ее начале: это развод, увольнение, разрыв всех отношений. Когда разрыв уже остается в прошлом, отрицательный образ сходит с фигуры, на которой находился много лет, и человек вдруг перестает понимать самого себя: причины своего раздражения и непримиримости кажутся ему теперь совершенно надуманными.
Таков психоаналитический сюжет с отрицательной буддхиальной ценностью, сформированный в детстве и не переоцененный во взрослом возрасте, когда человек большей своей частью переменился, но некоторая инфантильная составляющая его психики сохранилась в неприкосновенности. Однако не нужно думать, что только ретроспективный анализ может помочь человеку избавиться от явно не соответствующих его уровню подсознательных ценностей. Независимо от ее происхождения и уровня, всякая экзистенциальная ценность время от времени манифестирует себя в каждодневной жизни человека, и отследив эти ее проявления, можно извлечь ее на свет сознания и рассмотреть в том виде, в каком она существует в подсознании в настоящее время. Тогда человек может решить: нужна она ему на данном этапе его развития или нет, и во втором случае, с некоторым элементом жертвенности, отвергнуть.
Например, в рассмотренной выше ситуации доминировавший в детстве старшей сестры наряду с ее отрицательным образом у человека формируется некоторая агрессивная фигура с функциями жесткой защиты — разумеется, на буддхиальном же плане, то есть способная организовывать длительную (многолетнюю) оборону в осажденной превосходящим по силе врагом крепости. Поэтому психотерапевт, к которому наш герой может явиться с жалобой на нервное истощение в связи с непрекращающейся агрессией со стороны жены (начальника, дочери), может не заниматься выяснением происхождения и далеких причин конфликта, а рассмотреть его в текущей фазе. Надо полагать, что в рассказе клиента о своих бедствиях и лихоимстве врага промелькнет нотка гордости собой: выдержать столько лет осады без подкреплений и союзников! — и вот здесь и манифестирует себя его актуальная буддхиальная ценность — агрессивная фигура, выращенная им в целях самозащиты и теперь управляющая значительной частью его основных жизненных сюжетов. Если человек сможет добровольно признать ее существование и отказаться от нее (а это большая жертва с его стороны), то вместе с ней уйдет и антагонистическая фигура, преследующая его с детства.
Итак, и положительные, и отрицательные экзистенциальные ценности со временем изменяются, а порой и вовсе становятся бутафорскими, но сознание не всегда успевает следить за подобными трансформациями, и зачастую сильно опаздывает. Здесь опять-таки срабатывает защита психики, то есть в подсознании возникает приблизительно такое рассуждение: "Со старыми ценностями жили долго и не так плохо, по крайней мере, к ним привыкли, а что будет с новыми — еще неизвестно", и поскольку речь идет о длинных периодах жизни и больших усилиях, то, конечно, лучше немного перестраховаться. Обычно буддхиальные ценности успевают измениться, сформировать длительный участок жизненного пути и наполовину провести по нему человека, когда последний вдруг понимает, что куда-то идет, уже давно преследуя совсем иные цели и наполняя свою жизнь совсем другим внутренним содержанием, чем ему казалось.
* * *Подобно тому как идеал есть символ канала в атманический эгрегор, экзистенциальная ценность это символ канала в буддхиальный эгрегор, который и ведет человека по жизненному пути на основных его отрезках. Таким образом, ценности человека сами по себе не определяют фрагмент жизненного пути — его формирует буддхиальный эгрегор, основываясь, во-первых, на собственных соображениях и карме, а во-вторых, на характере служения человека.
Подобно тому как идеал есть символ канала в атманический эгрегор, экзистенциальная ценность это символ канала в буддхиальный эгрегор, который и ведет человека по жизненному пути на основных его отрезках. Таким образом, ценности человека сами по себе не определяют фрагмент жизненного пути — его формирует буддхиальный эгрегор, основываясь, во-первых, на собственных соображениях и карме, а во-вторых, на характере служения человека.
Другими словами, ценности активизируют канал в буддхиальный эгрегор, а дальше начинается служение, то есть взаимодействие человека и эгрегора, и участок жизненного пути окончательно оформляется как результат этого взаимодействия. Таким образом, на вопрос, важную ли роль играют ценности в судьбе человека, ответ несомненно положителен: да, очень важную, поскольку определяет эгрегор, который поведет его по жизни. Однако в конечном счете важны не только ценности, но и многое другое и, в первую очередь, идеалы: если атманический эгрегор, формирующий миссию, имеет неважные дипломатические отношения с буддхиальным, определяемым ценностями человека, то трудно придется в первую очередь самому человеку, поскольку он постоянно оказывается в положении подчиненного, которому непосредственный начальник поручает заниматься одним делом, а вышестоящий — совершенно другим, а свести их друг с другом почему-то не удается.
Это далеко не единственная трудность; есть и другие. Например, бутафорские ценности (как созданные кукольными идеалами, так и возникшие сами по себе) не открывают, естественно, вход в буддхиальный эгрегор, но, тем не менее, они, будучи, как и любые объекты буддхиального плана, наделены соответствующей энергией, могут создать некоторое подобие участка жизненного пути — но идти по нему будет сущим мучением.
Настоящий идеал наполняет жизнь смыслом, авторитет которого для человека абсолютен; настоящая ценность наполняет (более конкретным) смыслом участок жизненного пути, причем не только в финале, но в течение всего его прохождения. Другими словами, настоящий идеал дает человеку энергию вдохновения сразу, то есть задолго до исполнения им своей миссии, в отличие от кукольного, обещающего вознаграждение после завершения миссии, а до того не дающего ничего; аналогично настоящая ценность дает энергию, необходимую для преодоления определенного участка жизненного пути, сразу, с самого его начала, а бутафорская ценность обещает блага и радости после завершения этого участка пути. Буддхиальная энергия более плотная и осязаемая, нежели атманическая — это, например, энтузиазм, позволяющий юному музыканту без особой усталости выполнять часами однообразные упражнения, а хорошему студенту учиться труднейшим материям сутками напролет. Было бы очень наивно думать, что единственный источник их вдохновения — представление о высоком мастерстве, которого они достигнут через десять лет напряженной работы: на самом деле они подключены к необычайно сильному обучающему эгрегору буддхиального плана, чья энергия и питает старательных учеников.
Что же получается, если настоящие идеалы и ценности не найдены? Кукольный идеал не обладает главным качеством настоящего: он не авторитетен для человека, то есть постоянно вызывает сомнения в своей состоятельности, и хотя бы эти сомнения старательно вытеснялись в подсознание, шила в мешке не утаишь: человек, не нашедший своих (настоящих) идеалов, несостоятелен и глубоко не уверен ни в себе, ни в своих духовных учителях, и легко разочаровывается в одном, увлекшись другим. Для него понятие миссии совершенно условно, ему кажется, что он, в общем, мог бы заниматься многими вещами, идти разными путями и существенных отличий между ними нет, разве что в одном случае он будет иметь больше денег и меньше хлопот и неприятностей, а в другом — наоборот.
Аналогично, бутафорские ценности формируют не отрезок жизненного пути, идя по которому человек чувствует, что он развивается и не напрасно ест свой хлеб, а некоторое условное вычленение из временного потока определенного отрезка, который ничем особенным на самом деле не отличается, то есть его начало и конец могли бы быть совсем другими. Приблизительно с такими чувствами учится на физическом факультете университета человек, попавший туда случайно или с побочными по отношению к физике целями: выйти замуж или избежать призыва в армию.
Говоря метафорически, настоящий идеал дает человеку ориентацию в пространстве, а настоящая ценность создает ощущение твердой почвы под ногами и чувство реального прохождения пути — в то время как участок пути, определяемый бутафорской ценностью, производит впечатление вязкой глины, которую приходится бесконечно месить ногами, реально нисколько не продвигаясь вперед.
* * *Переходя на материальную плоскость, можно сказать так: буддхиальные ценности это то, чего нельзя купить за деньги, или, по крайней мере, за средние деньги, доступные данному человеку. Это, например, устойчивая многолетняя дружба, вообще преданность другого человека; положение в обществе; квалификация в любом виде труда; связи с сильными мира сего, то, что называется "влияние"; наконец, богатство, лучше всего в недвижимости, которая по сравнению с бумажными купюрами, "имеющими хождение", очень хорошо иллюстрирует отличие буддхиальной энергии от каузальной.
Существуют ли аналогичные ценности во внутреннем мире? Можно ли там найти аналоги графскому титулу, поместью и фамильным драгоценностям? Прежде всего это, конечно, талант в узком смысле слова, и разнообразные врожденные способности, которые человек ценит очень низко или чаще всего не замечает вообще. При этом важно иметь в виду, что есть таланты двух видов: прямые и вспомогательные, то есть имеющие непосредственное отношение к деятельности человека и поддерживающие ее, причем вторая категория ничуть не менее важна, чем первая. Так, например, художнику нужны два таланта: собственно художественный и дар трудолюбия, без которого ему, конечно, не удастся себя реализовать. Читатель, впрочем, может заметить, что без трудолюбия никто не в состоянии сделать что-либо серьезное, и будет совершенно прав. Однако некоторые люди вырабатывают его в себе, как и способность к сосредоточению, с огромным трудом, а другие имеют как врожденное качество — но в обоих случаях это большая ценность.
К числу вспомогательных буддхиальных ценностей относится способность человека любить тот предмет, или существо, на которое падает его взор, принимая его таким, как оно есть, то есть без помощи розовых очков. Эту способность тоже можно в себе развить путем определенного рода работы над собой, например, полезно научиться постоянно относить на собственный счет раздражение и неудовольствие предметом внешнего созерцания, помня, что видимые несовершенства внешнего мира суть не более чем символические отражения недоработок внутреннего, так что когда нас раздражает неряшливость детей, на самом деле это перенесенная вовне реакция на собственную безалаберность. Конечно, это нелегкий прямо скажем, крутой путь — но, по крайней мере, он реален и быстро приносит плоды.
Вообще практически все положительные душевные качества: скромность, доброта, смирение, терпение, стремление к совершенству, уважение к внешнему миру и многие другие, о которых любят говорить моралисты и проповедники, являются буддхиальными ценностями; врожденными или приобретаемыми длительным трудом и работой над собой. Но, конечно, есть большая разница между врожденным терпением и терпением, выработанным человеком в результате многолетней настойчивой борьбы со свойственной ему от рождения анархией, непоследовательностью, вспыльчивостью и агрессивностью — ценность выработанная, как правило, существенно выше полученной по наследству (хотя, справедливости ради, нужно сказать, что это не всегда так — природа обычно не терпит жестких правил; например, встречаются люди с бесконечной врожденной добротой, превосходящей любую выработанную).
Внутренние ценности, вообще говоря, важнее внешних, хотя общественное подсознание считает наоборот. Не отрицая такой добродетели как, скажем, упорство в достижении поставленной цели, социум все же не сравнит ее с получением степени кандидата наук. Если на вопрос: "А чего ты добился к своим сорока годам?" мужчина отвечает: "Стал начальником цеха", а женщина: "Вырастила троих детей", социум ставит обоим несомненный зачет: человек состоялся. Если же ответ прозвучит так: "Я приобрел смирение, перестал роптать на судьбу и раздражаться на близких", то мы, скорее всего, пожмем плечами и спросим: "Ну а сделал-то ты что?"
Между тем приобретенные в постоянных схватках с низшим началом морально-психологические качества, именуемые в просторечии добродетелями, ничуть не менее ценны, чем, скажем, проявленные таланты. Они символизируют каналы в буддхиальные эгрегоры, которые дают человеку психологически комфортное и уравновешенное бытие, когда внутренние конфликты не вытесняются в подсознание по той простой причине, что их не возникает. Зато у человека открывается путь, ранее казавшийся ему в принципе невозможным ни для кого: жить в согласии со своей совестью, ни на что не закрывая глаза, и радоваться жизни, не думая о грядущей расплате.