«Делать буду не я, а ты». — Мне удалось улыбнуться. Одной рукой я по-прежнему удерживал запястье больной, а другой пытался как-то скрепить распутавшиеся нити ее ауры. Это не так уж сложно, как кажется, — просто завязать узелки. Аура такая штука — если ничего не случится, узлы на ее нитях рано или поздно зарастают сами собой. Другой вопрос, что тут пришлось связывать слишком много «обрывков». Сплошь узелки получаются, тут часа три потрудиться придется.
Но это в теории. А на практике рядом стояла моя благоверная. И только что завязанные узлы распускались сами собой от одного ее присутствия.
«Отойди».
«Я?»
«Ты. Хотя бы на три шага».
«Мешаю?»
«Мешаешь».
— Господарь. — Голос больной был совсем тихим. У нее не осталось сил для того, чтобы нормально разговаривать. — Господарь целитель… Вы что делаете?
— Пытаюсь отогнать смерть.
— Но разве такое возможно? Вы же… целитель и…
— Я не целитель. — Один узелок все-таки остался целым, что не могло не радовать. — Я некромант.
— Ох… — Смертельная бледность залила лицо женщины. Я еле успел сжать пальцами две нити ауры, чтобы они не выскользнули и не испортили все дело.
«Видишь, что ты наделал? — Прохладная рука Смерти легла на плечо. — Ты ее напугал. Отойди, я быстро…»
«Ты ее заберешь…»
«Для этого и пришла!»
«А дети? С кем останутся они?»
Лицо больной исказила мука.
«Отойди», — повторил я.
«С места не двинусь!» — уперлась моя жена.
«Точно?»
«Клянусь…»
«Ну ладно…»
Выход был только один. Само близкое присутствие Смерти мешало пользоваться целительной магией. Хотя делать-то ничего не надо было — заштопать самые большие дыры в ауре и как следует «прогреть» больную, выжигая заразу изнутри. После чего дать немного жизненных сил — на первое время. С этим на счет «раз» справится любой третьекурсник-целитель. Так что убрать подальше Смерть — и дело с концом.
Действовать надо было быстро. Подхватив женщину, я рывком перетащил ее на ту лавку, где совсем недавно сидели ее дети.
«А ты стой где стоишь! Ты поклялась!»
«Да ты… ты… знаешь, что ты натворил?» — От возмущения Смерть не могла нормально говорить.
В комнате ощутимо похолодало. Лицо моей жены исказилось — черты его «потекли», и сквозь облик молодой женщины проступил жуткий оскал скелета — меня пытались напугать. Но я уже отвернулся, кладя одну руку болящей на лоб, а другую — на грудь и делясь жизненной силой. Бабка Ортана, чья сила мне передалась, часто лечила именно наложением рук, так что оказалось достаточно нескольких секунд.
«Ну, знаешь ли…»
Не прибавив более ни слова, Смерть исчезла, оставив после себя легкий аромат гниения.
А эта женщина сразу стала легче дышать. У нее порозовели щеки, она как-то вся потеплела и даже похорошела. Проведя руками над ее головой и грудью, я убрал самые тяжкие симптомы простуды. Полностью исцелить, увы, не получилось — все-таки целительство не моя профессия! — но, во всяком случае, у больной появился неплохой шанс выкарабкаться.
— Э-э… — Запоздало пришла мысль, что имя девушки вылетело из памяти. — Кто-нибудь?
— Г-господарь? — В щель просунулось бледное личико.
— Уже можно заходить.
— Как мама? — Взгляд девушки метнулся к лежанке, и она побледнела, не обнаружив тела там.
— Все в порядке. Ваша мама спит. — Я кивнул на лавку. — Постарайтесь ее не тревожить до утра. Она теперь поправится.
— Ой, спасибо вам! — Девушка сделала попытку поцеловать мне руки, но я шарахнулся прочь.
— Нет! Сначала вымыть… Я пойду. А ты укрой мать чем-нибудь теплым.
Подобрав плащ, вышел вон, отвязал кобылку и только направился к воротам, как меня окликнули:
— Господарь?
Подбежавшая девушка робко протянула ладошку — на ней в свете луны блеснуло несколько грошей.
— Что это?
— Это вам. — Она засмущалась. — Вы маме помогли…
— Ничего не надо. — Я отступил. — Ты лучше завтра купи как можно больше хлеба и молока. Хватит этого?
Она несколько раз кивнула, и я, попрощавшись, направился своей дорогой.
Настроение испортилось и было паршивым — хуже некуда. И не только потому, что один глупый самоуверенный мальчишка ухитрился поругаться с самой Смертью, к тому же своей супругой. Просто я находился на чужой территории. Мое пребывание в Добрине было временным — всего несколько седмиц предстояло замещать мэтра Йожа Беллу, после чего придется возвращаться домой. Следовало вести себя как можно аккуратнее, чтобы после его возвращения не возникло лишних конфликтов. А я успел за одну ночь не только поспорить с мэтром Дубином Твистом и его помощником, но и нарушить границы полномочий. У меня не было диплома целителя, не было знака гильдии — я не только вообще не имел права заниматься данным ремеслом, но тем более — на чужой территории. Целители недолюбливают некромантов, несмотря на то что часто те и другие пользуются одними и теми же формулами и препаратами. Своим вмешательством я подлил масла в огонь старого конфликта.
«Авось никто ничего не узнает!» — мелькнула спасительная мыслишка. Девушка же не успела добраться до целителя. Значит, он не догадывается о том, что ему сегодня перешли дорогу и лишили нескольких грошей заработка. Если никто не проболтается, проблема умрет, не родившись.
Весной погода совершенно непредсказуема. Вот только что лишь редкие облачка плыли на небе, иногда ненадолго наползая на луну, — и вдруг от горизонта до горизонта нависли дождевые тучи. Подул резкий ветер, а в следующий миг с небес сплошным потоком хлынул холодный весенний дождь.
Селяне радуются каждой капле влаги, упавшей из облаков в это время года, но горожане — другое дело. Особенно такие, кого непогода застала на улице. Откровенно высказав небесам все, что думаю по поводу такой погоды — дождь обиделся и полил еще сильнее, — вымокший до нитки я кое-как добрался до своего дома.
Конюх мирно дрых, убаюканный шумом ливня, так что обтирать кобылку жгутом сухого сена пришлось самому. Меня бы кто обтер! Мокрая одежда неприятно липла к телу, уже начался озноб. Эдак еще простужусь! А дар целителя имеет один побочный эффект — целитель никогда не может вылечить себя самого.
…Тут надо два слова сказать о целителях и врачах. Врачом может стать любой, если получит соответствующее образование. А вот целитель — это всегда волшебник, носитель дара исцеления. Хорошо, когда то и другое у одного человека, но в некоторых случаях бывает и наоборот. Один из этих случаев как раз я.
К тому моменту, когда, закончив обихаживать кобылку, добрался до кресла у камина — пустого и холодного к тому же! — меня всего трясло. Хотелось пойти и разбудить госпожу Труду, но ковылять на третий этаж, чтобы растолкать старуху, представлялось делом нелегким. Эх, будь это дом мэтра Куббика, можно было бы вылечиться народными средствами — выпивкой, а так пришлось просто лечь в постель, закутавшись в одеяло до носа и постараться справиться с ознобом.
Тихо мяукнув, откуда-то возник Зверь. В темноте черный кот казался сгустком мрака: ни дать ни взять вырвавшийся из Пекла бес. Запрыгнув на одеяло, он потоптался на нем, урча так, что трясся даже кончик хвоста, а потом улегся мне на грудь, для верности обхватив лапами шею и уткнув шумно сопящий нос в ухо.
С этой пушистой грелкой под мерный шум дождя и кошачье урчание я и уснул.
Кототерапия принесла неожиданные плоды. Проснувшись поздним утром, я обнаружил, что горло не болит, нос не заложен, нет ни кашля, ни жара, но и голоса тоже нет. Как ни старался, изо рта вылетал только придушенный сип и хрип. Удавленники и то громче звуки издают, корчась в петле! Черный кот, который, оказывается, так и спал на хозяйской постели, одарил пациента гордым взглядом и удалился.
Когда я выполз из постели, меня ожидал еще один сюрприз — старая кухарка, видимо, решила, что у нее сегодня выходной, и не явилась на кухню вообще. Дом был пуст, если не считать неразговорчивого сына госпожи Труды, который издалека приветственно замахнулся на меня лопатой и вернулся к перекапыванию огорода на задах.
Пришлось самостоятельно разжигать огонь в камине и шарить по полкам и ларям в надежде приготовить поесть. В бытность студентом мне не раз приходилось кашеварить. Правда, в последнее время я разбаловался на разносолах госпожи Гражины и подрастерял навыки приготовления еды из подножного корма.
Обыск дал неожиданные результаты. Лари были забиты продуктами под завязку — колбасы, хлеб, крупа, приправы, масло, мед… Нашлась даже бутыль вина. Соорудив несколько бутербродов, я откупорил бутылку и устроился у камина. Выпивка и тепло расслабили быстро. Остатки болезни еще бродили в теле, и я сам не заметил, как уснул.
Пробудился как от толчка. Собственно, толчок, как таковой, был: черный кот откуда ни возьмись запрыгнул мне на колени. А весу в Звере было немало.
— Мрым, — сообщил он мне, вставая на задние лапы и тычась носом в лицо.
— Отвали, — просипел я, с некоторой радостью отметив, что голос медленно, но верно возвращается. Если пощадить горло еще хотя бы пару дней, скоро от недавней болезни не останется и следа.
— Мрым! — громче повторил кот, спрыгивая на пол.
Проспал я всего ничего — огонь в камине потух, но угли еще не подернулись пеплом. Пока я разжигал его снова, подкладывая уголь и раздумывая, приготовить обед самостоятельно или попытаться найти сперва госпожу Труду, Зверь вертелся рядом.
Приняв решение, отправился на кухню, где повторил набег, разжившись второй бутылкой вина и остатками окорока. Но напиваться в одиночестве не в моих правилах, так что пришлось немного похозяйничать еще. Сварив грог, вернулся к камину, разжег огонь и с удовольствием употребил нарезанный ломтями окорок и грог, после чего заснул опять.
Сны — штука сложная. То снится какая-то ерунда с птичками и бабочками, то кошмары. Я опять был в стенах родного Колледжа, но — странное дело! — не узнавал здания совершенно. Шагал по коридорам, поднимался по лестницам, заглядывал во все двери — и никак не мог понять, что не так. Лишь потом, когда ноги сами вынесли в большой зал, пришло озарение — Колледж был заброшен. Витражи на окнах выцвели, некоторые стекла разбились. На уцелевшей мебели лежал слой пыли, по углам висели лохмотья паутины, пол и ступени жалобно скрипели, грозя развалиться под ногой. Туда-сюда шныряли осмелевшие без людей крысы. И голоса. Голоса призраков, которые рано или поздно появляются в таких заброшенных домах. Тем более если в здании долгое время занимались магией…
Один из этих призраков белесым облачком вдруг проявился в противоположном конце коридора и стремительно полетел навстречу, постепенно приобретая знакомые черты. Настолько знакомые, что в груди невольно все заледенело.
— А ты что тут делаешь? — прошелестел призрак мэтра Куббика, нависая надо мной. — Тебе тут не место! Пошел вон!
Он размахнулся призрачной рукой — и совсем не призрачный удар вышиб меня изо сна.
Пробуждение оказалось не совсем приятным: оказалось, во сне я банально свалился со стула. Черный кот обнаружился рядом — в его горящих глазах отражалось не самое высокое мнение о людях вообще и одном представителе рода человеческого в частности. Видимо, мнение только что упало во всех смыслах этого слова.
— Вот бесы! Приснится же такая фигня! — проворчал я, с усилием садясь и потирая ушибленный бок. Горло не болело, признаки простуды исчезли совершенно, но голос все еще оставался слаб, как у умирающего.
На сей раз дрых я долго — день успел погаснуть, как и угли в камине. Хорошо, что у каждого некроманта до автоматизма доведено «включение» ночного зрения. В бытность студентами мы затвердили это заклинание на уровне безусловного рефлекса, и сейчас стоило чуть сосредоточиться — и готово! Все прекрасно видно, хоть и в серо-черных тонах.
Спать совершенно не хотелось, во-первых, потому, что ночь для настоящего некроманта самое рабочее время, а во-вторых, сколько же можно? Чтобы не терять времени попусту, решил немного прибраться, заново развести огонь и чего-нибудь почитать из обширной библиотеки мэтра Беллы. Сказано — сделано!
От общественно полезных работ отвлек Зверь. Черный кот с видом надзирателя и так слонялся за мной из угла в угол, а тут вдруг вздыбил шерсть, что-то мявкнул и запрыгнул на руки.
— Что такое?
Снаружи, у крыльца, послышался шум. Топот копыт? Шаги? Фырканье коня? В такое время? До полуночи еще около часа, но мало ли…
Требовательный стук в дверь.
— Отворите! — А голос определенно женский. Или это совсем мальчик, подросток не старше шестнадцати лет. — Отворите немедленно! Я же вижу, что вы дома!
А, ну да! В высоких окнах был заметен отблеск горящего камина. Притворяться и прятаться поздно. Жаль, что я не вооружен — и меч, и ритуальный нож остались в комнате наверху. Правда, есть еще кочерга — тоже грозное оружие в умелых руках…
Зверь черной тряпкой свалился с рук, умчавшись куда-то, а я подхватил кочергу и пошел открывать дверь. Упыри не разговаривают, для мавок[9] еще не сезон, маленький народец не топает и не колотит в двери кулаками и никогда не бывает столь прямолинеен. Обычно фэйри или сильфы начинают голосом плачущего ребенка уверять, что заблудились, устали, промокли, голодны и умоляют им помочь. Да и лезть предпочитают в окна, а не в парадные двери. Кстати, у каждого уважающего себя некроманта над дверью обязательно балка из остролиста[10] который отлично отпугивает подобную нежить.
Снаружи шумел ветер, накрапывал мелкий дождик — жалкая пародия на ливень, который шел вчера. Но поздний гость все равно ввалился со вздохом облегчения и отчаянно встряхнулся.
— Ну и ужасная погода, — сообщил он. — Боги на нас словно разгневались за что-то…
— Это весна, э-э…
Отступив на шаг, внимательно окинул взглядом незваного гостя. Мужская куртка, штаны, сапоги со шпорами, длинный плащ с надвинутым на лицо капюшоном, на боку висит меч. Но все это не могло обмануть никого, и догадка подтвердилась, когда пришелец открыл лицо. Женщина!
— Э-э… Чему обязан?
— Сначала предложите мне присесть!
— Прошу извинить! — Я развернул стул поближе к огню и, пока гостья усаживалась, украдкой потряс бутылку. Ни капли! А жаль — вино явно помогло бы ей расслабиться, ведь видно же, что гостья нервничает.
…А она красивая, бесы меня задери! Не совсем идеальной красоты, но легкая горбинка не портила ее нос, а некоторые недостатки формы подбородка и скул скрывал умело наложенный макияж. Небольшая неправильность черт даже более привлекает, чем совершенная красота. (Достаточно вспомнить, что незабвенная леди Гемма Байт обладала именно такой — идеальной — красотой и при этом была коварна, как змея.) И незнакомка на вид моя ровесница, то есть ей примерно двадцать три или двадцать четыре года.
— Что у вас случилось, леди? — усевшись напротив, со всей возможной вежливостью поинтересовался я.
— У нас случилась беда, мэтр Белла…
Я прикусил губу — гостья явно ошиблась, принимая меня за хозяина этого дома.
— И вы должны нам помочь!
— Сожалею, леди, но я не…
— Что? — Она прямо-таки взвилась, как норовистая лошадка. — Вы… мне отказываете?
— Нет, но, леди, я считаю своим долгом сообщить, что я не…
— Как вы смеете? — Карие глаза ее гневно сверкнули. — Я заплачу! Вы сомневаетесь?
— Отнюдь. Дело не в оплате. Просто я не…
— Вы не знаете, кто я такая?
— Разумеется, нет!
Она вдруг встала, горделиво расправив плечи и отбросив назад толстую косу.
— Перед вами герцогиня Руна Беркана, — произнесла молодая женщина.
Вот это да! Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не вспомнить одну из самых древних и родовитых фамилий. Когда-то давно кто-то из предков этой женщины даже сидел на троне… правда, недолго, регентом при малолетнем сыне рано умершего короля. Уселся он на него столь плотно, что потребовалось несколько лет и дворцовый переворот, чтобы юный принц стал королем. Но что нужно здесь герцогине, принимающей меня за моего коллегу?
— У меня к вам дело, — произнесла женщина, нервно стискивая руки в перчатках для соколиной охоты. — Мэтр Белла, вы должны нам помочь.
— Что? — Разубеждать красавицу не было ни сил, ни желания. В конце концов, мэтр Йож оставил меня именно что заменить его. Что сейчас и предлагается сделать.
— Я собираюсь нанять вас, мэтр, для решения моих проблем, — сказала как отрезала посетительница. — Вы должны немедленно отправиться со мной.
— Куда?
— В наш родовой замок. Это важно и срочно!
Так, насколько помню географию, замок рода Беркана находился не так уж далеко — всего пара дней скачки на хорошей лошади до границ с соседним воеводством. В распутицу — обычное дело весной — дорога должна была занять немного больше времени. Что-то такое нам рассказывали про этот замок, отчего многие студенты мечтали попасть туда на практику. Но — увы! — практикантов туда если и допускали, то всего на несколько минут и под присмотром преподавателя. И эта практика больше напоминала ознакомительную экскурсию: сошли с коней, огляделись по сторонам, прошли туда-сюда, и пора уезжать.
— И учтите — я не потерплю отказа!
Да кто бы упирался? Вспомнить бы еще, чем так знаменит замок?
— Конечно-конечно, ваша светлость! Как только рассветет…
— Что? — опять взвилась молодая герцогиня. — Я два дня неслась как сумасшедшая по этим жутким дорогам, промокла, устала и проголодалась! Я спешила, как только могла, а вы, вместо того чтобы прийти на помощь знатной даме, ставите мне условия? Я не могу ждать! Мы отправляемся в путь немедленно!