Но сегодня Марк не стал дожидаться ее вечернего, ближе к ночи появления, а позвонил в полдень:
– Алло, сладость моя! Я хочу тебя предупредить: сегодня у нас вечеринка по случаю открытия лаборатории и приезда Ребера Жулонта. Он прилетел из Европы, с утра ходит по лаборатории, а на вечер я пригласил его и всех моих сотрудников к нам. Но тебе не нужно ни о чем беспокоиться, я все заказал в ресторане по высшему разряду, с официантами. Просто приезжай не в девять, как всегда, а хотя бы в семь. Да, и по дороге купи себе вечернее платье…
Hell! Эти мужчины ничего не понимают в жизни! «По дороге купи себе вечернее платье»! Думает, что если он дал ей свой «Американ экспресс», то она может по дороге во Фримонт тормознуть у «Sears» или «Home Depot» и среди тамошних скобяных изделий найти вечернее платье!
Забыв о следующей лекции, Валенсия рванула на своей «Тойоте» из Беркли в «The Crocker Galleria», лучший трехэтажный шопинг-молл в Сан-Франциско. Конечно, вечернее платье должно быть открытое, но если у вас обнажены шея и частично грудь, то эту пустоту нужно заполнить бриллиантовым колье или хотя бы черным – под цвет глаз – жемчугом. Значит, открытое платье отпадает, да и не на концерт же она идет. Марк хочет продемонстрировать ее своим сотрудникам и партнеру, который месяц назад, поговорив с Марком десять минут, выписал чек на миллион долларов для закупки лабораторного оборудования и улетел в Европу. Теперь, когда Марк нанял тридцать сотрудников – физиков, математиков, инженеров и компьютерщиков – и выписал из Германии какую-то уникальную напылительную машину стоимостью в полмиллиона долларов, чудо-микроскоп за сто двадцать тысяч, автомат для перемещения деталей на расстояние одного-двух нанометров, лазерные проекционные экраны и еще бог знает какое оборудование, названия которых она и запомнить не может, – ему, конечно, нужен еще миллион, чтобы платить сотрудникам зарплату и купить золото, серебро и никель для напыления на свои наноконденсаторы. Таким образом, сегодня вечером Валенсия будет играть роль домашней хозяйки и жены будущего лауреата Нобелевской премии. И на всю подготовку у нее от силы три часа. Но это же безумие! Ладно, платье, кажется, нашлось в «Bоrcellino» – жемчужно-серое, облегающее, закрытое, с рядом крохотных черно-замшевых пуговичек на месте глубокого выреза. При таких пуговичках не нужно ни колье, ни ожерелье. Скромно и в то же время высший класс! Но к этому платью нужны туфли! И серьги! И браслет… С ума сойти! Разве можно все это найти за два часа? Ведь в «The Crocker Galleria» пятьдесят пять магазинов! А голову привести в порядок? А ноготки на руках и ногах?
К черту! В семь часов пусть сам развлекает гостей, а она студентка, у нее последняя лекция заканчивается в 19.20, ей дай бог успеть хотя бы к восьми! Зато на голове укладка, на руках свежий маникюр, на ногах педикюр и в сумке «Bоrcellino» на заднем сиденье – жемчужное платье, в котором она – просто королева! Стоило ей только примерить его в магазине, как еще три женщины бросились примерять такое же. Но, извините, надо же иметь такую фигуру, как у нее…
580-й хайвей летел на юг сначала вдоль побережья, потом чуть свернул на восток и стал 880-м. Но сути это не меняло – справа были позолоченные солнечными бликами заката водные красоты залива Сан-Франциско с яхт-клубами «Marina Park», «Emeryville» и «Clipper Cove». А южнее, за узеньким и прямо над водой мостом на Окленд-Бэй потянулись городские и сельские постройки; по ним, как по кольцам на пнях спиленных платанов, можно сказать, в какое время они тут возникли. Сарайная, тяп-ляп архитектура начала прошлого века перемежалась бетонным урбанизмом его середины, потом панельными скороспелками, а затем пошли зеленые и синие стеклянные высотки эпохи Силиконового бума. И все это, как говорят, на месте бывших прекрасных яблоневых, грушевых, персиковых и апельсиновых садов, которые теперь пытаются возродить вокруг себя могучие Intel, Google, E-bay, Apple, Yahoo и другие техно-вундеркинды…
Но что это?
Почему за ней, как на привязи, катит этот странный грязно-белый «Шевроле»-пикап? И ведь прямо от молла катит! Она еще там заметила, как он выехал с парковки одновременно с ней. Но потом забыла о нем, стала думать о платье – нужно его чуть укоротить или не нужно? А пикап, оказывается, прицепился к ней как репей.
Глядя в зеркало заднего обзора, Валенсия испуганно придавила педаль газа, и «Тойота», перейдя с аккумулятора на двигатель, резко прибавила скорость. Но и пикап прибавил, сволочь!
Она испугалась. Она испугалась так, что похолодели и сжались даже нижние губы. Полиция? Но полиция не ездит в пикапах. ФБР? Но зачем ФБР так демонстративно преследовать ее? ФБР либо так следит, что вы никогда не заметите, либо приходит с ордером на арест. Но если это не полиция и не ФБР, то кто? Да, сначала, когда они с Марком спешно рванули из Принстона в Калифорнию, Валенсия тревожно озиралась на каждую встречную и попутную машину и даже на собственную тень. Ведь в газетах писали, что стоило Чапман купить мобильный телефон и, выйдя из магазина, выбросить квитанцию в мусорную урну, как агенты ФБР тут же достали эту квитанцию… Но через неделю Валенсии стало ясно, что если на нее и обращают внимание, то только из-за ее красоты. «Перестань дергаться! – сказал ей Марк. – На тебя все зырят только потому, что ты невыносимо красива!»
Валенсия убрала ногу с педали газа, «Тойота» сбавила скорость до пятидесяти, а потом и до тридцати миль в час, но и пикап, сохраняя дистанцию, сделал то же самое.
И тут она вспомнила! Это те два испанца (или мексиканца?), которые засмотрелись на нее в «Bоrcellino», когда она вышла из примерочной в новом облегающем жемчужно-сером платье. Открыв рты, они остановились у витрины, как споткнулись, и смотрели на нее, не отрываясь, как на чудо, сошедшее с небес.
Сейчас она с ними разберется!
Ради безопасности Валенсия дождалась ближайшей заправочной «Texaco», свернула на обочину шоссе и остановилась. Выходя из «Тойоты», она еще не знала, что скажет этим кретинам, когда они остановятся позади нее, но, скорее всего, пригрозит полицией, не драться же с ними за то, что они напугали ее своим преследованием.
Однако пикап пролетел мимо нее, не останавливаясь, и все, что она успела заметить, – патлатую блондинку за рулем.
Валенсия с недоумением проводила взглядом удаляющуюся машину, села за руль и поехала дальше, гадая – так кто же это? И была ли за рулем пикапа натуральная блондинка или один из тех испанцев в парике? Какое-то нехорошее предчувствие стало точить ее душу, и она никак не могла избавиться от него. А тут еще, едва она проехала мимо следующей заправочной «Mobil», как оттуда выскочил все тот же пикап и снова помчался за ней.
Ну, это уж слишком! И, как назло, ни одной полицейской машины!
Что ж, держись, патлатая стерва! Валенсия снова прижала педаль газа, и «Тойота» послушно рванула вперед, набирая скорость. 80 миль в час… 90… 100… В зеркальце заднего обзора видно, что пикап буквально рвет колесами асфальт, стараясь не отстать. Но Валенсия знала, что делала. Оторваться! Ей, кровь из носа, нужно оторваться от этого пикапа! Не станет же она показывать мерзавцам, где живет!..
Перед самым Фримонтом Валенсия резко свернула на Пасео-Падре-парквей и посмотрела в боковое зеркало. Черт возьми! – не удалось, пикап тоже свернул за ней. Но на этом парквее нельзя превышать скорость: Марк говорил, что тут видеокамеры на каждом шагу! Как же быть? Валенсия прижала газ и на скорости 75 миль в час пролетела мимо своего поворота к «Sky Wind & Garden Development». Дальше на юг, еще дальше! Пролетаем Фримонт и пропустим еще два выезда с шоссе, а через двадцать миль – резкий поворот к огромному торговому центру «Market Broiler». В пятницу вечером, когда все едут с работы, тут вся парковка забита тысячей, наверное, машин, и нужно несколько минут колесить по рядам и ждать, пока кто-то уедет, чтобы занять его место.
Интересно, что будет делать эта патлатая сука или кто там за рулем пикапа? Неужели осмелится стать где-то рядом? Но Валенсия счастлива встретиться с ней лицом к лицу, и это не будет женская драка с выдиранием волос, нет, извините! Двумя ударами карате по печени и сонной артерии Валенсия просто вырубит эту сволочь, заберет ключи от пикапа и уедет…
Но что это? Патлатая блондинка в «Шевроле»-пикапе не свернула к шопинг-моллу, а промчалась дальше на юг. Струсила! Но даже если она будет снова поджидать Валенсию на следующей заправке, то не дождется ее. Валенсия выехала с торгового молла по боковой дорожке на Гушинг-парквей и, убедившись, что теперь нет за ней никакого хвоста, вернулась на Пасео-Падре-парквей и поехала по нему на север, обратно во Фримонт. Еще через пятнадцать минут она миновала шлагбаум под красивой аркой «Sky Wind & Garden Development» и вдоль шеренги коротко обрезанных платанов медленно покатила по дорожкам этой обители гениев и хозяев Силиконовой долины. Здесь триста ультракомфортабельных домов, бунгало и коттеджей с крышами из солнечных батарей и стенами из экологически чистых материалов стояли на красиво изогнутых улицах-lines, утопающих в апельсиновых садах, заново высаженных в этом районе после варварского уничтожения садов в Bay Area в первое десятилетие становления тут Силиконовой долины. Из-за нынешней засухи веерные поливалки орошали эти сады круглосуточно, да фонтаны журчали на искусственных озерках, живописно разбросанных в разных концах этого рая. Знаки «20 m/h» ограничивали скорость, и если обычно они раздражали Валенсию – почему не больше двадцати миль в час, ведь это же не кладбище! – то теперь, успокаивая сердце, она ехала еще медленней. Что же это было? Кто преследовал ее? И что делать? Сказать об этом Марку или не сказать? Бежать из Калифорнии? Но разве Марк бросит свою новую лабораторию только потому, что за Валенсией гнался какой-то пикап? Нет, конечно. Все, что он сделает, это заявит в полицию, чтобы они по записям дорожных видеокамер установили номерной знак этого пикапа и нашли его хозяйку. Но Валенсии нельзя светиться в полиции! Так как же быть?
2
Вечеринка была уже в полном разгаре – в маленьком заднем дворике, отгороженном от соседей густой посадкой тропической акации и бальзамина, играла музыка, слышался смех и даже хохот гостей, рассказывающих анекдоты, на длинном «шведском» столе стояли бутылки с виски и вином «Napa Valley», «Долина Напа», а также целый ряд стандартных ресторанных закусок на красивых блюдах – тарталетки с овощными, рыбными и мясными начинками, канапе, мини-сэндвичи, креветки на шпажках… Три официанта сновали между домом и двором, унося быстро освобождающуюся от закусок посуду и заменяя их новыми. Сверху, из окна своей спальни на втором этаже, Валенсия видела мужа в окружении мужчин с бокалами в руках, но не смогла определить, кто из них Ребер Жулонт. Понятно, что горчичный «Мазератти 32 GT», припаркованный на их Санни– Бэй-лэйн в ряду обыкновенных «Фордов», «Тойот», «Ниссанов» и других гостевых машин, принадлежит Жулонту, но кто из этих высоких и низкорослых, толстых и худых, молодых и не очень мужчин в затрапезных футболках, шортах и кроссовках на босу ногу, – кто из них партнер ее мужа, этого Валенсия издали так и не определила. Конечно, их жены, стоявшие отдельной женской компанией, были одеты куда приличнее и даже нарядней своих гениальных мужчин. Но и среди них выделить кого-то, кто выглядел бы женой владельца «Мазератти», тоже не было возможности. Впрочем, Валенсию это и не заботило. Она приехала десять минут назад, чуть позже восьми, припарковалась впритык за стоящим в открытом гараже белым «Лексусом» Марка, с бумажными сумками «Bоrcellino», «Swarovski» и «Giuseppe Mancini» нырнула в парадную дверь и тут же поднялась по лестнице в свою спальню. Здесь, покрыв голову пластиковой шапочкой, она приняла душ, надела свежие трусики и бра, втиснулась в новое жемчужно-серое платье и, встав на каблуки новеньких туфелек «Giuseppe Mancini», подошла к зеркалу. Недурно. Самый придирчивый взгляд скажет, что это платье делает ее даже эффектнее и сексуальнее, чем когда она просто голая. А если встряхнуть головой и якобы небрежно разбросать волосы по плечам, вставить в уши крохотные, почти неприметные, но все же бриллиантовые сережки, а на руку надеть а-ля очень простенький браслет от «Swarovski» (ничего в ее облике не должно отвлекать от ее фигуры и огромных лучистых глаз испанской Кармен), то, в принципе, Марку есть что показать своим сотрудникам и партнеру по бизнесу. Немножко туши на ресницы, пару штрихов карандашом для век, один пшик духов «Miss Dior» в воздух над головой и – «Тореадор, смелее в бой!». Конечно, где-то внутри, в желудке, ее гнетет и мучает, как спазм, воспоминание о грязном пикапе, который преследовал ее от Сан-Франциско. Но прочь эти мысли, прочь! Об этом она будет думать позже. А сейчас…
Медленно, с царственным достоинством Валенсия спустилась по лестнице на первый этаж, прошла через затененный холл и вышла на крыльцо заднего дворика как раз тогда, когда солнечный закат еще в упор освещал их дом. Да, конечно, она рассчитывала произвести впечатление, что тут скрывать. Но то, что случилось при ее появлении, смутило даже ее. Громкий мужской смех и негромкий женский щебет оборвались разом, словно их отрезали. В мертвой тишине все – и мужчины, и женщины – оторопело уставились на нее с открытыми от изумления ртами. Кто-то не то икнул, не то подавил икоту. И даже Марк не сразу пришел в себя.
– Друзья! – запоздало воскликнул он и побежал к Валенсии. – Позвольте вам представить: моя жена Валенсия!
Тот, кто первым зааплодировал, был, конечно, Ребер Жулонт. И с той же секунды Валенсия почувствовала себя объектом его сексуальной атаки. Загорелый сорокалетний шатен с синими глазами Пола Ньюмана и сексуальной походкой Майкла Дугласа, он стал пожирать ее глазами с такой откровенной жадностью, что только Марк, постоянно думающий лишь о своих нанобатареях, мог не заметить этого. Буквально через минуту после того, как смолкли общие аплодисменты, этот Ребер сказал Марку:
– Поздравляю! Она прекрасна! Через три часа я лечу на Ибицу, у меня, как ты знаешь, свой самолет. И я приглашаю вас обоих слетать туда вместе со мной.
– Спасибо, – ответил Марк. – Но у меня в лаборатории куча дел, а у Валенсии в понедельник лекции в универе.
– Ну и что? – Ребер не отрывал глаз от Валенсии. – Там такие дискотеки! Во вторник мы вернемся, один день ничего не решает.
– Извини, – твердо сказал Марк. – Ты знаешь, как говорили древние греки? «Плавать по морям необходимо, жить не так уж необходимо».
– Жаль… – сказал Ребер.
С этого дня он стал появляться в лаборатории «Nano-MR» почти каждую неделю, активно вникать в ее работу, а по субботам словно бы ненароком заскакивать в «Sky Wind & Garden Development» и соблазнять Марка и Валенсию вояжами на Бали, Карибы или серфингом на Канарах. Но, помня о своей единственной ночи с Валенсией только раз в неделю, Марк от приглашений отказывался. Ночь с Валенсией по выходным – для Марка это было святое. В такие ночи в их коттедже звучали Равель и Гершвин, Чайковский и Хачатурян, Шнитке и Нино Ричи. А также, конечно, его высочество Иоганн Себастьян Бах. Чувственная музыка гениальных маэстро стремительно поднимала Марка и Валенсию на высокогорные плато оргазма и кружила их там нон-стоп с раннего пятничного вечера до субботнего полудня. Упоительный воздух, настоящий кислородный коктейль, который днем приносило с виноградников «Napa Valley» и персиковых плантаций Калифорнийской долины, а ночью сменяли потоки прохлады с Тихого океана, молодили их тела и насыщали интимные мышцы Валенсии пьянящим озоном. Отоспавшись к понедельнику, Марк с прочищенной сексом головой уходил в рабочую пятидневку, а Валенсия наслаждалась такой же пятидневкой своей предсвадебно оговоренной свободы. И могла подумать о странном пикапе, который преследовал ее от Сан-Франциско до «Sky Wind & Garden Development»…
3
Тут ради добросовестности повествования нам следует отойти от стандартов любовных романов, которые, излагая сюжеты с точки зрения или от имени главной героини, оправдывают все ее поступки и возводят ее в ранг ангельской добродетели и жертвы обстоятельств. Даже его сиятельство граф Лев Николаевич Толстой посвятил семьсот страниц убористого текста на русском и французском языках для оправдания измены мужу своей главной героиней, которая – что бы ни говорили – соблазнилась и соблазнила юношу младше ее лет на десять.
Валенсия же оговорила свою свободу еще до заключения брака, Марк принял это условие, и потому мы не считаем нужным скрывать от читателя некоторые обстоятельства, которые могут огорчить кое-кого из любителей высокой романтики. Как вы уже знаете, наша героиня выросла без родителей, ее духовными пастырями были бывшие чекисты и чекистки. Они искусственно устранили ее девственность как лишнее препятствие к умелому использованию «последнего аргумента» ради высокого долга служения Родине. Они научили выпускниц «Розария № А08» использовать этот «аргумент» в качестве чисто рабочего инструмента и относиться к мужчине только как к объекту разведки. Если вмешательство Баха окрасило применение Валенсией этого «аргумента» в неожиданно яркие тона чувственности и наслаждения, то это говорит либо о недоработке учителей, либо об ее излишней генетической возбудимости.
Конечно, спать с мужем, пусть и не любимым, и одновременно завести любовника – это не очень кошерно. Но ведь и Ребер подбирался к Валенсии, как опытный кот. Он был богат, почти как Цукерберг, и энергичен, как Брэд Питт. Не считая всякой мелочи – павильона в Лос-Анджелесе, где снимались телевизионные мыльные оперы, недвижимости в Португалии, на Лазурном Берегу и на Канарских островах, – у него был свой новенький «Bombardier CRJ 100/200», яхт-клуб в Сан-Франциско-Бэй, десяток отелей в Европе и США и тридцать стартапов в Силиконовой долине. Управлять всем этим хозяйством можно было двумя способами – с помощью Интернета из своего офиса где-нибудь в Нью-Йорке или в Сан-Франциско либо живя в своем самолете. Ребер каким-то мистическим образом ухитрялся совмещать оба способа и почти одновременно быть сразу как минимум на двух континентах. При этом, где и когда бы он ни был – в Норвегии при минус двадцати по Цельсию или в Майами при плюс ста по Фаренгейту, – он всегда ходил в новенькой темно-голубой, под стать его глазам, рубашке от «Fred Perry», оттеняющей соблазнительно загорелый треугольник его груди, и в светло-голубых в обтяжку джинсах «Burberry», подчеркивающих его весомый пах и упругие ягодицы. «Bombardier», яхты на Ибице и в Бали, отель в Париже, вилла во Флоренции, квартиры в Дубае и в Иерусалиме – казалось, этому Реберу принадлежит весь мир.
Валенсия никогда не была на высоте такого богатства, кроме одного раза, когда пять лет назад ее и еще трех моделей «Камиллы» отправили на частном самолете «Гольфстрим» из Ниццы в Дубай к девяностолетнему шейху. Но старикашку и его крошку Цахеса не вернули в молодость даже кокаин в сочетании с виски и танцем живота всех четырех прилетевших красавиц. Через сорок минут он уснул в шезлонге на краю своего мраморного бассейна, и тот же «Гольфстрим» вернул Валенсию и ее подруг в Ниццу с пятью тысячами евро в сумочках (половину которых они отдали хозяину «Камиллы» бывшему генералу КГБ Ивану Серпухову).