«Дело Десяти», – как его называли, превратилось в настоящую инквизицию, число подозреваемых и преследуемых выросло до трехсот человек.
Один из братьев Эпштейн – известных сценаристов, которые работали над созданием фильма «Касабланка», рассказывал о том, как проходило заседание Комитета: «В тесной комнате стоял стол, за которым восседали члены комитета. Дышать там было совершенно нечем. Едкий дым сигар смешивался с запахом пота тех, кто находился по другую сторону стола. Журналисты, охочие до сенсаций, делали крупные планы, снимая лица знаменитостей. На следующий день фото «красных» и «комми», – как их называли, появлялись в крупных газетах. Человеческие жизни, профессиональные карьеры были разрушены».
На всех голливудских студиях работала широкая сеть информаторов-осведомителей. Совершалась систематическая чистка кинематографических рядов от левых и радикальных элементов.
27 октября 1947 года Джек Л. Уорнер предстал перед членами комитета. Отправляясь в Вашингтон, он был преисполнен решимости бороться. Он покажет им, негодяям, как унижать самого Уорнера, как позорить студию. Однако когда он попал в комнату, где проводились слушания, он потерял всю решимость отстаивать своих сотрудников. Перегнувшись через стол, комитетчики запугивали, шантажировали, фоторепортеры, толкаясь, делали «эксклюзивные фото». Предметом обвинения послужил фильм «Mission to Moscow».
Речь Джека носила оправдательный, не наступательный характер. Перед лицом комитетчиков он растерял все заготовленные слова, его ослепляли вспышки фотокамер, сбивали перекрестные вопросы членов комиссии.
– Фильм «Mission to Moscow» снимался во время войны, – начал Джек, – это была личная просьба президента Франклина Рузвельта…
Увидев мрачные и недоверчивые лица своих слушателей, Джек понял, что он не сможет их убедить, и занял иную позицию. Он начал заикаться, путаться в именах и датах, а закончил свою речь патриотическим лозунгом: «Мы готовы учредить специальный фонд, построить большой корабль и отправить на нем в Россию тех, кому не нравится наше американское правительство». Затем он сделал вещь совершенно недопустимую: он дал комитету список сценаристов, которых он подозревал в симпатиях к коммунистам. Среди них было и имя Говарда Коха, написавшего сценарий фильма «Mission to Moscow», а также имена братьев Эпштейн, создавших знаменитую «Касабланку».
Гарри Уорнер собрал общее собрание на студии, куда были приглашены все – от маникюрши до боссов. Он произнес яркую речь, в которой в течение 45 минут клеймил коммунистов и сказал: «если бы мой брат сочувствовал этим мерзавцам, я бы самолично надел на него петлю и потащил в ФБР».
В разгар кампании к нему пришел один из сценари-стов, подозреваемый в симпатиях к коммунистам.
– Мистер Уорнер, – начал он, – я не коммунист, я антикоммунист, вот документы, которые это подтверждают.
– Мне наплевать каким коммунистом ты являешься, убирайся вон!– закричал Уорнер, выталкивая бедолагу за двери.
ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Испуганные старлетки в сверкающих блестками сценических костюмах стояли, прижавшись к стене кинопавильона. Осветители потушили прожектора, все, кто был в это время на площадке, замерли. Даже самые смелые недоброжелатели не могли предположить, что они окажутся свидетелями подобной сцены.
Сам Гарри Уорнер, который в последнее время редко выходил из своего огромного кабинета, гнался за своим младшим братом Джеком Л. Уорнером с криками и проклятьями. «Я сейчас убью тебя, сукин сын!» – это было одно из самых дружеских обещаний среди тех, которые вылетали из уст почтенного Босса.
В руках у него была длинная металлическая труба, он ею размахивал, и вполне возможно, что он собирался осуществить свое намерение, если бы их не остановили во-время. Гарри хрипел, задыхался, с трудом выкрикивая слова: «Дай… мне… только добраться… до тебя!»
Джек Уорнер немножко притормозил и крикнул через плечо: «Ты, старый п… никогда меня не догонишь!» Гарри, поняв безуспешность погони, швырнул трубу как можно дальше, желая поразить Джека, но тот вовремя схватил ее и отбросил в сторону.
Подобные сцены впоследствии повторялись еще несколько раз. Вся студия знала, что между двумя боссами идет непрерывная война. Гарри считал Джека подлецом и пройдохой, он не мог ему простить, что он бросил Ирму, женился на «этой» особе, а теперь хочет прибрать власть на студии к своим рукам. Время для студии было сложное – появилось много конкурентов, из которых основным было телевидение.
Трудности испытывали все голливудские студии. В середине 50-х половина голливудских фильмов снималась за пределами Америки. Производство фильмов обходилось намного дешевле, а это было немаловажным обстоятельством. Очевидным было то, что финансовое положение становилось менее стабильным. Братья Уорнер все чаще задумывались о том, что настало время прощаться со студией, как говорили в деловых кругах – выходить из бизнеса.
Созванный 13 февраля 1956 года совет директоров принял предложение от Lancing Foundation продать за 21 миллион долларов все права на кинопродукцию, созданную до 1948 года.
Спустя две недели телестудия CBS предложила 25 миллионов, но Гарри отказался от этого предложения, мотивируя свой отказ тем, что он дал честное слово предыдущему претенденту. «Может быть, кто-нибудь назовет меня дураком за то, что я так легко отказался от четырех миллионов, но мое честное имя для меня важнее денег», – сказал Гарри Уорнер на совете директоров.
Весть о том, что Warner Bros. выставлен на продажу, потрясла Голливуд. Президент Associated Artist Production Эллиот Хаймен дал срочную телеграмму Гарри: «Шеф, не продавай. С кем я буду ругаться?!» Однако вопрос был решен окончательно. Альберт (Эйб) Уорнер то и дело говорил брату: «Гарри, мне уже семьдесят два. Я устал от бизнеса, хочу уехать во Флориду, разводить лошадей на ферме, просто радоваться жизни. Бесс больна, врачи настаивают на нашем переезде».
Джек Уорнер был заядлым игроком, почти все время проводил в казино на юге Франции, играя в баккара. Его партнерами по игре были правитель Египта король Фарук, герцог и герцогиня Уиндзор. Отсвет от «их величеств» падал на Джека, он и себя чувствовал наполовину монархом.
Гарри не представлял себя вне студии, он привык к четкому распорядку рабочего дня, но… очевидно подошло время уходить. Он это отлично понимал и часто вздыхал: «Кому передать киноимперию? Вот если бы Льюис был жив…»
Нет, никто не мог занять его место.
…Одинаковые тяжелые тома сводов законов стояли на застекленных полках шкафов, громоздились на большом столе, за которым сидело четверо, – три брата Уорнер и их адвокат. Перед каждым из них лежали папки с бумагами. Долгие переговоры явно всех утомили. «Мы должны либо все вместе уходить из бизнеса либо оставаться», – сказал Гарри, подводя итог длительному совещанию.
– Послушай, мы уже давно не пацаны из Янгстоуна, мы серьезные люди, – возразил Джек, – сколько можно повторять одно и то же? Почему непременно все нужно делать вместе?
Гарри посмотрел на младшего брата с молчаливым укором: «ты все равно не поймешь», – вздохнул он, и взял ручку, которую протянул адвокат. Подписав все необходимые документы о продаже студии, тихо сказал: «Прости, отец»
…Джек Уорнер проснулся утром в отличном настроении. День обещал быть на редкость удачным, – он накануне провернул отличную сделку, перспективы были весьма радужными. Наконец-то осуществится его давняя мечта, он станет Президентом Warner Bros. Джек не мог далее существовать на вторых ролях, он уже давно заслужил эту должность. Ему удалось уговорить старого болвана Гарри уйти на покой, Эйб тоже удалился от дел. Теперь только он, Джек, займет подобающее место на троне. Что и говорить – победа далась нелегко, он проделал много ловких ходов, устранив соперников. Ему удалось все сохранить в тайне, никто ничего не заподозрил. Правда, газеты все равно известят о его триумфе, но уже будет поздно, придется Гарри примириться с новостью!
Ожидая приятный сюрприз, Джек развернул свежий выпуск Variety, – газету, которая сообщала обо всех голливудских новостях…
…Гарри Уорнер сидел за большим столом в своем доме. Он только что позавтракал и, перед тем как выпить свежезаваренный чай Earl Grey, потянулся к газете Variety. Он всегда сначала просматривал крупные заголовки, а потом читал заинтересовавшие его статьи.
ДЖЕК УОРНЕР – НОВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ КОМПАНИИ – прочитал Гарри и не поверил своим глазам. Крепко сжав в руках газету, Гарри внимательно вчитывался в каждое слово: «Джек Л. Уорнер, новый президент, сказал: «Я счастлив, что мои братья и совет директоров доверили мне руководство и благополучие компании, которую основала наша семья». Гарри побледнел. Он уронил газету, схватился за край стола и упал на пол.
… Эйб Уорнер, узнав из газеты, что «братья и совет директоров доверили руководство и благополучие компании» Джеку, пришел в ярость. Он кричал, что хочет убить негодяя и, если бы тот оказался с ним в одной комнате, несомненно, возникла бы драка – у Эйба была тяжелая рука. С этого момента он прекратил общение с братом – не мог простить ему предательства.
… Эйб Уорнер, узнав из газеты, что «братья и совет директоров доверили руководство и благополучие компании» Джеку, пришел в ярость. Он кричал, что хочет убить негодяя и, если бы тот оказался с ним в одной комнате, несомненно, возникла бы драка – у Эйба была тяжелая рука. С этого момента он прекратил общение с братом – не мог простить ему предательства.
На следующий день Variety сообщила о том, что «Гарри М. Уорнер помещен в госпиталь. Состояние здоровья внушает опасение». Доктора поставили диагноз: инсульт. Гарри, натура цельная, не мог перенести удара, нанесенного братом. Как сказала Рия, его жена: «Джек приставил пистолет к голове Гарри».
Гарри Уорнер умер 27 июля 1958 года. Ему было семьдесят шесть лет. Огромная сердечная рана так и не зажила. После похорон Рия сказала: «Гарри не умер, Джек убил его».
В это время Джек Л. Уорнер был на Антибах – погода в то лето была на редкость хорошая…
КОНЕЦ ДИНАСТИИ
Телеграмма гласила: «Похороны Гарри откладываются. Ждем твоего прибытия. Пожалуйста, подтверди выезд».
Джек бросил телеграмму на стол. Он подошел к огромному окну, полюбовался открывающимся видом на Средиземное море, вдохнул воздух, напоенный ароматами, и вызвал секретаря. «Отправьте срочную телеграмму: «Приезд невозможен. Глубокие соболезнования».
В тот, оказавшийся роковым для него день, Джек Л. Уорнер отправился в свое любимое казино Палм Бич в Каннах. Там он был не просто завсегдатаем, – его приветствовали как самого дорогого гостя, оказывая всевозможные почести. В одном из игральных залов, именуемым Gold Room было его именное кресло. На нем красовалась бронзовая пластинка с гравировкой: Jack L. Warner. Этой чести удостаивались немногие – лишь Очень Важные Персоны, к числу которых принадлежал Джек.
Вечером 4 августа 1958 года он приехал в любимое казино. Ему чертовски везло в тот вечер, он выиграл два миллиона франков. Слегка пошатываясь, – больше от усталости чем от выпитого, – он играл подряд шесть часов, – Джек посмотрел на часы: было три часа утра. Обменяв фишки на купюры и чеки и рассовав их по карманам, он решил ехать домой. От услуг шофера он отказался – от казино до его виллы езды было не более четырех минут. Он сел за руль, который располагался справа, и, чертыхнувшись, повернул ключ зажигания.
… Визг тормозов, скрежет металла, крик умирающего человека взорвали идиллическую тишину небольшой курортной местности Juan les Pins.
Машина Альфа-Ромео, которой управлял Джек, врезалась в стоящий на обочине грузовик с углем. Затем она несколько раз перевернулась, и Джек вылетел из машины, пролетев полтора метра по каменистой дороге.
Грузовик с углем загорелся, это пламя увидели пассажиры небольшого Volkswagen, которые возвращались из казино. Они бросились к беспомощному телу, лежавшему на дороге. Золотые часы Роллекс, крупный бриллиант на пальце, ловили отсветы пламени.
– Бог ты мой, да это же Джек Уорнер! – вскричал один из них, узнав знаменитого завсегдатая казино.
– Он жив? Давайте отвезем его в госпиталь, быстро в машину!
Они подняли Джека, стараясь разместить его бесчувственную плоть в тесной кабине, сжимая руки, ноги, совершая этим серьезную ошибку, свойственную всем неопытным самаритянам.
Доктора в Каннах сделали все невозможное, чтобы вернуть Джека к жизни. Он пробыл в госпитале четыре месяца, однако и тут Анна запретила свидания Джека с сыном и бывшей его женой. Лишь один раз удалось Джеку-младшему проникнуть к отцу. Свидание длилось несколько минут – ожидался приход Анны.
Джек Уорнер через полгода вернулся на студию, опять заняв президентское кресло. Правда, он не столь часто появлялся на студии, но его пресс-секретари постоянно следили за тем, чтобы имя Уорнера не исчезало с газетных страниц. «Джек Л. Уорнер сказал, что…», «Джек Л. Уорнер принял награду Оскара за отсутствующего…»
60-е годы стали знаменательными для студии Warner Bros. Наградами были отмечены многие фильмы, среди них– The Apartment Splendor in the Grass, Gypsy,в 1963 году огромным успехом пользовался фильм Days of Wine and Roses, а в 1964 на экраны вышел фильм My Fair Lady, завоевавший восхищение зрителей и все призы Киноакадемии.
Виртуозная режиссура Джорджа Кьюкора, великолепный дуэт – Одри Хепберн и Рекс Харрисон – они по праву заслужили честь быть «лучшими», каждый в своей категории.
Затем наступил черед фильма Mary Poppins и актрисы Джулии Эндрюс. Держа в руках золотую статуэтку Оскара, она обратилась к главе студии Warner Bros. «Я хочу выразить свою благодарность Джеку Уорнеру, который сделал этот праздник возможным».
В 1966 году на экраны вышел фильм Who’s Afraid of Virginia Woolf? Он вызвал противоречивые эмоции, толкования. Как утверждали кинокритики, Элизабет Тэйлор и Ричард Бартон играли самих себя – ведь и в жизни они, выпив изрядное количество алкоголя, ссорились, дрались, оскорбляя друг друга.
Однако фильм имел огромный успех, был номинирован на тринадцать Оскаров. Элизабет Тэйлор не явилась на церемонию награждения, несмотря на то, что получила Оскара в номинации «Лучшая актриса».
В середине 60-х подходила к концу «золотая эра Голливуда», киномагнаты постепенно сходили со сцены. Умер Луис Б. Мейер, Дэррил Зэнук проводил большую часть времени в Европе, даже неутомимый Сэм Голдуин решил сделать свой последний фильм. Среди акул кинобизнеса остался лишь он, Джек Л. Уорнер. Он один поднялся на Олимп, сидя на троне, гордо взирая вокруг и пожиная лавры.
Но вскоре и он пришел к выводу, что кинобизнес больше не доставляет ему прежнего удовольствия. Ему было семьдесят четыре, – настало время уступить власть.
14 ноября 1966 года заголовки биржевых новостей уведомили, что Джек Л. Уорнер планирует продать студию. Окончательная стоимость – 25 миллионов долларов. «Неплохо для сына мясника из Янгстауна, штата Огайо», – любил повторять Джек в кругу своих друзей.
Совершив удачную сделку, Джек Уорнер не ушел из кинобизнеса. Он остался независимым продюссером, несколько его фильмов имели успех. В 1966 году наступил и его черед снять свой последний фильм, им оказался мюзикл Camelot.
15-миллионный бюджет фильма позволял развернуться во всю мощь. Почему он избрал этот сюжет, чем Джека Уорнера привлекла старая легенда, может быть он усматривал некие параллели в собственной жизненной истории? Возможно, он видел в короле Артуре своего брата Гарри, а себя считал рыцарем Ланцелотом – кто знает – только он мог бы дать ответ на этот вопрос.
Джек Уорнер захотел посмотреть окончательный вариант фильма в одиночестве, сидя в просмотровом зале. Он заранее предвкушал удовольствие от яркого мюзикла, замечательной игры Ричарда Харриса и Ванессы Редгрейв, мелодий своего любимого композитора Лоу, с которым он работал в фильме «Моя прекрасная леди», – все предвещало праздник. Вот осветился темный экран, пошли титры, зазвучала музыка… но внезапно на него нахлынула грусть. Он вдруг вспомнил отца, братьев, начало большого трудного пути.
На экране между тем разворачивалось действие, король Артур встретил своего старого учителя, Мерлина. Он спрашивает мудрого наставника: «Что вечно на земле?» Мерлин отвечает: «Познание, – это то, что нас никогда не подводит. Ты можешь состариться, твои руки будут дрожать, ты будешь лежать в ночи и слушать как неровно бьется твое сердце, ты будешь тосковать по своему отцу, детству, матери, но познание – это богатство, не имеющее цены».
Джек воскликнул: «Мерлин, старый черт, ты говоришь точно как старик Гарри». Он уже не смотрел на экран, вспомнил начало своего пути, первые фильмы, когда зрители вскакивали с мест, испугавшись движущегося поезда, дамы падали в обморок, а они с братьями сидели в кинобудке. Потрескивал старенький аппарат, рвалась пленка, но они были счастливы…
Camelot cтал последним фильмом Джека Л. Уорнера. Критики весьма холодно приняли мюзикл, да и кассовые сборы не покрыли расходов.
В день премьеры фильма – 26 ноября 1967 года на своем ранчо умер Эйб – Альберт Уорнер. Ему было восемьдесят три. Последние годы жизни он не общался с Джеком, не смог простить предательства, обвиняя его в смерти Гарри.
* * *…Он сам назначил свой последний день, день ухода. Джек Л. Уорнер пешком обходил свои владения. Это было непросто – огромные павильоны, съемочные площадки, – студия была похожа на настоящий город со средневековыми башнями, булыжными мостовыми. Джек привычным взором хозяина окинул свою империю. Повсюду работали люди, суетились, спорили, доказывали свою правоту, горели прожектора, медленно двигались огромные съемочные камеры, – был обычный рабочий день на студии Warner Bros.
Никто не заметил Босса, никто с ним не попрощался – жизнь продолжалась. Династия Уорнеров закончилась.
Другие книги серии «Наши люди в Голливуде»
«Принцесса Одри. Одри Хепберн»
«Творец империи Голливуд. Сэм Голдуин»