Затерявшийся в кольце бульваров - Михаил Климман 6 стр.


– А сколько стоит заказать ваш теплоход? – спросил Андрей.

Мужичок оглядел его с ног до головы. Надо быть Толстым иди Достоевским, чтобы описать все оттенки мыслей и чувств, которые мелькнули в глазах невзрачного. Но в слова это богатство никак не трансформировалось, он повернулся и продолжал заниматься своим делом.

Андрей отошел на сотню метров и опустился прямо на асфальт у парапета. Потому что ноги не держали, лавочек не было, а куртку и брюки после ночевки на газоне скорее всего придется просто выбросить. Как он только не замерз и не простудился ночью.

Надо было решить пару вопросов. Во-первых, попить кофе – как ему казалось, кружка горячего кофе сейчас совсем бы не помешала. Во-вторых… Дорин оглянулся назад на реку. Он подумал, не спуститься ли к реке, умыться и почистить куртку, но, поглядев на воду, от этой мысли отказался. Не хотелось становиться мутантом, а рыба, говорят, в этой речке водится только с двумя головами и оранжевой кровью.

Но умыться и привести себя в порядок все-таки надо. Это – во-вторых. В-третьих, надо где-то убить время до встречи с Гришкой и, выполняя его заветы, спрятать ухо. Размышления над вопросом, как именно он провел ночь и не мог ли действительно оказаться в той деревне и убить женщин, он решил отложить на потом, на более свежую голову. Дорин не знал себя пьяного, совершенно не предполагал, на что способен в таком состоянии, и пусть тысячную долю процента, но все-таки вероятность такую оставлял, пока не докажет сам себе противного.

Итак, для начала, куда деться? Ни к Лене, ни в свою квартиру нельзя, это Гришка прав. К Лене он и так бы не пошел: хорош красавец – ушел решать жизненные проблемы, а вернулся на утро с похмелья, весь грязный и с ментами на «хвосте». Может, податься к бывшей жене? Васьки сейчас, скорее всего, нет. Показаться сыну в таком виде Дорин не мог, а кто будет искать его у женщины, с которой он не живет больше десяти лет? Ну позанудствует она некоторое время, ну пообъясняет ему, как должен жить истинный мужчина и муж, ну попьет кровь рассказами о том, до чего он, Дорин, докатился.

Краем глаза он заметил, что патрульная машина, только что проехавшая мимо него, разворачивается в его сторону. Приложили к нему разосланную ориентировку или просто приняли за бомжа, не имело значения. Он поднялся, быстро, но стараясь не бежать, перешел проезжую часть набережной и свернул в ближайший переулок. Первый встречный подъезд оказался закрыт, второй тоже, у третьего, слава богу, дверь поддалась. Он вошел, захлопнул ее и встал так, чтобы через стекло видеть улицу, а самому не быть замеченным.

«Канарейка» появилась примерно через минуту. Она прошуршала шинами по переулку раз, потом вернулась. Дорин услышал, как она остановилась, едва проехав его убежище.

– Подъезды будем проверять, товарищ лейтенант? – раздался молодой задорный голос.

– Зеленый ты еще, Марчук, – второму голосу было лет тридцать пять. – Знаешь правило: «Получил команду – не спеши выполнять, потому что всегда может последовать команда "Отставить"». Заводись, поехали.

Андрей перевел дух, постоял еще несколько минут для страховки, приоткрыл дверь, осмотрел улицу и вышел. Он двинулся вверх, удаляясь от набережной, одновременно пытаясь решить важную проблему. Можно было свернуть в переулок и выйти на оживленную магистраль, а можно было идти и дальше, как сейчас, «огородами». Каждый вариант имел свои плюсы и минусы. На проспекте легче было затеряться в толпе, хотя там было множество ментов. В переулках не было никого и ментов тоже, но появление любого случайного патруля и отсутствие открытого подъезда делало его весьма уязвимым.

Андрей попробовал поднять воротник куртки, чтобы скрыть мочку уха, но материал был слишком качественным, мягким и слушаться не хотел, мгновенно принимал прежнюю форму.

Дорин свернул на проспект по трем причинам. Против похмелья он решил применить рецепт своего старого приятеля, Севки Селиверстова, который уже много лет жил в Аргентине. Тот, когда напивался, а случалось это с ним нередко, наутро брал с собой литр воды и бежал кросс. Сделать это было непросто, но он заставлял себя бежать и пить одновременно. Все яды, полученные им накануне, с потом выходили наружу, он прибегал, принимал душ и выглядел аки младенец.

Никакого кросса Андрей сейчас бы не потянул, но длинная пешая прогулка была ему под силу, нужно было только обеспечить себя питьем, а делать это было легче на оживленной улице. К тому же там попадалась и такая вещь, как туалет, потребность в котором ощущалась все сильнее и сильнее. Воспользоваться опытом юности и оросить какой-нибудь подъезд или подворотню Дорин побаивался. Не ровен час, ретивая туземка, увидев его из окна, вызовет патруль. К тому же в туалетах была вода, и можно было наконец умыться.

И третья причина – Андрей придумал, как ему «избавиться от уха», хотя где искать нужное ему учреждение – не знал, однако был уверен, что в переулках и подворотнях такого не найдется.

Парикмахерский салон-магазин он нашел минут через пятнадцать. Удивленная продавщица помогла ему выбрать длинный парик, который закрывал ухо. Правда, Дорину для этого пришлось применить все свое обаяние и стоически перенести недовольно сопящего за спиной охранника.

Теперь Андрей походил на лидера неформальной группы, либо на ведущего с МУЗ-ТВ, или на городского сумасшедшего. Но это его вполне устраивало. Ни один человек, обративший на него внимание, а таких было немало, не скажет, что видел человека с покалеченным ухом. Зато любой из них поклянется, что встретил патлатого сорокалетнего мужчину в грязной куртке и брюках. Замечательно, ищут-то понятно кого.

На улицах вовсю торговали ландышами, занесенными в Красную книгу. Умывание и Севкино средство помогло, круговорот воды в организме Дорина делал свое дело, и при подходе к дому Валентины он даже захотел есть.

Бог сегодня хранил его особенно тщательно: повернув из-за угла, он остановился за киоском, чтобы взглянуть на подъезд, про себя усмехнувшись, как быстро это становится привычкой. И услышал голос бывшей жены.

– Я ему давно говорила, что он неправильно живет, – произнес этот голос, – нельзя нормальную, хорошую профессию менять и становиться торговцем макулатурой и побрякушками. Нельзя спать со всеми подряд, нельзя…

Андрей взглянул сквозь стекло ларька. Она разговаривала с незнакомым мужчиной в серой куртке, усаживающимся в машину. Исходя из того, как он безостановочно шарил глазами по сторонам, в профессии его можно было не сомневаться.

– А он что, спит со всеми подряд? – услышал Андрей его голос. – У нас такая информация, что он – примерный семьянин, что у него дочь. Это разве не так?

– Судя по тому, что я о нем знаю, – взъярилась Валентина, – никто даже предположить не может, от кого у него дочь.

– Это в каком смысле? – человек даже дверцу опять приоткрыл.

Воспользовавшись тем, что тот не смотрит в его сторону, Дорин повернул за угол и был таков. Недоумевая, как он мог прожить с этой женщиной четыре года, Дорин отправился в обратный путь. Как он ни тянул время, как ни пил по дороге кофе, как ни старался, выбирая самые длинные очереди за шашлыками, все равно на место встречи с Гришкой он пришел на двадцать минут раньше.

И опять спрятался за киоск, потому что ровно на указанном Брайловским месте стояли трое ребят в серых мундирах и с автоматами на плечах. Они курили, переговаривались, глядели по сторонам. Потом один из них стал что-то оживленно рассказывать двум другим.

Нет, Гришка его не сдал, Дорин был в этом уверен. Так засады не устраивают. Но Брайловского в назначенный срок не было, а менты были. Двадцать минут тянулись невозможно долго, киоскерша начала с тревогой поглядывать на Дорина, надо было срочно менять диспозицию, а ни одного киоска на нужном месте не было. Он втянул голову в плечи и, отойдя на некоторое расстояние, сел на лавочку. Далековато, правда, но подъезд нужный виден. Десять минут, пятнадцать, двадцать. Позвонить бы Гришке, да телефон пропал, а в нем все номера, и наизусть он не помнит ни одного.

К трем ментам подошли еще трое, они о чем-то переговорили и разошлись в разные стороны. «Старые» двигались в его сторону. Андрей почесал кончик носа, встал и отправился куда глаза глядят.

ГЛАВА 13

Благо идти оказалось недалеко. Глаза глядели на скверик, а там – лавочка, и поют птички, и черемуха с вишней цветут: под этот «гарнир» хорошо думается. Во всяком случае, раньше думалось. Сегодня Дорин не мог ни за что поручиться, он чувствовал, что началась новая полоса в его жизни, он вступил на новую, зыбкую почву, и, как апостол Петр, идущий по воде, Дорин тоже боялся и не понимал правил.

Одно он знал точно, в чем признаться себе с самого утра не хотел – кто-то подставляет его очень последовательно и грамотно. Пока Андрей ходил по московским улицам, он совершенно точно осознал – в каком бы состоянии он ни был прошлой ночью, но в деревню он не возвращался и женщин не убивал.

Такая уверенность зиждилась на простом, но поначалу не замеченном им факте: ни один человек, как бы пьян он и агрессивен ни был, не мог организовать вывоз книг, оставшихся от Романа Антоновича. Он, Дорин, во всяком случае.

Он попытался представить себе, что, напившись вчера, остро пожалел о том, что библиотека досталась не ему. И предположим, поехал в деревню. На чем?

Предположим, взял первую попавшуюся машину или такси. И что было с этой машиной дальше? Стояла на улице и ждала, пока Дорин убивал женщин, а потом грузил несколько десятков свертков с книгами? Бред.

Любой случайный человек забил бы тревогу, если бы ночью привез пассажира куда-то, откуда тот под покровом темноты грузит полную машину какими-то коробками. А покров темноты явно был. Хотя дом коллекционера стоял и несколько в отдалении от других, но все равно любой бы побоялся включить свет рядом с теплым трупом и привлекать внимание соседей.

Да и потом, сколько это продолжалось все? Упаковок было несколько десятков, и все в подвале. Машина явно на участок не въезжала значит, до дверей метров двадцать. Минуту туда и столько же обратно как минимум. Да по дому, да в подвал, да из подвала. А унести две упаковки можно, конечно, но если по прямой, а из подвала – только одну. А в машине их тоже надо уложить, а не бросить кое-как. Даже если он приехал на грузовике, не бросал же он свертки через борт абы как. А если не грузовик, то и вообще тридцать – сорок упаковок может не поместиться…

Значит, часа полтора-два он трудился, не считая времени на то, чтобы найти что-то и нанести удары женщинам. Стоп, надо накинуть еще минимум полчаса, он ведь, по версии следствия, украл также и коллекцию бронзы, про существование которой даже не догадывался. Сколько-то времени надо добавить, чтобы ее найти, затем чтобы перетаскать в машину. Если нет специальных приспособлений, то максимум, что можно унести за одну ходку, это – четыре штуки.

То есть получается, что незнакомый шофер в течение более чем двух часов ждал, пока он носил из дома награбленное. А он явно не принимал участие в переноске, потому что иначе он должен был входить в дом и видеть тела. Но такого представить себе было нельзя, и получалось, что шофер не ждал его, а был отпущен.

Но тогда интересно знать, откуда Дорин взял другую машину ночью в незнакомом месте? Поймал на дороге? Если кто-нибудь не пробовал в ближнем Подмосковье ночью на некрупном шоссе ловить машину, то Андрей был готов ему предложить это как тест на терпение. Давным-давно, в прошлой, нет, в позапрошлой жизни, ему пришлось пару раз уезжать так от подружек. Оба раза оказалось быстрее дойти пешком десять—двенадцать километров, чем поймать попутку. А представить себе, как он сидит на куче краденых свертков и пытается дождаться машины, можно, конечно, но…

Получается, машина у него с собой была не случайная. А это значит, что он в невменяемом состоянии сообразил, где ее взять, позвонил кому-то, договорился и пошел «на дело». Знакомых, которым можно позвонить ночью и предложить ограбить двух женщин, у него никогда не было, это Дорин понимал точно. Экзотические варианты типа того, что он познакомился с таким человеком в кабаке, поведал ему свою печаль о недоставшихся книгах и они вместе решили повеселиться, Андрей тоже отбросил.

Значит, получалось, что женщин он не убивал и дом не грабил. Следовательно, вся история с его преступлением была кем-то подстроена, точно так же, как и все многочисленные «прегрешения» перед Леной. Это означает, что кто-то весьма крепко за него, Дорина, взялся и не дает ему продохнуть. Неплохо было бы еще понять зачем…

Андрей был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как с опозданием на полчаса приезжал Брайловский, застрявший в пробке, как походил вокруг обговоренного места и, матерясь, уехал. Правда, надо признать, что и Андрей со своего места подъезд не видел, а мог, если бы был повнимательнее, увидеть только «Мерседес» с Веселкиным за рулем. Но он уже и не ждал Гришку, понимая, что в этом деле он один, и даже если кто-то и захочет помочь, то радоваться нужно, но рассчитывать на это нельзя.

Однако становилось прохладно. Андрей зябко передернул плечами, еще раз подивился, что не простудился прошлой ночью, наверное, коньяк помешал. Он встал и пошел дальше в неизвестном направлении, просто чтобы согреться. Сейчас, как он понимал, первым делом надо было решить бытовые проблемы: где жить и привести себя в порядок.

Никаких идей с ночлегом в голову не приходило. Можно было, конечно, закатиться к кому-нибудь из «старых» подружек, но почему-то даже одна мысль об этом была Дорину неприятна. Он остановился у стены, отвернувшись от прохожих, пересчитал деньги – с этим пока проблем не было. Куда же податься?

На его пути прямо посреди дороги спиной к нему стояла бабушка в не по погоде теплой куртке, держа в руках перед собою какую-то картонку. Миновав ее, Дорин оглянулся и на куске коробки прочитал надпись, сделанную шариковой ручкой: «Сдается комната». Вот оно! Здесь же вокзал недалеко.

Как же он раньше не подумал? Ведь сегодня это наверняка целый промысел для неимущих слоев населения – сдавать жилплощадь в наем. Кому-то гостиница не по карману, кому-то с женщиной переночевать негде, кому-то власти о своем местонахождении оповещать не хочется.

– А почем будет переночевать, бабушка? – спросил Андрей, подозрительно разглядывая старуху.

Высокая, жилистая, с халой на голове и презрительно сжатым ртом. Наверняка всю жизнь проработала в торговле.

– А тысяча рублей, внучек, – отвечала она, в свою очередь подозрительно разглядывая Дорина.

Высокий, смазливый, но небритый уже дня два, в грязной куртке и несвежей рубашке. Для бездомного слишком хорошо одет, для домашнего – слишком запущен. Наверняка пьяница запойный, на первой стадии, только начал.

Похоже, они друг другу не понравились. Старуха отвернулась, а Дорин, получив ценную информацию, пошел дальше в сторону вокзала. Информация была о том, что, во-первых, товар на рынке есть, во-вторых, он теперь знал его цену.

Следующего сдатчика он опознал издалека, по месту (посреди тротуара) и характерному положению рук. Со спины был непонятен возраст – огромная туша одета в куртку и брюки невнятного цвета и покроя. Зайдя сбоку, он разглядел клокастую или плохо выбритую бородку и потому что персонаж ему не глянулся, спросил:

– Почем?

– Девочкам сдаем, девочкам, – недовольно забурчала туша.

«Бедные девочки, кому-то ведь придется и у этого ночевать. А он небось давно в ванной дырку провертел…» – подумал Дорин и пошагал дальше.

Его сдатчик оказался пятым или шестым по счету – седой благообразный старичок, божий одуванчик, за комнату попросил триста рублей. На вопрос Андрея, в чем проблема, почему так дешево, тараканы, мыши или алкоголики под окнами мешают жить, дедушка сказал, что цена нормальная, а если с юноши (Дорин усмехнулся такому определению его возраста) просили больше, то это тати и разбойники, а не приличные люди.

Квартира оказалась недалеко, правда, Андрей быстро сбился в бесконечных проходных дворах, которыми они шли, и решил завтра с утра подробно записать адрес. Старичок ему нравился, почему бы не осесть у него на некоторое время? В одном из ночных магазинчиков Дорин купил еды, нижнее белье, зубную щетку и бритвенный прибор.

Квартирка оказалась чистенькой и уютной. Андрей посмотрел на свое отражение в зеркале над раковиной. Борода, даже едва проступающая, довольно сильно меняла его внешность, поэтому бриться он после некоторого раздумья не стал, а просто принял душ, поужинал и завалился спать.

ГЛАВА 14

Это уже становилось отвратительной традицией. Опять перед глазами было коричневое внизу, зеленое над ним, только на этот раз посередине было что-то желтое. Голова болела, как положено, но с телом вроде бы было все в порядке. Гула никакого не было – это были новые ощущения в утреннем пробуждении.

Но сегодня Дорин был уже умнее, у него был вчерашний опыт, и нужно было только выяснить, что же это такое – желтое. Андрей протянул руку и вляпался в собачье дерьмо. Выругавшись, он начал вытирать пальцы о траву и заметил еще один новый штрих сегодняшнего утра – часов на руке не оказалось.

Эксперимент доказал, что голову поднимать больно и тяжело, поэтому тестирование себя и карманов Дорин провел лежа. Собственно, проверять пришлось только джинсы и карман рубашки – куртка тоже отсутствовала. Равно как и деньги, документы и ключи.

Он был в сорочке, которую выстирал вчера вечером, перед тем как лечь спать. Андрей с удовольствием купил бы новую, но не знал, где это можно сделать ночью, да к тому же падал с ног от усталости. Мужик он был не слабый, но пройти вот так вдруг, ни с того ни с сего больше двадцати километров, да еще с жестокого похмелья, – такое испытание его вчера подломило.

Рубашка на нем была слегка влажной, то ли не высохла за ночь, то ли от утренней росы. Дорин напрягся и сел. Голова болела и кружилась, тошнило. На этот раз он обнаружил себя не на бульваре, а на каком-то пустыре. «"Хорошенького понемногу…" – сказала бабка, вылезая из-под автобуса и попадая под трамвай…» – неизвестно откуда всплыла в его памяти эта присказка.

Назад Дальше