– А вы кто? – напомнила о себе Бандеролька.
– Я? Атаман Пеева. Мне тоже в Керчь утром и у меня дрезина. Валентиныч велел вас подвезти. Так что на рассвете встретимся у выезда из долины.
Она окатила Бандерольку презрением, отвернулась и оттанцевала в сторону.
– И что это было? – спросил Стас.
– Стерва какая-то, – в сердцах ответила Бандеролька. – Впрочем, нам с ней, кажется, по пути.
* * *Ближе к полуночи мутанты перепились. Бандеролька от алкоголя отказалась сразу и решительно, Стас же позволил себе бокал. Бандерольку терзали угрызения совести: мир в опасности, Пошта и остальные рискуют жизнями, а она – будто в отпуске, по гостям и дискотекам. Приходилось напоминать себе про котов-людоедов и крабов, про хищный мох – и все равно Бандеролька чувствовала себя прогульщицей.
Сюда, похоже, сплетни о листоношах не дошли. Никто не обвинял их во всех грехах, никто не припоминал якобы совершенные злодеяния. Может быть, здесь вообще о листоношах не знали, кажется, даже о Катастрофе только догадывались: память у мутантов была короткой, и занимали ее танцы, обнимашки и прочие радости жаркого лета.
А что будет зимой, они не думали.
И о том, что зима близко, не подозревали.
И о бункерах за морем понятия не имели.
Они просто наслаждались жизнью.
Бандеролька им отчасти завидовала. Ровно до того момента, когда заметила, что большая часть танцоров уже не стоит на ногах. Патлатый и крайне грязный мутант упал посреди пляжа и начал дергаться, изображая лежачий танец. Остальные хлопали в ладоши и подбадривали его. Рядом с Бандеролькой нарисовался пьяный в хлам сморщенный мужичок карманного размера – едва ей по плечо.
– Мадам, – проникновенно начал он. – Силь ву пле. Авек плезир. Мон ами.
– Я не танцую, – наугад ответила она.
– У меня ай-кью – сорок девять! – оскорбился мутант.
На нем была истошно-розовая футболка. Бандеролька поморщилась.
– Не трогай девушку! – набычился Стас.
И началось. Сморчок в розовом неожиданно ссутулился, поднял руки на уровень лица, прижал подбородок к впалой груди и, пошатываясь, попер на почти двухметрового доктора.
Тот от неожиданности опешил и просто отступил. Сморчок поднырнул, как волнистый попугайчик, и выстрелил вперед, в направлении доктора, сухенькой ручкой. Кулак прилетел Стасу в солнечное сплетение, доктор согнулся пополам и закашлялся. Бандеролька среагировала моментально: зашла сзади, схватила мутанта за лицо (пальцами в глаза) и аккуратно уложила агрессора на спину.
– Ах ты… – прошипел мутант и вскочил одним прыжком.
У Бандерольки в драке сначала работали ноги, потом – руки, и только потом включалась голова. Поэтому она попыталась достать мутанта топчущим, но сморчок, проявив неожиданную сноровку, провел удар мимо, перенаправив ногу. Бандеролька пнула снова – и снова с нулевым эффектом. Мутант зашагнул вперед и в сторону, оказавшись почти вплотную к девушке – она услышала смрадное дыхание.
Так близко к Бандерольке, особенно – Бандерольке злой и уставшей, а потом позабывшей о гуманистических идеалах – стоять не стоило. Локтями она била уверенно и метко.
Но почему-то секущий с правой прошел мимо, а когда Бандеролька попыталась ударить снизу вверх в подбородок, мутант умудрился обогнуть ее и взять на удушку. Локоть он завел грамотно: прямо под подбородок, и свел худые руки так быстро, что Бандеролька ничего не успела сделать. Перед глазами потемнело, в ушах зазвенело, последнее, что она подумала, было: «Мамочки, как глупо!».
Очнулась Бандеролька в эпицентре массовой драки.
Вокруг были ноги, и разобрать, кто с кем дерется, не представлялось возможным.
Было очень светло. Сначала Бандеролька решила, что от костра, но потом рассмотрела: пылал камышовый навес. В воздухе пахло кровью и дымом, раздавались молодецкие вопли и надсадное кхеканье. Бились братья Труи, обрушивая на остальных сокрушительные удары. Вертелся волчком мутант в розовой рубашке. Атаман Пеева отмахивалась оглоблей и орала:
– Подходи, уроды, за свежей люлечкой!
К удивлению Бандерольки, в драке обнаружился доктор Стас – с разбитыми губами, но абсолютно счастливый. Голые барышни катались в песке, тягая друг друга за волосы.
Бандеролька вскочила на четвереньки и поспешила убраться подальше, пока не затоптали. Видно было: это не серьезное побоище с членовредительством, это такой народный вид спорта, развлечение.
Но принимать участие не хотелось.
Бандеролька отряхнулась и побрела вдоль полосы прибоя подальше от шума и гама. Не полная, но яркая луна освещала пляж, и бежала по морю светлая ребристая полоска. И что-то шевелило прямо у кромки прибоя длинным усом. Бандеролька осторожно приблизилась, готовая в любой момент либо начать драться, либо удрать.
Но это был всего лишь рыбак с удочкой. Похоже, он не боялся того, что может принести море. Бандеролька решила, что рыбак – достойное завершение этого безумного дня, подошла и села рядом на песок.
– Отец, – прочувствованно говорил рыбак в темноту и пустоту, – отец! Ты себе не представляешь, отец!
Был рыбак грузным, всклокоченным и усатым.
– Извините, – решилась Бандеролька. – А с кем вы разговариваете?
– Призрак отца Гаррисона, – представил невидимого собеседника рыбак. – А что вы здесь делаете, барышня?
– От драки убежала.
– Да, подраться у нас любят, – согласился рыбак. – Поэтому Валентиныч оружие и забирает. А то поубивали бы друг друга. Надолго на Казантип?
– Завтра утром уезжаем, нам в Керчь надо.
– Керчь! – обрадовался рыбак и обратился к призраку. – Слышишь, отец? Передавайте там Олегу Игоревичу привет, капитану. Скажите, Константиныч его уважает.
– Хорошо, – Бандеролька решила, что с нее хватит, и поднялась. – Передам. До свидания.
Она обогнула дискотеку, где уже братались и залечивали раны, и побрела к «Мародеру» – очень хотелось спать.
Глава 13 Змеиный рай
Тихим маршем выбраться у Пошты не получилось. Из штаба вышли без приключений, несмотря на то, что на площади перед бывшим домом культуры собралось, похоже, все население Старого Крыма, жаждущее посмотреть на живого листоношу (ну, или на то, как он перестанет быть живым). Пробираясь сквозь толпу, Пошта и его спутники особенно тщательно следили за тем, чтобы не нарваться на других людей в серых балахонах. Пару раз Костя (из-за маленького роста и капюшона несколько ограниченный в поле зрения) едва не налетел на настоящих сектантов, но успел увернуться, хотя один раз ему пришлось для этого нырять под брюхо припаркованного «камаза».
Выйдя на центральную улицу поселка, Пошта и его спутники двинулись в сторону окраины, подальше от пиратов, казаков, татар и ополченцев. На блокпостах и заставах на них не обращали внимания – во-первых, сектантов побаивались, а во-вторых, они же выйти из города хотят, а не зайти. Чего их досматривать-то?
На крайней заставе – за ней начиналась двухполосная дорога, ведущая в Коктебель, их поджидал неприятный сюрприз.
У самого шлагбаума собрались семеро сектантов. Встав полукругом, они обратили взоры на заходящее солнце и стали раскачиваться в странном ритме, приветствуя угасающее светило. Наступали сумерки, любимое время адептов Серого Света, и отряд Пошты угораздило нарваться на, если так можно выразиться, богослужение.
– Братья! – обрадованно вскинул руки один из серых. – Вас пятеро! Сам Свет послал вас! Вместе нас будет двенадцать, сакральное число.
– Не будет, – ответил Пошта и хлестким ударом в висок отправил сектанта в отключку. – Валим всех, – прошептал он, подхватив падающего сектанта в братские объятия. – Только по-тихому, а то весь городишко перебудим.
По счастью, товарищи его услышали, и уже через несколько мгновений почти все настоящие адепты Серого Света оказались в бессознательном состоянии, лишь двоим удалось укрыться за грудой мешком с песком.
– Что вы творите, – пискнул кто-то из них. – Мы же братья!
– Шакал тебе брат, – ответил мичман Зиняк, вытаскивая мачете. В отличие от Пошты, он предпочитал избавляться от врагов радикальными методами. – А акула тебе мама.
Двое уцелевших адептов Серого Света выбрали единственно верную тактику из всех возможных: бросились максимально быстро бежать в разные стороны. Одного успел срубить бумерангом Костя; второй на ходу обернулся, капюшон слетел с головы, и оказалось, что это девушка.
– Ты! – завопила она, глядя на Пошту. – Убийца! Мы отомстим!
Мичман Зиняк метнул мачете, но промахнулся. Девица-сектант запрыгнула на подоконник ближайшего одноэтажного домишки, схватилась за карниз крыши, подтянулась и шустро, как сайгак, поскакала к следующей крыше.
– Вы что, знакомы? – уточнил Воловик, меняя магазин АКМ.
– Лично – нет, – ответил Пошта. – Но у меня дурная репутация в их секте.
– Заслуженная?
– Не без того.
– Заслуженная?
– Не без того.
– Тогда предлагаю валить быстро, – сказал Воловик. – Религиозные фанатики – народ злопамятный. Сейчас эта сучка к своим прибежит, всех на уши поставит, и будут они за нами гнаться, пока не надоест.
– Им не надоест, – влез в разговор профессор Кайсанбек Аланович. – Они готовы на все ради Серого Света, они никогда не останавливаются.
– Ничего, – пообещал Пошта. – Остановим. Не впервой.
По его расчетам у них была фора во времени – минут сорок. Пока девица доберется до святилища (коих, по идее, в Старом Крыму должно было быть несколько), пока оповестят остальных, пока те соберутся в праведный крестовый (или как там у них он называется) поход… А сорок минут – это километра три-четыре по пересеченной местности, если бегом.
– Вперед! – скомандовал Пошта. – Бегом марш! Воловик, ты замыкающим, увидишь пригодное место для засады – свисти.
– Как свистеть? – не понял Воловик.
– Громко!
И они побежали. Бег с рюкзаком – вообще увлекательное занятие, а уж с оружием в руках он становится еще интереснее. Не подстрелить себя – раз, не подстрелить товарища – два, не споткнуться и не выронить автомат – три. Поневоле все внимание сосредотачивается на том, как переставлять ноги, не до любования окрестностями.
Сзади раздался свист. Пошта резко остановился, на него тут же налетел профессор, в которого затормозил Костя. Один лишь Зиняк мудро бежал чуть в стороне и ни в кого не врезался.
– Ну что? – крикнул Пошта.
– Есть хорошее место, – отозвался Воловик.
Пошта огляделся. Они бежали по узенькой тропинке, вокруг которой возвышались покатые холмы, которые тянулись до самых предгорий Кара-Дага. Холмы густо поросли папоротником и невысокими кривоватыми деревцами. После заката резко стало холодно, на листве выступила роса. Тропинка тут делала поворот, забирая влево, и за поворотом виднелись развалины какого-то дома.
– Ну, что задумал? – спросил Пошта матроса.
– Сажаем профессора в дом, как ложную цель. На дороге бросаем один балахон, зря его, что ли, пацан не выбросил. Сами садимся по кустам, только не напротив друг друга, а то перестреляем сами себя, а так, чтобы линии огня сходились под острым углом. Когда они дойдут до этого места – тут одна дорога была все время, так что они не промахнутся, – над балахоном наверняка остановятся. Если у них есть с собой собаки – дадут понюхать, чтобы вернее след взяли. Кайсанбек Аланович долбанет по ним из дробовика, и они решат, что в домике засада, уж очень место удобное. И когда решат домик взять штурмом – мы их покрошим в мелко нарезанный салат.
– Не нравится мне эта идея, – заявил профессор. – А что если они решат не штурмовать домик, а, скажем, расстрелять из гранатомета?
– Откуда у них гранатомет? – удивился Воловик.
– Ладно, в домике посижу я, – вызвался мичман Зиняк. – А вы, профессор, постарайтесь не кашлянуть в засаде.
План удалось реализовать в мельчайших деталях. Серое воинство действительно нагнало их минут через сорок (Пошта успел подремать, у профессора разнылась спина от долгого неподвижного лежания на животе, как вел себя Костя в другой засаде с Воловиком, оставалось загадкой, но Пошта предположил, что вел себя пацан образцово – очень уж он зауважал матроса после случая на скале), действительно остановились при виде серого балахона и даже (опять Воловик угадал) подвели к тряпке двух доберманов, чтобы те взяли след.
Тут Зиняк ударил по сектантам из автомата, серые залегли по обочинам дороги и начали сползаться к домику. Гранатомета у них не было, зато в избытке водилось дымовых шашек. Закидав их куда можно и куда нельзя, серые всю лощину заволокли густым черным дымом, под прикрытием котором приблизились к руинам домика почти вплотную.
Тут в дело вступили две огневые точки – Пошта и профессор с одной стороны, Воловик и Костя с другой встретили адептов Серого Света кинжальным огнем. Парочку успели отправить непосредственно в Серый Свет (или что их там ждет в загробном мире), остальные с воплями разбежались кто куда.
Враг был рассеян, морально повержен, но не уничтожен.
Воловик и Зиняк рвались в погоню, додавить гадину, нельзя оставлять за спиной живых врагов, но Пошта был непреклонен.
– И так много времени потеряли. Нам в Кара-Даг надо. А тут еще до Коктебеля идти и идти! Причем ночью, через предгорья и в хорошем темпе. Не до сведения счетов.
Идти по горам – ну ладно, еще не по горам, по предгорьям – в темноте занятие неблагодарное, скорость передвижения низкая, опасность получить травму – высокая, а даже пустячный вывих притормозит весь отряд весьма значительно, поэтому Пошта решил пренебречь режимом маскировки и переломил парочку химических факелов. Прозрачные пластиковые палочки озарили окрестности призрачным зеленоватым светом, и сразу стало казаться, что в кустах и между деревьями таятся полчища хищных мутантов.
Костя решил включить свой тактический фонарик мощностью в семьсот люмен и тут же пожалел об этом: листва обладает неплохим отражающим свойством, и ночью светить в лесу таким прожектором – верный способ ослепить самого себя.
Шли молча, контролируя сектора. Какое-то странное гнетущее беспокойство овладело всеми.
– Мне кажется, – сказал Костя шепотом, – что за нами кто-то идет.
– Это нормально, – ответил мичман Зиняк. – В лесу ночью всегда что-то чудится.
– Да нет же, – возразил пацан. – Я ж после фонарика не вижу ничего, зато слышать стал лучше. Вот послушайте! Точно чьи-то шаги.
Отряд по команде Пошты остановился. Все прислушались. Кроме уханья сов и сопения ежиков до них не донеслось не звука.
– Тебе показалось, – решил Пошта и скомандовал продолжить движение.
– Не показалось, – упрямо возразил мальчишка, но развивать дискуссию не стал.
Миновали заброшенный поселок с милым названием Козья Балка. Дорога пошла вверх, идти стало тяжелее. «Надо бы устроить привал, – подумал Пошта, – но нельзя – вполне возможно, сбежавшие сектанты поднимут казаков или пиратов, и за нами уже отрядили погоню».
Интересно, как там Филателист? Справляется? Или Сургучу пришлось выйти из-под прикрытия и спасать главу клана?
– Пошта, а Пошта, – позвал мальчишка, которому, наверное, было немного страшновато ночью в лесу, – а мне показалось или там, в Старом Крыму, был один из наших?
– Не показалось, – ответил Пошта. – Не думаешь же ты, что Филателист сунулся во вражье логово без поддержки?
– Я думал, мы – его поддержка, – удивился Костя.
– Поддержки много не бывает. Да и не ждал нас Филателист. Он был уверен, что мы выполняем миссию, а не ломимся напролом спасать своего командира.
– Так тот мужик, который тебя на выходе перехватил – он наш, да? Я его, кажется, в Джанкое видел.
– Сургуч его звать, – неохотно сообщил Пошта. – По особым делам порученец.
– Смотрите! – прервал их беседу Кайсанбек Аланович. – Что это там, в небе?
Горизонт перед ними полого забирал вверх, в гору, а над горой, плоской, как стол, сверкали какие-то сполохи, над которыми призрачно мерцали гигантские капли, похожие на светящихся медуз.
– Свят-свят-свят, – перекрестился мичман Зиняк. – Огни Святого Эльма! Я такие только на мачтах видел, перед штормом.
– Тьфу на тебя, – ответил матрос Воловик, – обычное атмосферное электричество.
– Да нет, не похоже это на огни Святого Эльма, – возразил профессор. – Статическое электричество – оно же на чем-то должно скапливаться, а тут прямо в небе висят.
Пошта вытащил атлас и сверился с ним.
– Если мы не заблудились, это гора Узун-Сырт, она же гора Клементьева, – сообщил он.
– А, тогда понятно! – расслабился профессор. – Колыбель крымской аэронавтики!
– Чего-чего? – не понял Костя.
– Планеризма и полетов на воздушных шарах.
– Так это чего – воздушные шары? Не может быть!
– Ну, подойдем поближе – узнаем, – пожал плечами профессор. – Очень на них похоже.
Подъем на гору Клементьева, она же Узун-Сырт, занял у отряда почти два часа. Пологая-то она пологая, но, черт побери, высокая. Взобравшись на яйлу, отряд сделал привал, и Пошта поднес к глазам бинокль. Профессор был прав – сполохи оказались огнями горелок, что подогревали воздух в двух десятках воздушных шаров, висящих неподвижно над плоскогорьем.
Сами шары были заякорены над землей и соединены паутиной тросов. В паутине виднелись вагончики-трейлеры, лестницы, мостки, палатки и будочки.
– С ума сойти, – пробормотал профессор, когда Пошта молча протянул ему бинокль. – Настоящий летающий город! Лапута!
– Интересно, – задумался Воловик, – а чего они там парят? Чем им на земле плохо?
– Не знаю, – ответил Пошта. – Но думаю, что неспроста они выбрали в небо. Идти по плоскогорью с повышенной осторожностью.
Причина тяги обитателей летающего поселка к небу выяснилась очень скоро. Отряд не прошел и ста метров, как Костя наступил на змею – здоровенную такую тварь метра полтора длиной. Она встревоженно зашипела и уползла в высокую траву, а спустя пару минут травяное море, покрывавшее яйлу, заволновалось, будто бы колышимое ветром – только вот ветра никакого не было. Шипение начало раздаваться со всех сторон, трава гнулась под движением множества скользких чешуйчатых тел.