— О, Синклер…
Он выгнул дугой бровь.
— Что?
Юджиния покачала головой.
Синклер, вероятно, ожидал, что она сейчас станет просить, чтобы он купил ей дорогое платье, драгоценности или, на худой конец, быстроходную коляску. Это было бы вполне понятно. Синклер жил в мире, где мужчины одаривали своих любовниц.
— Я не могу быть твоей любовницей, — промолвила Юджиния, водя пальчиком по его губам. — Именно об этом я писала тебе в письме… в другом письме. Я не собиралась приходить сюда. Мне не следовало приходить… Я хочу положить конец нашим отношениям, Синклер. Раз и навсегда.
Он оцепенел. Она видела, что ее слова привели его в шок. Юджиния перевернулась на спину. Теперь они лежали рядом друг с другом на диване.
— А как же твоя репутация? — холодно спросил Синклер. — Или тебе на нее наплевать?
— Нет, конечно. Но разве я спасу свою репутацию, если стану твоей любовницей? Чтобы спасти мою репутацию, Синклер, ты должен жениться на мне.
— Жениться? — переспросил он и засмеялся.
Юджиния пожалела о том, что завела этот разговор.
— Дорогая моя, — растягивая слова, промолвил Синклер снисходительным тоном, который так ненавидела Юджиния, — позволь, я кое-что тебе объясню. Я предложил тебе стать моей любовницей потому, что нам хорошо вместе, мы наслаждаемся обществом друг друга. Если тебе угодно, я выражусь в поэтическом духе: я хотел, чтобы ты стала для меня отдохновением от рутины повседневной жизни. Источником радости и наслаждения. Такова роль любовницы в жизни мужчины, Юджиния. А жена — герцогиня — это нечто совсем другое.
В его сильном, уверенном голосе звучали стальные нотки.
— Если я женюсь, то это произойдет по причинам, далеким от желания насладиться жизнью. Хотя я искренне надеюсь, что моя жена не будет уродиной.
— Ну конечно, тебе же нужно здоровое, красивое потомство, — произнесла Юджиния ровным бесцветным голосом, хотя в груди у нее все клокотало.
Ее чувства пришли в смятение. Юджиния давно поняла, что Синклер никогда не женится на ней, но его слова и резкий тон задели ее за живое.
— Да, мне нужен наследник, — с усмешкой сказал Синклер. — Я должен жениться на девушке знатного происхождения. Прости, Юджиния, но твоя семья не соответствует моим требованиям. Моей женой станет благовоспитанная девушка, которая будет беречь честь моего имени, мою репутацию в обществе, презрев личные амбиции и капризы. Она во всем будет руководствоваться правилами хорошего тона, не станет ни в чем досаждать мне, создавать трудности. Жена будет помогать мне управлять Сомертоном и другими поместьями.
— Ты рассчитываешь, что жена не будет создавать тебе трудностей? — тихо засмеявшись, переспросила Юджиния. — Разве такие женщины существуют? Да, женщины порой подавляют в себе эмоции. Но это бывает в том случае, когда они ощущают себя глубоко несчастными. А что, если твоя жена встретит другого мужчину и влюбится в него? Ты говоришь, что обзаведешься любовницей. А твоей жене можно будет завести любовника?
— Можно, если она будет действовать очень осторожно и сохранит его существование в тайне от всех. Но конечно, только после того, как она родит мне наследника.
— А ты в своих амурных делах тоже будешь действовать осторожно?
— Я не причиню жене ни малейшего неудобства своими похождениями. Впрочем, у мужчин в этом вопросе есть привилегии.
— Ну разумеется!
— Вот видишь, ты меня прекрасно понимаешь, — с облегчением заметил Синклер.
Юджиния кивнула.
— Ты полностью удовлетворил мое любопытство, — вздохнув, промолвила она и, спустив ноги с дивана, потянулась за своей одеждой.
Ее руки чуть заметно дрожали. От злости или обиды — или и от того, и от другого вместе? Несмотря на все ее утверждения, она в глубине души не оставляла надежды выйти замуж за герцога.
— Ты же не глупая, Юджиния, — снова заговорил Синклер. — Тебе известны законы, по которым живет окружающий мир. Ты не могла всерьез рассчитывать на то, что я соглашусь жениться на тебе. Стань моей любовницей — это все, что я могу тебе предложить. И это предложение я делаю от чистого сердца.
Возможно, другая женщина на ее месте согласилась бы принять условия герцога, но Юджиния знала, что если станет его любовницей, обречет себя на несчастье. Юджиния хотела быть самой важной женщиной в жизни своего мужчины, делить с ним все радости и горести, вместе переживать взлеты и падения, рожать от него детей и знать, что он принадлежит только ей.
«Все или ничего!» — таков был ее девиз.
— Мне надо идти, — сказала Юджиния, поспешно одеваясь.
Ей не терпелось поскорее покинуть этот дом. Она вела себя, как дура, и не вправе была обвинять Синклера в том, что он соблазнил ее. Винить нужно было саму себя. Ей следовало остановить его.
Но все дело было в том, что она не хотела его останавливать.
— Юджиния, ради Бога, дай мне надежду! — вскочив с дивана, стал умолять ее Синклер.
Она позволила ему обнять себя, но стояла, не шевелясь. В конце концов, он вздохнул и выпустил ее из своих объятий.
— Ну хорошо, иди, — сказал Синклер. — Но мы еще поговорим на эту тему.
— Могу я теперь получить назад свое письмо? — спросила Юджиния, протянув руку.
Синклер нахмурился, однако подошел к стулу, на котором лежали его сюртук и шляпа. Через пару секунд он вернулся с письмом в руках. Юджиния быстро взяла письмо и не глядя сунула его в рукав.
— Спасибо. Благодарю тебя за прекрасный вечер…
Слова застряли у нее в горле, и, повернувшись, она быстро направилась к выходу.
Вернувшись домой, она не стала проверять письмо. Ее сморила усталость. Юджиния легла в постель и тут же уснула. И лишь утром, взглянув на письмо, Юджиния поняла, что Синклер провел ее. Это было письмо от его портного со счетом в пятьдесят фунтов за новый жилет.
Синклер оделся и задул свечи — одну за другой. В комнате постепенно сгущалась тьма, и это было символично. Но Синклер надеялся, что Юджиния своим появлением в его жизни все же разгонит мрак.
Неужели она — пусть даже на минуту — поверила, будто он женится на ней? Эта мысль казалась Синклеру невероятной. Для герцога существовал только брак по расчету, который не имел ничего общего с чувствами. А вот любовницу герцог мог выбрать себе, сообразуясь с велением сердца.
Когда наконец была задута последняя свеча, Синклер оказался в кромешной тьме.
Он продолжал размышлять о Юджинии. Она была еще молода и, должно быть, еще не избавилась от девичьих фантазий. Со временем она поймет, что брак с герцогом для нее невозможен, и согласится с доводами Синклера. Он готов был смягчить ее сердце дорогими подарками.
При мысли об этом Синклер улыбнулся. Юджиния была единственной женщиной в мире, которой он восхищался и был искренне заинтригован. Порой Синклер не понимал ее, однако это придавало ей больше очарования в его глазах. Думая о ней, он всегда испытывал одновременно нежность и примитивное вожделение.
Взяв со стула сюртук, Синклер вспомнил о письме, которое всеми средствами пыталась заполучить Юджинию. Должно быть, Баркер уже доставил его в дом. Синклер не сказал Юджинии, что письмо ждет его дома. К этому времени она уже, несомненно, поняла, что он обвел ее вокруг пальца, всучив вместо письма счет от портного.
Синклер представил, какое выражение лица было у Юджинии, когда она обнаружила обман, и улыбнулся. При следующей встрече она обрушит на него весь свой гнев и негодование. Синклер надеялся, что это произойдет очень скоро.
Глава 18
Ночью Юджиния не могла сомкнуть глаз. Синклер, должно быть, уже прочитал ее письмо, адресованное подругам, и сделал свои выводы. Чего только она не понаписала в этом письме! Герцог наверняка придет в ярость.
В этом она не сомневалась. Она на своем опыте убедилась в том, что он обладал жестким, неуступчивым характером. Синклер этого ей так не оставит.
Было раннее утро, когда с улицы донесся какой-то шум, а чуть позже в дверь ее комнаты постучался слуга.
— Сэр Питер велел передать, мисс, что к вам явился посетитель, и вы должны немедленно спуститься к нему, — сказал он.
— А что это за посетитель?
— Сэр Питер не сообщил этого, мисс. Но я полагаю, что это клиент, желающий купить вашу кобылу.
Юджиния предпочла бы остаться в постели, укрывшись с головой одеялом, но все же встала и оделась. Она ощущала себя по-новому, хотя из зеркала на нее смотрело все то же знакомое лицо. Тем не менее, Юджиния больше не была прежней беззаботной девушкой. Синклер изменил ее. Вчера вечером в его объятиях она стала другой. Юджиния знала, что теперь уже не сможет смотреть на мир по-прежнему.
Больше всего Юджинию мучило сейчас то, что Синклер станет презирать ее! Даже если бы она объяснила ему, почему написала это письмо, он бы не понял ее. Впрочем, если Синклер начнет избегать ее, она только обрадуется.
У дверей в кабинет ее встретил сэр Питер. На его лице блуждала улыбка.
— Доброе утро, Юджиния. Ты только посмотри, кто пришел взглянуть на нашу кобылу!
Юджиния уже увидела посетителя сквозь открытую дверь, и у нее подкосились колени. Отец подхватил ее под руку и втащил в кабинет.
— Доброе утро, мисс Бельмонт, — услышала она знакомый голос.
Губы Синклера были растянуты в улыбке, но его глаза полыхали от ярости.
Юджинии стало нехорошо.
— Доброе утро, ваша светлость, — промолвила Юджиния, отводя глаза в сторону.
— Герцог желает, чтобы вы проехались верхом на кобыле. Таким образом он сможет оценить, подходит ли она для его сестры. Я ответил его светлости, что ты с удовольствием выполнишь его просьбу, — сказал ее отец.
— Даже не знаю… — пролепетала Юджиния.
Сэр Питер склонился к ее уху и понизил голос:
— Я не приму никаких возражений, дитя мое. Ты должна выполнить просьбу герцога.
— Я мог бы сопроводить мисс Бельмонт в этой прогулке, — промолвил Синклер. — Мы проедемся по проселочной дороге и вернемся к дому. Вы не возражаете, сэр Питер?
— Разумеется, нет.
У Юджинии кружилась голова после бессонной ночи. Она не заметила, как оказалась у конюшен, где ей помогли сесть на лошадь. Она слышала, как за ее спиной Синклер торгуется с ее отцом, пытаясь сбить цену. Юджиния пустила кобылу вскачь, надеясь, что ей удастся избежать общества Синклера. Но не тут-то было. Синклер быстро вскочил на своего скакуна и догнал Юджинию.
Вскоре они уже скакали по пустынной проселочной дороге. Лишь по ее сторонам кое-где на полях работали фермеры. У Юджинии засосало под ложечкой, и она вспомнила, что сегодня не завтракала. Синклер скакал рядом с ней с каменным лицом. Его глаза мрачно поблескивали.
Юджиния попридержала кобылу, и Синклер проскакал вперед. Она надеялась, что ей удастся незаметно свернуть на боковую дорогу и спрятаться от него. Однако Синклер разгадал ее маневр. Остановившись, он оглянулся, дожидаясь, когда она подъедет к нему.
Струсив, Юджиния пустила кобылу вперед, однако та неожиданно замерла. Впереди была огромная лужа. Юджиния испуганно встрепенулась. Она помнила, что кобыла боится луж. Животное на мгновение застыло, а потом, жалобно заржав, резко повернуло назад. Юджиния едва не вылетела из седла и лихорадочно вцепилась в поводья. Коса, которую она завернула в пучок, растрепалась.
Синклер тут же ринулся к ней, хотя это был последний человек, которого она хотела бы видеть рядом с собой в этот момент.
— Что происходит?! — взревел он.
— Кобыла испугалась лужи, — объяснила Юджиния. — Она боится луж.
Синклер бросил на нее сердитый взгляд. Юджиния видела, что он был вне себя от ярости.
— Ты прочитал письмо? — спросила она, трепеща от страха.
— Да, прочитал.
Юджиния вздрогнула так, как будто ее ударили. Однако это не произвело на Синклера ни малейшего впечатления. Он решил, что больше не даст себя одурачить. Все это время она, оказывается, играла с ним, а он по-настоящему увлекся ею. Но отныне Синклер не позволит водить себя за нос. У него из головы не выходили строчки ее письма. Юджиния должна жестоко поплатиться за унижения, которым подвергла его!
— Позволь, я все тебе объясню… — пролепетала она, но осеклась, встретив холодный взгляд Синклера.
— Да, я жду объяснений, — процедил Синклер сквозь зубы. — Зачем ты в письме к подругам выставила меня полным идиотом? Ты издевалась над моим общественным положением, насмехалась над свойственным мне чувством гордости! Ты втянула меня в игру ради развлечения!
Его голос звучал все громче. Синклер был вне себя от ярости. Он чувствовал себя оскорбленным до глубины души. Юджиния ранила его в самое сердце. Он доверял ей так, как не доверял прежде ни одной женщине, а она предала его.
— Прости за то, что я выставила тебя идиотом, — со слезами на глазах промолвила Юджиния. — Я не хотела причинять тебе боль. Это вышло по ошибке. Из-за своего длинного языка я попала в тупиковую ситуацию и попыталась выбраться из нее, однако только еще больше запуталась. Я не оправдываюсь, понимая, что виновата перед тобой. Мне надо было честно во всем признаться подругам, сказать, что я едва знакома с тобой и ни о каком браке речи быть не может. Твое имя первым пришло мне на ум, вместо тебя я могла бы назвать кого-то другого… Это не имело для меня никакого значения.
— Рад это слышать. Значит, я всегда был безразличен тебе и прошлой ночью, когда я лишал тебя девственности, ты ничего не чувствовала ко мне?
Юджиния вздрогнула. Казалось, его слова жалили ее. Собравшись с духом, она взглянула ему в глаза, полыхавшие гневом.
— Ты мне не безразличен, и ты это знаешь, — заявила она.
— До этого разговора я думал, что знаю, почему ты так вела себя, Юджиния. Я думал, что смогу принять твои извинения.
Она хотела что-то сказать, но Синклер жестом приказал ей молчать.
— Но теперь я чувствую, что мне все равно, — продолжал он. — Ты вызываешь у меня только презрение, Юджиния. Я рад, что ты показала свое истинное лицо прежде, чем наши отношения успели далеко зайти. Я еще легко отделался.
Юджиния вскипела от гнева.
— Легко отделался? Я не собиралась становиться твоей любовницей и с самого начала говорила тебе об этом, но ты не желал ничего слушать. Ты привык настаивать на своем и полагал, что подчинишь меня своей воле. Но я не хочу становиться предметом грязной тайны. Я хочу идти по жизни вместе со своим мужчиной, Синклер. Я хочу гулять с ним в людных местах, сидеть вместе за завтраком. Короче, я хочу быть его женой.
Губы Синклера начали кривиться в усмешке, которую так ненавидела Юджиния.
— Мне жаль мужчину, которого ты в конце концов поймаешь в свои сети.
Юджиния хотела резко ответить ему, но сдержалась. Сейчас было не время спорить и ссориться. Ей нужно было извиниться перед ним, а потом навсегда расстаться и забыть.
— Письмо было моей ошибкой, и я раскаиваюсь в том, что написала его. По большей части то, что в нем содержится, глупая выдумка.
— По большей части?! — взревел Синклер. — Да оно лживо от начала до конца!
— За исключением слов о том, что твоя мать очень грубо обошлась со мной, — потеряв терпение, заявила Юджиния. — Это сущая правда. Кроме того, я не покривила душой, когда писала, что у тебя есть отвратительная привычка высокомерно ухмыляться, общаясь с теми, кто ниже тебя по происхождению. Исключение ты делаешь только для тех, кто тебе нужен, как, например, Джек. Кстати, сейчас твои губы кривятся в такой усмешке.
Синклер побледнел от бешенства и некоторое время молчал. На его скулах ходили желваки.
— Значит, ты имеешь право меня оскорблять, а я тебя нет? — наконец снова заговорил он. — Мисс Бельмонт может изливать свой яд, не заботясь о наносимом мне ущербе, а я виноват уже в том, что усмехаюсь?
— Я вовсе не это хотела сказать!
— Прощайте, мисс Бельмонт, передайте отцу, что я не намерен покупать его кобылу. Она, на мой взгляд, слишком коварная.
Юджиния хотела что-то сказать, но к ее горлу подкатил комок. Вскинув голову, она повернула лошадь и, пустив ее галопом, поскакала прочь. Ее кудри и подол платья развевались на ветру.
Синклер на обратном пути в Сомертон все никак не мог успокоиться. Его душу переполнял гнев. Он бросил важные дела и примчался в Бельмонт-Холл, чтобы повидаться с Юджинией. К счастью, его мать уже отбыла к своим друзьям, жившим на западе страны. Аннабелла попросила его взглянуть на молодую кобылу, которая ей понравилась, и Синклер обещал выполнить ее просьбу.
Синклеру необходимо было успокоиться. Он не мог в таком состоянии общаться с сестрой.
Он злился не только на Юджинию, но и на самого себя. Как он мог попасться в сети этой девушки? Почему он вбил себе в голову, будто она будет принадлежать ему? Синклер даже строил планы на будущее. Он всерьез обдумывал, куда поселит Юджинию в Лондоне. Вспомнив об этом, он разразился безудержным хохотом.
Юджиния вскружила ему голову!
Подняв глаза, Синклер взглянул на небо. Юджиния была всего-навсего лживой коварной шлюхой, возмечтавшей стать герцогиней и решившей, что сможет заставить его поступиться своими принципами ради красивого женского тела. Нет, Синклер никогда не женился бы на ней. На свете существовало много других красивых девушек, которые сочли бы за счастье стать любовницами герцога. Синклер мог завести роман с любой из них!
Да хоть со всеми сразу!
Проезжая по деревне, Юджиния едва не сбила с ног жену почтальона. Та погрозила ей вслед кулаком, но Юджиния даже не остановилась. Все вокруг считали ее безрассудной девчонкой, даже Синклер. И она оправдала их ожидания, подтвердив своими поступками мнение окружающих о себе.
Несколько миль она мчалась по дороге галопом и остановилась лишь тогда, когда ее перестали душить рыдания, а на щеках высохли слезы. Она выплакалась, однако на сердце все еще ощущалась свинцовая тяжесть.