– Я в ваших нелепых угуландских смертных проклятиях не разбираюсь, – надменно сказал он. – И не намерен что-либо менять. Спрашивай, что собирался.
– У нас есть подозреваемый. Одна беда, он уже несколько лет в Харумбе. И Хранители говорят…
– Они согласились удовлетворить ваше любопытство? Тогда зачем еще и меня дергать? – возмутился Ба Шумбай Иллайуни Горда Ойян Цан Марай Абуан Найя, бессмертный кейифай из рода строителей и хранителей Харумбы, давным-давно сбежавший от своих родственничков ко всем чертям.
– Затем, что ты незаинтересованное лицо. У тебя нет задачи защищать своих подопечных, утверждая, будто обитатели Харумбы не могут воздействовать на живых какими бы то ни было заклинаниями…
– Но он действительно не могут! – воскликнул Иллайуни. – Как вам только в голову такое пришло?!
– Ну как – просто мы не Хранители Харумбы. Поэтому не в теме, – усмехнулся я. – Ладно, я уже понял: это абсолютно невозможно. От такой новости чокнуться впору, но все равно спасибо тебе.
– Чокнуться впору, говоришь? То есть сейчас ты по собственным меркам еще нормальный? – осведомился Иллайуни. – Плохи, значит, дела.
– Да, дела неважные. Зато у меня есть второй вопрос: может ли живой человек посетить Харумбу в сновидении? Я имею в виду, не грезить на эту тему, а по-настоящему там побывать?
Иллайуни нахмурился.
– Уродился бы я подозрительным – решил бы сейчас, что мои родичи уговорили тебя попробовать нас помирить.
– При чем тут твои родичи?
– Притом, что тот же самый вопрос я слышал от них минувшей осенью. Специально приходили посоветоваться, хотя до сих пор демонстративно придерживались мнения, будто я вышел из общего дела не от большого ума. Но как припекло, сообразили, что о сновидениях я знаю побольше, чем вся семья вместе взятая и прибежали расспрашивать. Прежде такого никогда не бывало – чтобы Харумба приснилась кому-то из живых. Даже в обычных пустых снах она не фигурировала, хотя, конечно, доподлинно это не проверишь. Но так говорят. А теперь на улицах Харумбы то и дело появляются сновидцы; мои рассказывали, по большей части, обитатели каких-то иных реальностей, но и местные, из этого Мира, изредка попадаются. Ходят по городу, глазеют, заводят разговоры. Один юный Шиншийский принц отыскал там свою прапрабабку и был шокирован встречей, видимо иначе ее себе представлял. Зато жители Харумбы в восторге от гостей, новые впечатления для них радость, которой ни за какие деньги не купить. А вот Хранители в растерянности: не понимают, как такое вообще стало возможно. И не могут решить, плохо это или хорошо.
– Конечно, хорошо, если сами покойники рады, – усмехнулся я. – Клиент всегда прав.
– Так-то оно так. Но хотел бы я знать, почему такое творится!
– Джуффин говорит, в Мире открылись некие границы, которые прежде были закрыты и не позволяли постороннему вниманию проникать в нашу реальность, – вспомнил я.
– Это и так понятно, – отмахнулся Иллайуни. – А вот почему они открылись и как именно это изменило свойства Харумбы, хотелось бы однажды узнать… Ладно, по крайней мере, ты можешь быть доволен прямо сейчас, не сходя с места: ответ на свой вопрос ты получил.
– Да, но есть и третий вопрос. Потом сразу уйду, обещаю. Ты говоришь, обитатели Харумбы не могут воздействовать колдовством на живых. А на сновидцев, которые бродят по улицам и вступают с ними в разговоры? С ними – как?
– Да откуда же мне знать? – удивился Иллайуни. – Я давным-давно не был в Харумбе и не собираюсь их навещать, даже не проси!
– Мне бы в голову не пришло просить о таком одолжении. Сам понимаю, что перебор. Просто надеюсь на твои знания и опыт. Как ты думаешь? Теоретически. Вот и все.
– Магия обитателям Харумбы недоступна, это я тебе уже говорил. Мог бы объяснить, почему и даже показать, как работает этот механизм, но это слишком долгое дело. А, скажем, до осени ты сам со мной не останешься, даже если я соглашусь столько тебя терпеть. Что маловероятно, уж извини. Поэтому придется поверить мне на слово.
– Верю, – кивнул я. – Если бы не верил, какой смысл приходить к тебе с вопросами?
– Ну как – какой? А вдруг ты просто соскучился? – усмехнулся Иллайуни. – И не сумел сочинить другой подходящий предлог.
– Ты меня недооцениваешь. Подходящих предлогов я могу сочинить сколько угодно. Например: «я соскучился». Как тебе такая лихо завернутая интрига? По-моему, вполне ничего.
– Никогда не устану удивляться: как у тебя получается будучи таким невыносимым человеком, оставаться настолько забавным? Думаю, только поэтому я и все остальные соглашаемся тебя терпеть.
– Спасибо, – серьезно сказал я. – Не знаю как насчет остальных, но что ты меня иногда терпишь, это мне крупно повезло. Все, уже ухожу.
– Еще минуту, – неожиданно попросил Иллайуни; я-то думал, он на радостях пустится в пляс. – Хочу, чтобы ты понял меня правильно. Магия обитателям Харумбы, конечно, недоступна. Но это не означает, будто они вовсе не способны влиять на тех, кому приснились. Я, как ты мог убедиться, довольно много знаю о сновидцах и сновидениях. Так вот, на сновидцев очень легко воздействовать. Звуком голоса, ритмом дыхания, прикосновениями, да просто выражением лица. Практически чем угодно, особенно если знаешь соответствующие приемы общения; у нас, в Уандуке, они настолько ни для кого не секрет, что некоторые давно стали частью повседневных правил хорошего тона, а у вас в Соединенном Королевстве их знают немногие и берегут от чужих как великую древнюю тайну, что само по себе довольно смешно. В общем, имей в виду: сновидец существо чуткое и изменчивое, это его сильная и одновременно слабая сторона. Поэтому большинство спящих так легко лечить, учить, воспитывать, уговаривать – словом, подчинять своей воле. Ясно тебе?
– Да.
– Похоже, это знание тебя совсем не обрадовало.
– Не обрадовало, – согласился я. – По правде сказать, практически подкосило. Но я все равно тебе благодарен. Всегда лучше знать, чем не знать.
* * *– Все, – сказал Джуффин, когда я появился на пороге его кабинета. – По крайней мере, на сегодня – точно все. Пятнадцать человек…
– На сундук мертвеца, – машинально продолжил я.
– Что?!
– Песенка такая. Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рому!
– Чего-чего бутылка?
– Рому. Ром – что-то вроде недорогого бомборокки. Я его, кстати, из Щели между Мирами не раз добывал, и тебе, точно помню, доставалось попробовать. И песенка как раз тоже пиратская… Извини, увлекся. Так приятно говорить о всякой ерунде вместо того, чтобы перейти к делу! Пятнадцать человек – это ты на Темную Сторону столько отвел?
– Да. Пятерых, включая Мелифаро, с утра, а остальных собрал вместе и повел толпой, чего тянуть. И так трое из моего списка не отвечают на зов. Все они так давно покинули Ехо, что даже Кофа пока не в курсе, где их искать и кого расспрашивать об их судьбе. Обещал попробовать разузнать. Честно говоря, не удивлюсь, если выяснится, что эти люди умерли совсем недавно. Хотя доказательств у меня, сам понимаешь, по-прежнему нет.
– Понимаю, – мрачно кивнул я. – А что было на Темной Стороне?
– Ну как – что? Весело было. Вообрази себе сельских школьников, случайно попавших на выступление Екки Балбалао в Королевском летнем дворце, и возведи результат в десятую степень.
– А какой-то практический толк от этой прогулки вышел?
– А как же. Куда ж мы без практического толка. Избавил от скорой гибели еще двоих, с остальными и так все в полном порядке. В сумме получается четыре уничтоженных смертных проклятия за день. Даже не знаю, можно ли считать такую работу эффективной. С одной стороны, почти три четверти – мимо, зря их туда потащил. С другой, пока не проверишь, не узнаешь, зря или нет. Ну и удовольствия получил море. Все-таки мало что может быть забавней, чем новичок, впервые попавший на Темную Сторону. Поневоле вспоминаешь, с какой стороны у тебя сердце и какого рода удовольствие можно от его наличия получить. Я, оказывается, уже подзабыл, как это бывает. Давно никого с нуля не учил.
– Но долго ходили, да? – сочувственно спросил я.
– Туда – довольно долго. Все-таки слишком большая компания, слишком много опасений и недоверия, в том числе лично ко мне. Счастье, что я мастер заговаривать зубы; в общем, худо-бедно прошли. Зато вернулись на удивление легко, хотя не ставили Стража: Мелифаро нужна передышка, а других у нас пока нет. Меня как-то внезапно осенило соврать, что время в Мире и на Темной Стороне идет примерно одинаково. Час там гуляешь, значит и вернешься через час. Сперва сам себе удивился – чего это я? Откровенная же чушь. Но оказалось, когда твоей выдумке безоглядно верит сразу толпа народу, она становится правдой. Очень удобно! Через пять минут после долгой прогулки при таком раскладе, конечно, не вернешься, зато и надолго, как видишь, не застряли. А такая опасность без Стража довольно велика. Да и Страж не абсолютная гарантия.
– Здорово, – откликнулся я.
– Как-то ты без энтузиазма, – усмехнулся Джуффин. – Уже небось жалеешь, что предложил мне с ними помочь?
– Нет, что ты. Совершенно не жалею. Тем более, что уже об этом забыл. Что, разумеется, не отменяет моего обещания… Знал бы ты, какая каша у меня сейчас в голове!
– Не то чтобы самое необычное для тебя состояние.
– Поверь, нынешняя каша из ряда вон выходящая. С окороками диких жуков еубе, старинный арварохский рецепт… У тебя еще остались силы говорить о делах?
– Силы? После целого дня прогулок по Темной Стороне?! Да мне сейчас кружку со стола надо брать аккуратно, чтобы ненароком не перевернуть Мир.
– Отлично. Тогда твою кружку, так и быть, возьму я, а ты просто слушай. Для начала леди Сотофа. Оказывается, когда-то давным-давно она принесла клятву Высокой Верности одному человеку, по всему выходит, что виновнику нынешнего переполоха. По крайней мере, она сказала, что именно из-за клятвы ничем не может нам помочь, хотя в кои-то веки разнообразия ради хочет этого всем сердцем. Я, пожалуй, догадываюсь, кому леди Сотофа могла ее принести. А ты, уверен, знаешь точно.
– Совершенно напрасно ты уверен. Впервые об этом слышу. Но да, пожалуй, тоже догадываюсь.
Мы переглянулись, прикидывая, кто озвучит свою догадку первым. Но как-то сразу поняли, что вслух называть имя не обязательно. И так ясно все.
– Она даже дала мне дополнительную подсказку, – наконец продолжил я. – Сказала, что была молода и испытывала чувство вины. Перед кем, интересно? И я сразу вспомнил, откуда взялась ее вторая Тень. Самая впечатляющая романтическая сцена в новейшей истории Угуландской магии, поди такое забудь: Тень Великого Магистра влюбилась в красивую юную ведьму и решила принадлежать ей. Я бы, наверное, тоже чувствовал себя виноватым, если бы ко мне ушла чья-нибудь Тень, бросив своего обладателя угасать, постепенно утрачивая силу и смысл. Представляю, как она тогда растерялась! Гораздо хуже, чем отбить жениха у подружки, согласись. И ведь не откажешься. От второй Тени, уверен, никто бы не отказался. Разве только я сам, да и то потому что непрактичный дурак.
– Жалко, меня тогда рядом с Сотофой не было, – невесело усмехнулся Джуффин. – И вообще ни одного здравомыслящего друга, который напомнил бы, что Тень Нуфлина приняла решение сама, и отговорить ее не было никакой возможности. Забавно, кстати, что старому пройдохе даже худшая из мыслимых катастроф принесла немалую пользу! Я большой противник всех этих древних клятв, не отменяемых ни волей, ни самой смертью, но следует признать, когда клятву Высокой Верности тебе принесла сама Сотофа Ханемер, жизнь становится чрезвычайно простой и удобной штукой. Даже если иметь совесть. А уж если не иметь…
– Как она, интересно, вообще тебе помогала, при таком-то раскладе? Рассказывают, вы с ней Магистры знает что за спиной Нуфлина творили. Вот что меня смущает. Может все-таки не о нем речь?
– Все зависит от формулировки клятвы. Если Сотофа обещала, скажем, защищать жизнь своего Великого Магистра, вполне могла совершать поступки, которые ему не нравились, при условии, что объективно они приносили пользу – например, примиряли с Нуфлином опасного противника в моем лице, создавая, таким образом, приемлемый для всех сторон баланс сил. Так, собственно, и было: как бы мы ни враждовали, Нуфлин мог быть твердо уверен, что в случае крупных неприятностей я буду играть на его стороне.
– Похоже, что так, – согласился я. – Она, точно помню, как раз что-то говорила насчет «всегда защищать»… Ладно, поехали дальше. Леди Сотофа утверждает, что еще два дня назад Шурф не был околдован. То есть его проклятие совсем свеженькое. Следовательно, наша версия, что прокляли всех разом, а теперь они по очереди умирают, отменяется. И еще, боюсь, из этого следует, что ничего не закончилось. Люди будут умирать. Всех кандидатов в покойники на Темную Сторону, как я понимаю, не утащишь просто в силу их природы. Или стоит рискнуть?
Джуффин помотал головой.
– Не стоит. Ты их, возможно, и правда «утащишь», если очень захочешь. Только это все равно, что заменить некоторый риск погибнуть гарантированной смертной казнью. Я тебе уже рассказывал, чем заканчивались подобные эксперименты для приятелей Короля Мёнина, которых Его Величество с энтузиазмом, свойственным юности, удостаивал чести совместной прогулки по Темной Стороне?
– Да, – мрачно кивнул я. – Было дело, рассказывал. Насколько я помню, они там сходили с ума.
– С ума сходили только некоторые счастливчики. Можно сказать, отделались легким испугом. Остальные там развоплощались с громкими воплями, которые, говорят, было слышно даже в городе. То есть на лицевой стороне реальности. Трудно в такое поверить, но чего только не бывает, когда за дело берется Вершитель, твердо решивший осчастливить всех, кто не успел спрятаться от его милости в самый глубокий подвал.
– Я не…
– Рад слышать, что ты не настаиваешь. Просто гора с плеч. Что еще тебе удалось выведать у Сотофы?
– Больше ничего. Кроме ее ужасного настроения. Я имею в виду, для меня это было поразительное открытие: что она способна горевать, как самый обычный человек.
– Понимаю, – кивнул Джуффин. – Но вообще плохое настроение – это нормально. Могущество само по себе не делает нас неуязвимыми для разного рода душевных страданий. Скорее, напротив, придает им небывалую силу. Это обстоятельство вынуждает нас развивать ум и закалять характер, чтобы не давать страданиям власти над собой. Но изредка кто угодно может сорваться. Почему нет.
– Почему нет, – согласился я, подозревая, что в ближайшее время эта индульгенция очень пригодится мне самому. Так и буду отвечать на все претензии: «Кто угодно может сорваться, сам сэр Джуффин так говорит».
– У тебя все? – спросил шеф.
– Какое там. Это было только начало.
– Вот как?
Он явно удивился и даже не стал трудиться это скрывать.
– Пока тебя не было, я пошел к Иллайуни. Это… – ну ты же помнишь желтое Шихумское вино?
– Такую горькую пакость поди забудь.
– Кто ж тебе виноват, что ты был счастлив, когда его пробовал? Грустил бы, получилось бы гораздо слаще. В общем, неважно, просто Иллайуни – тот, кто мне его тогда подарил.
– Организовав таким образом одно из самых блестящих покушений на мою жизнь, – проворчал Джуффин. – Он был буквально на волосок от успеха! Ладно, я уже понял, о ком речь, и зачем ты к нему ходил. Он же из клана строителей Харумбы? Ты молодец, что решил проверить мою информацию. Но в следующий раз все-таки учитывай: я по-прежнему вполне способен распознать, когда мне лгут.
– Ну все-таки старые кейифайи, – вздохнул я. – Они настолько странный народ, что лично я бы ничему не удивился. Но я ходил к Иллайуни не только проверять твои сведения. А еще потому, что пару дней назад поболтал по душам с Клари Ваджурой. Он пришел ко мне на крышу любоваться рассветом, я его там застукал, отлично посидели. И очень интересный у нас вышел разговор. В частности, Клари рассказывал, что весной видел сон о том, как навестил своего бывшего шефа в Харумбе. Они же расстались врагами, ты в курсе?.. Ай, естественно в курсе. И наверняка знаешь, что Нуфлин хотел отнять его тело, как потом попытался со мной…
– Нет, – признался Джуффин. – Этого я не знал.
– Ну вот, теперь знаешь. Но это сейчас неважно. Главное, Клари приснилось, что он навестил Нуфлина в Харумбе, и это сновидение ему совсем не понравилось. Он говорит, что приложил немалые усилия, стараясь о нем забыть. Не то чтобы успешно, но кое-что действительно забыл. Это, мне кажется, тоже важная подробность. Поэтому я решил узнать, может ли сновидец посетить Харумбу. Оказалось, еще как может. У них там в последнее время толкутся гости, как и у нас.
– Очень интересно. Я был уверен, что проникнуть в Харумбу даже в сновидении невозможно.
– Хранители Харумбы тоже были в этом уверены. Но в последнее время многое изменилось, в том числе и для них.
– Это бесценная информация, сэр Макс.
– Спасибо. Я тоже так думаю. Бесценная. И совершенно невыносимая для меня. Потому что мне очень понравился Клари Ваджура. И сэр Шурф, позволяющий себе дрыхнуть до обеда, а потом развлекать меня долгими разговорами, потому что все рутинные дела взял на себя секретарь, мне тоже понравился. Смотрел бы на такую красоту и смотрел. Тем не менее, я собрал волю в кулак и задал еще один вопрос: может ли обитатель Харумбы заворожить сновидца? И выяснил, что колдовать в классическом понимании они не способны. Но применять усвоенные при жизни приемы обольщения, подавления воли и что еще там используют умные люди, когда хотят одурачить балбесов вроде меня – запросто. К тому же Иллайуни сказал, что сновидцы обычно гораздо легче, чем бодрствующие поддаются чужому влиянию. На этом у меня все, дальше думай сам. Хотя чего там особенно думать.
– Ты все-таки пока погоди сходить с ума, – сказал Джуффин. – Как по мне, в твоей версии не все концы с концами сходятся. Грешные магистры, как же это все интересно!.. Знаешь что? «Думай сам» – хорошее предложение. Я его принимаю. При условии, что пока я буду думать, ты не натворишь бед.