Таким образом, господа, следует признать, что к власти в СССР пришли реваншистские, антидемократические, сталинистские силы, и уже первые их шаги на поле внешней политики говорят о том, что их замыслы простираются далеко за пределы их собственной страны и являются серьезной угрозой национальной безопасности и национальным интересам Соединенных штатов Америки.
Что касается экономического блока и первых экономических решений нового советского правительства — они так же внушают опасения. Вся группа, разрабатывавшая планы экономических реформ и контактировавшая с Гарвардским университетом арестована по обвинению в государственной измене и других уголовных преступлениях, работы свернуты. Одновременно русские начали отказываться от уже заключенных контрактов на поставку товаров народного потребления за валюту и предлагают перезаключить их за рубли, это значит, что те кто хочет что либо продать Советам — должен у них что-то купить, чтобы продать это у нас. Напомню, что подобная политика проводилась Третьим рейхом и все помнят, к чему она привела.***** Если американские фирмы мы сможем удержать от подобных операций — то европейские и японские — скорее всего, нет. Напомню, что фирма Коматсу вопреки нашим настоятельным просьбам поставила Советам самую современную технику, благодаря которой они смогли проложить трубопровод в Европу, а фирма Мицубиши втридорога продала им станки для обработки больших деталей по сверхвысокому классу точности, и русские теперь на них изготавливают гребные валы для новейших подводных лодок. Проявляют склонность к сотрудничеству с Советами и Франция с Германией.
Аналитический отдел на данный момент подвел итоги по одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмому финансовому году у русских, данные вам розданы, господа в красных папках, все изложенные в этих папках данные являются совершенно секретными. Отмечу, что несмотря на падение валютных поступлений и весьма резкое — Советский союз довольно хорошо справляется с этой ситуацией, а уровень внешней задолженности в целом по экономике на два порядка ниже, чем у развитых стран******. Если они до сих пор продержались с таким низким уровнем задолженности — они могут его постепенно наращивать и держаться так долгое, очень долгое время, как минимум десятилетий, если не больше.
— У нас нет десятилетия, джентльмены — сказал Буш — если мы не выиграем у Советов в течение ближайших пяти лет, то мы не выиграем никогда. Мы проиграем. А они — выиграют. У вас все, мистер Уэбстер?
— Да, сэр.
— Хорошо. Мистер Карлуччи, желаете сказать?
— Да, безусловною. Нас здесь пугают апокалипсическими прогнозами, реальность же такова. У русских нет ни одного нормального авианосца, у нас их двенадцать, и это не считая десантных кораблей, на которых могут базироваться самолеты типа Харриер. Мы сотрем ими русских в порошок.
— Эти самолеты… они смогут не дать нефти подняться до уровня, указанного мистером Уэбстером, мистер Карлуччи? — спросил Буш, и в голосе был отчетливо слышен сарказм
— Сэр… у нас будут гарантированные поставки нефти — ответил первое пришедшее на ум министр, и понял что сморозил глупость. Сам это понял, он был бизнесменом, а среди бизнесменов процент глупцов стремится к нулю.
— Вопрос не в том, сколько нефть будет стоить для нас. Вопрос в том, по какой цене смогут продать ее русские.
Вице-президент уничижающее посмотрел на министра
— Да, сэр — только и смог сказать он
Не та гвардия… не та. Труба пониже и дым пожиже.
— Хорошо — подвел итог вице-президент — по экономике, кто хочет выступить?
На СНБ в очередной раз был приглашен глава ФРС, более того — об этом никому ничего не сообщали. Глава ФРС, формально частное лицо не имел права присутствовать на заседаниях одного из высших органов управления страной, тем более выступать на них. Максимум — в качестве эксперта. Тем — не менее — Алана Гринспена пригласили, потому что все они были в одной лодке, и от денег зависело многое, если не все.
— Сэр, мои прогнозы остаются неизменными с предыдущего выступления — коротко подытожил маленький человечек, которому еще не присвоили титул "финансового кудесника".
— Я помню ваше предыдущее выступление — с трудом сдерживая себя, сказал Буш — меня интересует, что вы предлагаете, чтобы изменить состояние дел.
— Сэр, мы можем пойти двумя путями. Первый вариант — балансировать на краю пропасти до конца зная, что рано или поздно мы все равно упадем. Мы можем начать финансировать дефицит бюджета за счет эмиссии, но для того нам нужно будет нечто, чтобы впитывало излишнюю денежную массу, некие адсорберы, вы понимаете о чем я?
— Пока нет.
— Нужно связать лишние деньги. Деньги должны быть вложены во что-то, они не должны гулять по рынку, потому что в противном случае они дадут резкий и сильный инфляционный эффект, который будет подпитывать сам себя просто на ожиданиях. Американский доллар — сильная валюта, но она сильна прежде всего своим реноме, мы уже здорово подмочили его в семидесятые, вызвав возврат в фунту, бегство в йену, переход к расчетам в ЭКЮ и разговоры о единой европейской валюте, и даже попытки организовать некий новый золотой стандарт.
Варианта может быть два, учитывая объем и сложность стоящей перед нами задачи — оба придется проводить в жизнь параллельно******. Для начала нам нужно вызвать искусственную дефляцию, при этом не убив экономическую активность. Для этого нам надо критически снизить издержки по выпускаемой продукции, мы уже не сможем позволить себе ни экологических требований, ни требований профсоюзов. Все должно быть максимально сурово.
— Тогда начнется бунт — сказал госсекретарь США
— Не факт, сэр. Можно перенести производство в страны со значительно меньшими издержками, чем у нас есть сейчас. Распределение же общественного богатства придется вести в несколько другой форме, не связанной с трудом. Сейчас у нас основой благосостояния обычной американской семьи является чек с жалованием, который глава семьи получает каждую неделю. В новой экономике основным источником благосостояния должен служить портфель активов. Схема такая: простые американцы дают деньги бизнесу, бизнес на эти деньги организует производства в странах с минимальными издержками и получает сверхприбыли, эти сверхприбыли получают акционеры, держатели акций этих предприятий, деньги эти они пускают в оборот, тем самым растет потребление. Но самое главное — растет капитализация компаний, то есть у населения становится все больше и больше активов, и оно может потреблять все больше и больше. А цены на товары, в отличие от активов — не растут, потому что издержки низки. Если мы превратим инфляцию товаров в инфляцию активов — мы сможем связывать в активах огромные суммы, мы просто вынуждены будем выпускать в оборот все больше и больше денежных средств, чтобы обслуживать экономические процессы.
Комментарий автора — примерно это и было сделано. Массовость рынка активов сделала среднего американца очень зависимым от него. Но в итоге получилось нечто вроде социалистической экономики, когда большая часть экономики страны принадлежит не предпринимателям, а пенсионным и взаимным фондам. Как и в любой социалистической экономике пошла раскручиваться модель неэффективности, коррупции и авралов. Когда есть владелец и есть наемный руководитель — владелец следит за эффективностью наемного руководителя, он лично заинтересован в его эффективности и в эффективности собственного предприятия. Когда владельцем является фонд — то владельцем по сути является никто, все — и топ-менеджмент компании, и менеджеры взаимного фонда и члены совета директоров, которые в теории должны защищать интересы акционеров, все они — наемные менеджеры и интерес у них по сути один — откусить от пирога, да побольше. Только владелец в этом не заинтересован, потомку что пирог и так принадлежит ему. Начиная с этого — пошли основные проблемы нынешнего корпоративного мира: раздутые до предела и не связанные с финансовыми результатами вознаграждения топ-менеджеров, жуткий разрыв между зарплатами рабочих и топ-менеджеров, откаты, подделка отчетности с подкупом аудиторов, короткий горизонт планирования, принятие совершенно безумных и безответственных решений. Возможно, кто-то скажет, что этого в книге не должно быть, что книга не про это. Наоборот — это книга именно про это, эта книга про судьбу великих держав, про их прошлое, настоящее и будущее. А от экономики зависит многое. Если не все.
— А второе, сэр? — спросил Буш, он был совершенно очарован планом, потому что сам не был силен в экономике
— Здесь и первое и второе. Первое — сдержать эмиссионную инфляцию за счет снижения издержек и увеличения потребления, второе — превратить товарную инфляцию в инфляцию активов.
— А второе, сэр? — спросил Буш, он был совершенно очарован планом, потому что сам не был силен в экономике
— Здесь и первое и второе. Первое — сдержать эмиссионную инфляцию за счет снижения издержек и увеличения потребления, второе — превратить товарную инфляцию в инфляцию активов.
— А в чем здесь тогда проблема? Почему мы не сделали это раньше?
— Проблема в том, сэр, что это нельзя длить вечно, рано или поздно наступит жестокая расплата. Для того, чтобы понимать это — нужно понимать, что такое актив. Актив — это нечто такое, что обладает ценностью в глазах большинства людей и может быть легко и с минимальными издержками оценено и продано. Давайте договоримся, что под термином активы мы понимаем только биржевые товары. Но любой товар имеет ценность в глазах людей не просто так, а потому что он им нужен для какой-то цели. Например, нефть является активом, потому что мы каждый день ездим на работу и нам нужно заправлять чем-то свою машину, а зимой нам нужно чем-то отапливать свои дома, и для этого для всего нужна нефть. Активом является зерно, потому что каждый день мы должны чем-то питаться. Но это активы… я бы назвал их неполноценными активами, активами второго уровня. Они нам нужны для удовлетворения каких-то потребностей, но сами по себе они не могут гарантировать доход — галлон бензина мы просто заправим в бензобак и на этом все. Но есть активы, которые в какой то мере могут класть деньги в наш карман, это все виды ценных бумаг, и, наверное… жилые и производственные здания. Их бы я назвал активами первого порядка, потому что ни способны зарабатывать для вас деньги. По каждой акции существует дивиденд, дом можно сдать и получать рентный доход.
Если мы хотим максимально отсрочить момент, когда инфляция ударит по нам — нам надо сперва раскручивать вложения в истинные активы, и только потом, если этого будет недостаточно — подключать активы второго уровня, они хоть и опосредованно, с временным лагом, но все же воздействуют на инфляцию. Но стоимость актива нельзя увеличивать до бесконечности, когда-то наступает предел. Это как пружина, вы ее сжимаете, сжимаете — но можете сжать только до какого то предела, дальше сжать будет нельзя, и чем сильнее вы ее сжимаете, тем больше шансов, что она вырвется из рук и ударит вам в лоб. В биржевой торговле ценными бумагами существует великолепный термин ROE return on investments, возврат инвестиций, он показывает, за сколько лет вы вернете вложенные в ту или иную акцию деньги исходя из среднего выплачиваемого по ней дивиденда. Если этот показатель равен двенадцати — значит, возврата своих средств вам придется ждать двенадцать лет. Если биржевая цена акции растет — вы зарабатываете на этом, и зарабатываете быстро, но при этом коэффициент ROE падает, если экономика не генерирует больше прибыли, чтобы увеличить отдачу на акции. А мы с вами условились, что цены на акции растут искусственно. Так вот — рано или поздно, когда ROE достигнет уровня… скажем пятидесяти, пятидесяти лет — люди, критическая масса людей встанет утром и скажет — боже, что мы делаем! И бросится на биржу обменивать акции на деньги. В этом случае, джентльмены, черный понедельник покажется нам детской забавой.
— Но деньги же будут… — озадаченно сказал генеральный атторней Ричард Торнбург, который тоже не был силен в финансах.
— Да, но по нам ударит сразу два фактора. Первый — люди получат намного меньше, чем рассчитывали, а разы меньше, причем это будут не богатеи, а самые простые американцы, которые будут стоять и смотреть, как исчезают их кровные, деньги, которые они уже считали своими. Второе — те деньги, которые они все же вынесут с рынка — скорее те, которые мы позволим им вынести с рынка — они пойдут тратить их, а тратить будет не на что, товарная масса то не увеличилась. И вот тогда нас ждет второй удар — на нас обрушится весь совокупный потенциал инфляции, которую мы накапливали в этих бумагах.
Гринспэн оглядел зал — и понял, что из его выкладок мало кто что понял
— Алан… — снова начал вице-президент — а нельзя это как то… сделать так, чтобы американцы … не пострадали?
— В каком то смысле можно. Но лишь частично. Это можно сделать, если наши ценные бумаги будут покупать не американцы. Неважно кто… скажем, китайцы. Или европейцы. Или британцы. Но тут есть два "но". Первое "но" — то, что я сказал, все равно произойдет. Просто в этом случае — пострадают все без исключения. Второе — за счет этого мы получим шанс продержаться какое-то время. Но… если это же время продержится и Советский союз — при крахе нам придет конец, причем без вариантов, а русские на этом невероятно обогатятся.
— Почему?
— Потому что они не играют в такие игры. Если мы не заставим русских в них играть — настанет момент, когда они будут чистенькими, когда все вокруг будут в дерьме. А капитал не любит, когда его обманывают. И всегда ищет тихую гавань. Когда все побегут от нас как от прокаженных — все будут искать точку приложения своих капиталов. Бизнесу нужны будут производственные площадки, где нет инфляции, и есть платежеспособный, не подорванный инфляцией и паникой спрос. Люди тоже заходят жить в стране, где активы стоят нормальных денег, именно тех, которых они стоят, а не тех, какие назначили спекулянты. Такой страной будет СССР.
— И сколько нам даст времени… такая политика?
— Будет зависеть от многих факторов. Например, от поведения русских, от поведения некоторых других стран. Наши долговые обязательства кто-то должен скупать, и если это не будут третьи страны, это должны будут делать наши граждане и корпорации. Но в целом… от пяти до пятнадцати лет, джентльмены. Не больше.
Все подумали об одном и том же. Председатель ФРС не был искушенным политиком, а многие присутствующие здесь — были. В американской политике существует лишь один горизонт планирования четыре года, потому что если тебя переизберут на второй срок, то дальше можно ничего и не планировать. Многие, очень многие президенты действовали по принципу французских королей — после меня хоть потоп.
— Мы примем ваш план к рассмотрению мистер Гриспен — подытожил Буш — я попрошу соответствующие департаменты дать заключение. Теперь я хочу услышать, что мы собираемся еще сделать против Советов. Принимаются любые предложения, что можно сделать быстро и не приведет к военной конфронтации.
— Как насчет поставок зерна? — просил генерал Одом
Взоры собравшихся устремились к еще одному приглашенному на заседание специалисту, но это был не министр земледелия Ричард Линг. Это был сам Дэвид Вебб*******, экономист ЦРУ, почти в одиночку составивший план экономического разрушения советской империи.
Тот медленно встал со второго ряда стульев.
— Сэр, мы изучали эту проблему, наши специалисты консультировались даже у русских, под надуманными, естественно, предлогами. Мы считаем, что проблема нехватки хлеба у русских в основном надуманна. Здесь целый комплекс проблем. Первая из них — у русских не столько нехватка хлеба, сколько избыток его потребления, русские потребляют хлеба даже больше чем мы. Это происходит потому, что у них хлеб считается социальным продуктом и цена на него установлена нерыночная, а очень низкая, предельно низкая, не имеющая ничего общего с рынком. Эта цена настолько низкая, что фермеры, занимающиеся частным подсобным хозяйством в значительном количестве скупают хлеб и скармливают его скоту и птице для того, чтобы добиться больших привесов, таким образом, расход хлеба на семью порой достигает нескольких килограммов в день, это совершенно безумная цифра****. У русских есть даже статья в уголовном законодательстве, предусматривающая ответственность за такое использованье хлеба. Если поднять цену на хлеб, чтобы сделать невыгодным его такое использование — то часть проблемы снимется сразу. Возможно, для этого и усиливается милиция — для того, чтобы избежать беспорядков при повышении цен на хлеб. Еще большее количество зерна уходит на производство питьевого спирта, для того чтобы сберечь зерно нужно просто перейти на другую технологию.
Второе решение проблемы заключается в том, чтобы заменить хлеб как продукт питания чем-то другим, какими-то другими продуктами. Так, по нашим данным советское правительство собирается разрешить советским гражданам за незначительную плату приобретать для своих нужд рядом с городами наделы земли площадью примерно в половину акра*****, эта земля предназначается для постройки небольших домов и сельскохозяйственного возделывания в свободное время. До этого в собственности горожанам разрешалось иметь не более шестой части акра, то есть русские готовятся к трудным временам. На таких земельных участках русские выращивают различные ягоды и овощи, а земельный участок в половину акра пригоден и для выращивания картофеля. До этого советское правительство опасалось давать горожанам такие наделы земли, поскольку опасалось, что они начнут торговать полученным урожаем и получать спекулятивные доходы от этого, а не работать на государство. По нашим расчетам урожая картофеля, собираемого с такого участка, средней семье должно будет хватать примерно на треть, а то и на половину года, а это уже солидное подспорье в обеспечении питания, не стоит забывать и про овощи, так же выращиваемые на таких участках. В отличие от неэффективного общественного хозяйствования, выращивание сельскохозяйственных культур лично для себя на таких вот больших участках земли по нашим данным отличается предельной эффективностью, потому что люди работают для себя, а не для государства. Если ситуация с продовольственной безопасностью продолжит ухудшаться — государство может раздать населению еще большие участки земли и даже обязать коллективные хозяйства оказывать помощь работающим на них людям. Таким образом, вопрос подорожания хлеба и каких то других продуктов питания может быть значительно сглажен за счет разрешения выращивать продукты для себя, которые будут почти бесплатными.