– Себя ты отмазал, – заметил Алекс.
– Да, меня будут беречь и после окончания операции передадут в штаб. С вами сложнее. Я сказал, что вы мои агенты, я вас завербовал для выполнения своей задачи. Мол, я давно понял, что они, Щавель с Ясенем, из Армии Возрождения. Но у меня же задание секретное! Я не мог им ничего раньше сказать, поскольку они сами работают под прикрытием. Кстати, сказал, что рация у Ясеня в рюкзаке – еще до того, как ее извлекли. Еще сказал, что иначе мы бы смылись до прихода Батьки. В общем, мы не взяты в плен, а присоединились к группе Щелокова. Не уверен, что вам это поможет. Вот такая штука.
– Но мы же твои агенты? Нас не станут убирать как ненужных свидетелей? – без особой надежды спросил Алекс.
Швед помедлил с ответом.
– Не знаю, Леха, – проронил он погодя. – Щелоков сложный человек, трудно сказать, что у него на уме. Если придется отсюда скрытно идти, он может не захотеть трех пленных с собой брать.
– Скрытно?
– Видишь ли, я из разговоров понял, что настоящий НИИ Биотехнологий здесь недалеко. И этот груз, что в кофре, поможет туда добраться. Если Щелоков решится, то с этой же группой направится в настоящий НИИ. Пока Черный Рынок не забеспокоился, куда исчез Батька. Еще один момент – в НИИ пойдут не все армейцы. Колонну с бэтээром не проведешь незаметно, армейцев наверняка засекли. Значит, большую часть отряда Щелоков отошлет, чтобы Черный Рынок посчитал, что возвращаются все, и не искали его с оставшимися.
– Значит, у него людей будет немного и тащить пленных с собой опасно. Паршиво звучит, – подытожил Алекс. – Что ж нам делать?
– Давайте сейчас решать, потому что меня скоро снова уведут.
– Швед, пока тебя не увели, приложи руку, – спохватилась Яна. – Нам нужно выломать решетку на двери. Я просила Алекса, но он же растяпа!
Это было их обычной подколкой, и Алекс, конечно, не обиделся. Он объяснил:
– Там нужно очень осторожно, чтобы караул не заметил. То есть решетка должна держаться. Один прут я уже оторвал, еще бы парочку, остальное можно будет сразу отдирать.
Красный огонек самокрутки Шведа поплыл к двери, на миг в его свете мелькнули ржавые прутья, о которых говорила Яна. В тесный круг света вплыла левая рука Шведа, взялась за железяку… Потом огонек нырнул вниз и рассыпался искрами – Швед потушил самокрутку. И тут же в темноте противно взвизгнул ржавый металл.
– Вроде готово, – объявил Швед. – Дальше боюсь ломать, могут заметить.
– Дальше я сам, – заверил Алекс. – А о шамане ничего не слышно?
– Нет, пропал шаман. Только, по-моему, он не такой человек, чтобы просто сбежать. Шаману убийца Салоеда нужен. А он здесь… о, кажется, за мной. Шаги на лестнице, слышите? Значит, пойду снова со Щавелем толковать.
– Эй, а нам-то что делать?
– Честно говоря, не знаю. Попытаюсь повернуть разговор так, чтобы вас тоже взяли в НИИ… ну а там, в дороге, как-нибудь случай представится.
– Я не хочу «как-нибудь», – заявила Яна. – Нужно нашу добычу выкрасть снова, а ты узнаешь у Щавеля, для чего это вещество в ампулах и на сколько оно потянет.
– Яна, сейчас вопрос стоит так: расстреляют нас или нет, – напомнил Алекс. – А ты о добыче!
– Вы, главное, сами ничего не испортите, – вздохнул Швед. – Решетка эта… Зачем я ее?..
– Все правильно! – отрезала Яна. – Да, и зажигалку нам оставь!
Но поспорить им не удалось, охрана уже спускалась в подвал. Швед не ошибся, это явились за ним. Когда шаги Шведа и охранников стихли, Яна заявила:
– Нет, ничего у него не выйдет. Не отмажет он нас, нужно бежать!
– И оставить Шведа здесь?
– Он выкрутится. Как только перестанет за нас переживать, тут же что-то придумает. Я только одного боюсь: когда он охрану раскидает и сбежит, не догадается мой кофр прихватить.
– Твой?
– Ну, наш. Ладно, наш. Ты оценил, какая я сговорчивая?
– Охо-хо…
– Хватит вздыхать, ломай решетку.
Яна прошуршала в темноте к нарам, на которых курил Швед, и нащупала зажигалку. Алекс собрал все, что могло помочь в сооружении светильника. Несколько смятых бумажек, нитки… Пришлось еще пожертвовать куском подкладки. Яна добавила к его находкам несколько проволочек, из которых скрутили древко – из всего этого удалось сделать жалкое подобие факела.
– Да, и учти, – заявила Яна, направляясь к двери, – света у нас минут на пять, не больше, так что действовать нужно быстро. Знаю я тебя, начнешь сомневаться, взвешивать варианты… Так вот: сейчас для этого неподходящее время.
Алекс в два счета доломал ржавые прутья и аккуратно вытащил решетку, в двери осталось квадратное оконце. Яна сунула наружу карманное зеркальце, посветила и, извернувшись совершенно невероятным образом, полезла рукой в тесный проем, бормоча:
– Идиоты, олухи… ключ снаружи торчит! Только бы дотянуться. Алекс, подержи факел!
Она скинула куртку, чтобы рука могла пролезть дальше, но до ключа дотянуться не смогла.
– Совсем чуть-чуть не хватает, – пожаловалась девушка, – я его уже кончиками пальцев нащупала. Торчит в скважине, зараза, а не повернуть никак!
Факел-недомерок догорел и погас. Яна попросила сделать другой, а сама стала рыться в карманах и перебирать проволочки и стальные стержни, изогнутые, сплющенные, заточенные… В темноте Алекс слышал, как девушка сопит, при этом раздавалось тихое позвякивание ее инструментария.
– И не отобрали у тебя при обыске!
– Отобрали. Это то, что под подкладку завалилось.
Когда он снова запалил огонек, Яна замерла в напряженной позе, привстав на носки и просунув руку в смотровой проем двери. Теперь она не только скинула куртку, но и закатала рукав рубахи до самого плеча – вроде так добиралась дальше. Девушка морщила брови, закусила губу, от напряжения на ее впалых щеках проступили красные пятна – точно такие же, как в тот вечер, когда она гримировалась найденной в Житомире косметикой. Только тогда красные пятна были искусственные, а сейчас – естественный румянец. И Алекс с запозданием подумал, что Яна в самом деле красивая, очень красивая! Не нужна была ей косметика…
Несколько минут – и замок с противным ржавым хрустом отомкнулся, Яне удалось провернуть ключ. Она тяжело выдохнула и осторожно вытянула руку из отверстия в двери.
– Ты исцарапалась! – встревожился Алекс.
– Это ерунда! – в своей независимой манере заявила Яна. – Зато теперь…
– А что теперь?
В тусклом красном свете догорающего факела они посмотрели друг на друга – дальнейшего плана не было.
* * *Алекс пошевелил дверь – в самом деле, отперто. Теперь уже нельзя останавливаться. Но наверху – охрана. Сколько их? Хорошо еще, если два. И что с ними можно сделать? Факел погас, и рядом шуршала одеждой Яна – поправляла куртку.
– Ладно, я пойду, посмотрю, что там, снаружи, – неуверенно заявил он.
Что он будет делать, когда выйдет, Алекс пока не представлял. Приоткрыл дверь и проскользнул в коридор. Там было темно, сверху свет не проникал – значит, и дверь из караулки тоже закрыта. Он, касаясь рукой стены, прошел до самой лестницы, медленно поднялся и заглянул в замочную скважину. Сквозь нее была видна часть пустой комнаты. Охранников нет?
Над ухом кто-то шумно зевнул. Алекс едва не подпрыгнул от неожиданности – оказывается, часовой стоял у самой двери. Поэтому его и не видно.
– Поспать бы, – протянул армеец. – Слышишь, я бы прилег пока что, а? Только ты растолкай, если лейтенант сюда заявится.
– Еще чего! В карауле спать не положено, – ответил другой голос.
– Вот именно. Так я бы покемарил, а если лейтенант сюда придет, ты меня разбудишь, а?
– Не положено!
Значит, их там двое, как минимум. Стараясь ступать бесшумно, Алекс спустился в подвал.
– Яна, ты здесь?
– Здесь, где же еще?
– Похоже, их двое. Нам с ними не справиться.
– А с одним бы ты справился?
Алекс не ответил. Хороший вопрос. Вот только хорошего ответа он не знает. Он присел на нижнюю ступеньку… рука наткнулась на стальной стержень, торчащий из стены там, где к ней примыкала бетонная секция лестницы. Кусок арматуры торчит…
– У меня есть идея. Нужна леска, или прочная бечевка, или еще что-то в таком роде. Найдется у тебя что-нибудь?
– Нет, совсем ничего… Хотя постой! Есть леска! Я совсем забыла! Целый моточек лески, она прочная!
– Заметь, я не спрашиваю, откуда у тебя леска.
– Мог бы спросить.
– Зачем? Я слышал, как в «Балагане» мужик причитал, что потерял моток лески. Он еще на рыбалку собирался, а его подкалывали, что в реке такие мутанты завелись, которые его самого поймают без всякой лески. Очень чудака расстраивала потеря.
– Заметь, я не спрашиваю, откуда у тебя леска.
– Мог бы спросить.
– Зачем? Я слышал, как в «Балагане» мужик причитал, что потерял моток лески. Он еще на рыбалку собирался, а его подкалывали, что в реке такие мутанты завелись, которые его самого поймают без всякой лески. Очень чудака расстраивала потеря.
– Совпадение. Мало ли у кого что пропало. Кругом одни растяпы.
Алекс не стал продолжать этот разговор. Это просто большая удача, что у Яны нашлась леска. Еще одна удача – что строилось здание гауптвахты спешно, остались и торчащие из бетона арматурные штыри, и строповочные кольца. Алекс с Яной пристроились у лестницы, где из-за двери струился тусклый свет. Алекс привязал леску к загнутой арматурине, торчащей из стены, протянул поперек лестницы так, чтобы она пряталась в тени ступеньки, пропустил через покрытое ржавчиной строповочное кольцо и двинулся по коридору к камере. К свободному кольцу лески он привязал выломанную из двери решетку. За нее проще ухватиться, не выскользнет из пальцев.
– Ну что, приступим?
Алекс попытался спросить бодрым тоном, но голос все-таки слегка дрогнул. На самом деле он немного трусил, очень уж сомнительный план пришел ему в голову… но другого не было, оставалось попробовать этот. И поскорее, пока не явился лейтенант, которого вспоминала охрана. Открытую Яной дверь они оставили незапертой, но ключ так и торчал из скважины. А сами укрылись в камере – не «своей», а той, что напротив. Тишина… и темнота.
– Ну что, готов?.. – спросила Яна. – Чего молчишь?
– Плечами пожимаю.
– Этого я не понимаю. Ты должен был кивнуть.
– Уже киваю.
Яна облизнула губы и пронзительно завизжала. Потом еще и еще.
Заскрежетал в заржавевшем замке ключ, сверху, с лестницы, протянулась полоса света.
– Эй, чего здесь? А ну, отставить шум!
– Чего орете?.. А?..
Яна издала особенно пронзительный вопль.
– Я схожу вниз, проверю, – заявил один из охранников.
Яна снова завизжала. Один из караульных, грохоча ботинками, направился вниз. Он не спешил, и Алекс его отлично понимал. Что бы ни случилось у арестованных, торопиться некуда. Армеец подошел к запертой двери, собрался посветить фонариком сквозь смотровое оконце и лишь теперь заметил: решетки нет. Алекс наблюдал за ним свозь щель из противоположной камеры.
– Ах ты ж… – Солдат не слишком обеспокоился.
Ну мало ли, что ржавую решетку выломали, дверь-то по-прежнему заперта. Он склонился к оконцу и направил луч фонарика внутрь. В коридоре сразу стало темно, второй армеец то ли не имел при себе фонарика, то ли не стал включать.
Алекс с Яной бросились на охранника сзади, втолкнули в камеру, и Яна повернула ключ в замке. Алекс метнулся к стене, у которой оставил решетку с привязанной леской. Схватил ее и дернул, заставив леску натянуться.
Второй армеец, слыша в темном коридоре шум потасовки и возмущенные крики напарника, бросился по лестнице вниз, в темноту. Запнулся о леску и полетел по ступенькам. Он не успел даже выкрикнуть ругательство – каска звонко ударилась о бетон, боец пересчитал головой ступеньки… и замер на полу. Когда он убрался из дверного проема, в коридоре снова стало светлее, немного, совсем чуть-чуть.
Алекс, тяжело переводя дыхание, уставился на лестницу. Его сердце бешено колотилось.
– А ведь сейчас уже сумерки, – проговорил он.
Они с Яной переглянулись. Обоим до последнего момента не верилось, что с охраной удастся разобраться, и теперь даже растерялись.
– Откройте, вы! Откройте сейчас же! – заорал запертый охранник. – Кому говорю! Эй, Петров! Петров! Санька! Откройте, сказал!
Боец несколько раз ударил ботинком в дверь.
– Эй, откройте!
– Заткнись, – буркнула Яна, – а то гранату в окошко брошу.
– Ну чего ты! Мы ж с вами по-хорошему, – другим тоном заговорил солдат. – А вы сразу гранату…
– И мы по-хорошему. Лучше замолчи.
Алекс тем временем обыскал упавшего с лестницы солдата и собрал оружие.
– Яна, идем!
Они поднялись. В самом деле, уже смеркалось, в окнах было видно темно-синее вечернее небо. Где-то в отдалении раздавались голоса. В подвале все еще кричал боец – требовал, чтобы его отпустили. Но снизу звуки в караулку почти не проникали. Когда Алекс запер массивную, окованную стальным листом дверь, жалобы запертого стало едва слышно.
– Хорошо это у них устроено, ничего не доносится из погреба, – заметила Яна. – А что мы теперь будем делать?
– Я сам собирался тебя об этом спросить. Уберемся отсюда для начала, а там будет видно. Слышишь, как тихо? Это не стойбище Черного Рынка, здесь особо не пошустришь – чуть засветился, и тревогу поднимут. Тогда весь лагерь услышит! Нам нужно прокрасться к ограде и бежать. Затаимся, будем ждать случая, чтобы вытащить Шведа.
– Лучше бы он сам как-нибудь вытащился, – вздохнула Яна. – Он же такой, все может! А когда не будет о нас беспокоиться, то станет действовать свободнее. Он сейчас ничего не делает, поскольку боится, что армейцы на нас отыграются. А то бы он им показал! Как ты думаешь?
Алекс только вздохнул. Он бы хотел надеяться, что Швед сам управится. Но, как бы там ни было, сперва нужно смыться отсюда самим. А уж потом как-нибудь выбрать удачный момент и…
Они покинули гауптвахту. В сумерках светились окна двухэтажки, где расположился штаб армейцев. По стенам казарм гуляли красные отсветы костров. Алекс с Яной пошли в другую сторону – туда, где не было видно расположившихся на ночевку армейцев. До ограды они добрались, никем не замеченные, но вдалеке показался патруль – в темноте плыл луч фонарика, обшаривал бетон стены. Беглецы упали в кусты и замерли. Алекс почувствовал, как часто забилось сердце. Пока справлялись с караулом и бежали с гауптвахты – ничего такого не ощущал, наверное, просто не успел поволноваться. Там все происходило быстро, а сейчас… они с Яной затаились в кустарнике, заросли совсем низенькие, по колено. Медленно-медленно плывет в темноте луч фонарика, приближаются голоса патрульных:
– Раньше, помню, продавали у нас в булочной такие батоны… корочка хрустящая, а внутри мягкий. Маслом его намажешь…
– Счастливый ты, – ответил второй солдат, судя по голосу, совсем молодой. – Помнишь жизнь до Пандемии…
– Нет, это ты счастливый. Потому что не помнишь. Так, наверное, легче живется – если не знаешь, что именно ты потерял. А я вот все вспоминаю, вспоминаю… Эх, какие были батоны!
Луч скользнул поверх кустов, в которых притаились беглецы, потом уплыл в сторону, прошелся по серым бетонным плитам ограды… Осветил щель между покосившейся секцией и другой, стоящей ровно. Армейцы миновали лежку и зашагали дальше. Старший бормотал о прежней жизни.
– Тревога! – заорали сзади. – Тревога! Побег!
Алекс вздрогнул. Крик доносился со стороны гауптвахты. Явился все-таки этот лейтенант, Лес бы его взял! Яна вскочила и бросилась к ограде – туда, где накренилась плита и рядом с ней зияла узкая, расходящаяся кверху щель. Алекс припустил за девушкой, а патруль уже возвращался бегом, и луч фонаря метался вверх-вниз.
Яна схватила Алекса за руку и втолкнула в щель – точно так же, как было в Житомире, когда они встретились с лешим. И снова Алекс изо всех сил ввинтился, втиснулся в узкую прореху между бетонными краями и вывалился наружу. Яна повернулась боком, он потянул ее за собой, но не успел – изнутри, с другой стороны ограды, ударил луч фонаря, Яну схватили сзади, она отшатнулась, и ее пальцы выскользнули из ладони Алекса. В щели мелькнул бронежилет армейца, луч фонаря остро блеснул на автоматном стволе.
– Леша, бегии-и! – закричала Яна из-за стены…
Он бросился прочь.
– Стой! Стрелять буду!
Алекс каким-то неведомым шестым чувством ощутил, что автомат уже смотрит в его сторону, и рухнул в траву. Ударила очередь, пули визгливо просвистели над головой. И тут луч света настиг его. Алекс вскочил, в прорехе между секциями ограды из темноты вылетел ботинок Яны и подбросил вверх дуло автомата армейца. Еще одна очередь ушла далеко вверх. Алекс выстрелил в ответ, но целился нарочно в сторону, потому что боялся задеть Яну. Пули ударили в бетонную секцию, армеец в щели отшатнулся.
Алекс вскочил и побежал, петляя, бросаясь из стороны в сторону, луч фонаря снова метался следом, Яна что-то кричала… отрывистые звуки команд приближались к ограде… Потом далеко справа возник еще один луч света, стало слышно, как несколько солдат ломятся сквозь заросли, торопясь наперерез беглецу. Алекс засадил, не целясь, очередь в сторону погони. Армейцы рухнули на землю, а он выгадал несколько секунд.
Помчался в темноту, споткнулся, едва не упал… в лунном свете замелькали стволы деревьев – Алекс вбежал в березовую рощу. За спиной простучал автомат, пули срезали несколько веток метрах в пяти от Алекса. Он снова начал петлять. Один преследователь отстал, но второй показал вполне приличную скорость – этот мчался за Алексом, постепенно сокращая расстояние. Алекс понял, что не уйдет, и метнулся за березу. Там замер, тут же прогрохотала автоматная очередь, потом еще одна. Армеец обстреливал заросли, чтобы прижать беглеца, пока подоспеют остальные.